Воин света

В первые месяцы после пробуждения Стиву некогда было наверстывать упущенное. Под «упущенным» он подразумевал людей, которых раньше знал и которые что-то значили в его жизни. И вот теперь у него, наконец, появилось свободное время.       Все «Мстители» были свидетелями престранной картины: Стив Роджерс с огромным трудом втаскивал груды папок на свой этаж в башне Старка. При сем действе присутствовали все, даже Тор, который зачем-то предложил свою помощь.       — Спасибо, Тор, но я сам разберусь.       — В этом я не сомневаюсь, Капитан.       Стив улыбнулся и, чуть помедлив, кивнул. Вдвоем они справлялись гораздо быстрее. Когда Тор положил последнюю папку на стол, он вдруг нахмурился: «Джеймс «Баки» Барнс».       Стив недоуменно наблюдал, как Тор вытащил верхний файл и уставился на фотографию, пришпиленную ржавой скрепкой.       — Баки. Да. Он был моим лучшим другом. Он умер во время одной из операций Второй Мировой Войны.       — Он погиб в заснеженном ущелье, покрытом льдом. В битве с двухголовой змеей.       Стив нахмурился:       — Откуда ты это знаешь?       После пробуждения он ни разу ни с кем не говорил о Баки.       Уголки рта Тора чуть дрогнули, когда он рассмотрел черно-белое фото.       — Я с ним знаком.              Когда Тор и Локи были маленькими, отец рассказывал, что павшим в бою героям оказывается особая честь: они имеют право сидеть за одним столом с Одином, есть и пить вместе с ним. Своей доблестью и храбростью они заслужили эту милость.       Но шло время, а стол оставался почти пустым. Только иногда то тут, то там сидела парочка павших воинов. Один говорил, что на Земле очень мало героев. Почти никто не жертвует собой во имя добра.       Тор помнил, как сильно был разочарован словами отца. Он не мог понять, как люди могли отказаться от самопожертвования?       Но тут в Мидгарде разразилась война, и каждый должен был решить, за что сражаться: за добро или за зло. И некоторые люди стали героями, хотели они того или нет.       Чертоги Одина наполнились смехом и вином. Большинство павших ходили в разных одеяниях, но некоторые носили одинаковую униформу. Они еще не привыкли к этому миру и не знали, что смерть — это вечное веселое застолье. Поэтому их одежды были испачканы кровью, а лица перемазаны в саже. Но в чертогах Одина жили женщины, которые омывали их тела, стирали одежду. Глядя на них, некоторые воины не могли сдержать слез благодарности и облегчения.       Тор первым заприметил того, кто держал в руке кубок с вином, но даже не пригубил его. Он смотрел на стол, на еду, и единственный из всех выглядел так, словно не желал находиться в чертоге Одина.       Это странное обстоятельство подстегнуло любопытство Тора, поэтому он занял свободное место рядом с юношей и положил руку ему на плечо. «Как твое имя, воитель?»       Мужчина не дрогнул, но посмотрел удивленно.       — Джеймс Барнс.       Тор кивнул.       — Ну так, Джеймс Барнс, почему ты не пьешь? Мы отмечаем не только подвиги всего человечества, но и твои тоже.       Джеймс фыркнул и отпил глоток из золотого кубка.       — Подвиги… Воитель… Я сражался вместе с великими героями, но я не один из них.       — Ты слишком плохого мнения о себе, Джеймс Барнс. Ты не был бы здесь, если бы Всеотец не посчитал тебя достойным.       Джеймс уставился на свое вино и провел большим пальцем по замысловатой вязи на кубке. Он понимал, где находится, он понимал, что говорит с персонажем мифов.       — Ты думаешь, что не заслужил права находиться здесь? — Тор был поражен столь явным нежеланием человека сидеть за столом Одина.       Джеймс плотно сжал губы.       — Я думаю, что сделал недостаточно. Мне нужно еще время. Я… Я был единственным, кто прикрывал ему спину.       — Я понимаю. Боевой товарищ?       — Он герой. Настоящий. Не я. Я был там, чтобы ему помочь. И это было хорошо. Мы были хороши.       — Ну, я уверен, он бы так не сказал. Я уверен, что ты нечто большее, чем часть команды.       Тор положил одну руку на плечо Джеймсу, а другой поднял бокал.       — Эта война давно прошла и не должна тебя волновать. Я думаю, ты сделал для победы все, что мог. Твое имя не будет забыто, Джеймс Барнс, ни в Асгарде, ни в Мидгарде.       Джеймс покачал головой и чокнулся с Тором. «Баки. Я бы хотел остаться в истории под этим именем».              Стив обескураженно смотрел на Тора. Тысяча мыслей пронеслась в его голове буквально за секунду.       Баки. Баки жив. Нет. Мертв. В Асгарде. Навсегда. Как герой. Баки. Баки. Баки. Мой бог!       — Ты серьезно? Баки… Годами сидит на пиру Одина и… Ему оказывают почести?       Тор кивнул.       — Он часто говорил о тебе, Капитан Роджерс. Правда, он не называл твоего имени, но теперь я знаю, что он имел в виду именно тебя.       Стив протиснулся между полкой и стопкой книг, сел на кровать и глубоко вздохнул.       — Твои слова меня чрезвычайно обрадовали и в то же время расстроили. Я бы хотел увидеть его, поговорить с ним.       — Мне жаль, Капитан, но людям не должно говорить с мертвыми. В моем мире мало правил, но сейчас я не с такой легкостью, как раньше, осмеливаюсь их нарушать.       — Я понимаю тебя… — Стив помолчал немного, глядя, как Тор держит в руке фотографию и внимательно изучает её.       — Если бы не он, меня бы здесь не было. Без него я бы не выжил в школе, скорее всего, — он рассмеялся. — Баки вытаскивал меня из драк и… он сделал гораздо больше хорошего во время войны, чем я за всю свою жизнь.       Тор запрокинул голову.       — У него на этот счет были сомнения. Ему казалось, что свои задачи он не выполнил. Прошло много времени, прежде чем он обрел покой, — Тор улыбнулся своим воспоминаниям.              — Мне очень жаль, Баки, но люди не могут покидать чертог Одина.       — Пойдем же, Тор! — Баки ухмыльнулся и наступил на плащ бога грома, так что тот чуть не упал. — Тебе не кажется, что это глупо — быть героем и носить плащ? Так легко из-за него споткнуться. Я думаю, тебе нужен кто-то, кто прикрывал бы твою спину.       Тор выпрямился, развернулся и ткнул пальцем в грудь Баки:       — Ётунхейм опасен даже для нас, это совсем не место для людей.       Баки скрестил руки на груди, даже не пытаясь скрыть усмешку.       — Да что со мной может случиться? Что я… умру? Это я уже проходил.       — Твой смех доведет тебя до беды, бесстрашный воитель.       Баки тихонько застонал, и его улыбка погасла.       — Тор, пожалуйста. Я не буду знать покоя. Я жажду действовать. Я не могу вечно сидеть здесь и пить вместе со всеми. Все эти солдаты совсем не такие, как я: они выглядят иначе, они не понимают, где находятся.       — Это верно. Ты один из немногих, кто понимает.       Тор знал, что не должен больше приходить. Что он должен сделать все, чтобы душа Баки стала такой же, как души прочих солдат — спокойной. Но огонь в ясных глазах, понятия о чести и неукротимое желание сделать что-то полезное импонировали Тору настолько сильно, что он приходил снова и снова.       Баки всегда отворачивался, когда Тор принимался пристально его разглядывать. Сейчас же он стоял, засунув руки в карманы униформы. Такой человеческий жест.       — Пожалуйста, Тор… Ты же знаешь, я не собираюсь портить тебе веселье. Я привык служить. Я могу служить тебе, — он сглотнул и в следующее мгновение встал на колени перед Тором, опустив голову. — Я хочу заслужить право быть здесь.       Увидев Баки в такой позе, Тор только головой покачал. Это было неправильно, не этого он хотел. Баки не должен стоять перед ним на коленях. Он мгновенно схватил его за плечи и поднял.       — Нет, друг мой. Я не хочу видеть тебя в бою, ты достаточно сделал для человечества. Жди здесь моего возвращения.       Баки посмотрел на него точно так же, как в первый раз, так же удивленно.       — Это мое предназначение? Сидеть дома, ждать и молиться, подобно женщине? Платить военный налог и пить за твою удачу? — Тор не понял сравнения, но услышал горечь в словах Баки.       — Я не знаю обычаев вашего мира. Теперешнего мира…. Но если у воителя — неважно, какого мира — нет никого, кто его ждет, зачем ему сражаться? Зачем ему возвращаться домой?       Баки покачал головой.       — Меня никто не ждал.       Тор улыбнулся.       — Поэтому ты здесь. Ты отдал свою жизнь за тех, кто сражался для того, чтобы вернуться домой. Самоотверженность — редкое качество, Баки. И не только в твоем мире, — именно поэтому Тор в свое время объединился с троицей воинов и Сиф. Они были готовы пожертвовать собой — и Тор это очень ценил.       Баки ответил неумелой улыбкой и пожал плечами.       — Тогда я буду ждать тебя.              — В жизни он выглядел по-другому, — сказал Тор и провел большим пальцем по фотографии. В мире Одина на лице Баки не было шрамов. Не было и темных кругов под глазами, не было растрепанных, неухоженных волос.       — Большинство пирующих не верят в то, что видят вокруг, и в себя не верят. Их тела покрыты смертельными ранами, а униформа испачкана кровью противников. Но он не такой. Мне кажется, что после смерти он выглядел моложе и живее, чем в жизни.       — Это война, Тор. Неудивительно, что он думал, будто ему не место в мире мертвых. Он всегда говорил, что в войне нет ничего благородного. В конце концов, руки у всех будут в крови. И я не могу с ним не согласиться.       Тор, наконец, положил фотографию в папку и посмотрел на бледного Стива. Он выглядел таким же одиноким и отчаявшимся, как Баки, когда говорил о своем друге.       Твой молот не сделает тебя героем, Тор. Точно так же, как и щит. В руках злодея они оба будут не более, чем оружием, убивающим невинных. Пойми, все зависит от твоего сердца. Твое сердце они не смогут вырвать из груди.       — Я понимаю это, Капитан. Но я скажу тебе то, что сказал ему: люди решают, кто герой, а кто нет. Не война.       Стив улыбнулся и взял в руки верхнюю папку.       — Было много героев. Тогда… Я хочу знать, что с ними стало.       Тор внимательно наблюдал за ним. Ему было очень сложно представить, как Стив и Баки сражались вместе. И одновременно очень легко. У обоих было доброе сердце, поэтому Стив с самого начала понравился богу грома. Он напоминал ему Баки.       — Тор? Запрещено ли передавать умершим весточки?       Тор улыбнулся.       — Для Капитана Америки даже Всеотец сделает исключение.               Тор пересек мост быстрым шагом. Путешествие в Ётунхейм, как всегда, заняло слишком много времени. Тор чувствовал себя разбитым, преданным, и у него было чувство, что он больше потерял, чем приобрел. Он много рассказывал о героизме и чести, но ему самому надо было еще учиться и учиться. Его долго не было там, куда он стремился всем сердцем. Чистым эгоизмом было просить Баки дожидаться его.       — Где он? — был первый вопрос, который Тор задал, приблизившись к столу Одина.       Он видел много лиц, но ни одно из них не принадлежало его воителю. Женщина, которая разливала вино, виновато посмотрела на Тора.       — Простите… Но некоторое время назад он продолжил свой путь. Он выглядел очень спокойным и умиротворенным.       Тор посмотрел на нее со смешанным чувством.       — Я… Благодарю тебя… Это хорошая весть.       Итак, Баки нашел свое упокоение. Отсутствие Тора пошло ему на пользу: он прекратил ждать и пошел дальше…       Баки сказал бы, что Тору не надо так убиваться, что в этом-то и смысл всей этой огромной «вечеринки»… Но он уже потерял брата и был готов признать, что вырвать из груди сердце все-таки можно.       Он уже был мертв. Отец решает, кто из людей достоин сесть за стол, но только они сами могут найти свой покой.       И Тор верил, что Баки его нашел.              «Скажи Баки, что его любимый паб все еще стоит… И что я подниму там бокал в его честь».       Тор знал, что не сможет ничего передать Баки, но заверил Стива, что все сделает. Стоило Капитану услышать эти слова, как ему сразу же стало легче, у него словно камень с души свалился.       Он проводил Стива к тому самому бару и пил с ним до поздней ночи. Они пили не как Бог и Капитан Америка, а как Тор и Стив. Без молота и без щита.       Баки бы это понравилось.