Lucharlie, 50 однострочников

1. Спать. Ангелам не нужен сон, в отличии от людей и демонов, но будучи полукровкой ты хочешь спать и делишь свое существование с бессонницей. Чарли устало прикрывает глаза, откидывая одеяло и привычно-размеренно идет в сторону кабинета отца. Люцифер понимающе усмехается и встаёт, чтобы достать плед, щёлкнуть пальцами, ухватив стакан с горячим молоком и незаметно подливает туда две капли сильнодействующего снотворного, которого бы точно не одобрила мама. Чарли знает об этом, но такая забота очень приятна. 2. Небо. Небо в Аду алое, ярко-красное и с огромной пентаграммой в центре города. Чарли смотрит как часы отбивают полночь, Люцифер улыбается, машинально-привычно щёлкая пальцами и свет гаснет. Выключает красное-красное небо; Чарли взрослая девочка и не боится внезапной тьмы, но чужую руку сжимает крепко-крепко, переплетая пальцы. За три секунды между красным и чёрным происходит многое. 3. Синий. Чарли плохо различает цвета, о которых часто шепчутся демоны; Чарли видит синий огонь на кончиках пальца отца и не может оторвать взгляда; Чарли улыбается и тянется к огню, как глупый наивный мотылёк — Люцифер гасит его за мгновение до касания. 4. Холодно. У Люцифера холодные руки, лицо, тело, крылья, сердце; у Люцифера тьма в белом и дурачество в жестах; у Люцифера тёмные мысли и светлые чувства по отношению к личному не-падшему ангелочку с его румянцем на щеках и его жёлтыми глазами. 5. Вода. Вода в Аду кроваво-красная, вязкая или тягучая, словно вино. Чарли распивает бутылку с отцом, поёт с ним дуэтом о неразделённой любви старому магнитофону, и смеётся над несмешными шутками. Чарли думает, что она очарована Люцифером, как и множество лет назад все Небеса. 6. Никого. Отправив всех демонов в Рай, исправив все грешные души, даже любимую первозданную маму, даже упрямого гордого Аластора, Чарли вдруг осознала — не осталось никого. Внезапное ощущение руки на талии пугает с неожиданности. — Ну что, родная, отстроим Ад заново? — улыбается Люцифер искренне и с живым горящим энтузиазмом. — Не смотри так, Падших обратно никогда не возьмут, — и счастье в груди неправильное. — Разве не прекрасно? 7. Хандра. Хандрила вечная единственная-на-весь-Ад оптимистка крайне редко, но затяжно и с чувством. Люцифер прекрасно знал, как справляться с таким состоянием дочери, а потому с лёгкой подачи жены, без спросу и зазрений совести брал Чарли на руки и кидал в ванну с кипятком. Оживала Чарли мгновенно, отплевываясь, убирая мокрые волосы с лица и колотя по чужой груди кулачками, которые с лёгкостью перехватывали и смеялись над её нелепым видом. Чарли могла бы обидеться или злиться, но предпочитала смеяться тоже. 8. Стол. Уложить свою же дочь на своём же столе, на самом деле идея ужасная. Особенно, когда понимаешь, что работать больше за ним невозможно, мысленно не возвращаясь к чужим мелодичным стонам и чужому податливому телу. 9. Лето. В их волосах затерялось солнечное лето, блондинистое и тёплое. Люцифер рассказывает ей о Рае, Эдеме и Земле; о лете, Солнце и тепле, как о сказке — Чарли слушает, вплетая пальцы в летние волосы отца и смущённо хихикает, когда он делает также. 10. Море. Чарли никогда не видела моря, океана, о котором столь любили с грустью вздыхать некогда люди, рассуждать о загаре, соли, освежающем бризе, потому Чарли решила спросить папу о том, что такое море — Люцифер улыбнулся, отвлекаясь от волокиты бумажных гор работы: понятия не имею, милая. Нас таких двое. И Чарли отчего-то стало легче от этих слов. 11. Чётки. — Пап, а для чего нужны чётки? — Исключительно, чтобы привязывать людей к кроватям и стульям. Хм… продемонстрировать? 12. Подлец. Люцифера чтили, как главного Подлеца из всех существующих, как главного отморозка из всех живых и мёртвых, потому известие о том, что Дьявол трахает свою дочь удивило общественность не особенно сильно. Чего не скажешь о работниках Отеля Хазбин. 13. Венок. Чарли плела великолепные венки из темных, мёртвых и высохших цветов. Они безумно сильно пачкались и крошились в руках, оставляя мерзкие полосы на руках и пятна на светлой одежде, но Люцифер покорно подставлял голову, чтобы его девочка нацепила ему светлые волосы свою поделку, одаривая его счастливой улыбкой. 14. Чай. Чарли любила чай, особенно ромашковый, особенно заваривать, особенно добавлять туда успокоительного и относить злому до чёртиков отцу, на которого буквально свалилась бумажная работа и погребла под собой. 15. Часы с кукушкой. С каждым веком Чарли понимает, что дарить Королю, у которого всё есть, подарок — сложно. А Люцифер смотрит на часы с кукушкой невозмутимо, заводит их на полночь и наблюдает, как вылетевшая птица отправляет в полет одного из слуг. Идеальный подарок. 16. Библиотека. Люцифер любил читать, но зачастую у него не было на это времени; метавшаяся рядом малышка-Чарли с радостью приносила книгу из библиотеки, садилась возле стола и читала высоким голоском. Чарли взрослеет, голос приобретает более звучное звучание, строчки книг оживают, откладывают в памяти — работа уходит на второй, третий план; Люцифер сидит, откинувшись в кресле и наблюдает за Чарли с чарующим голосом и чертами его внешности. 17. Судьба. Как-то отец рассказывал ей, что Судьба — это три сучки-сестры, с которыми он не поделил мягкое пушистое облако, а потому они, спустя миллионы лет, всё ещё ему мстят разными коварными способами. Маленькая Чарли по-девичьи похихикала над этим, назвав папу глупым и уверив, что он слишком хорош, чтобы его обижать. Десять веков спустя, не понимая проявления своих даже для Ада сомнительных чувств, Чарли вспоминает эти истории и ей чудится призрачный далёкий смех трёх сестёр. 18. Дракон. Чарли очень хотела летать, мечтала об этом, с восхищением и завистью разглядывала крылья отца, бережно касаясь перьев — Люцифер наблюдает, решает и дарит девочке летающего дракона, под не одобряющий взгляд Лилит. 19. Костёр. Чарли разжигает костёр посреди своей бывшей комнаты, сжигая картины, фотографии, одежду, простыни, стулья; Чарли сжигает весь свой бывший мир, не желая вспоминать, не желая возвращаться; Чарли отрицает, что жёсткие и властные пальцы/движения/взгляды родного отца ей нравятся. 20. Прошлое. Прошлое цепляет когтистыми лапами в почерневшие крылья, в истерзанный временем разум, в гниющую благодать некогда самого светлого ангела Небес — Чарли не замечает ничего, завидует чёрным величественным крыльям, тянет руки, обнимает, просится полетать и обещает, что маме они не расскажут. И всё равно, что Чарли давно не ребёнок и ответственность за свои решения несёт самостоятельно. 21. Заря. — Привет, пап, знаю, на заре начнётся Чистка, и я догадываюсь, что ангелы не доберутся до моего отеля. Плюс Вегги и Аластор вооружились так, словно на многолетнюю войну собрались, ха… понимаю, что я отвлекаю тебя, и что мы плохо расстались, когда я ушла, но, я скучаю, пап. И хочу, чтобы ты был в порядке. Окей, я не знаю, почему я позвонила. Это было глупо. Забудь это сообщение, ладно? 22. Песок. Песок застревает волосах, забираясь под купальник, но Чарли плевать, ведь она на пустом ночном пляже занимается непотребствами с тем, о ком бы никогда не подумала. А ещё Чарли, возможно, пьяна адским пойлом или чужой силой — кто знает. 23. Кирпич. Аластор говорил, что чтобы построить дом нужен кирпич — или фундамент? — и именно поэтому для нормальных семейных отношений Чарли решает, что пора рвать все неправильные связи. Люцифер, слушая дочь, считает, что этот кирпич надо было кинуть в чересчур болтливого оленя. 24. Скатерть. Скатерть белоснежная, гладкая, без единой складки окрашивается чужой кровью; Люцифер непринуждённо вытирает руку об ту же скатерть, улыбаясь дочери привычно весело, напоминая всем гостям, что в его доме никто не смеет говорить Чарли ни одного дурного слова. Демоны вняли и прониклись предупреждению. 25. Ручка. Чарли расписывается семейной ручкой Магне подписью отца и, в отличии от Вэгги, не видит в этом ничего плохого. Вэгги говорит, что ей за это влетит то ещё наказание — Энджел с дивана усмехается этому, начиная новую ссору, а Чарли сдерживает уголки губ. О да, она рассчитывает на наказание. 26. Чёрный. Чёрный окружает её жизнь от и до; чёрный — цвет её крови, её глаз, её ногтей и, возможно, сердца. Люцифер говорит, что он преувеличивает; Люцифер кусает её запястье острыми-острыми зубами, показывая красную кровь; Люцифер проводит острым ногтем по груди, меж ребёр, спрашивая: хочешь увидеть своё сердце? 27. Люди. Люцифер не ненавидит людей, как считают многие, скорее недолюбливает. Слегка. На уровне геноцида. Но Чарли любит людей, хоть никогда их и не видела, хоть и встречалась с самыми наихудшими их представителями здесь, в Аду. Глядя на её непонятное искреннее счастье, Люцифер думает, что Земля может обойтись и без поджарки или потопа. В этой эре. 28. Замок. Чарли строит воображаемые воздушные замки, радужное небо и яркое полуденное солнце — Люцифер соглашается, не закатывает глаза, и рисует радугу на один странный день в Аду, когда все демоны подумают, что пора бросать курить наркоту. 29. Эльф. — Эльфов не существует, дорогая, иначе бы их уши продавались на чёрном рынке. Почему? Потому что они этим отличались от людей и их всех отправили в Ад, а у нас с ними разговор короткий. Видишь ли, они решили, что все женщины принадлежат им, а наши дамы… спроси маму. 30. Смерть. Люцифер смеётся Смерти в лицо, кружась вокруг неё, притягивая близко-близко и твердя короткое: тронешь мою дочь — зарою. Люцифер продаёт весь Ад за чужое бессмертие, объявляя о перенаселении и впуская в закрытый мир ангелов для Чистки. Люцифер не жалеет ни на грамм, видя живую дочь и слыша её медленное сердцебиение. 31. Сложный. Общественность думает, что Король у них простой, Чарли знает, что отец сложный до одури. Со всеми противоречиями, улыбками, словами, жестами и поступками. Со всеми речами, пением и музыкой. Со всеми признаниями, царапинами и обещаниями. Люцифер — лжец, который никогда не врёт и никогда не говорит правды. — Я люблю тебя, моя девочка, — и Чарли не думает, что это совсем правда. 32. Типичный. Аластор подкрадывается сзади и тихо, насмешливо произносит: — Какой типичный жест от отца дочери, м? — и оттягивает чужой воротник, обнажая синеющий синяк на бледной коже. 33. Позитивный. Люцифера считали до боли позитивным и весёлым существом — верхушка Преисподней только усмехается на это — но настоящим оптимизмом славилась его дочь, которая никогда бы нерасстраивалась, что лжёт каждый день своим друзьям, о том, как проходят её встречи с отцом. — Также, как и всегда, ужасно долго. 34. Прозрачный. Прозрачные блузки — это чистое зло, считает Люцифер, и бокал в его руке покрывается трещинками, когда он замечает какими взглядами его дочь пожирают эти гнусные адские твари. 35. Обратный. Обратный отсчёт составлять триста шестьдесят пять дней, Чарли отсчитывает каждый оборот часов, каждый переворот странички толстого календаря, зачеркивая дни. Она вспоминает, что они условились встретиться на исходе каждого цикла Чистки, когда их никто не будет искать. Чарли поправляет макияж, красит губы чёрной помадой и поправляет причёску. Чарли улыбается совсем по-демонически, стреляя глазками на прощание отцу, и исчезая за дверью. 36. Часто. Чарли часто смотрит на отца не так, как полагается дочери; часто перестаёт вникать в слова и слушает лишь звучание его голоса; часто думает насколько они похожи внешне и внутренне; часто думает о его лице, шее, руках, с одержимостью сталкера. Чарли часто думает, что сходит от этого с ума. 37. Контрольный. Люцифер почти уверен, что последний контрольный выстрел купидон совершил в пьяном бреду с завязанными глазами, потому что давно мёртвое сердце не должно оживать, стоит только Чарли показаться поблизости, и некогда забытые эмоции не должны воскрешать. Но разве кто-то там наверху его хоть один грёбаный раз слушал? 38. Золото. Золото ей к лицу, от украшений до блёсток и тканей. Люцифер любуется Чарли во всём изящно-дорогом и с радостью бы отдал ей всё золото этого мёртвого мира. Чарли в золоте сверкает ярче солнца, ярче ангелов, ярче Небес — это слишком красиво. 39. Дядя. Отец часто говорил, что её дяди те ещё зануды, ничего не понимают в развлечениях и если она во время Чистки встретит кого-то из них — особенно дядю Михаила, милая, самый напыщенный индюк, не перепутаешь — то может с чистой совестью рассказать, чем они занимаются по ночам. И чтобы у неё обязательно был с собою фотоаппарат. 40. Звезда. В Преисподней звёзд нет, но Чарли рисует их на потолке; раскрашивает его в чёрно-фиолетовый и рисует бело-розовые точки. Люцифер смеётся, оттирая краску с её лица, скидывая пиджак, беря в руку новую кисть и помогает придумывать свой личный небосвод. 41. Солнце. Солнце улыбается ему, тыкая пальчиками в румянец на щеках; Солнце нежится в объятиях, радостно отвечая на поцелуи; Солнце на весь Ад одно и оно принадлежит своему Королю. 42. Ноготь. Ногти у Чарли естественно чёрные, будто бы лакированные. Чарли любит сидеть на чужих коленях с чужой податливой ладонью и сравнивать до мельчайшего оттенка цвет чёрного с чёрным. Люцифер весело усмехается, целуя её в макушку, с таким же интересом вглядываясь в черноту своих пальцев. 43. Белье. Стучаться в двери Люцифер не любил, а потому прийти не вовремя мог вполне успешно и застать много интересных и не очень моментов. Чарли в кружевном чёрном белье определенно относится к разряду «очень интересных» моментов. Люцифер не сдерживает хищную улыбку, закрывая двери с внутренней стороны, забыв ради чего приходил изначально. 44. Мыло. Даже уйдя из дома пару лет назад и открыв Отель по-исправлению-демонов Чарли никак не могла избавиться от запаха яблочного мыла, сколько бы средств не сменила. Люцифер в один из редких визитов отмечает, что она пахнет также, по-родному, по-домашнему. В тот день Чарли вздохнула и выбросила всё лишнее. 45. Ошейник. Ошейник на шее казался Чарли неправильно тугим и с опасно-острыми шипами, ровно до того момента, пока Люцифер не вцепился в неё, ладонями проткнутыми насквозь и болезненно горячими поцелуями. 46. Радио. Радио-демон смеётся над чисто «семейной» беседой отца с дочерью, ловя на себе лукавые взгляды первого и испуганные взгляды последней. 47. Кляп. Чарли любила своего отца, честно. Любила даже сильнее, чем следовало. Но иногда тот болтал без умолку так много, что хотелось запихнуть ему в рот кляп. И судя по чужому удивлению, сменившемуся лукавой ухмылкой — она сказала это вслух. 48. Яд. Кровь в венах — яд, отравляющий все чувства, всю любовь, глупое-мазохистское сердце, выбравшее совсем не того. Чарли ломано улыбается, делая новые полосы на руках, проклиная кровь, грехи и своё рождение. Кровь ярко-красная, и, ей точно кажется, пахнущая яблоками. 49. Династия. В их семье вполне могла быть династия, не будь Дьявол столь жаден и эгоистичен, чтобы оставить себе и трон, и дочь. 50. Делать. Чарли умела делать хорошие дела, радовать демонов, искать счастья в мире исключительно грешников — Люцифера это раздражало, выводило из себя и восхищало; Люцифер считал свою малышку достаточно сильной, чтобы отстаивать свет на дне пропасти; Люцифер улыбался ей, шепча скромное: горжусь тобой. А большего Чарли и не смела просить.