***
Питер, кажется, уже упоминал, но такое большое скопление людей, приходящихся друг другу кровными родственниками, было для него в самую настоящую новинку. Мэй рассказывала, что раньше, когда Питеру было два или три, они собирались вместе на все большие праздники, вроде дней рождений, Дня Благодарения или, как сейчас, на Рождество. Под «вместе» понимаются сам Питер, его тогда ещё живые родители, дядя и, конечно же, Мэй. А потом чередой стало происходить то, что произошло, и отмечать семейные праздники вдвоём с тётушкой стало так привычно, что и поверить во все эти фотографии, бережно хранимые в стареньком фотоальбоме, не представлялось возможным. Или, как с мягкой и чуть грустной улыбкой признавала Мэй, Питер был слишком мал, чтобы запомнить хоть что-то. Поэтому сейчас Питер усердно старался внимать всем тем прелестям понятия «большая дружная семья». Дружная, наверное, слишком громкое слово, потому что только за последние пятнадцать минут он видел, как минимум, пару тяжёлых взглядов, направленных на Старка. Впрочем, сам Тони на них не обращал абсолютно никакого внимания. По-любому за всю жизнь в свете камер выработал такой мощный иммунитет, что без тяжёлой артиллерии и не подберёшься. — Я понимаю, родители. Но им всем ты что сделал-то? — плюхнулся Питер в кресло, сосуществующее рядом с диваном, который удачно оккупировался мужчиной. Их всех выгнали из столовой, заявив, что остались последние приготовления и голодные глаза будут только мешать. Вообще-то, он не хотел спрашивать. Правда, мало ли, у кого какие причуды. Мэй, например, мусор вечером не выбрасывает, никто же ничего против не имеет? А эти все, может, получают удовольствие, спуская всех собак на Старка, кто знает. Но то, как мадам в синей блузке тихо (улучшенный слух, спасибо) запретила подходить мальчишке лет одиннадцати в одиночку к Железному Человеку и уж тем более просить автограф, только подогрело то угасающий, то вновь вспыхивающий интерес. Тони фыркнул и, краем глаза следя за тем, чтобы Морган не таскала с маленького столика конфеты («Да не жалко мне этих шоколадок! Знаешь, что? Если хочешь, иди сама проси у мамы, Магуна. И не смотри на меня этим своим взглядом!»), буркнул, даже не заботясь о том, как подозрительно его в этот момент изучал тот самый парень-который-не-муж-блондинки. Похоже, слухи имеют свойство распространяться в геометрической прогрессии и общество ненавистников Тони Старка пополнилось человеком в количестве одного экземпляра. Прелестно. — Всего-то насильно женил на себе их любимую Джинни, — Старк ехидно выделил обращение, хотя Питер, признать честно, впервые слышал, чтобы он назвал Пеппер так. Потому что Пеппер, ну… Пеппер, она сама-то как ещё, отзывается на своё настоящее имя? Даже в статье на «Википедии» она сначала идёт как Пеппер, уже потом Вирджиния Старк. — Каждый день омрачаю ей и собственной дочери жизнь своим бренным существованием, подвергаю опасности своими выходками и, в принципе, делаю все самые худшие вещи на планете. Не замечал? Тони выдержал характерную паузу и, заблокировав телефон, откинулся головой на подлокотник дивана, прикрывая глаза. Питер чудом подавил в себе желание усмехнуться. Ну, да, зло во плоти выглядит именно так. Он подтверждает, хотя бы в счёт мести за «Ауди». Когда-то же нужно поквитаться. — А ещё я только что закончил переводить на их счета лишние тысячи долларов. Какой плохой родственник, не скажешь? Не-мужу-блондинки, всё ещё ошивающемуся по близости и слышащему разговор, кажется, поплохело и он, судорожно хватая ртом воздух, убежал в сторону столовой. — Вау, — только и смог выдавить Питер, потирая отчего-то полыхнувшую жаром шею. Типа, Мистер Старк реально взял и перечислил этим людям, как говорится, в честь праздника, деньги? Постойте, а в какой момент перестала работать та фишка с чисто символическими носками, полотенцами и, прости, Господи, гелями для душа? Просто Питер буквально несколько секунд назад видел, как женщина в зелёном, та самая Кларисса, мило краснея и беспорядочно взмахивая руками, сунула Пеппер шампунь. Он больше чем уверен, что если Пеппс попросит, Тони купит ей целый завод по производству этих шампуней, но разве сделать так, как это делают все, слишком сложно? Та же мысль закралась в его голову, когда они, уже коллективно, были приглашены в столовую. Питер старался ни на кого особо не смотреть, потому что, ну, его представили просто «Питер», а потом Тесса вдруг всполошилась, что у неё подгорает индейка, а «Джинни готовит просто самый вкусный пунш, помните? Дорогая, ты обязана его приготовить!» и оторопевшую Миссис Старк уже увели под ручки собственные родители. Любопытство, Питер знал, когда-нибудь до добра его не доведёт. Но честно, когда ты сидишь за большим таким столом и из всех людей знаешь только двух (потому что маленьким детям выдали бутерброды на вынос и отправили гулять в ожидании горячего, взрослым детям, увы, таких привилегий не предоставляется), на каком-то подсознательном уровне желаешь узнать о них хоть что-то. А когда напротив тебя опускается девчонка с подозрительный прищуром и разве что не испепеляет взглядом, хоть на том спасибо, это желание преумножается во сто крат. Мишель одобрит собранный материал. Хотя… Сомневаться в том, что она по одному описанию внешности сможет найти нужного человека, тоже не приходилось. Потому что это Мишель. И этим всё сказано. Поэтому Питер, благоразумно решив не мешать Пеппер и дать наговориться с роднёй (сколько, она говорила, их всех не видела? Год? Два?), вполоборота обернулся к Тони. Старк, игнорируя блюда с горячими и холодными закусками, под изнурённые вздохи двух мужчин справа от себя, с внимательностью сапёра крутил в руках бутылку то ли виски, то ли коньяка. Питер, на самом деле, мало что понимает в алкоголе, потому что да, он из тех подростков, которых уговаривают выпить бокальчик шампанского. Уговаривают. И обычно Мэй проигрывает в этом противостоянии. — Мистер Старк? — У? — мужчина, закончив изучать надписи на этикетке, открутил крышку и поднёс горлышко к носу. На сколько можно судить по скривлённым губам и быстрому взгляду, направленному на поиск более достойной замены, содержимое бутылки ему не очень-то и нравилось. Впрочем, очевидно за неимением лучшего варианта, с настоящей скорбью в глазах, Тони налил себе в стакан алкоголь. — Будешь? — он кивнул в сторону бутылки. — Далеко не лучший виски, но на трезвую голову тут вряд ли кто протянет дольше часа. Питер покачал головой. — Нет, спасибо. — Вино? — получив в ответ очередной отрицательный ответ, Тони в примирительном жесте поднял руки. — Прости, малыш, но лучше ты познаешь все прелести первой пьянки под моим чутким надзором, чем на сомнительных школьных тусовках. Он снова внимательно посмотрел на бутылку. — Хотя, в чём-то мне ясно твоё решение: дома репертуар получше будет… И сказано последнее было с такой неподдельной горечью, что Питер не удержался и хохотнул. В общем балагане этого никто не заметил, но он всё равно постарался как можно скорее вернуть себе прошлый спокойный вид. Как оказалось, сделать это достаточно сложно. Особенно тогда, когда рядом с тобой сидит почти пятидесятилетний мужчина и едва ли слезу не пускает, отстранённо покачивая в бокале тёмного цвета жидкость. — Тони, а кто это такая? Мужчина оторвался от оплакивания своей домашней коллекции горячительных напитков и послушно проследил за тем, в какую сторону аккуратно указал Питер. Оперевшись рукой о подбородок, Тони скучающе протянул: — Гвендолин Стейси, шестнадцать лет, живёт здесь, в Миннеаполисе, вместе со своим отцом и матерью — Джоном и Маргарет Стейси, — девчонка, до этого поднявшаяся с насиженного места напротив и принявшаяся что-то искать в шкафах кухонного гарнитура, будто услышала, что речь пошла о ней, и вопросительно обернулась. Питер машинально выпрямился, складывая на столе руки, а Тони, как само обаяние и непринуждённость, широко улыбнулся и помахал Гвендолин прежде, чем та фыркнула и вернулась к своим поискам не пойми чего. — Они сидят слева от неё. Судя по оценочному листу, большие проблемы с физикой, математикой как таковой, химией и информатикой. Всё ясно, — вздохнул Старк и даже в картинном жесте возвёл глаза к небу, роль которого временно выполнял потолок, — и эта гуманитарий. Вот скажи мне, Пит, откуда их столько развелось? Паркер пожал плечами скорее машинально. Ему-то со своим техническим складом ума с чего бы знать, где берут своё начало странные-престранные люди, которые не знают элементарнейших основ термодинамики и до сих пор считают, что радуга берётся из-за того, что кто-то особо умный там, на небесах, разлил несколько больших банок с краской. Больше удивляло то, как много информации Старк смог выдать об этой Гвендолин, не замешкавшись ни на секунду. Неужели готовился? Изучал списки гостей или, там, как бывает в детективах и боевиках, собирал досье? — Эм, спасибо, но знаешь, мне бы хватило просто имени и всё. Тони, как предположил Питер, всё же собрался с силами и пригубил стакан, который так и не выпускал из рук. Скривился слегка, а так виду не подал. Не видно, чтобы загорелся энтузиазмом выпить целую бутылку — завязал после года так 2012. По крайней мере, Питер не видел по телеку каких-нибудь громких инцидентов, связанных с пьяными похождениями миллиардера примерно с этого времени. Про все остальные феерические скандалы и речи не шло. Если когда-нибудь Тони сможет жить тихой жизнью обычного среднестатистического семьянина — поселится в домике где-нибудь на отшибе, заведёт домашнего альпака и будет мыть посуду по вечерам, не скидывая сей неблагородный труд на специальных роботов, то Питер тотчас выступит с заявлением о раскрытии личности. Но этого никогда не будет, так что не стоит даже переживать и забивать голову подобной фигнёй. Серьёзно. Тони Старк и без своей лаборатории 23 часа из 24 в сутки? Нечто из ряда фантастики. — А что так, ещё не познакомив меня с будущей невесткой, решил променять её на новую? — подхватил Тони с ближайшей тарелки непонятную, но при этом выглядящую довольно аппетитно тарталетку. — Учти, я заочно привык к ЭмДжей и в случае кровавых разборок примкну на её сторону. Питер покачал головой и, не долго думая, тоже потянулся за тарталеткой. Весь вечер кусок в горло не лез, но эта штука выглядит уж слишком аппетитно. — Боюсь, что сам я не доживу до этих разборок, потому что Мишель убьёт меня на месте, — флегматично произнёс он, откусывая, — да и скорее она меня бросит, чем это сделаю я. А я этого не сделаю, потому что… Не сделаю. А эта Стейси просто слишком странная. Тони одной рукой коснулся ободка очков и спустил их ниже на нос, со скепсисом проходясь взглядом по вновь опустившейся на свой стул девочке. Она, абсолютно ни на что не глядя, ковыряла вилкой в салате. — Даже спорить с тобой не буду. Абсолютно ненормально-обычная. А в голосе такой сарказм, что Питер не находит ничего лучше, кроме как махнуть на мужчину рукой и потянуться за новой тарталеткой. Старк, улыбнувшись, пожелал приятного аппетита и доброго утра «проснувшимся от забвения паучкам» (за что заслужил ещё один сомнительный взгляд, но теперь уже от мужчины, которого сам же назвал Джоном Стейси) и вновь поправил на переносице очки. Очки. Питер чуть не подавился этими и правда восхитительными тарталетками, когда такая элементарная мысль вдруг резко ударила его в голову. Тони же весь вечер был в своих очках, ни разу не снимал, кроме случая в коридоре, и… Боже, Паркер. Ну и идиот. Под большим вопросом факт, знает ли Мистер Старк, когда у него День Рождения, а тут такие достоверные факты о какой-то Гвендолин! — Эдит, да? — вздохнул Питер, отворачиваясь от Тони и пытаясь понять, что за шум поднялся с той стороны стола, где кучкой расположились Тесса, Гарольд, Пеппер и, кажется, Аманда — двоюродная сестра Пеппс, запрещающая своему ребёнку исполнить детскую мечту и сделать селфи с Железным Человеком. Тони даже не думал отнекиваться, только повёл плечами, и посмотрел взглядом, который Питер дословно расшифровал «а ты что думал, я буду запоминать, как кого зовут и сколько кошек у них сменилось за всю жизнь? Мне что, делать по-твоему нечего совсем?». А потом привычным жестом закинул на плечи Питера, откинувшегося на стул, руку и отсалютовал стаканом: — Смотри, знаменательный момент. Начинается Третья Мировая. Хотя, с нашими вспышками Апокалипсисов — уже двадцать пятая. Питер предпочёл не отвечать. Ибо Тони сегодня определённо решил быть в ударе, а там точно назревало что-то интересное. — Вы не думали отдать Морган в балетную школу? Пеппер целомудренно ткнула вилкой в лист салата и, не отрывая взгляда от матери, процедила сквозь сомкнутые губы. Выглядело жутковато. Даже Старка передёрнуло. А если принять во внимание тот факт, что он то ли в порыве ужаса, то ли гордости — честно, непонятно, — затаил дыхание, то стоило реально опасаться нового… Эм, конфликта. Потому что Пеппер в гневе — даже страшнее Мишель в тех же самых чувствах. Это Питер говорит, как человек, которому приходилось наблюдать за парочкой сцен, а в одной и принимать непосредственное участие. Ключевые слова: «инопланетное вторжение», «армия безымянных тварей», «опасность» и «Какого чёрта ты в эпицентре, если мы собрались поужинать, Старк?! В смысле ребёнок с тобой?!» — Нет, мама, — женщина улыбнулась самой пугающей улыбкой, которую Питер видел, — но мы обязательно сделаем это, если Морган этого захочет. Тессу, тем не менее, не волновало состояние дочери и вместо «Извини, дорогая», она обернулась к Гарольду, хватая того за руку: — Нет, ты слышишь? — Гарольд покорно буркнул нечто положительное, — слышишь, что она говорит? И что скажешь, неужели отдашь девочку в кружок юных техников, где она будет просиживать время впустую, как некоторые, — Тони цокнул, да Боже, не проймёшь его этим, прошли времена, — вместо того, чтобы направить на путь развития? Она ребёнок, ей нужно заниматься спортом! Аманда вцепилась в бокал с шампанским: — Тесс, сейчас другое время. Дети сами выбирают то, что им по душе. Помнишь, никто не заставлял Кевина идти в музыкальную школу, он сам зах… Аманду перебила Пеппер, с ледяным спокойствием отложившая от себя приборы. — Если она захочет, то обязательно пойдёт. Примерно в этот момент Питер осознал, что такие скандалы между ними были обычным делом. И всё происходящее совсем не было похоже на его будничную перепалку с той же самой тётушкой («Питер, почему мне звонит мистер Харрингтон и говорит, что твои оценки по литературе упали на четверть балла?!»), с Тони («Когда я говорю «сиди и не высовывайся», я имею в виду именно сидеть и не высовываться, а не влетать на первой космической в горящее здание!») и даже с самой Пеппер, которой, ну серьёзно, уже давно пора выдать награду за мужество. Потому что жить в доме с двумя супергероями, имеющими свойство не заботиться о собственном благополучии, и всё ещё не тронуться рассудком — дорогого стоит. Происходящая сцена, скорее, напоминала большой снежный шар, который годами накапливался и становился всё больше, больше и больше. Питер впервые поймал себя на мысли, что совершенно не знает по-настоящему, приняли ли родители Пеппс тот факт, что она является женой супергероя, а эта должность как прирастает намертво, так и остаётся клеймом на всю жизнь. Пытайся переделать, не пытайся — всё равно не выйдет. И если такая проблема преследует всех, кто в один чудесный момент жизни решил — зачем учиться ходить, если можно сразу начать летать… Питеру правда не хочется об этом думать. Тони ведь не для всех людей кумир, лицо для подражания номер один. Для многих он просто безумец, не заботящийся ни о ком, кроме собственного эго. Вопрос: получилось ли у Пеппер показать Тони своим родителям в таком свете, в каком его воспринимает она? В каком его воспринимает Питер. Как любящего и заботливого отца, наставника. Просто человека, кто не спит по ночам и пытается обезопасить всех и вся от угроз такого масштаба, где обычные люди бессильны. Тесса, к сожалению, мыслей читать не умела, а потому распалялась только больше. — Растите очередного гения? Вирджиния, клянусь Богом, если твой муж девочке вместо сказок на ночь читает пособие по ядерной физике!.. — Да успокойся ты! Никто не читает ей пособие по ядерной физике! — в порыве чувств Пеппер вскочила на ноги. Питер старался не высовываться, а Тони устало прикрыл одной рукой глаза. — Ещё скажи, что Старк не будет пытаться сделать так, чтобы его единственная дочь пошла по его всеизвестным стопам! — Не будет, мама! Почему ты всегда делаешь Тони бесчувственным извергом?! — Потому что он такой и есть! И, если уж ты завела речь, то скажи на милость, какой идиот оставляет гигантскую компанию без наследника? Это же просто немыслимо! Сама не понимаешь?! А других законных детей Старка я что-то здесь не вижу! Пеппер замерла с таким видом, будто кто-то, кому она безоговорочно верила, выбил из её груди воздух. Питер разрывался между тем, чтобы подорваться со своего места и подать женщине воды (или лучше чего покрепче) и проследить за тем, чтобы Тони ни в коем случае не выдал чего-нибудь такого, после чего вернуть ситуацию под контроль было бы просто невозможно. Хотя и сейчас такой исход был очень сомнительным. Просто, ну, Тони мог встать и сказать, что он вообще-то говорил сидеть дома на Рождество, а это было бы совсем печально. Но в итоге не успел ничего — слишком много думал, наверное. Пеппер, глубоко вздохнув и выдохнув, прикрыла глаза и проговорила чётко, но тихо. Не воцарись в комнате такая кристальная тишина, никто бы и не услышал. — А должна. Для всех присутствующих — ещё раз познакомьтесь с Питером Паркером. Наверное, всё же стоило разрешить Мистеру Старку налить себе чего-нибудь спиртного. Потому что чутьё подсказывало: нервной системе справиться с подскочившим вокруг напряжением будет очень тяжело.***
Индейка удалась на славу. По крайней мере, Морган, сидевшая у Питера на коленях, уплетала только так. А ведь обычно стоило изрядно постараться, чтобы заставить эту малышку питаться чем-то существеннее печенья или, там, фруктового льда. Сам он к своей порции притронулся только условно. Аппетита и так не было, а когда на тебя все смотрят с таким видом, будто ты по меньшей мере поймал лемура где-нибудь в тропических джунглях, а теперь посадил бедное животное в клетку и моришь голодом, то на еду и дышать противно. Одна Гвен изучала его как-то больше задумчиво, чем презрительно и, пожалуй, это тот самый критерий, за который Питер готов как-нибудь познакомиться с ней по-нормальному. Вряд ли на этих выходных. Да и в этом году тоже. — Блатик, я наелась, — дёрнула его за рукав свитера Морган и в подтверждение слов приложила ладошку к юбке платья. Приходилось подразумевать, что примерно там находится её живот. Питер улыбнулся и, затылком ощущая проницательные взгляды Гарольда и Тессы (на самом деле, и всех остальных родственников Пеппер, просто эти самые… Самые, в общем), спустил девочку на пол. — Молодец, Морган. Вкусно было? — Ага, — довольно кивнула малышка и, переминаясь с пятки на носок, громко произнесла. — Ма-а-ам, па-а-ап, теперь можно идти иглать и конфеты? Можно-о-о? Тони поправил дочери растрепавшиеся из заплетённой косички кудряшки: — Можно, Принцесса, можно. — Только немного, а то Санта не принесёт тебе подарок! — добавила с улыбкой Пеппер уже в догонку смеющейся девочке. — Так она тебя и послушала, — усмехнулся Старк, а Пеппер только покачала головой. Их диалог ощущался лучиком солнца в общей серой картине. По крайней мере, у Питера вышло чуть-чуть расслабиться. А сделать это, когда всем телом ощущаешь наэлектризованность в воздухе, было не так-то просто. — Просто «Санта» у неё слишком всепрощающий. Старк и не думал спорить, просто согласно угукнул: — Детям удаётся вить из меня верёвки, что уж тут. Да, малыш? Питер не видел себя в зеркале, но по хитрому выражению лица мужчины мог представить во всех деталях, как покраснел от кончиков ушей и до самых пяток. Ну разве они не говорили о том, что не стоит называть его «малышом» хотя бы на людях? Говорили. Несколько раз. И ладно бы это было в прошлом десятилетии, так ведь не так давно! — Я не вью из Вас верёвки, Мистер Старк. Тони вскинул брови, а сам Питер только пожал плечами, мол, как есть, так и есть. Наверное, всё же стоит как-нибудь сознаться — Тони и сам даёт всё, о чём просишь и, в принципе, не просишь тоже. Так что, по сути, тут и вить ничего не нужно, оно само как-то. Мужчина в рождественском свитере — как оказалось, это и был тот самый Морган — открыл новую бутылку крепкого алкоголя и принялся наполнять пустующие бокалы, которые без слов ему же и подставляли. — Вы придерживаетесь формальностей с мальчиком, Тони? — спросил он, доливая и ему. Старк благодарно кивнул и, посмотрев на Питера взглядом «видишь, уже люди задаются ненужными вопросами», ответил предельно честно: — Работаем над этим. Пока на стадии «Мистер Старк» и «Тони» два через три. Питер фыркнул. Он сам не до конца понимал, почему вдруг стал чередовать обращения. Так просто получилось. Ну, называть Пеппер просто Пеппер оказалось на удивление просто, а Мистер Старк… Такое привычное словосочетание, что вроде и умом-то ясно — уже лишнее, чувак, этот человек давно стал намного-намного большим, чем перешагнувшим порог твоего дома видением, а всё равно. «Тони» — слишком… Необычно. «Тони» — друг, товарищ, муж, знакомый. Тони Старк для Питера не то, не другое и даже не третье, поэтому, наверное, и чередует так, как получается, пытаясь выгадать, как же правильнее. И Питеру слишком стыдно признать даже в собственной голове, но он давно знает этот самый, единственный верный ответ. — Так почему вы решили усыновить этого… Молодого человека, Вирджиния? — Миссис Поттс сложила руки на столе и впёрлась в Пеппер нечитаемым взглядом. Питер поморщился. «Молодой человек». Гадость. Так ещё кто-то называет людей? Или только самых неприятных? Потому что если так, то метод работает. Ему неприятно. Даже до противного интересно, насколько отбитым нужно быть, чтобы испытывать удовольствие от того, что тебя не называют по имени и, кажется, стараются не замечать. — Простите, что отвлекаю, — обратил на себя внимание Тони и, обворожительно улыбнувшись абсолютно картонной улыбкой, указал бокалом виски на Питера, — но так-то этот «молодой человек» сидит с вами за одним столом. И, вот чудо, умеет разговаривать! — Правда, — согласилась Пеппер, устало потирая большим и указательным пальцами переносицу, — перестаньте делать вид, что Питера здесь нет. Тесса поджала губы. — Хорошо. Питер. Как давно ты знаешь Вирджинию и Старка? Питер неловко прошёлся ладонью по волосам. Ладно. Не самый худший вопрос. — Ну… Тони уже почти три года, а Пеппер, ну, то есть Вирджинию, конечно, поменьше. Два с половиной где-то? Нет? — растерялся он и вопросительно замолчал, уставившись на Миссис Старк молящим взглядом. Пеппс мягко кивнула: — Около того, милый. Гарольд чуть нахмурился: — Так и как вы познакомились? Конец. Ещё не поздно всё-таки попросить Тони уйти с этой вечеринки? А то как-то ему не нравится. Можно ведь и город посмотреть, достопримечательности всякие, если здесь таковые имеются. По тому как нахмурился Старк, было понятно — он тоже легенду не придумывал. А о том, чтобы сказать, как есть, и речи не шло. Буря только поутихла, а они сами распалят огонь честно-откровенным? Нет уж, спасибо. — Мы… Я участвовал в конкурсе, от осеннего фонда и… — Выиграл стажировку в СтаркИндастриз, — подхватил Старк, пока Пеппер старалась, как говорится, «держать марку» и своим скептическим выражением не подпортить историю. — Просто поразительные знания в области физики и стремление к победе. Вы бы слышали его научные теории. Так и повстречались, на оглашении победителей, — быстренько закрутил он. — В общем, да, — кивнул Питер, понимая, что худшего рассказа ещё поискать надо. Мистер и Миссис Поттс только поморгали. Ха-ха. Наверняка ожидали длинную историю, а тут три строчки и всё — конец. Да Питер бы и сам в эту чушь не поверил, если говорить на чистоту. — В детских домах сейчас допускают на участие в таких больших конкурсах? — спросила Гвендолин, как самая беспристрастная, и тут же получила по ладоням от матери. — Гвен! У тебя вообще есть совесть?! — Да что я не так сказала-то?! Питер недоумённо посмотрел сначала на неё, потом на Тони, потом на Пеппер. И так по кругу ещё раз и ещё. Мистер и Миссис Старк выглядели одинаково сбитыми с толку. Паркер покачал головой, зажмуриваясь. При чём тут вообще детский дом? Тони нашёл под столом его руку и крепко сжал. — Питер жил с тётей, — тихо отчеканил Старк, не спуская взволнованного взгляда с парня. — А родители? Признаться честно, Питер не особо разобрал, кто это сказал. Возможно, это так же сделала не особо проницательная Гвен, возможно, решившие идти на пролом Мистер и Миссис Поттс или ещё кто. Он в принципе мало, что понимал в тот момент. Родители… У него и правда нет родителей. Настоящих. Тех, которые нянчатся с мальства, запрещают есть конфеты или ругают за необдуманно сказанные слова. Родители… Они были. Когда-то давно… Но Питер не помнит. Совсем не помнит, у него нет того, что есть у всех этих людей. Нет воспоминаний. Он ведь должен помнить запах маминых волос? А аромат папиного одеколона? Должен, закрывая глаза, видеть перед собой их улыбающиеся лица? Чувствовать прикосновения родных рук? Слышать самые любимые и родные с детства голоса? Должен. Потому что так у всех. Ребёнок подсознательно тянется к родителям. Он по какой-то встроенной на подкорке программе, ища защиты, зовёт маму и папу, когда во сне видит страшный сон, чтобы понять, убедиться — всё хорошо. Родители рядом. Они защитят. А он… А Питер не помнит. Ничего не помнит. — …ит? Питер? Эй, Малыш, посмотри на меня! Питер, давай подышим вместе. Это легко, попробуй. Вдох-выдох, вдох и ещё разок, пожалуйста, Питер. Молодец. У тебя отлично получается. Просто продолжай. Будто откуда-то издалека донёсся голос Тони, и Питер чуть размытым фокусом увидел прямо перед собой его испуганное лицо. — Дыши, ребёнок. Не забывай, — тихо повторил Старк, крепче сжимая свои руки на его плечах. — Я… — мысли путались, не давая собрать в кучу то, что следовало бы сказать, — я… Можно я пойду, Мистер Старк? Тони чуть приподнял уголки губ и поудобнее перехватил за предплечья. Вокруг кружило не на шутку. Или это его самого штормило? К горлу подкатил ком. Слишком много мыслей. Слишком больно думать. Пол начал уходить из-под ног и если бы не Мистер Старк, крепко прижимающий к себе, Питер бы упал. — Аккуратнее, ребёнок. Хочешь подышать? Мы можем пойти на улицу, прогуляться. Здесь совсем недалеко парк, и там водятся белки. Ты говорил, что хочешь покормить живность, думаю, это отличный моме… Он продолжал говорить дальше, придерживал за пояс и, кажется, помог дойти до коридора, обуться и накинуть куртку, потому что сам Питер совершенно не помнил, чтобы делал хоть что-то из выше перечисленного. Зато явно ощущал, как холодный ветер обдувает лицо и приятно холодит кожу, не столько приводя в чувства, сколько позволяя отрешиться от всего мира вокруг и закопаться в сознание ещё глубже, чем есть уже. Он не знает, сколько они прошли так по пустынной улице: в канун Рождества, все нормальные люди сидят дома, смотрят фильмы вроде «Один дома» или «Гринч — похититель Рождества», попивая горячий глинтвейн, обсуждают с самыми близкими самые яркие моменты и просто наслаждаются проведёнными вместе временем. Вместе. Питер же идёт по совершенно незнакомому парку в Миннесоте, что, в общем-то, прилично так далеко от Нью-Йорка, опирается на непривычно замолкнувшего Мистера Старка и понимает, что испортил праздник. Не только себе, но и ему. Потому что Питеру бы в пору отмечать его дома, в Квинс, пересматривая детские видео по древнему видеокассетнику, а Тони бы ожидать прихода Рождества в объятиях любящих жены и дочери. А что в итоге? Глупые ссоры, глупая паническая атака, которых у Питера не было уже не пойми сколько лет, и всё тот же пустой парк. — Эй, малыш, — Тони рукавом куртки стряхнул с ближайшей лавочки образовавшийся сугроб и помог сесть, — ты как, порядок? — Порядок, — выдохнул облачко пара парень, отстранённо наблюдая за тем, как Старк сам опускается рядом. И опускается всё в тех же баснословно дорогих брюках на совсем не кристально-чистый в условиях городской задымленности снег. Если бы ему уже не было так хреново, он бы обязательно испытал настоящую фантомную боль за безнадёжно испорченную ткань, стоимостью не меньше шестисот долларов. Мистеру Старку же, очевидно, и дела до этого не было. Он обеспокоенно обернулся в пол оборота, находя в полутьме глаза Питера. Отчего-то их защипало. — Ты можешь рассказать, если хочешь. Из груди вырвался нервный смешок, и Питер первый отвернулся, концентрируясь на дереве напротив. Не то чтобы оно было в разы интереснее, просто Паркер чувствовал — если позволит Мистеру Старку смотреть на него так заботливо, понимающие, в конце-концов, взглядом, полным любви, которую целиком и полностью обязан дарить только Морган, то… То Питер расплачется, как ребёнок. — Я бы обязательно, если бы было, что рассказывать. На плечи снова опустилась рука, и парень почувствовал, как его настойчиво притянули к себе. И почему-то, утыкаясь Тони Старку носом куда-то в район скрытой под курткой ключицы, он совсем не чувствовал стыда за непонятную, взявшуюся совершенно из неоткуда слабость. Только тепло и летающее в промёрзлом воздухе — я тебя понимаю. — Скучать по ним — нормально, Питер. К наверняка намокшим от снега волосам прикоснулись в невесомом поцелуе чужие губы. — Но ведь это было совсем давно, Тони, — голос сорвался на слабый хрип, — так давно. И у меня есть М-эй, Пеппер, Морган. Ты. Вы всегда со мной и я-я… Это… — Тс-с-с, ребёнок, тише. Тише, — Тони принялся слегка раскачиваться, поглаживая по спине. Наверное, им всё же повезло, что на улице никого не было и можно было не опасаться быть замеченными. Хотя вряд ли бы кто-то из них был в состоянии подумать о такой чепухе, как папарацци, в тот момент. — Всё в порядке. — Не в порядке, — Питер всхлипнул и замотал головой из стороны в сторону, ещё сильнее вжимаясь в местечко между шеей и плечом. — Вы так много для меня делаете, а я… — А ты не делаешь ничего из того, что бы не сделал нормальный ребёнок, Питер. — Но я ведь не нормальный, Мистер Старк. Тони тяжело втянул в себя воздух. — Абсолютно нормальный, не говори чепухи. — И Пеппер. Она… Она ведь ссорится со своими родственниками, родителями из-за… Из-за меня. — Эй. Тони слегка отстранился, но только для того, чтобы серьёзно заглянуть Питеру в глаза и не терпящим возражений голосом произнести: — Пеппер ссорится с ними только потому, что делала это всегда и до этого. Они сложные люди, со своими заморочками, и я уже говорил тебе это. А Мисс Поттс не была бы собой, если бы не пыталась защитить то единственное, что у неё есть — нас. Свою семью. — Но… — И тебя, Питер. Ты часть семьи, забыл? Питер отрицательно помотал головой из стороны в сторону, неловко поднимая руку и утирая предательски собравшиеся в уголках глаз слёзы. — Вот и хорошо, малыш. Помни это всегда, обещаешь? — Обещаю. Они посидели так ещё какое-то время. Если бы Питера спросили, он бы не ответил, сколько именно: может, двадцать минут, может, час или полтора. Точно ясно — это то, что окончательно стемнело. А так, время в принципе воспринимается относительно, когда ты просто сидишь, глубоко вдыхаешь чистый, по сравнению с Нью-Йоркским, воздух и пытаешься привести в порядок свои собственные мысли. По крайней мере, Питер занимался именно этим — внутримозговой чисткой. Как оказалось, весьма полезное занятие. Стоит проводить время от времени. — Что ж, — до этого деливший с ним тишину, Тони подорвался с места и парой взмахов отряхнул костюм, прежде чем протянул ладонь, за которую благодарно ухватился Питер, — Думаю, пора идти спасать наших девочек. Что скажешь? Питер, всё ещё немного нервно, хохотнул, но согласно кивнул и чуть-чуть заторможенно завертел головой по разным сторонам. — Скажу, что похоже на план. А куда идти? Вполне себе разумный вопрос. Потому что парк в зимней темноте выглядел абсолютно аналогично со всех сторон, а Питер не то чтобы был в состоянии примечать детали, когда шёл сюда. — По-моему, — Старк повернулся сначала в одну сторону, потом в другую и наконец остановил указательный палец по направлению в третью, — туда. Питер недоверчиво вскинул брови, но первым пошёл в указанную сторону. — Уверен? — Не совсем, — пожал плечами Тони, широким шагом следуя рядом. — Чёрт их поймёт, хоть бы один указатель повесили. — Но ведь у нас есть Эдит, — многозначительно протянул парень. Тони покачал головой: — Есть, — и несильно похлопал по спине, — а ещё у нас Рождество через двадцать восемь минут, дети ждут Санту, а их личный Санта гуляет, где попало. Питер хрипло рассмеялся, ускоряя шаг, а потом его вдруг осенило. — Ты назвал себя Сантой второй раз за вечер? Тони постучал по ободку очков и отдал Эдит указание проложить кратчайший маршрут до дома семьи Поттс, прежде чем ответил, показушно скривившись: — Что? Нет! Тебе послышалось. Ты у меня, случаем, ничего не обморозил в такую холодрыгу? — Ты назвал себя Сантой! — Где твоя шапка?***
— Ты довёл бедного продавца до нервного тика! — Давай проясним: я обычный человек, который зашёл за покупками в круглосуточный магазин, потому что моему ребёнку захотелось мороженного в разгар зимы. Что не так?! — Он слова сказать не мог! — И что мне теперь, найти логопеда? Питер толкнул деланно-обиженно надувшегося Тони в плечо и первым перемахнул через невысокий забор у уже знакомого дома. — Двери у подростков сейчас не в моде? — полюбопытствовал мужчина, заходя следом, но уже как нормальный человек — через дверь. В пору было бы поинтересоваться, а как же фанфары, фейерверки, наряд красно-золотых костюмов в рождественских колпаках, неужто великий Тони Старк теряет хватку? Но Питер вместо этого только широко развёл руками в разные стороны и, идя по протоптанной тропинке задом наперёд, откусил свой шоколадный стаканчик. — Кому нужны двери, если есть окна? * Тони страдальчески застонал. — Если это опять отсылка к гик-культуре, то я за… — Папа! Блатик! А куда вы ходили? Питер резко затормозил на полпути, чтобы заметить, как рядом с ним пронёсся маленький ураганчик в жутко шуршащем комбинезоне и без спросу запрыгнул на руки едва успевшему подхватить её Тони. Паркер поморгал, пытаясь сообразить, почему Морган одна на улице. И это почти в двенадцать ночи! Ей в принципе нельзя было переступать порог их этажа в Башне, с наследственной-то тягой к приключениям и всяким механическим штукам, имеющим печальное свойство взрываться, когда не попадя. Что уж говорить о ночном и совершенно незнакомом городе! Мистер Старк также недоумённо поцеловал малышку в лобик, прижимая к себе: — Соскучилась, что ли? — Ага, — протянула девочка, улыбаясь. Тони вопросительно посмотрел на Питера, который, в свою очередь, растеряно пожал плечами. Час от часу не легче, и у него, конечно, есть суперспособности и не хилые такие, но раздвоение личности не в их числе. И уж если кто и причастен в поздней прогулке Морган, то точно не он. Старк слегка нахмурился. — Так нас ведь не было совсем недолго, видишь, только ушли и уже вернулись. И почему ты гуляешь так поздно, маленькая леди? — Мы с мамой сбежали, — хитрюще пролепетала девочка, обнимая отца за шею и оборачиваясь назад. — Так и где же мама? И признаться честно, Питеру совсем не стыдно за то, что он вскрикнул на пол улицы и разве что не метнулся на ближайшую крышу, активировав со страха шутеры. И на том спасибо. Потому что, да, даже Мистер Старк схватился за сердце, продолжая придерживать дочь одной рукой, когда Пеппер вышла из-за неосвещённого угла и спросила что-то вроде: «Прогулялись, мальчики?» — Боже, Пеп, — тяжело дыша, пропыхтел Тони, отшатываясь назад и упираясь в только-только закрытую дверь, — зачем так пугать-то? И в целом Питер был с ним полностью согласен. Только вот у него поблизости не было стены, а наполовину целое мороженное оказалось безнадёжно испорчено — просто от того, что полетело на землю и провалилось куда-то в сугроб. Если это день такой, что у него обязательно должно было что-то упасть, то лучше бы это сделала ёлка. Но мороженное за что, а? Кому жалко вдруг стало? Пока Морган смеялась под ворчание отца о том, что вообще-то он слишком стар для глупых розыгрышей, Пеппер подошла ближе к Питеру и мягко притянула в свои объятия. Как невольно заметил Паркер, в объятиях Пеппер было так же тепло, как в объятиях Тони или Мэй. Уютно, привычно. Будто всё, что только могло быть — на своём месте. Даже маленькая и такая привычная перепалка Морган с папой звучала несколько тише, пока Питер, вновь поддавшись эмоциям, позволял женщине гладить себя по волосам. Вплоть до того момента, как по лицу скатилось что-то влажное и прохладное. Потихоньку отстранившись, Питер удивлённо посмотрел на Пеппер. — Ты что, плачешь? — собственный голос показался чужим. Тони прекратил сыпать колкостями направо и налево и, прошептав тихое «тс-с-с», которое подхватила и Морган, в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние. — Пеп? — позвал он, взволнованно, стараясь вглядеться в глаза жены, которые она упорно прятала. Пеппер покачала головой, не очень хорошо сдерживая всхлип, и внимательно посмотрела в совершенно растерянное лицо Питера. — Прости меня, дорогой. Наверное, мне стоило сначала поговорить с ними самостоятельно, прежде чем вести тебя сюда. Но я, — она снова всхлипнула, — я думала, что они хоть чуть-чуть, но стали уважать мой выбор и смогут отреагировать, как подобает взрослым людям… Её голос сорвался, и она, отшатнувшись, наткнулась на Тони, который тут же притянул её к себе и поцеловал в растрепавшиеся волосы. Морган тихо что-то прошептала и аккуратно прислонилась к маме. Питер стоял и не мог пошевелиться. Пеппер плачет? Она… Она расстроена? Она не может так сильно расстроиться, чтобы расплакаться. Или, нет, конечно, может. Она же просто человек, женщина, но… Она не должна грустить из-за чего-то, в чём есть хоть кроха вины Питера. Потому что это совсем не то из-за чего стоит тратить нервные клетки. Совсем не то. — Пеппер, всё нормально, правда, я… Она его перебила, слабо улыбаясь и рукой убирая прилипшие мокрые волосы с глаз: — Стоило остаться на Рождество дома. Приготовили бы печенье. Тони коротко усмехнулся и жестом подозвал Питера к себе. И Питер шагнул, присоединяясь к этим большим обнимашкам без слов. Наверное, им всем было необходимо это. И у Питера, опять же, нет более-менее толкового названия этому это, но он обязательно придумает его. Когда-нибудь попозже. Когда для этого выдастся правильное время. — А я говорил, что это плохая идея, — через какое-то время прошептал Тони. И Питер, так же тихо хмыкнув, пробормотал, что если его послушать, то он вообще никогда не ошибается. И, возможно, это так и есть, потому что Тони, несомненно, гений — со своими способами, заморочками и принципами, которому предугадать будущее, по всей видимости — раз плюнуть. Но впрочем, всё не так плохо. И отметить Рождество вот так — стоя на холодной улице, с мокрыми от слёз щеками и отчего-то быстро-быстро бьющимся сердцем, — может и не есть заветная мечта миллионов. Но Питеру не на что жаловаться. Он обнимает самых дорогих людей, которые у него есть. И разве можно желать чего-то большего?