***
— Здравствуйте, вот и Ваш лучший друг! — подкравшись из-за спины, Шпинель кинулась Розовому Алмазу на шею, да так и повисла. — Давайте играть! — Я сегодня в плохом настроении. — проговорила Розовая одними губами, и отвернулась. Она пребывала в глубокой задумчивости, и не только сегодня, а последние годы. Шпинель отцепилась. — Как это, в плохом? — переспросила она, почёсывая макушку. — Это из-за сестёр. — Они обижают Вас? Розовая усмехнулась, и поправила, с иронией. — Нет, они обожают меня. На столько сильно, что я… начинаю чувствовать себя для них не более, чем игрушкой. — она подняла взгляд на звёздное небо. — Будто в клетке. В бескрайней Вселенной. — Но это значит, что всё хорошо! –обрадованно воскликнула Шпинель, и снова бросилась обниматься. Розовая потупилась, и отвела взгляд. — Шпинель… — Я тоже Вас обожаю, мой Алмаз! Давайте играть! Розовой было всё больней смотреть на это: на то, как самозабвенно Шпинель следует своему жалкому предназначению. Как жаждет быть игрушкой, которой была создана. Как игнорирует все слова и намёки со стороны Розового Алмаза… как не замечает то, что Розовая от неё отстранилась. — Тебе не надоело принадлежать мне? — спросила как-то Розовый Алмаз. Шпинель изумилась. — Но я создана, чтобы принадлежать Вам! — Я думаю, что все самоцветы созданы для свободы. — Свободы? — она улыбнулась. — Только, если это — Ваше новое имя! — Как ты можешь это утверждать, если не знаешь, что такое свобода? — Я знаю! — шпинель с улыбкой поклонилась. — Теперь госпожа Свобода — это Вы! Розовая столетиями ждала, как что-то вокруг неё начнёт меняться, и прошли столетия для того, чтобы она смогла понять, что только сама может всё изменить. Уже тогда она начала продумывать план. План освобождения из клетки. В ту пору он был плох и неполноценен, в виду ограниченности её познаний. Всё, что она хотела — это планету. Одну маленькую планету, на которой бы смогла жить свободно. — Мне наконец удалось уговорить сестёр. — сказала Розовый Алмаз, сидя в Саду. Всегда весёлая Шпинель радостно подпрыгнула. — Ура! Теперь мы будем играть не здесь, а на Земле! Вечность играть! — Шпинель… я хочу жить там, а не играть. — Но ведь жизнь — это игра. «Это не игра. — произнесла в мыслях. — Хватит с меня игр. Настало время повзрослеть.» С ней бесполезно говорить о чём-то серьёзном. Всё, что умела Шпинель — лишь играть. Поэтому, чтобы освободиться от её обожания, Розовая решила воспользоваться её же методами. — Шпинель, я придумала новую игру. — сказала она, натянуто улыбаясь. — Какую, какую?! — возрадовалась Шпинель. Розовой было больно говорить это, но она не видела иного выхода. — Правила очень просты. Тебе нужно стоять здесь, и ждать моего возвращения. «Да. Именно так и нужно сказать. Для нашего блага. Поначалу Шпинель будет следовать правилам игры. Но лет так через десять ей надоест. Поняв, что я никогда не вернусь, она пойдёт своей дорогой. Так, Шпинель узнает, что значит быть независимой.» — вот, что в тот момент думала Розовая. Тогда она и не подозревала, что преданность озорной, суетливой Шпинель была на столько огромной, а жажда зависимости на столько сильной, что даже прождав пять тысяч лет и чуть ни уничтожив планету, Шпинель так и не смогла с ними расстаться. — Да! Ура, буду ждать! — ответила она, улыбнулась, и похлопала в ладоши. Сказав это, Розовая развернулась. Провожаемая взглядом Шпинель, любящим, шальным и весёлым, она встала на портал, и исчезла.***
— Моя госпожа! — выкрикнула Жемчуг, отчаянно бросившись на очередного самоцвета, который посмел направить острие на её Алмаза. Один точный удар копья, и враг повержен. Жемчуг огляделась, и спрятала оружие. Этот — был последним. — Я же просила больше не звать меня так… — выговорила Роза. – Ведь я теперь не Розовый Алмаз. А ты не моя слуга. — Ну… — Жемчуг замялась. Она потупилась, заливаясь бирюзовым румянцем. — Простите. Я всё никак не привыкну. Розовый Алмаз сбежала от всех: от Шпинель, которая являлась для неё игрушкой, от сестёр, для которых являлась игрушкой она сама, даже от самой себя. На Землю, чтобы жить свободно. — Зачем ты так самоотверженно сражаешься? Бездумно бросаешься в бой, совсем не заботишься о защите. — Я забочусь о защите Вас. — Мы одна команда. Члены команды бьются бок о бок, а не пытаются всё взвалить на свои плечи. — Но что, если однажды Вы… И всё равно, оставалась она. Её верная Жемчуг, которая следовала за ней везде и всюду. Безвольная, самоотверженная, исполнительная, во всём и всегда стремящаяся пригодиться своей «госпоже». Она была такой же, как и Шпинель. Но с одним очень важным отличаем. Жемчуг могла и хотела меняться. Правда, даже в силу обстоятельств превратившись в воина из прислуги, она так и не поняла, что такое свобода. Может быть, порой, по этой причине Роза хотела сбежать и от неё, но… — Я никуда не денусь. — Роза печально улыбнулась, и положила руку ей на плечо. Жемчуг встрепенулась и совсем залилась краской. — Я умею сражаться, и ты лучше всех это знаешь. А вот тебе нужно продумать стратегию. Отработать приёмы защиты и научиться сражаться в команде. — Если Вы так прикажете… — Я никогда ничего тебе не приказываю. Жемчуг отвела взгляд, озадаченно. — Да. Возможно, что и в случае Шпинель Роза совершила ошибку. Но менять что-то было поздно. Шпинель осталась где-то там, в её прошлой жизни. Сейчас значение имело только то, какой выбор Роза Кварц сделает в настоящем. Совершая глупые ошибки, мы учимся на них, чтобы дальше не повторять. Поэтому теперь она не сбежит, не бросит на произвол. Она будет рядом, и поможет. Поможет Жемчуг измениться.***
— Спасибо. — сказала как-то раз Жемчуг. — Я так рада, что Вы позволили мне остаться рядом. Они стояли на холме, посреди цветущей вишни. На горизонте занимался золотистый рассвет. — Не говори так. — ответила ей Роза. — Ты рядом потому, что сама этого хочешь. Робко коснувшись её руки, Жемчуг подняла на Розу взгляд, полный любви и тревоги. — А разве, Вы сами этого не хотите? — спросила она, и добавила, тихо: — Мне казалось, что это чувство взаимно. — Ну конечно! — стиснув её руку, воскликнула Роза. — Конечно я хочу быть с тобой, Жемчуг! Она любила её. Она любила всех, кто последовал за ней, и был рядом, но Жемчуг, несомненно, являлась для неё ценнейшим самоцветом. И сейчас, этот самоцвет улыбался, будто осознавая, что каждый прожитый миг был не зря. — Я счастлива. Прохладный ветерок подул, срывая лепестки розовых цветов. Подобно лепесткам, Роза с Жемчуг закружились в танце. И когда свет первых лучей новорожденного солнца соприкоснулся с тьмой небес, два самоцвета слились в один: невообразимый, невероятный, очень странный, но совершенный. Радужный Кварц открыла глаза. Весь мир заиграл новыми красками. Их горькое прошлое, мировоззрение, социальный статус… больше ничто не имело значения. Только любовь. Но что это? Что за странное чувство? Радужной Кварц вдруг ощутила дискомфорт. Возникло чувство, будто она пожирает сама себя, и в то же время сопротивляется, но ничего не может исправить. Дисбаланс в потоках энергии нарастал. Очень скоро, Радужный Кварц уже не нашла в себе сил поддерживать целостность, и распалась. Ошарашенная и растерянная, Жемчуг лежала на траве. — Слияние… — прошептала она, и вскочив, воскликнула: — У нас получилось! Она не поняла, что только что произошло на самом деле. А Роза Кварц поняла. Поняла, что Жемчуг до сих пор не научилась ничему. — У нас так ничего не выйдет. Ответом ей стал грустный, не понимающий взгляд. — Почему же?.. Пока Жемчуг не осознает это и не изменится, всё бесполезно. Пока Жемчуг продолжает пожирать себя своей привязанностью, своей зависимостью, слияние будет нестабильно. Как бы сильно они ни желали быть вместе, ничего у них не выйдет. Так, прошла не одна тысяча лет. Вокруг всё менялось, не менялась одна лишь Жемчуг. Она продолжала жить в иллюзии счастья, которую сама создала для себя, и расстаться с которой была не в силах.***
Внезапно, истошный рёв сотряс воздух. Самоцветы отпрянули назад, к полуразрушенной стенке. Спустя секунды, чудище, похожее на огромного рогатого дикобраза, встало на дыбы, стремясь защитить камень на своей макушке. — Гранат! — крикнула Роза Кварц. — Ты знаешь, где её слабое место?! Гранат легко увернулась от пинка, и вгляделась в пространство. Однако, новый пинок застал её врасплох. — Да кому оно…надо?! — хмыкнула Аметист, с ощутимым трудом выдерживая натиск. — Мы и так с ней справимся! Без всяких слабых мест. Жемчуг анализировала цель, и не спешила нападать. Только оборонялась, держась на безопасном расстоянии, подстраховывала остальных, и помогала при необходимости. В последнее время она делала успехи как в битвах, так и в познании себя. Её хладнокровность и остроумие ни раз выручали Кристальных самоцветов из самых разнообразных неприятностей. — Ага! — выкрикнула Жемчуг, вдруг что-то смекнув. Отпрыгнув с пути яростно бегущего на неё чудовища, она исполнила короткий танец, создав несколько голограмм, которые быстро рассредоточились по округе. Чудовище растерялось, заводив носом в разные стороны. Жемчуг ухмыльнулась. — Так и знала! Её уязвимость заключается в рассредоточенности! Этот повреждённый самоцвет не способен удерживать внимание на нескольких объектах сразу! Рационально будет окружить её, и поочерёдно наносить короткие удары. — Неплохо, Жем! — похвалила Аметист, сама, тем не менее, несколько раздражаясь её заумными объяснениями. Переглянувшись с Жемчуг, Роза улыбнулась, и с удовлетворением кивнула. Тем временем, Кристальные самоцветы изменили строй. Окружив чудовище, одни стали отвлекать, а другие наносить удары. Тем не менее, последнее давалось не так уж и просто. Плотная щетина из игл, длинных как копьё Жемчуг, не только отлично защищала владелицу, но и сама представляла опасность. — Так что там насчёт слабых мест, Гранат? — сдалась Аметист, устав бить хлыстом иголки. У Гранат, которая была слишком сосредоточена на драке всё это время, наконец появилась возможность заглянуть в будущее. Увиденное заставило её в ужасе замереть на месте. — Что такое, Гранат? — голос Розы вывел ту из ступора. Гранат растерянно моргнула. Тем временем чудовище, уставшее получать глухие удары, взбесилось не на шутку. — Надо бежать! — крикнула Гранат, и все побежали, но было поздно. Монстр злобно заверещал, вздыбив иглы. По тонким острым прутьям от основания до кончика пробежалась волна дрожи. Жемчуг крикнула: — О нет! В следующий миг иглы пронизали пространство шквалом стрел. Гранат успела убежать. Она спряталась за валуном. Аметист, обернувшись хомячком, юркнула в щель между плитами. Но Роза оказалась у одной из игл на пути, и предпринять бы ничего не успела. Та летела ей прямо в грудь, и совсем не угрожала камню. Лишаться физической формы и восстанавливаться для неё, как для воительницы, казалось чем-то естественным. Но Жемчуг так не считала, и как всегда, кинулась на перехват. Возникнув перед Розой, она приняла удар на себя. Игла, отскочив от её самоцвета, отрикошетила назад, и с треском вонзилась в плиту перед самым носом чудовища. Округлив глаза, перепуганный монстр-дикобраз запищал, и тотчас обратился в бегство. Жемчуг, со стоном опустилась. Её тело замерцало, готовое вот-вот дематериализоваться. — Жемчуг… — выговорила Роза, ошарашенно. Хомячок-Аметист высунулась, Гранат сжала кулаки. Жемчуг оглянулась, дрожа. Когда она убедилась, что её обожаемая госпожа в порядке, её тело испарилось. В тот же миг исчезли и голограммы, уцелевшие после атаки. Роза Кварц поймала летящий к земле самоцвет, и стиснув в руках, прижала к груди. — Что стряслось с этой дурой?! — вернувшись в привычный облик, перепуганная Аметист подбежала к Розе. Дрожа, та разжала ладони. Теперь, они оба могли видеть тонкую паутинку трещин, которая окутала ещё полминуты назад гладкую поверхность идеального жемчуга. — Этого я и боялась. — заговорила подошедшая к ним Гранат. — Жемчуг всегда совершает одну и ту же ошибку. — Своим пророческим взглядом ты увидела это? — спросила её Роза. Та потупилась. — Нет. Я видела кое-что похуже. Скажем так, ей повезло, что камень всего-навсего треснул… Роза нежно провела пальцем по испещрённой трещинами поверхности несчастного жемчуга. Было больно. Из глаз выступили слёзы. Почему они исцеляли самоцветов? Вряд ли потому, что так было заложено в её программе. Скорее просто потому, что с каждой пролитой слезой, Роза теряла частичку души в своём сострадании, и это было гораздо больней, чем любое физическое повреждение. — С ней всё будет хорошо? — поинтересовалась Аметист. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать тоже, хоть и пыталась это скрыть. Роза Кварц поднесла к губам уже исцелённый жемчуг, и поцеловала. Прошептала, после: — Да. Минует пара-тройка недель, и она снова будет с нами, как ни в чём ни бывало. В тот вечер Роза поняла одно: сколько бы времени ни прошло, какие бы перемены ни произошли в мировоззрении и жизни той, Жемчуг продолжит подвергать себя опасности, и разрушать себя всё больше с каждым прожитым столетием ли днём. Просто потому, что она, Роза Кварц, существует на свете. Наверное, «независимы вместе» они могут быть только в мечтах. Наблюдая за Жемчуг в последующие годы, Роза Кварц лишь убедилась в прежних выводах. Жемчуг не знала меры в самоотдаче, а отдавая всё до капли, она страдала и сама. Даже, если Жемчуг не хотела признавать этого, Роза видела, ведь в отличие от неё в иллюзиях не жила, и не пыталась лгать себе. Тем не менее, наблюдая за страданиями близкого её душе самоцвета, Роза и сама была несчастна. И тогда в её жизни появился Грэг. Добрый и забавный, весёлый и открытый, милый молодой человек, который одним своим присутствием мигом отвлекал Розу от всех проблем и невзгод. Он не был от неё зависим, и не пытался сделать зависимой её. Ей было хорошо с Грэгом. Кажется, впервые за всю свою долгую жизнь Роза встретила кого-то, рядом с кем ощутила себя по настоящему свободной. Поначалу, она не восприняла его всерьёз. И действительно, человека вроде него воспринимать всерьёз достаточно сложно. Однако, Роза с большим интересом узнавала новые, невероятные вещи о нём и о людях, и вскоре полюбила Грэга всей душой. Но Жемчуг этого не приняла. Она ревновала, и неприязнь к Грэгу в ней росла день ото дня. Как и дух соперничества, заставляющий её вновь и вновь говорить колкости, вести себя с ним высокомерно и вызывающе. Ей было обидно, завидно, больно, и Роза понимала чувства Жемчуг лучше кого бы то ни было. Однако, уход от Грэга означал бы возвращение к тому, как они жили все эти тысячи лет, а Роза этого бы не хотела. Даже сама Жемчуг не хотела бы, чтобы Роза была несчастна, если бы понимала, что её «победа» в этом бессмысленном соперничестве обернулась бы именно этим. И в итоге, по причине своей непомерной привязанности и преданности Розе, Жемчуг оказалась загнанной в ловушку чувств, из которой не было иного выхода, кроме страданий. Так и было всегда. Они обе причиняли боль друг другу, сами того не желая, а порой и не замечая этого. Если бы Жемчуг осознала свои ошибки, всё сложилось бы совершенно иначе. Однако, соперничая с Грэгом, она лишь усугубляла ситуацию. Её зависимость становилась всё сильней, а сама Жемчуг с годами всё несчастней, и всё отчаянней. Она не могла жить без Розы. Или, если выражаться точнее, она сама себе это внушила.***
— Ой! — воскликнула Жемчуг, как будто случайно уронив копилку. Из разбитой фарфоровой хрюшки вывалилось несколько десятидолларовых купюр, которые ветер разнёс в разные стороны. — Эй-эй-эй! — Грэг взволнованно подбежал, и теперь носился вокруг автомойки за летающими бумажками, по мнению Жемчуг, как полный дурак. Когда он собрал всё или почти, и вернулся к осколкам копилки, Жемчуг ухмылялась с издёвкой. — Так-так, на что это мы копим? — вопросила она, и начала перечислять догадки: — На новую одежду, на старую однушку?.. Хотя, что там? Ты ведь даже бритву себе купить не можешь. Или, скажем… хороший шампунь. Грэг чуть обиженно зыркнул, складируя осколки в мешок. — На кольцо. Я намерен сделать Розе предложение. — Ах, на кольцо! — якобы удивилась она. — И какое же? Ты думаешь, кольцо из ржавой проволоки её впечатлит? Грэг ухмыльнулся в ответ. — Хах, и не надеюсь. Но золотое с бриллиантом — это уже совсем другое дело, ни правда ли? Ответом ему стал смех, который ввёл его в ступор. — С бриллиантом? Как остроумно! Нет, ну надо догадаться дарить Розе кольцо с бриллиантом! — А что не так, собственно? — Нет, ничего. Конечно, просвещать такого как ты никто бы не стал. Но я так и быть, поделюсь. Алмазы — злейшие враги Кристальных Самоцветов. Мы ненавидим их. И ты думаешь, Розе будет приятно видеть у себя на пальце бриллиант? Грэг явно был расстроен, и Жемчуг продолжила: — К тому же, с твоей то мизерной прибылью, если ты будешь копить на кольцо с бриллиантом, то останешься холостом на всю жизнь! Жемчуг, победно задрав нос, потопала прочь от фургона. Несмотря на видимую радость от победы в этом маленьком поединке, настроение у неё было ужасное. Глубоко вздохнув, Жемчуг встала на берегу, устремив взгляд в тёмные пучины. Роза Кварц увидела её издалека, и неспешно приблизилась. — Жемчуг, ты чего здесь стоишь совсем одна? — Да так, — залившись румянцем от одного взгляда на Розу, она отмахнулась. — ничего. Мы с Грэгом немного поболтали. Он мне настроение подпортил. — Вы снова поругались? — вопросила Роза, грустно улыбнувшись. — Вовсе нет. Просто, он поделился со мной одним секретом. — Жемчуг сконфуженно огляделась, чтобы убедиться, что того нет поблизости, и улыбнувшись, продолжила: — Представляете, он собирался сделать Вам предложение! Думал, Вы его примете. Такой дурак этот Ваш Грэг. Роза рассмеялась добродушно, с любовью. — Так вот, что было у него на уме! Теперь то понятно почему он в последнее время суетится! Какие странные ритуалы у этих людей. — сказав так, Роза развернулась, и пошла назад к храму. Жемчуг её взволнованно окликнула: — Вы же не собираетесь принять предложение? — Почему нет? — загадочно ответила Роза. Жемчуг передёрнуло. — Он человек. Я понимаю, что Вам доставляет удовольствие с ним забавляться, но не слишком ли далеко заходит эта игра? Роза обернулась. На её лице застыло непривычно серьёзное выражение. — Это не игра, а жизнь. Жемчуг была в замешательстве, но сказанное Розой заставило её устыдиться своих слов. Когда Роза сделала ещё шаг, Жемчуг прошептала, с надеждой: — Но ведь когда его не станет, мы будем вместе, снова… верно? В этом Жемчуг была права. Избранный Розой путь — дорога в никуда. Ведь Грэг человек, а человеческая жизнь не долговечна. Когда отведённый ему век подойдёт к завершению, эта сказка закончится, и история вернётся к истокам. И пока Жемчуг думает так, она не изменится. Ничего не изменится. А значит, нужно было сделать этот факт неправдой. — Я могу всё изменить. Жемчуг проводила её недоумённым взглядом. Роза Кварц ушла.***
Наступил вечер. Роза и Грэг, обнявшись, сидели на берегу. Роза не могла не заметить, что Грэг, так же, как и Жемчуг, сегодня был несколько расстроен. Он задумчиво глядел на горизонт, пылающий в свете заходящего солнца. — О чём ты думаешь сейчас? — спросила его Роза. Грэг вздохнул, и медленно перевёл на неё взгляд. — О том, что ждёт нас в будущем. Человеческая жизнь не бесконечна. — Она очень скоротечна. — подтвердила Роза. — Вот и я о том же. Для вас, самоцветов, живущих тысячелетиями, это не более, чем миг! Я облысею, состарюсь, умру… а ты продолжишь жить своей волшебной, полной приключений жизнью, как раньше. Будто ничего у нас и не было. — сказав это, Грэг совсем приуныл. Роза положила руку ему на плечо. — Поэтому ты так суетился из-за кольца? Грэг улыбнулся. — Пф, да. Так ты знала? Но после недавнего разговора с Жемчуг уж и не знаю, что делать. В конце концов, брак — просто формальность. Я просто хотел, чтобы в наших отношениях появился какой-то смысл… чтобы что-то изменилось. Роза тихонько засмеялась, и заглянув в ему глаза, погрузилась в мысли. — Я тоже хочу этого, Грэг. — сказала она несколько минут спустя. — Поэтому мы можем всё изменить. Вместе. Она уже перерождалась однажды, и переродится снова. В этот раз не самоцветом, как прежде. Человеком.***
Бушевал ураган. На небе сверкали молнии. Волны бились, в отчаянии выбрасываясь на берег. — Почему?.. Как Вы могли так поступить? Роза и Жемчуг стояли друг напротив друга, на испещрённом промоинами, как ручьями слёз, песке. — Жемчуг, это мой выбор. Всё на Земле меняется, и я хочу меняться вместе с ней. — произнесла Роза Кварц, глядя на отравленное горем лицо Жемчуг. Роза с трудом подавляла эмоции: сейчас они бы только всё усугубили. — Ты ведь понимаешь о чём я, верно? Жемчуг плакала. Хоть капельки дождя смывали слёзы с её щёк, её чувств было не скрыть. — Н-но… но ведь Вы нас бросаете. Разве это, по-Вашему, правильно? Роза улыбнулась, грустно, только чтобы подбодрить, и положила руку Жемчуг на плечо. — Нет, я никого не брошу и никуда не уйду. Я останусь с тобой, со всеми вами. Ведь мой ребёнок всегда будет частью меня. — Но что же мы все будем делать, когда Вы исчезнете?! — всхлипнула она. — Что же я буду делать в этом мире… без Вас? Я ведь всего лишь жемчуг. Самая обыкновенная жемчуг. Я должна жить ради Вас. Улыбка исчезла с уст Розы. Она убрала руку, и посерьёзнела. — Я свободна, и ты отныне будешь свободна. — И всё-таки, почему? «Потому, что я люблю тебя. — ответила она в мыслях, но вслух не произнесла ни звука. — Чтобы лишить тебя зависимости, я должна исчезнуть.» Жемчуг обязательно поймёт. Однажды, она точно поймёт почему Роза совершила этот выбор. Конечно, Роза очень любила Грэга, и хотела иметь ребёнка, но свобода Жемчуг сыграла не менее важную роль в принятии такого решения. Поначалу, всем будет тяжело, и особенно ей, но Жемчуг справится. Ведь она Кристальный Самоцвет, а Кристальные Самоцветы всегда справляются с трудностями. Роза не хотела повторить ошибку, которую совершила по отношению к Шпинель, бросив её, поэтому оставит с ними своего ребёнка. И сама останется, вместе с ним. Роза не хотела наделать новых ошибок, но всё равно пошла на риск. В конце концов, дух воина в ней был силён, а воин не плывёт по течению, не следует указке судьбы. Он борется за свои идеи, и пишет её сам. Роза так поступала и раньше. Она всегда была непокорной, и не собиралась изменять принципам. То, что ничто вокруг не поменяется, пока ты сам всё не изменишь, она знала давно и хорошо. Однако всё, что она могла как самоцвет — лишь отсрочить вечность. Самоцветам перемены не свойственны. В то же время у людей всё менялось постоянно. Они росли, учились, развивались духовно. Их потенциал был безграничен! Это всегда безмерно восхищало Розу. Поэтому только так, только перевоплотившись, чтобы стать частью человека, она могла добиться чего-то большего. Только так она могла повлиять на друзей, дать шанс осознать ошибки недругам, изменить всю Вселенную вокруг себя. И у Стивена это получилось.