Dear Santa Lee

Квон Ючжон. Всего одно имя. Одна женщина. Она засела в голове, как и её высокий голос, искренняя широкая улыбка и запах корицы, который следует за ней повсюду. Вытащив из-под головы ортопедическую подушку, Минхо прикрылся ею и стал считать про себя. Слова, что доносились из соседней квартиры, не могла заглушить ни музыка, ни что-либо другое. Женский голос проникал сквозь тонкие стены, просачиваясь даже через подушку и выключенные наушники, которые Минхо использовал как беруши. — Если он не поменяет своё решение, нарочно провалю сделку с Rainbow Entertainment, — Ючжон фыркает, падая на небольшую односпальную кровать и тем самым заставляя её скрипеть. — Он возлагает большие надежды на меня, но запрещает мне жить дома. Председатель Квон точно мой отец? Не в состоянии больше слушать нытьё своей начальницы, Минхо отбрасывает подушку в сторону и вскакивает с постели. Покрывало в пододеяльнике сбилось в самый низ и теперь похоже на большой белый комок, но разбираться с этим нет никакого желания. Этот день мог бы быть волшебным или хотя бы хорошим, как в прошлом году или позапрошлом, когда Минхо приходилось ютиться в своей старой комнате, когда мама пекла пирожки и отец наливал чуточку больше, чем требовалось. Когда Рождество действительно считалось семейным праздником, и когда у Минхо ещё существовало понятие «семья». Подхватив с прикроватной тумбочки телефон, а наушники швырнув на пол, он шаркает ногами по полу, пока плетётся в кухню, где его ждут обветрившиеся суши и банка имбирного лимонада. Он сладкий, когда пьёшь, но после остаётся этот горький привкус имбиря… Имбирный лимонад очень похож на жизнь Минхо — кажется, что у него всё есть, что с каждым днём становится только лучше, но в конце года появляется горький привкус. И его ничем нельзя перебить. Ножки стула издают неприятный скрежет, когда Минхо дёргает за спинку. К счастью, в кухне не слышно, о чём говорит Ючжон. Вряд ли она осознаёт, что всё, что она произносит в своей квартире, разносится эхом по квартире Минхо. Она въехала на прошлых выходных и даже пыталась пригласить скромного менеджера по продажам на новоселье, но Минхо терпеть не может новоселья. А ещё он терпеть не может Ючжон. С тех пор, как председатель Квон на собрании заявил, что ей стоит быть серьёзнее и научиться сперва распоряжаться личными деньгами, прежде чем приступить к финансам компании, у него кардинально поменялось мнение о ней. Вообще-то Ючжон выглядела как благоразумная взрослая девушка, которая всегда была в хорошем настроении и угощала сотрудников кофе. Она помнила, что Карла — студентка по обмену, которая проходила стажировку в компании, — предпочитала какао, а Минхо обожал латте со взбитыми сливками, но без сахара. Между прочим, стаканчик с кофе — первое, что он увидел, когда Ючжон позвонила в его дверь, чтобы сообщить, что теперь живёт по соседству и хочет пригласить его на новоселье. Возможно, если бы тогда у него был хороший день, он бы принял кофе, а так он притворился больным и предложил позвать на новоселье своих друзей. В тот день никто не пришёл, но Ючжон три часа разговаривала с кем-то по телефону, жалуясь на то, как несправедлива жизнь и на отчёты, которые получила в конце недели. Если подумать, у Минхо не было конкретных причин для ненависти, потому что Ючжон лично, сама, выдавала ему премию и старалась подружиться с ним или хотя бы поговорить, когда они оба задерживались в офисе или сталкивались в лифте. Но именно это и было основной причиной. Минхо не хотел с ней дружить. Во-первых, это неловко, во-вторых, вряд ли другие работники хорошо к этому отнесутся, а в-третьих… ну, очевидно ведь, что они слишком разные, чтобы мило общаться и заходить друг к другу за солью. Ючжон вряд ли задержится здесь надолго, её отец ни за что не позволит ей жить в сомнительном районе в многоэтажном здании с тараканами, пусть по соседству и живёт надёжный кадр, на которого можно положиться. Пока Минхо ковыряет суши палочками, Ючжон сжимает одной рукой подушку, а второй придерживает мобильный. — И Минхо… — её голос внезапно становится тише и в нём проскальзывают какие-то странные нотки. — Боже, мне кажется, он меня ненавидит. Я уже дважды предложила опустить формальности, когда мы вне офиса, но он продолжает звать меня «директор Квон» и снисходительно улыбаться, после захлопывая дверь перед моим лицом. Джиён громко хохочет, так что Ючжон слегка морщится и отодвигает телефон подальше. — Кто-то влюбился! Он симпатичный, да? Ты всегда западаешь на симпатичных… Ючжон даже не нужно видеть лицо Джиён, чтобы знать, что прямо сейчас она ухмыляется и играет бровями. — Нет, — кровать скрипит от малейшего движения, — вовсе нет. Совсем не симпатичный… Может, только чуть-чуть. Ну, знаешь, все люди в какой-то мере красивые… — Так он красивый? — с ещё большим напором спрашивает Джиён, а потом снова смеётся. — Даже не «симпатичный», а красивый. Ничего себе! Ючжон заливается краской. Она далеко не в первый раз влюбляется, и не впервые делает первые шаги сама, пытаясь добиться внимания, но Минхо просто невыносимый. Он отказывается идти на контакт, несмотря на настойчивость Ючжон и её красивую улыбку. — Вы живёте рядом, вот это совпадение, — голос Джиён заглушает шум автомобиля. — Ты куда-то едешь? — Ючжон переворачивается на живот, выпускает из рук подушку и тянется к бокалу с вином, оставленному на небольшой прикроватной тумбочке, в которую едва ли умещаются крема и маски, которые она регулярно использует. — Ага, обмен подарками с родственниками и праздничный ужин, — пусть Джиён и говорит так, словно это ничего для неё не значит, Ючжон начинает завидовать. По крайней мере, у Джиён есть, с кем встретить Рождество, и отец ждёт её с распростёртыми объятиями, в то время как председатель Квон улетел на острова, чтобы отдохнуть от шумного Сеула и не менее шумной дочери. — Ясно, — Ючжон слегка поджимает губы, — а я сейчас встану с кровати, надену самый шикарный поношенный свитер и спущусь в круглосуточный магазин за вином. И за кимпабами. Джиён особо и не слушает её, отвечает кому-то другому, а Ючжон тяжело вздыхает. — Повеселись там, — выдаёт напоследок подруга, будто не знает, что веселиться особо негде, а после сбрасывает вызов. Ючжон допивает остатки красного вина и стучит ступнями по пыльному матрасу. Эта маленькая квартирка её душит, как и нежелание Минхо разговаривать с ней вне работы. Ну неужели так сложно быть дружелюбным? Тяжело вздыхая, Ючжон встаёт с кровати и плетётся к чемодану, который так и не разобрала. В глубине души она всё ещё надеется, что отец передумает и попросит её вернуться домой. Она не может жить одна. Тишина в квартире напрягает, как и остывший рис в рисоварке. Она не любит готовить на одного и хочет, чтобы кто-нибудь с ней хотя бы посидел, пока она ест. Возможно, именно по этой причине в последние дни она старается завтракать, обедать и ужинать за пределами квартиры? И задерживается на работе, только бы не возвращаться сюда и не вслушиваться в тишину за стеной. Иногда она даже сидит в чёрном Мерседесе на парковке, просто потому что ей не хочется возвращаться домой. Натягивая бежевый кашемировый свитер с потёртостями на локтях, Ючжон снова хватается за бокал и трясёт его, надеясь поймать ещё хотя бы пару капелек терпкого вина. Ей некуда торопиться, поэтому она очень медленно натягивает белые сапожки и в несколько слоёв наносит гигиеническую помаду. Весь декабрь погода в Сеуле менялась, и только ближе к Рождеству выпало столько снега, что для того, чтобы утром добраться до парковки, нужно было брать с собой лопату. И мороз кусал за щёчки, заставляя их краснеть. Ючжон спрятала небольшой лаковый кошелёк в карман куртки и надавила на дверную ручку, чтобы открыть дверь. В коридоре было светло и пахло сыростью, а коврик, который лежал под дверью Минхо, уехал в сторону, словно кто-то его нарочно сдвинул. Борясь с непреодолимым желанием вернуть его на место, Ючжон двинулась в сторону лифта. Проходя мимо двери Минхо, она бросила взгляд на глазок, будто парень мог прятаться за дверью и наблюдать за происходящим в коридоре, а потом слегка вздёрнула подбородок. Квон Ючжон не была глупой, но становилась такой, когда дело касалось Минхо. В компании он всегда был таким холодным и сосредоточенным, много работал и нравился председателю Квону, потому что всегда оставался серьёзным, но как-то Ючжон видела, как он смеялся, разговаривая с кем-то по телефону. В уголках глаз у него появлялись крохотные морщинки, а мелодичный смех был настолько приятным, что Ючжон захотелось записать его и поставить себе в качестве будильника. Хотелось бы ей просыпаться по утрам под его смех. — Подождите! — Ючжон вскидывает руки, замечая, как серебристые двери лифта понемногу сходятся. — Подождите, пожалуйста! Она срывается на бег и успевает до того, как двери окончательно закроются. Всовывая руку в проём, она нечаянно касается ладонью чьей-то куртки и собирается извиниться, но когда замечает недовольное лицо Минхо, не может и слова из себя выдавить. Отступать уже нет смысла, тем более это просто поездка в лифте. — Директор Квон, — он кивает в знак приветствия и делает шаг в сторону, чтобы Ючжон зашла. Ему не верится, что он так не вовремя решил сходить в магазин. Если бы вышел на минуту раньше, не задержавшись из-за шнурков на ботинках, или чуть позже, ему не пришлось бы ехать с ней в лифте. — Привет, Минхо! — она начинает слишком громко и радостно, поэтому сразу кусает губы, упрекая себя за это, и потупляет взгляд в пол. Она смущается просто потому что рядом с ним стоит, а он продолжает хмуро глядеть на двери. — С Рождеством. — Спасибо, вас тоже, — он не сводит взгляда с двери, и поэтому Ючжон легонько дёргает его за рукав куртки, нечаянно прикасаясь своими пальцами к его. — Уезжаешь куда-то? — как можно скорее ослабляя хватку, девушка снова смотрит в пол. Рядом с Минхо она действительно становится глупой. Лифт останавливается, издавая тихий скрип, подобный тяжёлому вздоху, и серебристые двери медленно расходятся в стороны. Минхо пропускает Ючжон вперёд, потому что так правильно, а не потому что хочет ещё немного задержаться. Будь его воля, он бы рванул вперёд и оставил её без ответа. — Нет, — он улыбается краешком губ, и это выглядит настолько натянуто и неестественно, что Ючжон становится не по себе. Неужели ему так неловко из-за неё? — Просто иду в магазин. — Ох, правда? — опять слишком громко и радостно. — Я тоже иду в магазин. Минхо плотно сжимает челюсти, чтобы не спросить, что именно так веселит Ючжон. Широкая улыбка появляется на её лице, и от этого её глаза суживаются и становятся похожи на полумесяцы. Кажется, даже они улыбаются. — Славно, — Минхо придерживает стеклянную дверь, снова пропуская Ючжон вперёд. Вряд ли председателю Квону понравилось бы, если бы Минхо сейчас сбежал от его дочери. Пару дней назад председатель сам позвонил ему и попросил присмотреть за его Ючжон. Отец Минхо раньше работал в компании, а после его место занял сын, и от этого доверие к семье Ли возросло. — Вам куда? — Минхо снова выдавливает из себя улыбку, впервые поднимая на девушку взгляд и устанавливая с ней зрительный контакт. Она входит в число тех людей, чьи глаза кажутся бездонными. Они такие глубокие и чёрные, словно воды Тихого океана на глубине в десятки метров. — Туда, — Ючжон указывает в сторону единственного круглосуточного магазина, который находится с обратной стороны здания. — А мне туда, — Минхо же указывает совсем в другую сторону и сразу делает шаг в том направлении. — Подожди! — она снова делает это, снова нарушает его личное пространство, только в этот раз хватает не за рукав куртки, а за руку. Её ладони тёплые и мягкие, а ещё очень маленькие. — А можно мне с тобой? Я здесь уже неделю живу, но дальше круглосуточного магазина не ходила. Кажется, выпитая бутылка вина таки дала в голову, иначе какого чёрта она продолжает держать его руку? В отличие от её, его ладони холодные и шершавые, но сжимать его пальцы в своих до жути приятно. Если Минхо сейчас откажет ей, скажется ли это как-нибудь на его отношениях с председателем Квоном? — Да, конечно, — Минхо выдыхает, сдаваясь. Он хотел сбежать от неё, отправившись в магазин за парком, а теперь вынужден вместе с ней тащиться чёрт знает куда. Вот почему говорят, что лучше не лгать — боком вылезет. Под ногами захрустел присыпанный снегом гравий: Минхо спустился со ступенек, уверенно двинувшись в сторону парка. Около месяца назад под ногами шуршали сухие листья, а теперь хрустел снег. Оставляя следы от сапог на дорожке, Ючжон торопливо следовала за парнем. Его шаги были большими, так что ей приходилось перебирать ногами вдвое быстрее, но такая ерунда её не особо беспокоила, она могла думать только о парне, что шёл рядом, периодически нечаянно сталкиваясь с девичьим плечом и поджимая губы. Он не выглядел слишком довольным, но и злым тоже. Он надел маску безразличия, настолько привычную, что Ючжон иногда задавалась вопросом, а действительно ли она видела, как он смеялся или это ей просто приснилось? — А почему ты один на Рождество? — она заговорила первой, своим вопросом попадая в яблочко и тем самым заставляя Минхо раздражаться. Внезапно налетевший порыв ветра только усугубил скачок настроения. Минхо не хотел оставаться один на Рождество, просто так вышло. Последний праздник, который он провёл в кругу семьи, завершился, не успев начаться, а больше Минхо никто не приглашал. Всё полетело из-за БоЁн, — его племянницы, — но винить её в этом было бы слишком несправедливо. — Потому что, — Минхо буркнул это себе под нос, но Ючжон всё равно услышала. — Тебя тоже не пригласили? Минхо прочистил горло. — Директор Квон, вам действительно необходимо идти в дальний магазин? — он остановился посреди парковой дорожки. — И обязательно обсуждать причины, по которым мы остались одни на Рождество? Вот скажите, вы верующая? Вопрос, заданный Минхо, поставил Ючжон в тупик. — Ну… — Поскольку вы замешкались, думаю, нет, — парень запустил пятерню в густую чёрную чёлку и прерывисто выдохнул. — Значит, Рождество — никакой не праздник, самый обыкновенный день. Это важно только для детей, потому что «Санта», — он показал кавычки пальцами, — приносит им подарки. Но поскольку мы с вами уже давно не дети… Ючжон смутилась. Тон Минхо, его слова и нескрываемое раздражение не давали ей покоя. Вот что она делала не так? Другие парни были от неё в восторге, в основном из-за денег отца, но в то же время они восхищались её острым умом и приятной внешностью, и только Минхо игнорировал тот факт, что она — дочь председателя, и пытался выставить её идиоткой. — А мне кажется, что Санта существует… Минхо фыркнул. — Существование Бога вы отрицаете, но верите в бородатого старика в красном костюме и с летающими оленями в упряжке? Минхо хотел фыркнуть снова, закатить глаза, ещё каким-нибудь способом показать, насколько бредовой кажется ему идея существования кого-то вроде Санта Клауса, но фырканье какого-то животного и чей-то хриплый стон заставили его удивлённо вскинуть брови. Он глянул за спину Ючжон и даже слегка приоткрыл рот. — Что это?.. — когда он был удивлён, — или, скорее, поражён, — выглядел забавно и мило. С приоткрытыми губами и приподнятыми бровями он был похож на милого кролика, а ещё его чёрные волосы, переливающиеся в свете фонаря, казались очень мягкими на ощупь. Ючжон с большим трудом оторвалась от симпатичного лица Минхо и обернулась, точно так же, как и он, вскидывая брови. — Санта? — она озвучила неимоверно глупую мысль и тут же пожалела об этом. Она же взрослая серьёзная девушка, которая без ума от парня, стоящего напротив, так почему из её рта продолжают вылетать глупости? Минхо покачал головой, с любопытством разглядывая десяток больших серых оленей. Они выглядели огромными, с длинными рогами и маленькими глазёнками, которые сканировали пустой парк и белоснежные сугробы. Именно олени издавали эти фыркающие звуки и топали копытами по снегу, заставляя его лететь в стороны. Одним из первых стоял лохматый олень, который казался очень старым и запущенным, а рядом с ним — молодой и красноносый. Казалось, кто-то мазнул ему по носу кистью с красной краской. — Ох… — страдальческий стон повторился, заставив Ючжон сделать неуверенный шаг в сторону усыпанных снегом деревьев, а Минхо схватить девушку за руку. Его ледяные пальцы окольцевали кисть, пуская по спине и шее Ючжон табуны мурашек. — Вы куда? — он впервые сам прикасался к ней и не мог отпустить — вдруг она сделает ещё один шаг в направлении оленей? Они не выглядят слишком довольными, скорее опасными. — Кажется, там кто-то есть, — Ючжон не пыталась вырваться из хватки парня, просто двинулась вперёд, вынуждая его следовать за ней. — Наверное, что-то произошло, иначе почему здесь олени? Ючжон всё ещё не верилось, что она рассказала кому-то вроде Минхо о том, что верит в Санту. Но она правда верит. Не в то, что он приносит игрушки, а в волшебство, которое он дарит и награду для тех, кто хорошо вёл себя весь год. Необязательно ведь дарить подарки, достаточно просто привнести немного уюта и тепла, а ещё крепкого здоровья для детишек. — Идём, скорее, — Ючжон обернулась, заглянув в карие глаза Минхо. Она хотела, чтобы он помог, а он хотел просто купить ещё бутылку лимонада и вернуться домой. И всё же развернуться и уйти он не мог. По-прежнему сжимая руку Ючжон, Минхо обошёл её, чтобы идти впереди, и медленно стал приближаться к оленям. Вблизи красноносый олень выглядел не только молодым и резвым, но ещё и счастливым. Казалось, он улыбается, тихо фыркая от кучки холодного снега, свалившейся с ветки дерева и приземлившейся ему на нос. Красная краска от этого ничуть не смылась, к слову. Ючжон хотела вырваться вперёд, но Минхо держал её позади, до боли сжимая её кисть и заставляя девушку практически прижиматься к его спине. Не то чтобы она была против. От него пахло чем-то сладким и лимонным, будто фантой или леденцами, поэтому она принюхивалась к нему, пока он удивлённо изучал оленей. Ему казался странным и необычным тот факт, что в парке, посреди Сеула, появились олени. Разве возможно на них передвигаться по городу? На Рождество сплошные пробки, никто не разрешил бы оленям расхаживать по столице. — Минхо, — Ючжон настойчиво потянула руку парня вниз, — Минхо, смотри. Она указывала на большой снежный сугроб под одним из деревьев. Ветви молодого дуба стали совсем голыми, потому что пушистый снежок обвалился вниз. — Ох… — Там кто-то есть! — Ючжон вскрикнула, отчего Минхо поморщился и сжался, надеясь прикрыть так уши. Она была шумной не только в офисе и своей квартире. Похоже, она постоянно шумела. Все олени, как один, подняли головы и посмотрели в сторону источника шума — туда, где стояла Ючжон. Минхо проследил за их взглядом и упёрся в макушку девушки. Она была на порядок ниже его, притом, что он и сам-то не был слишком высоким. Для других она наверняка выглядела гномом. Ну, гномиком. Маленьким шумным гномиком, вроде тех, что американцы расставляют на лужайке перед домом. «Ну почему именно она?» — задался вопросом Минхо, снова обгоняя Ючжон и аккуратно разгребая снег руками. Старик с белой бородой, в чёрных сапогах до колен, в алом костюме Санта Клауса, отороченном белым мехом, распластался на снегу. Из-за того, что он двигал руками, сзади появились крылья ангела, а от попыток самостоятельно подняться, щёки сильно покраснели и дыхание сбилось. — Дедушка, с вами всё в порядке? — Ючжон легонько оттолкнула Минхо в сторону, бросаясь к мужчине и сразу хватаясь за его предплечье. Он был слишком тяжёлым, практически неподъёмным, в основном из-за своего костюма. — Ох-ох-ох, — прохрипел он в ответ, сразу цепляясь за руки девушки. Это насторожило Минхо, даже заставило пошевелиться и присесть на корточки рядом со стариком в красном костюме. Квон Ючжон была странной, и Минхо до сих пор не до конца понимал её. Она была серьёзной в компании, но превращалась в милашку перед своим отцом, обещала сорвать сделку за то, что он предложил ей пожить самостоятельно, — выгнал из дома, иными словами, — но хотела, чтобы её пригласили на Рождество домой. Она продолжала настойчиво приставать к Минхо со своим новосельем и увязалась за ним в магазин. А теперь она хотела помочь явно пьяному Санте. — Ох, я упал, — простонал старик, когда Минхо просунул одну руку ему за спину, а второй потянул его вверх. — Упали? — Ючжон выглядела очень обеспокоенной. — Поскользнулись? — Нет, — оказавшись в сидячем положении, Санта потянулся рукой, облачённой в такую же алую перчатку с белым мехом, как и костюм, к колену и осторожно потёр его, — я вывалился из саней из-за ветра. Погодка нынче убийственная. Минхо повёл бровью. Снегопад давно закончился, да и не было скользко, случались порывы ветра, конечно, но не настолько сильные, чтобы снести кого-то. — Вы можете встать? — Ючжон нисколько не смутили его слова, она продолжала пытаться поднять его и тряслась, как эти крохотные собачки на руках своих хозяев. — Вы давно здесь лежите? На удивление, от старика вовсе не пахло алкоголем, скорее имбирными пряниками, какао с зефиром и елью. — Не уверен, — старик снова застонал и теперь схватился за голову. — Ой, а где моя… где это моя шапка? Покрасневшие щёки были того же оттенка, что и костюм, а белые зубы очень контрастировали на фоне красного лица. — Минхо, — девушка заговорила шёпотом, пока старик продолжал искать свою шапку, осматриваясь вокруг и шаря руками по снегу, — кажется, у дедушки повреждена нога. — Ага, и голова тоже, — парень снова фыркнул, и олени, один за другим, повторили за ним. — Мы должны отвезти его в больницу, — Ючжон запустила руки в карманы, пытаясь нащупать ключи. — Можешь подогнать мою машину, пожалуйста? И почему она продолжала разговаривать с ним неформально? Он постоянно обращался к ней на «вы» и надеялся, что рано или поздно ей надоест ты-кать, и она тоже будет обращаться к нему подобающе. Но Квон Ючжон совсем не понимала намёков. Она была не только глупой, но ещё и упрямой и слишком… слишком напрягающей. — Почему я? — ключи зазвенели, когда Ючжон вытащила их из кармана куртки. — Я выпила немного вина перед выходом, — она всучила ключи парню. — На тебя вся надежда. Тебя. Тебе. Ты. Минхо. Да она издевается! — Ладно, Ючжон, — не пытаясь скрыть недовольство, Минхо сделал акцент на её имени, — я подгоню машину. А ты, — он нарочно выделил «ты», — помоги ему поискать шапку.

***

Минхо свернул с Четвёртого шоссе на дорожку, ведущую к больнице. Сугробы по бокам от дороги были настолько высокими, что некоторых детишек не было видно, а машины целую вечность стояли в пробках, с трудом передвигаясь по городу, как и люди в магазинах. Возможно, в торговых центрах «пробки» были пострашнее, чем на дорогах. Некоторые люди, вроде Минхо, покупали подарки заранее, опираясь на письмо, которое маленькая племяшка просила передать Санте, и на предпочтения других маленьких девочек. А некоторые ждали последнего дня, когда уже всё разберут или когда после десяти будет резкий спад цен и появится возможность получить какую-нибудь модную говорящую барби для ребёнка (если таковая найдётся на складе). Правда, вряд ли его маленькой племяннице БоЁн нужна была такая. В письме она вообще не указала, какую игрушку хочет. «Хочу, чтобы мои лёгкие работали, мама чаще была дома, а дядя больше улыбался», — корявые буквы всплывают в памяти, когда Минхо сворачивает к больнице, вскоре притормаживая у главного входа. «И чтобы папа поскорее вернулся», — Минхо хмурит чёрные брови, стараясь отогнать мысли о детском письме, что лежит в кармане куртки с позапрошлых выходных. Из-за того, что БоЁн не попросила ни одну из игрушек, ему пришлось самому выбирать что-то и много разговаривать с консультантами в магазине игрушек. До похода в магазин он не особо представлял, что нравится шестилетним девочкам, но после перечисления всех возможных кукол и каких-то навороченных роботов, от которых фанатеют все без исключения — и мальчики, и девочки, — он сочувствовал родителям, у которых двое и больше детей и которые не работают в большой компании на человека вроде председателя Квона. — Спасибо вам большое, — старик закряхтел, цепляясь рукой за пассажирское сидение, на котором сидела Ючжон. — Не знаю, что бы я без вас делал. После того, как Минхо подогнал машину и усадил старика на заднее сидение, Ючжон любезно предложила дедушке свой телефон, чтобы тот позвонил кому-то, кто сможет забрать оленей и «закончить работу за него». Минхо предполагал, что работа как-то связана с ярмаркой в центре Сеула и большим красным мешком, который оказался в санях, из которых якобы вывалился Санта. А «вывалился» он нормально так, на ногу ступить не мог, и на затылке появилась большая шишка. — Всё в порядке, — отвечала за двоих Ючжон, а Минхо кусал кончик языка, чтобы ни в коем случае не высказаться по поводу всего этого. Он представлял, как вернётся домой, развалится на диване в гостиной и будет щёлкать каналы в поисках чего-то интересного. На утро у него непременно будет болеть спина, но лучше спина, чем голова от круглосуточной болтовни Ючжон. — И всё же, я отвлекаю вас в такой вечер, — старик самостоятельно смог открыть дверь, хоть ему и потребовалось некоторое время на поиск ручки и осознание того, как это работает. — Вы, наверное, собирались отметить его вместе, а я вам помешал… — Вместе? — Минхо чуть было снова не фыркнул, но вовремя осознал, что Ючжон на него смотрит. Вряд ли она выдала бы ему премию, если бы он высмеял сам факт существования каких-либо отношений между ними. — Нет, мы просто шли в магазин. Минхо наклонился, закидывая одну руку Санты на своё плечо, а после вытягивая его из машины. Он был ужасно тяжёлым и неповоротливым, на больную ногу ступать вообще не мог, жаловался на головную боль и постоянно стонал. Но Ючжон ничего из этого не раздражало, она была слишком взволнована. Совсем чуть-чуть, но она была рада такому стечению обстоятельств. Благодаря дедушке у неё была возможность лицезреть Минхо за рулём своего автомобиля. И он даже пару раз обращался к ней, спрашивая, как включить печку и сделать радио тише. В те моменты он не грубил и не выглядел раздражённым, хотя явно был расстроен. — Действительно? Разве вы не вместе? — седые брови поползли вверх, а потом он внезапно усмехнулся, на мгновение перестал стонать, и очень тихо пробормотал: — Ах, точно! Не в этом году, я забегаю вперёд… Ючжон попыталась взять старика с другой стороны, но Минхо ей не позволил, попросив вместо этого придержать двери и позвать медсестру. Когда Санту, наконец, подхватили два медбрата, Минхо облегчённо выдохнул. У него уже около минуты вибрировал телефон в кармане, но не было возможности принять звонок. — Не стоит ли нам провести его до кабинета? Вдруг ему нужна будет помощь? — Ючжон с печалью смотрела вслед уходящему мужчине. В алом костюме и с настоящей седой бородой, а также добрыми глазами и низким голосом, он действительно походил на Санту. — Не похоже, что у него есть деньги… Может, я оплачу его счёт? Ючжон и впрямь не умела распоряжаться собственными средствами. Она тратила их не только на себя, но и на других, просила прибавки некоторым работникам, хотя они этого не заслуживали, и тем самым расстраивала председателя Квона. — Ючжон, вы… — Минхо осёкся. — Ты не должна этого делать. Мы доставили его в больницу, разве этого не достаточно? Он достал из кармана мобильный телефон и нажал на зелёную трубочку на экране. — Да? — его голос звучал мягко, совсем не так, как при разговоре с соседкой. — Ты почему не берёшь трубку? — женский крик заставил парня отодвинуть телефон от уха. — Я пытаюсь дозвониться до тебя уже больше получаса! Чтобы Ючжон ни в коем случае не могла слышать, что говорит Михо, Минхо переместил указательный палец на боковую клавишу и несколько раз нажал на неё, делая звук тише. — Прости, я был немного занят, — Минхо взглянул на настенные часы, висящие в холле. — Ты почему не спишь? Михо немного расслабилась и шумно выдохнула в трубку. У неё раскалывалась голова от пролитых слёз и переживаний. — Мы с БоЁн в больнице, — она заговорила гораздо тише, так что в этот раз Минхо пришлось нажимать на клавишу «громче». — Что? В больнице? — он поймал на себе взволнованный взгляд Ючжон. Она по-прежнему стояла рядом. Её длинные волосы были спрятаны под курткой, а кашемировый свитер выглядывал из-под рукавов. — С ней что-то случилось? — Очередной пневмоторакс. Я звонила тебе, потому что немного выпила, и у меня не было денег на такси… Минхо показал Ючжон указательный палец и одними губами произнёс «Минутку». Распрощаться с ней прямо сейчас было бы грубо, к тому же, ключи от её машины всё ещё были у него. — В какой вы сейчас больнице? Уже всё хорошо? — он зарылся пальцами в волосы, чувствуя, как внутри возрастает волнение. — БоЁн в порядке? Если бы Бог или Санта на самом деле существовали, они бы ни за что не допустили такого. Если бы они существовали, БоЁн в свои шесть была бы абсолютно здоровой, как и большинство детей её возраста, каталась бы на коньках и спускалась с горки, а в Рождество она бы открывала подарки и звонко смеялась. Но вместо этого она в больнице. — Мы в Кёнгхи. БоЁн уже в порядке, но у меня до сих пор руки дрожат. Минхо развернулся к большим золотистым буквам, прикреплённым к стене в холле, гласящим «Больница Кёнгхи», и краем глаза заметил Квон Ючжон. Она стояла одна посреди холла, сжимая руками край свободного свитера. Она расстегнула куртку и от перепада температуры её щёки слегка покраснели. — В какой вы палате? — Мы на седьмом этаже, в интенсивной терапии, — Михо заговорила шёпотом, — в семьсот тринадцатой. Кажется, БоЁн пришла в себя. — Хорошо, я скоро буду, — Минхо сбросил вызов и убрал телефон в карман куртки. Постояв на месте ещё пару секунд, он уловил движение в той стороне, где стояла Ючжон, и снова обратил к ней свой взор. Она махала руками, пытаясь привлечь его внимание, и указывала в сторону лифта. Поскольку он не торопился возвращаться к ней, она сама направилась к нему. — Минхо, если у тебя появились какие-то дела, ничего страшного, — она немного улыбнулась, вовсе не натянуто, а по-настоящему, искренне, — я поднимусь к дедушке, а потом поеду домой на такси. Если это срочно, можешь взять мою машину. Чёрт, она даже была готова доверить ему свою машину. Они до сегодняшнего вечера толком не общались, сталкивались пару раз в компании и игнорировали друг друга на собраниях и конференциях. Точнее, Минхо её игнорировал. Всегда. — Моей племяннице стало плохо, её привезли в больницу, — Минхо указал пальцем в пол. — В эту больницу. — Твоей племяннице? — множество эмоций, от страха до удивления и сопереживания за мгновение проскользнули на лице Ючжон. — Всё очень плохо? Минхо отрицательно покачал головой. Он хотел быть чуточку искреннее с Ючжон, но не планировал вдаваться в подробности. — Если хочешь, можешь заглянуть к дедушке, пока я поднимусь к племяшке, — Минхо расстегнул молнию и вскоре стянул с себя куртку, — потом встретимся внизу и вместе поедем домой. Ючжон это более чем устраивало. Этот вечер для неё был лучшим с тех пор, как она перебралась в квартирку по соседству с Минхо, но плохие новости о его племяннице расстраивали. — У тебя же есть мой номер? — Ючжон достала из кармана телефон. — Сможешь меня набрать позже? Минхо кивнул, и впервые за всё время знакомства с Ючжон улыбнулся ей. Почти так же широко, как тогда, когда разговаривал по телефону. — Спасибо, — зачем-то сказал он, а после взял куртку под мышку и посеменил к лифту. Ючжон ещё пару минут смотрела ему вслед, не веря своим глазам. Ли Минхо ей улыбнулся. Он улыбнулся. Ей. Так широко, что у него появились те самые морщинки в уголках глаз. Улыбающийся Минхо был похож на Чеширского кота. Вот бы он почаще улыбался… — Что это? — Ючжон чуть не наступила на белоснежный конверт, который чудным образом оказался у неё под ногами. Всего минуту назад его здесь не было. Подобрав с пола конверт, она покрутила его в руках, прежде чем приоткрыть и заглянуть внутрь. Помимо сложенного вдвое листа там ещё лежали вырезанные из набора стикеры с котятами и один мятный леденец. Читать чужие письма было неправильно, Ючжон сама раздражалась, когда её почту забирал и читал кто-то другой, но в этот раз верх взяло любопытство, к тому же, ей почему-то казалось, что владелец письма — Ли Минхо. Он так неосторожно обращался с курткой, пока снимал её, что вполне мог выронить что-то из кармана. Бумага шуршала, пока Ючжон осторожно вынимала письмо из конверта, боясь растерять стикеры. Ей было ужасно любопытно, хотя она пообещала себе, что только проверит, действительно ли это письмо Минхо, а потом вернёт всё на свои места. Ей хотелось верить, что это какой-нибудь список покупок или неоплаченные счета, но она совсем не ожидала увидеть в конверте письмо Санте. Корявые буквы скакали по строкам, уползая то вверх, то вниз, вылезая за начерченные простым карандашом линии и иногда становясь слишком крупными. Ошибки в словах вовсе не были смешными, они, скорее, были ужасающими, но когда Ючжон опустила взгляд в конец письма и прочитала «Чхве БоЁн, шесть лет, Сеул» всё встало на свои места.

***

— Это настолько увлекательно? Ючжон оторвалась от письма, написанного БоЁн, шестилетней племянницей Минхо, и удивлённо посмотрела на мужчину в костюме Санты. Когда она пришла, ему наложили лангету и он тихо похрапывал, не выпуская красную шапку из рук. С тех пор, как он нашёл её под ногой Дансера, — одного из своих оленей, — продолжал сжимать её в руках. — Вы проснулись? — Ючжон сложила письмо, которое прочитала уже раза четыре, вдвое и вернула в конверт. — Один доктор сказал, что у вас сотрясение, но тут был ещё один… Он утверждал, что такого понятия, как «сотрясение мозга» вообще не существует. — Это письмо для Санты? — старик начал двигаться в постели и Ючжон вскочила со стула с мягкой обивкой, бросившись на помощь. — Да, одной маленькой девочки, — Ючжон закусила нижнюю губу, испытывая прилив каких-то смешанных чувств. Ей было так приятно и интересно читать письмо ребёнка, но в то же время грусть накатывала волнами. — Правда? — дедушка добродушно улыбнулся. — И что же она просит в подарок? В письме не было ничего об игрушках или чём-то подобном, БоЁн, в отличие от других детей, просила действительно важные вещи. — Здоровые лёгкие, больше внимания от мамы и поводов для улыбок Минхо, — у Ючжон задрожала нижняя губа. Она не была слишком сентиментальной обычно, но сейчас почему-то расчувствовалась. — И чтобы её папа поскорее вернулся. Дедушка понимающе кивнул и внезапно стал очень серьёзным. Он протянул задумчивое «Хм», а потом сильнее сжал свою шапку. — Так несправедливо, что маленькие дети страдают и проводят свои лучшие дни в стенах больницы, — наконец, выдал он. — Отсюда и недостаток внимания, потому что, чтобы оплатить ребёнку лечение, приходится много работать. Должно быть, даже в такой день не до празднования. Ючжон кивнула, задумываясь о том, сколько времени прошло с тех пор, как Минхо ушёл к племяшке. Он собирался позвонить ей, когда закончит, но так и не набрал её, хотя было давно за полночь. — А Минхо, — дедушка заставил Ючжон отвлечься от своих мыслей, — это тот хороший парень, который меня привёз? Ючжон снова кивнула, только теперь уголки её губ дрогнули, слегка приподнявшись вверх. Несмотря на грубость Минхо, он всё ещё являлся хорошим человеком. Он всегда был таким, просто притворялся раздражённым и безразличным. — Ему не нужны поводы для улыбки, их достаточно, он просто пока не замечает, — щёки дедушки всё ещё были слегка красными. — Но он непременно заметит. Очень скоро. От его взгляда и слов Ючжон почему-то смутилась. — А вот насчёт отца… Это сложно, — Санта качнул головой. — Вряд ли кто-то способен вернуть его. Но всё же, здоровые лёгкие… — он снова задумался над чем-то. — Не то, что можно получить в подарок за одну ночь, но Санте стоило бы над этим поработать. Ючжон часто закивала. Она действительно надеялась, что есть кто-то, — Бог, Санта, Джинн или Пасхальный Кролик, — кто способен помочь с подобными желаниями. Не зря ведь люди молятся и не зря дети стараются изо всех сил быть хорошими, чтобы под ёлкой найти заслуженные подарки. — Знаете, — старик немного улыбнулся, — вы так много для меня сделали сегодня. Вы и ваш друг. Я и не знаю, как вас благодарить. Он внезапно замер, словно что-то вспомнил, а потом тихо рассмеялся. — Или всё-таки знаю, — он отпустил свою красную шапку и потянулся в широкий карман в красном костюме. Он долго рылся в нём, словно там было много чего, хотя снаружи карман выглядел абсолютно пустым, а в конце концов радостно воскликнул: — Вот же оно! Продолговатая фиолетовая упаковка показалась из кармана, а потом Санта полностью вытянул её оттуда, и Ючжон невольно задалась вопросом, как это уместилось в небольшом нашитом кармане. — БоЁн не просила никаких игрушек, потому что у неё их достаточно, но она наверняка обожает эти конфеты, — он расплылся в счастливой улыбке, а потом слегка прикрыл рот рукой и полушёпотом добавил: — И Минхо тоже от них без ума. Вы же знаете, что путь к сердцу мужчины зачастую лежит через желудок? Он подмигнул Ючжон, посмеиваясь над своими же словами, а после отдал ей упаковку. — Спасибо, что помогли мне сегодня, теперь, кажется, моя очередь, — старик растянулся на постели, опять берясь за свою шапку. — Отделение интенсивной терапии находится на седьмом этаже, а там вы сразу найдётесь. За меня не беспокойтесь, далеко я не убегу, — он легонько похлопал по больной ноге. Отчасти Ючжон хотелось возразить, потому что было как-то неправильно идти к Минхо и его семье без разрешения, но она уж очень долго ждала его звонка. — Тогда я быстренько поднимусь к нему, отдам конфеты и вернусь к вам, ладно? Санта кивнул. — Обязательно отдайте конфеты. В Рождество никак нельзя оставаться без подарков.

***

Уже поднимаясь в лифте, Ючжон задумалась о том, насколько глупым был разговор с Сантой. Он откуда-то узнал имя племянницы Минхо, хотя она точно не называла его, и с чего-то взял, что она любит такие конфеты. А ещё сказал, что Минхо не замечает поводов для улыбки. Он говорил о ней? Неужели её влюблённость была настолько очевидной? Кажется, Минхо действительно слеп. Мобильный в кармане завибрировал, вырвав Ючжон из удручающих мыслей, и она моментально приняла звонок. — Ючжон? — мягкий голос Минхо развеял все волнения и страхи. — У моей племянницы уже всё хорошо, так что я могу отвезти тебя домой. — Только меня? — лифт остановился на седьмом этаже. — Ты не собираешься потом остаться? — Остаться? У тебя? — вопрос Минхо прозвучал не только странно, но и очень близко. Двери открылись, и Ючжон чуть не выронила телефон из рук. — У м-меня? — повторила она в трубку, хотя Минхо стоял прямо перед ней. — Нет, я имею в виду у себя. Люди должны ночевать у себя дома. Ну, главное, чтобы дома. Пока Ючжон болтала, медленно опуская телефон, Минхо сбросил вызов и удивлённо наблюдал за девушкой. Двери лифта начали закрываться, потому что кто-то вызвал его, и Минхо вытянул руку вперёд, нечаянно касаясь кашемирового свитера Ючжон. Было бы замечательно, если бы она всё же была чуть выше и он дотронулся до её живота, но его пальцы уткнулись ей в грудь и, в отличие от него этим вечером, она прерывисто выдохнула. — Я просто хотел вернуться сюда позже, — чтобы не усугублять ситуацию и не акцентировать внимание на том, что произошло, Минхо ухватился за мягкий свитер и легонько потянул его на себя, призывая девушку выйти из лифта. Как только она сделала шаг в его сторону, он моментально убрал от неё руки. — Твоя племянница останется здесь на ночь? — Ючжон одной рукой сжимала телефон, а другой упаковку конфет. — Тогда я лучше поеду на такси. Можешь вернуть машину утром или послезавтра… — Нет! — Минхо самому себе показался очень громким. — Кхм, это твоя машина, да и я должен вернуть тебя домой в целости и сохранности. Опасно в такое время на такси разъезжать. Ты разве не смотрела Шерлока Холмса от BBC? Первый сезон. Ючжон смотрела на Минхо, как на сумасшедшего, и от этого у него покраснели щёки. Он ненавидел смущаться, особенно из-за девушек. Это он должен был смущать их, а не они его. — Я не люблю зарубежные сериалы, — тихо ответила она, опуская взгляд и вспоминая о конфетах, которые всё это время сжимала. — Кстати, — она облизала пересохшие губы, убеждаясь в том, что сколько слоёв гигиенической помады не наноси, к концу вечера губы всё равно обветрятся, — у меня есть кое-что для твоей племянницы. Она всучила парню продолговатую фиолетовую упаковку, а потом ещё потянулась в карман за письмом, которое Минхо обронил. — И вот это. Твоё, да? — она надеялась, что Минхо не будет на неё злиться за то, что она подобрала его письмо. — Ты читала? — спрашивая это, он не выглядел злым, даже не хмурился. Знакомая упаковка любимых конфет из детства почему-то сделала его очень счастливым. Он не видел этих конфет уже пару лет, и БоЁн тоже. — Только заглянула, чтобы узнать, чьё оно, — она старалась оставаться невозмутимой, но потом подумала, что лгать Минхо о таком не слишком хорошо. — Ну, прочитала разочек. То есть два. Или четыре… БоЁн начинает с «Дорогой Санта Ли». Ли, потому что на самом деле Санта это ты? Минхо весело хмыкнул. Не фыркнул как обычно и не закатил глаза, а просто хмыкнул и немного улыбнулся. — Нет, потому что она по телевизору услышала, что корейский Санта носит фамилию Ли. — Корейский Санта? — Ючжон мельком поглядывала на Минхо, незаметно вглядываясь в его улыбку и искренне наслаждаясь этим. — Думала, Санта один и фамилия у него «Клаус». — В телевизоре сейчас и не такое говорят, — Минхо убрал конверт в карман джинсов и внимательнее присмотрелся к упаковке конфет. — Но где ты взяла их? Мне казалось, их больше не производят. Ючжон пожала плечами. — Дедушка дал и сказал, что ты и БоЁн от них без ума, — она нервно рассмеялась. — Представляешь, он откуда-то узнал имя твоей племянницы, хотя я точно не говорила ему, как её зовут. Сейчас, когда думаю об этом, это кажется странным и удивительным. — Да ладно, — Минхо поморщился, — наверняка ты назвала её имя и забыла об этом. — Нет, честное слово! Минхо снова ухватился за свитер Ючжон, только в этот раз за самый его низ, осторожно сжав мягкую ткань пальцами. — А ты очень торопишься домой? Не хочешь вместе занести конфеты моей племяшке? — он поискал взглядом настенные часы в отделении, но их нигде не было. — Подожди, уже очень поздно? — Думаю, около часа, — Ючжон не могла скрыть улыбки, — но я совсем не хочу спать. И домой не тороплюсь. Давай вместе зайдём к БоЁн. Она уже чувствует себя лучше? Что с ней случилось? В коридоре кроме них никого не было, и ответ Минхо глухо и пусто разнёсся в больничных стенах: — У неё лобарная эмфизема, проявилась в позапрошлом году, — плечи его опустились и он чуть сильнее сжал упаковку конфет. — Почти все девять месяцев учёбы проболела дома, то бронхит, то пневмония, то просто простуда. Врачи только спустя некоторое время обратили внимание на частоту заболеваний, а потом диагностировали лобарную эмфизему. Во время выдоха бронхи спадаются, — он обернулся, чтобы посмотреть на Ючжон, — а проникший в лёгкие воздух задерживается в альвеолах, из-за этого перерастяжение доли лёгкого. Минхо приоткрыл дверь в палату, в которой лежала БоЁн, и женщина, что находилась там всё это время, вскочила со стула. — Минхо? — она сонно потёрла глаза. — Ты уже вернулся? В палате горел приглушённый свет, освещая лишь малую её часть, в основном больничную койку, на которой лежала малышка. Ючжон с трудом удержалась, чтобы не ахнуть. Девочка выглядела совсем маленькой, с тоненькими ручками и ножками, но раздутая грудная клетка казалась слишком большой для неё. — Мы на минутку, — Минхо поцеловал сестру в лоб, а потом положил фиолетовую упаковку конфет на столик для таблеток. Ючжон всё смотрела на БоЁн и чувствовала, как снова начинает дрожать нижняя губа. Такая хрупкая крохотная девочка просила у Санты не только для себя, но и для своей семьи. Она точно не заслуживала этих иголок, торчащих из рук, капельниц и трубок. Это было слишком несправедливо. Она не сделала ничего плохого, но была наказана таким способом. — Идём, — пальцы Минхо внезапно коснулись пальцев Ючжон и она дёрнулась от испуга, обронив одну крохотную слезу, которую изо всех сил сдерживала эти долгие две минуты. — Это только выглядит так плохо, на самом деле всё намного лучше. Скоро мы сделаем операцию, и тогда БоЁн больше никогда не окажется в больнице на Рождество. Я надеюсь. Минхо старался говорить спокойно, но в этот раз голос его подводил. — И как скоро вы сделаете операцию? Это полностью вылечит её? — Запланирована на шесть утра, — он легонько сжимал девичьи пальцы, пока вёл её к лифту и несколько раз нажимал на круглую кнопку. — Я не знаю, но это должно помочь, в какой-то степени. Наверное. Никакой уверенности в его словах не было. Он понятия не имел, поможет ли операция на самом деле и сможет ли вообще БоЁн пережить её, и от этого сердце в его груди барабанило слишком быстро. — Уже через несколько часов? — Ючжон внезапно остановилась. — И ты собираешься меня отвозить? Тебе лучше остаться с ними и немного поспать, пока есть такая возможность. Минхо покачал головой и выдавил из себя улыбку. — Нет, я точно не смогу уснуть, буду изводить себя до утра, так что я лучше отвезу тебя и немного отвлекусь. У Минхо совсем не осталось сил на волнения, но он не сомневался в том, что будет нервничать, если останется в больнице на всю ночь. С Ючжон в машине он сможет о чём-то поговорить, а потом он проведёт её до самой квартиры, убедившись в том, что с ней ничего не случилось. — Минхо, — высокий голос Ючжон вынудил парня повернуться в её сторону, — разве мы не должны съесть чего-нибудь вкусненького в Рождественскую ночь? Мы пропустили ужин, но давай сделаем вид, что просто перенесли его на попозже? Можем заказать что-нибудь прямо в больницу и угостить старика, который передал конфеты. Это казалось лучшей идеей Ючжон за всю её жизнь. С одной стороны ей хотелось подольше видеть эмоционального Минхо, а с другой — поддержать его в трудную минуту. Это казалось верным решением, и Минхо, кажется, тоже так думал. — Ладно, — он кивнул, пропуская Ючжон вперёд и только после неё заходя в лифт. — Что тебе нравится? — Я всё люблю. — Тогда может какой-нибудь суп? Ты сегодня пила, так что тебе необходимо съесть чего-нибудь горяченького, чтобы позже не мучиться от похмелья. — Я же выпила совсем чуть-чуть, — Ючжон улыбнулась, вспоминая пустую бутылку из-под красного вина. — Ага, так я и подумал, — парень рассмеялся, наклоняясь немного вперёд и морща нос так, словно от Ючжон пахло чем-то, кроме корицы. — Эй, не смешно! — она возмущённо вскинула руки, а потом отвернулась и сложила их у лица, часто выдыхая и пытаясь понять, чем от неё пахнет. — Квон Ючжон, даже Санта сказал бы, что тебе нужен суп. И сон. Ючжон обиженно посмотрела на парня. — Хочешь сказать, что я ещё и выгляжу отвратительно? Минхо отрицательно покачал головой. — Нет, ты выглядишь замечательно, — он поймал на себе недоверчивый взгляд девушки и легонько задел её плечо своим. — Честно, ты всегда выглядишь замечательно. Ну, пока не начинаешь говорить. Ты много говоришь… — Ли Минхо, ты вообще в курсе, что я твой босс? — Ючжон старалась выглядеть строгой, но в итоге всё равно широко улыбнулась. — Не боишься последствий? Парень снова покачал головой. — Ты же хороший босс. Чего мне бояться?

***

Млечный путь практически полностью растворился в облаках, прямо как сахар в тёплом молоке. Некоторых звёзд уже было не различить, но большая круглая луна повисла в небе и никуда не собиралась деваться. Ючжон тяжело вздохнула, кутаясь в одеяло и всматриваясь в небо. Она сидела у окна с тех самых пор, как Минхо привёз её домой. Было около четырёх, когда они добрались до заснеженного парка и убедились в том, что оленей, как и Санты, который убеждал, что никуда не денется, след простыл. Ночью снова пошёл снег и замёл все дорожки, оставив только парочку следов от саней под деревьями. Они тянулись буквально на пару метров, а потом исчезали, словно сани внезапно взмыли в небо и там с концами. — Почему не звонит? — Ючжон опустила голову на колени и надула пухлые губки. Минхо обещал позвонить, когда операция начнётся, но прошло уже больше четырёх минут, а телефон по-прежнему молчал. Возможно, Ючжон понемногу сходила с ума, но она была готова ждать его звонка не дольше десяти минут, а потом она собиралась вскочить со своего места и побежать одеваться. Операция БоЁн волновала её так же сильно, как и сонный Минхо, который зевал, пока поднимался на лифте на нужный этаж и покорно принял объятия Ючжон перед уходом. Он даже обнял её в ответ, сказав, что позвонит или хотя бы напишет смс, когда начнётся операция. Первое время он держался молодцом, а потом совсем расклеился и выловил из своего супа все пророщенные бобы, потому что сегодня ему их не хотелось. Ему, если честно, вообще ничего не хотелось, может только вернуться домой со спокойной душой и провалиться в глубокий сон. А потом, возможно, принять приглашение Ючжон на новоселье и открыть ей дверь после первого же звонка, если она снова принесёт ему кофе. Ючжон опять вздохнула, переведя взгляд на небо. Вдоль Млечного Пути, который было не различить, что-то летело. Сначала Ючжон решила, что это самолёт и собиралась ужа опустить взгляд, как вдруг различила в тусклом свете только проснувшегося солнца, что неторопливо выплывало из-за горизонта, очертания десятка оленей, что тащили по небу сани. Она даже потёрла глаза и несильно ущипнула себя за руку, думая, что ей это снится. Но нет, по небу действительно летели олени. Один из первых лениво перебирал копытами, а другой наоборот мчался вперёд, сбивая всех остальных. Позади, в санях, кто-то сидел — полный чёрный силуэт, который невозможно было разглядеть с такого расстояния. — Санта? — Ючжон вскочила, обронив одеяло, и прижалась носом к окну. — Санта Клаус? Она могла поклясться, что в тот самый момент, когда она произнесла его имя, в квартире раздался тихий низкий смех, подобный тому, что она уже слышала этой ночью в больнице. Олени уносили сани всё дальше, куда-то за луну, за солнце, отдаляясь от окон Ючжон и от Сеула. А как только первые лучи скользнули по верхушкам многоэтажных зданий, сани исчезли. Ючжон ещё несколько минут прижималась к окну и пыталась разглядеть что-то в небе. Она очень устала и чувствовала себя разбитой. Эта ночь была слишком насыщенной, так что неудивительно, что Минхо ей не позвонил. Он может думать, что она спит. А если он не звонит по этой причине, значит он не хочет её разбудить. А если он не хочет её разбудить, он наверняка заботится о ней. А если он заботится… Ючжон обречённо опустила голову и подобрала с пола одеяло. Снова укутавшись в него, она добрела до скрипящей кровати и упала на неё, зарываясь носом в подушку. Рано или поздно ведь Минхо вернётся домой или позвонит ей. Он обязательно расскажет, как прошла операция БоЁн и как-нибудь снова поужинает с ней. Эта ночь была не только насыщенной, но и очень особенной. Минхо был раздражённым, серьёзным, милым, искренним. А Ючжон постоянно была рядом. Провалившись с мыслями о Санте, Минхо и БоЁн в тревожный сон, Ючжон пропустила два телефонных звонка, сообщения от Джиён и от отца, и даже проигнорировала первый звонок в двери. Лишь после второго звонка она оторвала голову от подушки и уставилась в пустую стену напротив, прислушиваясь к гробовой тишине. После третьего звонка она окончательно проснулась, ногами отбросила одеяло и побежала к входной двери. — Иду! — она всю свою силу приложила, чтобы открыть дверь, и чуть не прибила ею Минхо. Крышечка с зелёного бумажного стаканчика, надпись на котором гласила "Ho ho ho", подскочила вверх, глаза Минхо расширились от испуга, и он чуть не выронил из рук бумажный пакетик, который попросил собрать в кофейне. Крышечка приземлилась прямо у ног Ючжон, но она стояла пару секунд на месте и просто смотрела на неё. — Доброе утро, — Минхо в итоге сам наклонился за крышечкой, и вскоре снова стоял перед Ючжон, — или, скорее, день. Из-за бессонной ночи у него под глазами появились едва заметные тёмные круги, а куртка, в которой он был, казалась помятой, но его улыбка выглядела потрясающе. Ючжон зависла на пару секунд, просто рассматривая губы Минхо, и смогла оторваться только когда он снова заговорил. — Я не знал, какой кофе ты любишь, так что взял классический чёрный и попросил с собой карамель, сухое молоко и маленькие зефирки в форме овечек. — Как БоЁн? — после длительного сна голос Ючжон осип, но она быстро почистила горло и снова обратилась к парню: — Как прошла операция? Минхо не привык мучить людей ожиданием, да и не было ни малейшего желания откладывать хорошие новости. — Отлично! — он расплылся в счастливой улыбке, от которой у Ючжон всё сжалось внутри. — Михо сейчас с ней, и они обе очень счастливы. — Правда? — она внезапно вспомнила о Санте, которого видела этим утром, и об оленях, и даже мысленно вернулась в палату к разговору о письме БоЁн. — Минхо, кажется, Санта и вправду существует! Он улыбался прошлой ночью и сейчас, хотя до этого ходил с недовольным лицом и постоянно хмурился. А Михо проводила время со своей дочерью. Только отец… Ючжон мотнула головой, стараясь не думать ни о чём плохом. По меньшей мере, три желания БоЁн исполнились. — Жаль, что я не написала ему письмо, — Ючжон заметно расстроилась. — Он должен был и моё желание исполнить. Минхо скомкал крышечку, которую до этого поднял с пола, и протянул девушке стаканчик с ароматным кофе, а после и пакетик с добавками. — А какое у тебя желание? — он убрал крышечку в карман куртки и уставился на Ючжон, терпеливо ожидая ответа. Всего одной ночи оказалось достаточно для того, чтобы в очередной раз поменять своё мнение. Он целую неделю думал, что она ходячее несчастье и что он её терпит только из-за просьбы председателя Квона, не хотел с ней лишний раз контактировать на работе и уж тем более вне её, а Ючжон на самом деле оказалась вполне приятной и сносной девушкой. И даже если она много болтала, Минхо нравилось её слушать. — Желание… — её тёмно-карие глаза сверкали, когда она поднесла стаканчик с кофе к губам и сделала маленький глоток. От горького вкуса сводило челюсти. — У меня много всяких желаний, но может… — мельком взглянув на Минхо, она продолжила: — Может, поужинаем сегодня вместе? Минхо задержал дыхание на некоторое время, виновато глядя на девушку. Её растрёпанные после сна волосы, мятый кашемировый свитер и следы помады вокруг губ никак не вязались с Квон Ючжон, которую он видел в офисе, и даже не напоминали соседку Ючжон, которая практически каждый вечер проходила мимо его квартиры, после спускаясь в круглосуточный магазин. Такая домашняя и буквально мягкая Ючжон была очень милой. — Я не спал всю ночь, вечером должен вернуться в больницу, а завтра нам на работу… Ючжон понимающе кивнула. Разумеется, одна ночь ничего не поменяла между ними. Минхо всего лишь принёс кофе, потому что до этого она принесла конфеты его племяннице. — Может, лучше завтра поужинаем вместе? — губы Минхо растянулись в улыбке, хотя он вовсе не планировал улыбаться. Со вчерашней ночи он слишком много улыбается. Из-за неё. — Что? — Ючжон чуть сильнее сжала пакетик с добавками и бумага зашуршала. — Да! — громко, как и всегда. — Да, давай завтра! Минхо не смог сдержать смех, когда Ючжон сделала большой глоток горячего кофе и обожгла язык, после тихо ругаясь. Мгновение назад она была в восторге, а теперь бранила кофе. — Тогда я зайду за тобой? — он лукаво улыбнулся. — После работы. — Я буду очень ждать! Входная дверь начала медленно закрываться и практически захлопнулась, когда Минхо внезапно просунул свою ногу в проём, напугав Ючжон внезапным «Подожди». — Знаешь, если у тебя есть ещё желания, ты могла бы их передать через меня Санте, — он потянулся к волосам, от волнения начиная поправлять чёлку. — Рождество уже прошло, но я слышал, что в некоторых странах он приносит подарки на Новый Год. Если он будет пролетать над Сеулом… Это было похоже на бред, но Минхо никак не мог заткнуться. Его слова развеселили Ючжон, она отставила стаканчик на тумбочку в коридоре и открыла верхний ящичек, в котором обычно хранила блокнотные листы и простые карандаши. — Отлично, у меня как раз есть несколько желаний, — она прижала листок к стене, — а ты и правда можешь передать Санте. Желания БоЁн ведь исполнились. Она начала что-то писать на листке, пока Минхо слегка наклонился вперёд, пытаясь заглянуть в её квартиру, а заодно и в письмо. — Вот, — закончив, она бросила карандаш в верхний ящик, а лист сложила вдвое, — ты ведь сможешь передать без конверта? Пожалуйста. Вручив письмо Минхо, она загадочно улыбнулась, а потом взяла стаканчик с кофе и пожелала соседу сладких снов напоследок. Закрыв дверь, она ещё какое-то время стояла на месте, прислушиваясь к шуршанию бумаги и улавливая тихий смешок в повисшей тишине. «Дорогой Санта Ли (потому что Ли Минхо, а не потому что корейский Санта)! Не мог бы ты, пожалуйста, быть чуточку добрее ко мне? Я вела себя хорошо весь год и собираюсь продолжать в том же духе, так что, пожалуйста, не игнорируй меня больше — это моё самое заветное желание.

Квон Ючжон, соседняя квартира»