Дипломник

Двадцать второе апреля начинается очень странно. Чанёль чувствует себя абсолютно не в своей тарелке, и для этого у него есть несколько весомых причин. Стоит начать со странного поведения Бёна, который стал поздно возвращаться домой или уходить на работу намного раньше, чем нужно. Ёль закрывал на это глаза ровно столько, сколько мог, но теперь это стало заметно напрягать. Вчера он вернулся почти в десять и был настолько уставшим, что Пак не осмелился даже завести разговор о назначениях. Да и… ладно, пора бы уже самому со всем разбираться! Бён ему не родитель, чтобы обсуждать с ним что-то или отчитываться! Парень вздыхает при мысли об этом, потому что знает, что зависит от мужчины сильнее, чем нужно. Сегодня Бён немного опаздывал, поэтому с утра им тоже не удалось нормально пообщаться, но Чанёлю нужны были деньги на новые таблетки, да и старые уже закончились — всего половина пластинки осталась… Когда-то давно Пак уже просил у мужчины деньги на экзамен и сегодня утром эта ситуация повторилась. В этот раз всё было по-другому: Бён в этот момент быстро надевал пальто и, услышав просьбу, остановился и тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Чанёль помнит чужие поспешные извинения насчет того, что они вчера ничего не обговорили, отсчитал больше денег, чем было нужно и вылетел из квартиры, не дав даже ответить. А потом его ошарашило неожиданное сообщение от Юры: «Удачи на экзамене». Откуда она знает о том, что у него экзамен, парень не знает, но предполагает, что сестра просто отправила смс наугад и попала в точку. Сомнительно, но другого предположения в голове не созрело. Так и что же она хотела этим «сказать»? То, что оттаяла и что-то решила для себя? Или просто банально пытается вернуть общение? Чанёль не против, он бы с радостью реабилитировал контакт, но… это так странно, а ещё безумно неожиданно. Ёль даже не знал, что ответить, а потом понял, что опаздывает, и из головы вылетела мысль о необходимости отправки ответа. В любом случае, в каком бы настроении Ёль не был, на экзамен он попал вовремя. Юра больше не тревожила его мысли, наверное потому, что в них прочно засел Бён. Поведение мужчины настораживало и заставляло переживать. Причем сделать Чан пока ничего не смог, но он надеялся, что хотя бы сегодня удастся обсудить происходящее. Либо Бён его успокоит, либо расстроит. По крайней мере, Пак будет знать, что делать дальше. Из кабинета парень вышел одним из первых. Желания лезть на пятый этаж совершенно не было, да и смысла тоже: у Бёна сейчас экзамен и они точно не встретятся. Парень выходит из здания и двигается в сторону кафе, куда должна была прийти подруга после экзамена. Чан заказывает себе кофе и думает, что напрасно себя накручивает, ведь всё решаемо — нужно всего лишь прижать Бёна к стенке и всё обсудить. Вот сегодня ему точно ничего не помешает: ни чужое самочувствие, ни усталость, ни какие-либо другие проблемы — ничто.       — Мой интуитивный измеритель настроения при виде тебя развалился на части, — сначала Чанёль слышит голос, а потом уже видит человека.       — И тебе привет.       — Случилось что? Или моё отсутствие так сильно опечалило тебя? — подмигивает Юкхей, ставя на столик свой кофе.       — Случилось.       — Могу помочь? — спокойно интересуется парень, следом отпивая из чашки. Глаза заинтересованные, неравнодушные, но Чанёлю совершенно ничего не хочется рассказывать. Это не для чужих ушей, не для чужого восприятия. Это личное, семейное?..       — Нет, я всё решу сам сегодня вечером. Юкхей как обычно спасает его: медленно заводит разговор ни о чем, постепенно заваливает шутками, от глупости которых невозможно не улыбнуться, а ещё почему-то дарит спокойствие, как если бы вместо него здесь сидела Кара. Кара! Чанёль хватается за телефон и вздыхает, наконец понимая, почему девушка так и не пришла: прислала смс о том, что её вызвали на практику разобраться с документами. Ну раз уж взялся за телефон, так может хоть от Бёна пришло какое-то сообщение? Но увы, нет. У него всё ещё идёт экзамен. Чан, вполуха слушая Юкхея, проверяет чужое расписание: после десяти будет ещё один экзамен, а дальше идёт время, отведенное на дипломников. Не на Ёля — об этом мужчина даже не заикнулся. Как Пак будет писать диплом, становится непонятно.       — Ты снова погрустнел, — заметил Ю. — Ну что могло случиться за несколько минут?       — Подруга написала, что не придёт.       — И ты расстроился? — вздёрнул бровь парень, следом подмигивая. — Или тебе меня мало?       — Тебя-то как раз много, — устало улыбнулся Ёль, откладывая телефон. — И я не из-за этого расстроился, просто… есть тесно связанные моменты, которые беспокоят меня. Это касается слишком многих вещей, чтобы я об этом рассказывал. Просто… глядя на всю картинку, я никак не могу понять, где мы совершили ошибку или где я мог что-то упустить из виду. Последний месяц был тяжелым для меня, но как только всё наладилось, снова что-то идёт не так.       — У тебя всё те же проблемы с той ситуацией? Чанёль поднимает взгляд на Юкхея и чувствует, как сердце сбивается с ритма. Проблемы, о которых он в последний раз проговорился Ю, касались того, что Бён не знает, как справиться с отношениями. Что, если он изменил решение и теперь просто подготавливает почву для того, чтобы безболезненно выйти из отношений?.. Пак сразу думает наперед: представляет, как будет жить дальше без мужчины, как съезжает из квартиры, как возвращается в общежитие, как пытается существовать дальше, но у него ничего не получится, потому что он сам этого не захочет. В голове столько нервирующих картинок, что начинают дрожать руки.       — Надеюсь, что нет. Очень надеюсь. Ю не понимает. Смотрит заинтересованно и ведет себя так, словно готов помочь, но помогать не с чем. Чанёль не знает, почему так уверен в том, что справится со сложностями. Чтобы там не было: притянутая за уши проблема или реальные сложности, он понимает, что справится с этим. Бён привнес в его жизни достаточно сил и стойкости, чтобы усмирить чувства и выстоять, если потребуется стоять до последнего. Впервые за весь разговор Юкхей умолкает. Вместе с ним и Чан. Он смотрит в окно и думает, что зря переживает, ведь Бён — самый ответственный и честный человек, которого он когда-то мог встретить. Бён не идеальный, но он придерживается определённых правил, принципов и никогда не станет причинять вред человеку, которого любит. В том, что мужчина его любит, у Пака сомнений тоже нет.       — Как же всё это бессмысленно, — вздыхает Чан, наблюдая за проезжающими мимо машинами.       — Что именно?       — В моих отношениях есть одно основное правило, которого нежелательно нарушать именно из-за таких вот моментов — нужно разговаривать. Узнавать, интересоваться, уточнять, предлагать — что угодно предпринимать для того, чтобы не произошло никаких конфузов. Я привык к тому, что всё решается через голос, но почему-то бездействую. Почему?       — Ты человек, — Ёль скашивает взгляд на парня, а тот лишь пожимает плечами и улыбается. — Привычки не вытравишь из жизни. Сколько бы ты не состоял в отношениях, каким бы правилам не следовал, ты всё равно периодами будешь возвращаться к истокам. Это может причинить неудобства, но только тогда, когда человек этого не замечает. Ты заметил, задумался, а значит, что ты сопротивляешься вложенным установкам, разве нет?       — Грустно всё это, — вздохнул Пак, — пойду я домой, наверное.       — Тебя проводить до остановки?       — Нет, спасибо. Чанёль выходит из кафе, глубоко вдыхает и устало выдыхает. Голова немного проясняется, и даже становится немного спокойнее. Ёль достаёт телефон из кармана, отправляет своему парню смс и цепляется взглядом за сообщение сестры. Стоит ли что-нибудь отвечать?.. Спасибо Как ты? Как родители? — 11:43, Пак Юра отвечает к тому времени, как он уже подъезжает к дому. Парень чувствует вибрацию в кармане, но пока выбирается из автобуса, не может достать телефон. Устало опираясь на трость, он всё-таки отходит от остановки и двигается в сторону дома. У них и у меня всё в порядке Как твоё здоровье? — 12:01, Юра Чанёль отвечает, когда добирается до дома. Уверяет, что у него всё хорошо и он изо всех сил старается прийти в норму. Разговор не длится долго, у них был всего лишь обеденный перерыв Юры, но даже этого хватило, чтобы Ёль отвлёкся от тревожных мыслей. Бён так и не ответил несмотря на то, что второй экзамен практически подошел к концу. Он не мог не просмотреть сообщение, но мог не ответить на него, просмотрев, что и сделал. Остаток дня парень заполняет делами, которые способны его отвлечь: обедает, выпивает таблетки по будильнику, затем он снимает постельное и загружает его в стиральную машину, меняет простынь и наволочки, а когда приходит время для упражнений, он делает их с особой тщательностью. После этого убирает на тумбочках в спальне, поправляет вещи у Бёна на столе, раскладывает вещи в шкафу в аккуратные стопки, затем переходит в коридор и убирает на тумбочках там. Постепенно добирается до ванной, где выдраивает ванную, раковину, зеркало и снимает сухие полотенца с сушилки. На кухне размах побольше: столешницы, крошки, грязная плита, немного посуды (оставшейся с утра), сухие тарелки, стоящие на столе… Чанёль добирается даже до аптечки и только потом, когда он уставший садится пить чай около открытого окна, до него доходит, что вместо всего этого физического напряжения можно было забить голову билетами по последнему экзамену. Ёль проверяет телефон, но он снова пуст — лишь Кара записала несколько голосовых сообщений о том, что произошло, и всё. Тишина. Парень потирает ноющее бедро ладонью и утыкается затылком в стену, устало прикрывая глаза. Ноги гудят от усталости, бедро побаливает, но скоро немного попустит. Просто сегодня он много приседал, наклонялся и ходил. В конце концов, он доверяет врачу и не видит причин для того, чтобы отсрочивать более решительные действия. Нужно расхаживаться, даже если это причиняет дискомфорт. В холодильнике есть еда на ужин, поэтому Ёль спокойно уходит в ванную, чтобы принять душ и переодеться. Бён возвращается несколько раньше обычных восьми-десяти вечера — в шесть. Он выглядит так, словно всё в порядке и нет причин для беспокойства: приветлив и ласков, целует в висок и уходит переодеваться. Чан со вздохом двигается в сторону кухни, понимая, что мужчина голоден, да и сам Ёль немного проголодался. Поставив еду разогреваться, парень садится на бёновский стул и в ожидании застывает в расслабленной позе.       — Ты снова вернулся поздно, — сходу отметил он.       — Заседание перенесли на сегодня. Помнишь, я говорил, что оно должно было быть на следующей неделе? — Ёль кивает. — Мне пришлось изменить график: перенес консультации на завтра.       — Что нового?       — Твоё участие на конференции утвердили, так что можешь садиться писать статью с презентацией.       — На какое число назначили? — без интереса уточняет Чан.       — На 28 апреля, так что желательно, чтобы я увидел доклад до 26-го, — Бён, вымыв руки, берет полотенце и садится напротив него за стол. — У меня немного поменялась нагрузка, поэтому я не смогу тебе помочь, но я обязательно всё проверю и помогу исправить неточности. Конечно он проверит, он же его научрук — он обязан это сделать, потому что дипломник будет выступать под его руководством.       — Я не просил о помощи, — произнёс Ёль, глядя на мужчину. — Будет достаточно, если ты вовремя станешь возвращаться домой.       — Чанёль, — вздыхает Бён, взглянув на него, — скоро это прекратится, я обещаю.       — Главное, чтобы не стало поздно, — произносит Ёль. Мужчина резко поднимает взгляд. С лица мгновенно сбрасывается спокойствие. Он снова становится каменным, словно до этого не улыбался и голос его не выражал никакой теплоты. Пак смущается произнесенного, но по факту… всё верно. Нельзя без последствий вести себя так, как ведет себя его парень.       — Как день прошел? — быстро задаёт вопрос Чанёль, заметив, как приоткрылся чужой рот. Бён немного хмурится. Не отвечает. Чанёль понимает, что он слишком напряженно смотрит на мужчину и моргает, опуская взгляд.       — Как ты уже заметил, кое-что не даёт мне покоя.       — Я тебя слушаю.       — Ты стал поздно возвращаться домой, — наконец-то он произносит эти слова, — почему? Бён вздыхает, но это не вздох усталости. Это вздох в сочетании с отразившейся эмоцией запутанности на лице. Мужчина не хочет говорить или не знает, как объяснять ситуацию.       — Почему этот вопрос вызывает у тебя такие затруднения? — спокойно спрашивает Чан.       — Я не могу ответить на него, но я тебя уверяю, что всё в порядке, просто нужно немного подождать.       — Если ты думаешь, что какое-то событие, о котором ты говорил на прошлой неделе, в будущем сделает меня счастливым, то ты можешь ошибаться.       — Ты не знаешь, о чем говоришь, — аккуратно замечает тот. Бён спокоен, уравновешен, его руки без напряжения с комфортом расположены на столе, спина прислоняется к стулу и взгляд — больше всего говорит за Бёна именно он — очень уверенный. Бён почему-то уверен, что всё будет хорошо, а вот Ёль нет.       — Ты мне не ответишь, — констатирует Чан.       — Пока не могу, — снова аккуратно отмечает мужчина. В тишине слышится писк микроволновки. Чанёль вздыхает, опуская взгляд на свою ладонь.       — Я спросил тебя, потому что думал, что у меня есть возможность добраться до сути, а ещё желание перестать себя накручивать. Ты ведь знаешь, какой я мнительный, и подобные действия с твоей стороны вынуждают меня думать не о том.       — Я не считаю, что у тебя есть причина для беспокойства, — качнул головой Бён.       — Ты не понимаешь или не ощущаешь всего этого напряжения, которое ощущаю я. Разве ты не заметил, в окружении каких обстоятельств у тебя появились такие неотложные дела? — Чан поднимает взгляд. — Накануне ты сказал, что у тебя сложности со мной, после этого ты постепенно начинаешь позже приходить домой. Разумеется, на твоём отношении ко мне это никак не сказалось — мне тебя упрекнуть не в чем, но сам факт каких-то секретных дел… ну к чему всё это, Бэкхён? Бён глубоко вдыхает, отводит взгляд влево в потолок и выдыхает.       — Я очень прошу тебя довериться мне. Я не сделал ничего плохого, чтобы это можно было расценить, как угрозу для наших отношений. Микроволновка подаёт повторный сигнал.       — Я больше не хочу об этом переживать, Бэкхён. Мне не нравятся секреты, я не люблю сюрпризы. Даже если бы ты подарил мне весь мир, я бы променял его на умиротворение рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты кое-что понял: я живу настоящим и решаю проблемы по мере их поступления. Сейчас, на данный момент, мне плевать на те хорошие дела, которые в будущем как-то там повлияют на нашу жизнь, потому что я живу настоящим, и в настоящее время эти твои дела заставляют меня плохо себя чувствовать. У Бёна на лице максимальная загруженность. Он выравнивается и откладывает полотенце на стол. В его движениях, в теле и глазах есть какая-то скованность, она не даёт ему спокойствия тоже. Видимо, секрет оказывает и на него давление. Только не понятно, почему.       — Сыграй со мной по правилам: я вижу проблему и хочу её решить обсуждением, а не игнорированием. Сыграй со мной по правилам.       — Сдаюсь. Видимо, я замахнулся слишком высоко и возомнил себя богом, — вздохнул Бён, потирая лицо ладонями. — Взялся за вещи, которые должны происходить своим ходом. Я надеялся, что ты не станешь поднимать эту тему, но ты снова удивляешь меня, проявляя настойчивость.       — Объясни мне. Мужчина поднимается с места и достаёт несчастную еду из микроволновки, следом ставя вторую тарелку.       — Всё это время меня не отпускала мысль о твоей семье. Если с родителями проблема намного глубже и до неё я дотянуться не могу, то до твоей сестры дотянуться проще простого. У меня было достаточно возможностей для того, чтобы помирить вас, чем я и занялся. Чанёль удивлённо пересаживается, поворачиваясь к мужчине всем телом. Бён прислоняется плечом к холодильнику и выглядит… виноватым. Пак никогда его таким не видел.       — Я вообще сейчас ничего не понял, — тупо выдал Ёль. — Юра написала мне сегодня из-за тебя?       — А она написала? — удивлённо вопросил Бён, складывая руки на груди. — Не прошло и полгода!       — Я не понимаю. Мужчина вздыхает.       — Долгая история. Не думал, что задумка приобретет такой поворот.       — Не похоже на тебя, — замечает Ёль, — обычно ты тщательно всё продумываешь, а потом решаешь действовать.       — В этот раз времени было мало: сессия, дипломники, мы с тобой — и без того в общем-то проблем достаточно, поэтому я… Слушай, я провернул это всё на эмоциях. Ты знаешь, что у меня проблемы с моей семьей, и я не мог допустить такого же итога в твоей жизни. Нельзя отрекаться, Чанёль, нужно наоборот предпринимать попытки сделать хоть что-нибудь для того, чтобы спасти хотя бы общение по праздникам раз в год или полгода, понимаешь? Родители родителями, но твоя сестра… я понимал, что являюсь главной причиной, по которой она не решалась сделать первый шаг. Её недоверие и агрессивность, к сожалению, были слишком сильными для того, чтобы пойти навстречу, но это было решаемо — мне просто нужно было объясниться с ней, познакомиться с ней лучше, дать ей понять, что я не настолько херовый, чтобы из-за меня прерывать общение с тобой.       — Ты не должен был ей что-либо доказывать, — нахмурился Чанёль, — если ей что-то не нравится, то это её проблемы. Если она не уважает мой выбор — значит, нам не по пути.       — Неверное утверждение, — качнул головой Бён, — и мне уж виднее, малыш.       — Тебе не нужно было всё это затевать, я бы сам сделал первый шаг после завершения обучения.       — Нет, не сделал бы, — снова качнул головой мужчина. — Чанёль, солнце моё, время неумолимо идёт, и неизвестность, как ты уже понял, вынуждает людей накручивать себя, предполагать причины и мотивы поступков. С вашей последней встречи прошло две или три недели, и кто из вас сделал первый шаг? Человек, откладывающий разговор на будущее, осознанно отказывается решать проблему! Ты думаешь: либо всё само по себе рассосётся, либо Юра первая пойдёт навстречу, но так это не работает. Чем больше времени проходит, тем больше обид появляется, тем больше копится непонимания, агрессии и нежелания что-либо делать. Проблема должна решаться, пока она горяча, а когда человек уже выдохся, когда он себе придумал не пойми что, когда остыл к тому, что произошло месяц-два назад, он уже ничего менять не хочет, потому что ему может быть уже всё равно.       — Юра не такая, — возразил Чанёль.       — А ты? — вздёрнул бровь мужчина. — Ты разве не такой? Ты сидишь в этой квартире и думаешь, что хорошо устроился. Ты думаешь, что у тебя есть я, но я — не твоя семья, Чанёль! Я не смогу тебе заменить всех. Между нами нет того самого родства, нет того, что есть в семьях и родственных отношениях, понимаешь? Может быть ты моментами и вспоминал о Юре, но по итогу бездействовал, откладывал звонок на будущее, потому что тебе и так хорошо, потому что тебе нормально рядом со мной в этой квартире. Она как особое секретное место, где никто не сделает больно. Так её воспринимаю и я, но нельзя забывать то, что за любые отношения надо бороться, а за семейные — особенно сильно. Чану очень сильно хотелось треснуть Бёна. Настолько сильно, что когда мужчина отвернулся к пискнувшей микроволновке, он даже сжал руки в кулаки. До этого разговора он был уверен, что сделает так, как задумал ранее: позвонит после сессии или после диплома. Какая разница на время? Время не должно ничего определять, но оно определяет. Вот так кулаки и разжимаются, потому что Бён делает то, что должен делать Чан: он спасает его отношения с семьей, пытается скрепить то, что надтреснуло. Он заметил это раньше, потому что у него уже был болезненный опыт расставания со всеми родными.       — Я считаю, что у тебя нет оснований для того, чтобы не верить мне, — произносит мужчина, ставя тарелки на стол. — Я прошу прощение за то, что заставил тебя поволноваться, но я спешил из-за работы и других дел, поэтому не смог продумать всё лучше. К тому же, мне не хотелось, чтобы всё выглядело так, словно я заставил Юру написать тебе, а по факту именно так и получилось. Чанёль поворачивается к столу и берет поданные Бёном палочки.       — Это уже не важно, — тихо говорит он, помешивая лапшу. — У тебя не комплекс бога, а всего лишь желание исправить то, что я и Юра невольно разрушаем. Спасибо.       — Малыш, — вздыхает мужчина, поднимая его голову за подбородок, — тебе больше не нужно ни о чем переживать: ты обо всём узнал и можешь быть спокоен, я объяснился с Юрой и она изменила своё мнение, а её сообщение было искренним. Поверь мне: ещё вчера она паниковала, дрожащими руками набирая черновик. Она очень переживала и боялась твоей реакции на своё неожиданное возвращение в твою жизнь, ИнСон еле её успокоил, даже мне не удалось её уверить в том, что ты не чудовище и спокойно воспримешь возобновление общения.       — Ты так часто спасаешь меня... Что я буду делать, когда ты перестанешь это делать? «Я люблю тебя»       — А что я буду делать, когда ты перестанешь спасать меня? «Я тоже люблю тебя» После еды Чанёль сгружает посуду в раковину, обещая себе помыть её позже, и медленно двигается в сторону спальни. Бён уже там, ставит телефон на зарядку и заваливается поперек кровати, оставляя Ёлю небольшой кусочек, чтобы сесть рядом. Они молчат. Мужчина смотрит на потолок, Чанёль на него и... так хорошо. Безумно приятное ощущение после того, как ты понял, что всё в порядке и дальше будет так же.       — Слушай, мне кажется, или в квартире стало слишком чисто?..