Вечная луна

Мэйси старалась сохранять спокойствие, хотя самое время удариться в истерику. Но она не доставит им такого удовольствия. — Хочу познакомить тебя с моим новым другом. Джимми Гринвуд. — Снюхался с вампиром? А я думала тебе уже не куда падать. — Мэйси ничем не показала своего страха, только сверкающие яростью глаза и железное спокойствие в голосе. — Вражда враждой, но бизнес дело тонкое, мы нашли точки соприкосновения. — Декстер улыбнулся. — Впрочем она и сама нашла эти «точки». Не так ли Мэйси? Как там поживает моя худшая половина? — Джимми улыбнулся и Мэйси заметила их первое отличие. Вообще-то она ни разу не видела на лице Гарри улыбку, но улыбка у этого вампира, была как у психопата-убийцы из второсортного фильма ужасов. Это было жутко, казалось у него реально что-то с головой и это была не форма речи. Во всяком случае такое впечатление создавалось. Злобная ухмылка Декстера не шла ни в какое сравнение, она больше походила на клоунскую гримасу. — Ты это о чем? — Декстер с некоторым недоумением посмотрел на своего дружка-вампира. — Она познакомилась с моим братом, Гарри. Я чую его запах. — Он смотрел на неё не отрываясь и от этого ей становилось не по себе. От его взгляда Мэйси казалось, что её изваляли в грязи. — Интересно, у тебя есть брат? Почему я не знал? — Декстеру кажется не понравилось, что от него что-то скрыли. И это её считали наивной? Ждать откровенности от вампира — это всё равно что пытаться ходить по воде. — Потому что тебе не нужно это знать. — Джимми усмехнулся. Декстер был умен, но с чего он вдруг решил наладить контакт с вампирами? Видимо страх вымирания заставил его пойти на более кардинальные меры. Уже около шестидесяти лет, у оборотней женщин возникли проблемы с воспроизведением потомства. Нет, они не были бесплодны, но проблема была серьезной. Оборотни могли обращаться в волков когда они пожелают, но длительный застой в одном облике плохо сказывался на здоровье, особенно у женщин. Но в период беременности всё было иначе. Из-за гормонов тело женщины лучше переносило отсутствие обращений и беременность протекала спокойно. Так было раньше. Что произошло ни кто не знает, может перемены климата, может что-то ещё, но теперь женщины оборотни всё реже могли доносить своего ребенка весь положенный срок. Кому-то везло и роды прлисходили раньше времени. Дети были слабыми, но большинство выжили. Другим везло меньше и выкидыши происходили на раним сроках. Женщины-оборотни обращались и у их младенцев не оставалось шанса на выживание. За пару десятилетий ряды оборотней сильно измельчали, повисла угроза вымирания. Тогда волки пытались решить эту проблему при помощи обращения людей. Но идея провалилась, психика людей не справлялась с нагрузкой и у них ехала крыша. Тогда оборотни решили пойти долгим путем, поступившись собственными принципами. Так стали рождаться полукровки. Проект был успешен лишь на половину, но это лучше чем ничего. Такие оборотни достигали пика взросления не в восемнадцать лет, а в двадцать пять. В силе они тоже не много уступали, плюс их продолжительность жизни вероятно меньше. Декстер решил пойти дальше и встретив ведьму, решил что она и станет матерью его волчат. Он мечтал о мощной стае. Жаждал сыновей, но не судьба. Он получил несколько бракованых, как он считал дочерей. Когда он осознал, что Мэгги и Мэл ни когда не будут обращаться, он был в ярости. Дальнейшие его действия будут всегда преследовать всех сестер. За это он должен умереть и за убийство их матери. Мэйси жалела лишь о том, что его нельзя было убить дважды. Да, даже в такой тупиковой ситуации она не сдавалась. Отчаянная и глупая девчонка. Она всё никак не могла понять что же пошло не так, ведь всё шло хорошо. А теперь она пленница, а её друзья мертвы. От осознания этого факта ей хотелось выть, но никогда из них не увидит её боли. Никогда. — И что теперь? Убьешь меня? — С вызовом спросила Мэйси. Смерти она не боялась. — Я пока не решил как тебя наказать, но о смерти и не мечтай, ты от меня не избавишься. Тем более сперва мы отыщем твоих сестер. — Мэйси очень надеялась, что на её лице не промелькнуло ни тени страха. Единственное чего она действительно боялась — это то, что он найдет её сестер. Как их найти знала только она, так что её смерть тоже их защитит. Он это тоже знал. Он хотел выведать эту информацию у Марисоль, но она боец, хоть против нескольких оборотней и не выстояла, но она всегда защищала своих детей. До самого конца. Теперь это работа Мэйси и она их не подведет. Она готова к любым пыткам, которыми её мог подвергнуть Декстер, всё что угодно. Она выдержит всё. У дорогого папочки было любимое хобби. Он ставил клеймо на своих врагах буквой «Д» и «В» оставлял свои инициалы. Конечно вампиры и оборотни исцелялись быстро, но тут имелся свой секрет. Если раскаленное железо прижимать к одному и тому же участку кожи много раз, то в итоге шрам всё же останется. И это адово больно. Однажды будучи маленькой, Мэйси обожгла руку, боль была не выносимой, а впечатления остались на всю жизнь. Забившись в угол клетки, словно дикий звереныш, она смотрела, как к ней заходит один из подручных отца. Как она и полагала, он захотел поставить ей клеймо. Его ручной щенок не учел только одного, даже в клетке и цепях, Мэйси будет бороться. По этому первое клеймо досталось ему самому, когда она внезапно выхватила расскаленное железо из его руку. Буква «Д» красовалась теперь прямо у него на лбу. Оборотень взвыл от боли и отскочил назад, Декстер был в ярости, а Джимми тихо усмехнулся. — Отвали! — Декстер грубо отпихнул оборотня и сам вошел в клетку. Мэйси злобно улыбнулась, пусть думает что она и правда рехнулась. Он взял штырь с клеймом и со всей силы ударил им её по лицу. Она упала, перед глазами заплясали искры, а во рту появился металлический привкус. Боль была ужасной, но Мэйси не проронила ни звука, более того, подняв голову вверх, она вновь улыбнулась. В следующую секунду к её коже прижали расскаленное железо. Она не смогла терпеть и всё же закричала. Она кричала и после, когда он прижимал железо снова и снова, для закрепления результата. Иногда она замечала самодовольную улыбку у поверженного оборотня, который стоял по ту сторону клетки. Джимми ей теперь не было видно за спиной Декстера, но он наверняка был так же рад этому зрелищу. Через пару часов ему надоело это занятие и поставив ей в клетку пустое ведро они ушли. Какая забота, не хочет что бы она залила мочой его дорогой пол. Днем к ней больше никто не пришел, она иногда лежала на полу, но чаще швыряла в решетку своей тюрьмы железное ведро, которое заметно деформировалось и было пустым. Пусть прислуга папочки поработает руками. Мэйси было плевать, что от нее уже воняло. Где-то после полуночи, она услышала, что кто-то открывает дверь клетки. В помещении было очень темно даже для зрения оборотня. Она тихо зарычала и тут же у кого-то на телефоне включился фонарик. Ночным гостем оказался Джимми. А этому что было нужно? Или она его ночной перекус? Она сгруппировалась в дальнем углу клетки и ещё более агрессивно зарычала — это всё что она могла в человеческом облике, впрочем это не означало, что она не могла придушить его этими цепями. — Не приближайся. — Она заметила в его руках какую-то не большую деревянную коробочку. Он к её удивлению остановился и двигаться ближе не стал. Это было странно, но не стоило слишком обольщаться. Наверняка это была какая-то ловушка, уловка, трюк. Он поставил коробочку на пол. — Прежде чем швырнуть её об стену, хотя бы посмотри что внутри. — Он ушел, не попытавшись что-либо сделать. Любопытство сгубило кошку, её тоже могло, но она нащупала коробку в темноте и открыла. Внутри была пузатая стеклянная банка со светящейся крышкой, которая давала не много света. Внутри банки была какая-то голубоватая мазь. Мэйси открыла крышку и понюхала. Пахло лавандой с какими-то добавками. Мама учила их когда они были маленькими, что лаванда успокаивает нервы и в некоторых случаях применялась как обезболивающее, конечно в тандеме с множеством других трав. Мэйси растерялась. Это было что, проявление заботы? С какой стати? Вампир проявивший доброту? Да чушь какая-то. Не смотря на дикую боль в шее, она убрала баночку обратно в коробку и резко отпихнула её к двери. Пусть катится к черту со своей фальшивой добротой.