И для Бога есть тропинка в Ад...

Снег и снег, снег и снег... Я зачёрпываю снег из облаков руками, рассыпая его над землёй. Горы снега возвышались на равнине, засыпая дома, людей, поля... Я погребаю эту землю под снегом. Я укрою тебя, чтобы не было холодно... Облака всё не кончались. Я уже не чувствую холода, только радость. Тебе не будет больно. Не будет холодно... Руки не краснели, только немели. Кожа задубела, мне не холодно. Не холодно... Я засыпаю тебя снегом, накрываю тебя пеленой из белизны. Иногда слишком тепло для снега, и тогда он тает и снова замерзает в воздухе, переливаясь в воздухе красивыми отблесками. Тебе, должно быть, радостно. Да? Я не зря здесь. Я засыпаю всех радостью, а тебя болью. Своей болью. Я думал, что здесь боль исчезнет, но она только сильнее. Ты всё бежишь и бежишь, и никак обо мне не вспомнишь. Забыл? Нет. Ты убегаешь от боли. От меня и моей боли... Разве так поступают, когда любят? Разве так это делают? Ты причиняешь мне боль, и она выплескивается наружу снегом. Потому его так много. Я должен высыпать его весь, но он всё не кончается, только плывёт на меня, плывёт... И он меня раздавит, погребёт под собой, и моя боль исчезнет, как и твоя. И тогда моя душа тоже станет снегом, и упадёт на землю, укроет тебя моей белой болью, моей душой... Белым покрывалом...