Дипломник

Чанёль с силой потягивается, тем самым заканчивая свою мини-тренировку, и с кряхтением перелезает с пола на постель. Бён лежит на спине поперек кровати, разговаривая со своим дипломником, поэтому не замечает его сложностей с перетягиванием уставшего тела. Ёль героически игнорирует чужой тон, взывающий вставать волоски на теле дыбом, и заваливается рядом с мужчиной. Тело… адски устало. Пару дней назад ИнСон тщательно с ним поработал, расслабил все мышцы и Чанёль едва соскреб себя с кушетки, но это здорово помогло быстро войти в форму. Нога тревожила как обычно. Так что видимых травм, кроме боли в рёбрах, припухшей брови и синяка на скуле, он не получил. Юра, узнав о случившемся, в тот же день через ИнСона купила ему новую трость, так что новая чёрная красотка стояла около тумбочки.       — Да, в дневнике нужно отразить все практические задачи. Постарайся вписать не меньше пяти в каждую колонку, мне нужен четкий, хорошо читаемый дневник. Я должен открыть его и понять, что ты не штаны просиживал, а занимался делом — так понятно? Чанёль закатывает глаза, с недовольством понимая, что осталось чуть больше недели, а у него до сих пор не добит до конца чёртов отчёт и даже не начат дневник практики. Как же он ленится… Это уже ни в какие рамки не лезет! Через две недели защита диплома, он уже должен быть готов, а Чан снова подводит Бёна. Впрочем, в последнюю неделю мужчина лишь выразительно наблюдает за тем, как Чан вздыхает над клавиатурой, но больше ничего не говорит.       — Это называется «изучение порядка формирования, разработки и утверждения ассортимента продукции», — цокнул Бён. — А учредительные документы и основные нормативно-правовые акты впиши в первый раздел к ознакомлению. Ты вообще мои правки открывал? Я же всё в примечаниях выделил. Ёль поворачивается к мужчине, замечая, как у него от недовольства начинает пульсировать венка на виске. Максимальное напряжение и дичайшее раздражение тупизмом студента? Ёль сомневается, что есть более глупые дипломники, чем он, потому что список у Бёна тот ещё. Скорее всего парень просто немного устал, всё же, практика — это очень ответственная и трудозатратная часть выпуска. Отсидеть целый рабочий день, задержаться вместе с сотрудниками в случае необходимости, а потом ещё и документацией заниматься… Для Пака не было ничего хуже исследовательской работы! Бён со вздохом накрывает ладонью глаза и отвечает на очередной вопрос. Чанёль приподнимается на локте и аккуратно перекидывает через чужие бёдра ногу, сразу удостаиваясь озадаченного взгляда сквозь щелку между пальцами. Футболка здесь явно лишняя, — решает парень, просовывая ладонь под ткань. Пресс постепенно твердеет под горячим касанием, вызывая реакцию и вынуждая прикусить губу. Мужчина вздёргивает бровь и останавливает поползновения, прижав его ладонь к телу. Но руки всё равно заняты, так что губы он точно не сможет задержать. Ну, только если своими губами. Ёль настойчиво проезжается по чужим бёдрам, ощущая, как они напрягаются, и опускается к шее. Аккуратные касания практически не отвлекают мужчину, потому что Пак не хочет стать причиной его раздражения. Он понемногу раскачивает маятник, оставаясь в режиме ожидания чужих действий, но Бён держится слишком хорошо для человека, которого кусают за плечо, а потом ставят слабый засос под ключицей.       — Ты ещё долго? — едва слышно спрашивает парень. Мужчина качает головой и сворачивает разговор, хватаясь свободной рукой за его ягодицу. Пока Бён прощается, Чанёль медленно поднимается влажными поцелуями по шее к губам, в итоге едва не приглушая чужое «До связи».       — Ну и чего ты завелся? — спрашивает мужчина, аккуратно отбросив телефон к подушкам.       — Без причины. Захотелось.       — Прямо-таки захотелось? — усмехается тот, проводя ладонями по его паху и отмечая проявившееся напряжение. — А бедро? Упёршись ладонями в кровать, Пак показательно проезжается по чужим бёдрам.       — Не развалится.       — Ты рискуешь, — предупреждающе протягивает Бён. Чанёль со вздохом закатывает глаза и отстраняется, твёрдо глядя в глаза.       — Ты хочешь меня?       — Да.       — Ну и всё! — свободно откликается парень. Мужчина едва успевает усмехнуться, как его губы накрывают другие. После тренировки у Пака расслабленное и чувствительное тело, поэтому Бён пользуется этим, оглаживая бок и спускаясь пальцами под резинку шорт. Бёну нравятся его бёдра, Чанёль об этом знает, поэтому подается под прикосновения, без зазрения совести отдаваясь чужим рукам. Поцелуи — это конечно хорошо, но Пак не против и покусаться, вызывая дрожь чужих плеч. Мужчина вздёргивает бровь, мимолётно облизывая припухшие губы, и ровно садится на кровати.       — Ты ведь помнишь, что нам скоро выезжать?       — Помню, конечно, — кивает Ёль, подтягивая чужую футболку к плечам. — Поэтому давай разберемся с этим как можно скорее, мне ещё в душ надо успеть, и вообще-то я голодный. Бён закатывает глаза, отбросив футболку на пол. Чёрт, как же он хорош! Это тело такое... такое..!       — Ну разумеется ты не мог поесть раньше.       — Мне было некогда, — отмахивается Чан, приподнимаясь, чтобы мужчина смог приспустить домашние штаны с бельём. — Я и так нифига не успеваю с этими отчётами и прочим дерьмом, так ещё и упражнения.       — В сутках двадцать четыре часа, и в них явно должно найтись полчаса для того, чтобы поесть.       — Не в моём случае, — улыбается парень. Бён цокает и притягивает ближе, обхватив его за поясницу. Чанёль слабо краснеет, ощутив чужой твёрдый орган ягодицами, пусть всё ещё и был одет в шорты. Мужчина немного недоволен тем, что всё происходит в спешке, но всё равно подстраивается под нужный ритм, уже сейчас легкими укусами доводя Пака до границы.       — Ты… — он шумно выдыхает, выгибаясь, — бля, Бэк, не делай так! Мужчина лишь тихо смеется, ощутив дрожь в чужих бёдрах. У Чанёля потрясающе чувствительное тело, парень ещё не знает, как усмирить свои чувства, не понимает, как совладать с собой — это подарок, не иначе.       — Сегодня что, Рождество? — шепчет Бён, опуская парня на кровать. Ёль слабо хмурится, обращая на него взгляд.       — Что? Бён склоняется над ним, упёршись ладонями в одеяло около плеч. Ёль инстинктивно обхватывает пальцами его руку, неосознанно поглаживая кожу. После разминки у него спутались волосы и выбились пряди из свободного пучка. Уже сейчас он выглядит так, словно его почти довели до исступления, хотя Бён только начал. Мужчина с силой сжимает одеяло в кулаках, пытаясь взять себя под контроль, и облизывает губы. Всё на инстинктах… Чёрт возьми, этот парень был создан для него. Это тело, этот взгляд…       — Не мог бы ты не смотреть на меня так? — Ёль неловко ёрзает на кровати, сгибая ноги в коленях. — Если что, я не вкусный. Бён криво улыбается и отстраняется, чтобы стянуть с него шорты с бельём.       — Я ещё не пробовал.       — Блин, Бэк! Чанёль очаровательно краснеет и слабо толкает его в плечо, когда мужчина снова склоняется над ним. Бён думает, что парень сведет его в могилу, если не перестанет проявлять смущение и в то же время тянуться к нему.       — Не засыпай.       — Такой простор для работы, столько всего неизведанного, — Бён шумно выдыхает, на мгновение прикрыв глаза. — Пожелания есть? Парень качает головой:       — Просто возьми меня, — Чанёль давится вдохом, заметив чужой взгляд. — А. Чёрт. Я не должен был так говорить, да? Бён ничего не отвечает, усаживаясь между его ног. Чанёль горячий. Они касаются кожа к коже, и это ощущается необычно возбуждающе, потому что Ёль буквально может ощутить всё. Они не целуются, Чану некогда — он захлёбывается стоном, выгибаясь в чужих руках, направляющих на себя. Бён умудряется сделать его пластилиновым, гибким, когда касается его руками и притягивает к себе за поясницу. Сила и жар ощущаются в каждом движении. Бён везде — к какой части тела не обратись мыслью, а прикосновения везде.       — Меня сейчас порвёт, — едва не скулит Чан, — тебя так много…       — Я многозадачный, малыш, — усмехается мужчина, коротко поцеловав в шею. — Привыкай. Это просто безумие. Ведь невозможно же подвести к оргазму настолько быстро! Чанёль с шипением хмурится и пытается отстраниться, но… Парень громко стонет, выгибаясь, и в то же время хочет уйти от этого жара. Бён прижимает его к своему паху, ухватив за левое бедро, умудряясь при этом тереться о него, а ещё удерживать Чанёля за спину и покусывать плечо. Бёдра непроизвольно поддаются чужим движениям, хочется большего, хочется ещё ближе и тщательнее потереться членом о чужой пресс. Всё так остро ощущается, что не хватает сил терпеть. Пак знает, что его парень это понимает: смешки и дразнящие слова так и сыпятся из чужого рта, вынуждая скулить и покусывать губы, чтобы не скатиться к просьбам дать кончить.       — Ну я же не железный!       — Я заметил, — Бён коротко целует его в искусанные губы и неожиданно спускается ниже, прикусив сосок. Чанёль вскрикивает, непроизвольно запуская пальцы в чужие волосы. От ощущений хочется уйти и получить ещё больше. Бёдра горят, он уже весь мокрый и уверен, что достаточно просто провести пару раз по члену, чтобы достичь разрядки. Он спускает ладонь к члену, но Бён отпускает его бедро и касается запястья, спускаясь пальцами к предплечью и закидывая его руку себе за шею.       — Бэкхён, пожалуйста, — просит Чан, сжимая его бёдра коленями. — Помучаешь меня позже, но сейчас… Мужчина не отвечает, начиная тереться о него более интенсивно. Ёль скулит от ощущения чужого твёрдого члена, истекающего смазкой точно также, как и его. Он выгибается, пытаясь поддаться бёдрами вверх, но в итоге делает только хуже, позволяя мужчине поставить засос около соска. Чан разочарованно всхлипывает и откидывает голову назад, желая удариться о что-нибудь головой и прекратить эту пытку, но затылок безуспешно увязает в мягком воздушном одеяле.       — Пожалуйста, прикоснись ко мне, — хнычет Ёль, обхватывая ногой чужое бедро, пытаясь усилить трение. — Бэкхён… Бэк!       — Такой чувствительный мальчик, — шепчет мужчина, и парень стонет от того, как это звучит.       — Мне нужно совсем немного, — стонет Пак, — совсем чуть-чуть… пожалуйста, я очень… Бэк! Бён прикусывает место на шее и, наконец, обхватывает их члены. Обоим хватило нескольких быстрых движений, чтобы закончить, но как: Ёль непроизвольно сжимает чужие волосы и царапает бёновскую спину, вызывая дрожь в теле. Комнату словно встряхнуло чужим вскриком и глубоким протяжным стоном. Парень смаргивает пелену с глаз и прикусывает губу, заметив, что взгляд чужих глаз почти не изменился — такой же голодный, как и был.       — Хочешь ещё? — хрипит Ёль, следом откашливаясь.       — Я всегда хочу, — усмехается мужчина, приподнимаясь с него. — Отнести тебя в ванную? Чанёль качает головой, зачёсывая влажные волосы назад.       — Давай останемся дома?       — Нет, мы поедем, — возражает Бён, полностью поднимаясь с кровати. — Во-первых, ты должен показаться ИнСону, и во-вторых, нам нужно спасать Юру. Пацан стал слишком настойчивым, она не знает, что с ним делать. Пак морщится от ощущения спермы на животе и садиться на кровати не спешит, проведя несколько раз по члену ладонью. Вставать совершенно не хочется. Тело сейчас слишком чувствительное и уставшее, чтобы двигаться, но парень через нежелание приподнимается на локтях, оглядывая покрасневшее бедро. Не больно, но отчего-то приятно понимать, что след оставила бёновская ладонь. Щёки слегка опаляет жаром, и пока Бён выбирает вещи в шкафу, он растирает кожу на лице, пытаясь согнать смущение.       — А что мы можем с этим сделать? — спрашивает Чан, запрокидывая голову к мужчине. — Дать ей передышку?       — Не только, — откликается мужчина, не глядя бросив на постель вещи. — Он ей дорог, но парень не понимает, что давит слишком сильно, тем самым отталкивая от себя. Мы приедем и не позволим им разругаться.       — Отличный план, — фыркает Ёль, — надежный, как швейцарские часы. Боже, Бэк, ты хоть и общаешься с Юрой, но понятия не имеешь о том, какой она становится, когда дело касается свободы. Мы там ничем не поможем. Мужчина подходит к нему и подаёт стопку вещей. Он смотрит на него неуверенно, словно и сам понимает глупость происходящего, но остаться в стороне не может.       — Она попросила, — пожимает плечами. Чанёль проводит ладонью по лицу и со вздохом просит подать ему телефон. Он набирает номер сестры и отправляет мужчину в душ, а сам заваливается обратно на кровать в ожидании принятия вызова. Голос у сестры уставший, но он немного наполняется эмоциями, когда он говорит:       — Алло? Здравствуйте! Это самая независимая женщина в мире? Девушка смеётся, поддакивая:       — Да, это я. А кто интересуется?       — Интересуется человек, который пытается понять, как помочь там, где помочь никто не сможет. Юра вздыхает, но всё же отвечает:       — Просто приезжай, ладно? Я без тебя не справлюсь.       — Ты уверена, что мы не помешаем? — уточняет Ёль. — Я без проблем приеду туда и сломаю ему лицо, если он будет давить на тебя, и мне срать на то, что он мой лечащий врач, но… это всё-таки твой парень и твоя жизнь. Я не хочу быть ввязанным в то, что может плохо закончиться.       — Я никогда не обвиню тебя в том, что ты якобы мог стать причиной разрыва, Чанёль, — возмущённо произносит сестра. — Но сегодня ты нужен мне здесь, чтобы помочь объяснить ему… — она вздыхает, — хоть что-нибудь объяснить. Он меня не слышит или не хочет слушать, или… я уже не знаю, что мне со всем этим делать.       — Я иду в душ, переодеваюсь и мы едем к тебе. Правда я дико хочу есть, найдётся что-то для брата-обжоры?       — Организую, — решительно откликается сестра.       — Скоро будем. Чанёль со вздохом сбрасывает вызов и отбрасывает телефон к подушкам. Под ладонью стопка вещей. Умом он понимает, что нужно идти в душ и как можно скорее приводить себя в порядок, но в голове уже крутятся шестеренки. Ёль знает: если ИнСон станет проблемой сестры, он без промедления избавится от него любым способом, и ему начхать на то, что благодаря парню он научился нормально ходить. Пока Пак может двигаться, он будет оберегать Юру с такой же яростью, как и она оберегала его в своё время. Только вот… нужно обсудить всё с сестрой, потому что то, о чем догадывается Пак, может быть не совсем истиной. Безусловно, ИнСон дорог ей, но она не остановится, пока не ощутит, что может свободно дышать. Парень поднимается с места и медленно двигается в сторону ванной. Сбросив вещи на стиралку, он подходит к раковине и начинает смывать засыхающую сперму, пока Бён моется в душе.       — Что сказала Юра? — интересуется мужчина, выйдя из кабинки.       — Что мы ей нужны, — вздыхает Ёль, просачиваясь между чужим телом и холодной стенкой. — Так что я быстро моюсь, одеваюсь и поедем. Поем уже там. ИнСона дома пока нет, я так понял, но всё равно хочется поговорить с сестрой без его присутствия.       — Хорошо. Чанёль справляется намного быстрее, чем обычно. Нога немного подводит из-за резких движений без трости, потому что он ещё плохо справляется с равномерным распределением нагрузки, но дело не терпит промедления. Ёль сушит волосы полотенцем, тупо собирая влагу с волос, и делает неряшливый пучок, из которого всё равно спадают пряди на лоб. Парень быстро надевает бельё и не глядя хватает футболку со стиралки, напяливая её на влажное тело. Ткань неприятно прилипает на спине с боку, потому что он был неаккуратен, а на другом плече наоборот сползает из-за большой горловины. Взяв штаны, Ёль быстрым шагом направляется в спальню, где плюхается на кровать, чтобы надеть носки и штаны.       — А где наши телефоны?       — Они у меня, и паспорта тоже, — кричит из коридора мужчина. — Ты уже всё? Парень берет трость и выходит в коридор, где приставляет опору к стене и плюхается на стул. Быстро обув кеды, он наклоняется к шнуркам и чувствует, как футболку аккуратно поддевают и натягивают на плечо.       — А, она большая, — не задумываясь произносит парень, выпрямляясь, — по-моему, у меня такой не было.       — Да, она моя. Чанёль улыбается тому, как мужчина произносит эти слова, и с готовностью двигается к двери.       — Нравится, когда я хожу в твоих вещах? — вздёргивает бровь парень, непроизвольно растягивая губы в улыбке. — Только дай мне волю, и твои вещи станут моими. Все, даже те, что пылятся в старых шкафах. Бён коротко целует его в щеку и открывает перед ним дверь, отдавая трость.       — Если тебе хочется, — туманно отвечает мужчина.       — Эй, это не ответ! Слышится смех. Чанёль нажимает на кнопку вызова лифта и оборачивается к Бёну: тот закрывает дверь и вытягивает ключи, мельком встряхнув рукой, чтобы взглянуть на часы.       — Есть планы на выходные?       — Тебе есть, что мне предложить?       — Кто отвечает вопросом на вопрос? — жалуется Ёль, входя в кабину.       — Я, — мужчина неожиданно напирает прямо на него, вынуждая парня удивлённо отходить назад до тех пор, пока спина не сталкивается со стеной. — Итак? Чанёль вздыхает, не зная, как выразиться.       — Осталась неделя до сдачи отчета, — начинает он.       — Мм, — протягивает мужчина, обращая внимание на его плечо, — мне уже не нравится то, на что ты намекаешь.       — Я не успеваю, — признается Ёль, неловко глядя на Бёна. — Если у тебя будет свободное время, не мог бы ты помочь мне с дипломом, пока я разбираюсь с остальным дерьмом? То, что у мужчины изначально на губах была ухмылка, это ещё ладно, но вот от очередного возвращения съехавшей футболки на плечо отчего-то хочется передернуть плечами. Собственно, парень это и делает, вынуждая ткань снова съехать и смущённо самостоятельно поправляет одежду. Бён обращает на него такой взгляд, что хочется провалиться сквозь землю или поддаться вперёд к чужим рукам — дилемма.       — Скажи: «Пожалуйста, господин Бён», и я хорошо подумаю. Вот же блять.       — Объясни мне, какого чёрта мои щеки до сих пор щиплет? — шипит Чан, проводя ладошкой по коже так, словно это может смазать смущение. Мужчина подходит настолько близко, что их тела соприкасаются. Пак непроизвольно начинает глубже дышать, опуская взгляд вниз, пока Бён шепчет ответ, опаляя горячим дыханием ухо:       — Потому что мой мальчик никогда к этому не привыкнет.       — Бэк, — едва не хныкает Чан, упираясь лбом в его плечо. — Грёбаная нога, грёбаные люди вокруг со своими проблемами и сраная бесполезная учеба. Боже, блять, я просто хочу секса, почему мы не можем трахнуться, а? Бён прыскает, а потом просто не может остановиться, запрокидывая голову. У Чанёля буквально горят щёки, он пропитан неловкостью от сказанного, но вообще-то в этом его вины нет! Это всё его парень! Позади открываются двери, и Ёль отстраняет от себя улыбающегося мужчину, выходя первым. Бён прокашливается и быстро спускается с ним по оставшимся ступенькам, открывая дверь подъезда.       — В понедельник нужно отдать рецензенту. Второй раздел хотя бы доделал? Я видел, ты вносил правки.       — Надо вычитать, — тихо откликнулся парень, садясь в машину. — Остался третий, введение и заключение. Приложения я сделал, аннотацию тоже и статью подправил. Мужчина заводит автомобиль.       — Что с отчётом?       — Почти готов: осталось одно задание, которое я, так и быть, подсмотрю у Дохёна. Потом дневник практики и проставление печатей.       — А защита? — неожиданно спрашивает Бён. Чанёль поворачивает к нему голову и прикусывает губу. Мужчина тоже обращает на него взгляд.       — Смотря в каком формате господин Бён захочет её провести. Бён приподнимает уголок губ и многозначно отводит взгляд, снимая машину с ручника. Они выезжают с парковки под старую песню the weeknd (чёрт бы тебя отодрал Бён Бэкхён!), и Ёль облизывает губы, немного приоткрывая окно. Машина едет быстрее обычного. Честно говоря, парень едва удерживает себя от желания пристегнуться, но всё же голос разума побеждает.       — Не слишком быстро? — аккуратно спрашивает Чан.       — Доверься мне. Всё будет хорошо. Обычно они едут около часа, почти пятьдесят минут, но сегодня они доехали почти за сорок, но это лишь потому, что трасса не была слишком загружена машинами. Ёль не может сдержать выдох облегчения, когда они припарковываются около подъезда. Юра открывает дверь настолько быстро, словно до этого караулила их в прихожей. Она одета совсем по-домашнему, а ещё у неё мокрая на животе футболка и немного штаны. Чанёль глубоко втягивает воздух около неё и мысленно кивает, принимаясь развязывать шнурки.       — Выглядишь замученной, — напряжённо отмечает Бён.       — Она убиралась.       — Я убиралась, — произносит она в унисон с Чаном. Мужчина закатывает глаза, вздыхая:       — Я думал, только Чанёль сгоняет стресс уборкой.       — Как видишь, это семейное. Бён стягивает кеды и усмехается, выглядывая в коридор:       — Ну что, выдашь тапочки и халат? Там наверное стерильно, как в…       — Иди уже, — цокает Юра, ударяя его кухонной тряпкой по плечу, следом обращаясь к брату: — Я переоденусь, а ты иди кушать, там уже всё готово. Чанёль оставляет трость в коридоре и двигается на кухню, замечая, что Бён уже хозяйничает, заливая в турку воду. Парень садится за стол и приставляет к себе пиалу с горячим рисом, который, кажется, совсем недавно был приготовлен. Юра возвращается быстро, но уже в опрятной домашней одежде. Собрав пряди на затылке, она закручивает небольшой пучок и благодарно принимает чашку кофе.       — Купила тот самый, — констатирует Бён.       — Да, как ты и говорил, — кивает Юра, втягивая запах. — Вкусный, но у меня ещё не получается его нормально варить.       — Научишься. Ёль быстро научился, — мужчина улыбается, стреляя взглядом в слегка оголившееся плечо. Парень смущённо поправляет одежду, всеми своими эмоциональными способностями пытаясь дать понять, что лучше не проявлять ненужных сейчас чувств при сестре. Юра, как обычно, всё понимает с первых секунд и угрожающе качает пальцем.       — Что у нас по времени? Когда он вернётся? — интересуется Ёль. Едва вопросы зазвучали, как Юра словно лишилась всех сил, сгибаясь над столом. Не поднимая головы, она ответила:       — Минут через сорок, может. Если не забудет зайти в магазин, то через час. Чанёль прожёвывает последнюю ложку риса и подаёт своему парню посуду, чтобы он убрал её на кухонную тумбочку. Подсев ближе к сестре, он складывает руки одну на другую и переносит вес на локти, немного склоняясь к ней, пытаясь создать доверительную атмосферу. Не то чтобы Юре это было нужно, но всё же так лучше.       — Самое время поговорить.       — Я должна что-то объяснять? — устало спрашивает девушка. — Я всю неделю только и делаю, что объясняюсь, а толку?       — Толк будет, когда я пойму, должен ли я оградить его от тебя всеми возможными способами. Юра, слабо улыбаясь, поворачивает к нему голову. Чанёль видит то, что наблюдает крайне редко — нужда в защите.       — Если нужно будет, я сделаю всё, что смогу и даже больше. Одно твоё слово — и он больше тебя не потревожит. Сестра поджимает губы, осматривая его разбитую бровь и свезенную кожу на виске. Выглядит так, словно не понимает, когда Чанёль успел так вырасти или же… когда она успела сдаться, что перекладывает свои проблемы на младшего брата.       — Не думаю, что тебе придётся прибегать к незаконным методам, — всё же, нарушает тишину, — максимум выставить за дверь и помочь перевезти вещи, хотя я готова оплатить ему такси, лишь бы он прекратил всё это… дерьмо.       — Чего он от тебя хочет? — тихо спрашивает Чанёль.       — Семью, — Пак кривится, и Юра кивает, опуская взгляд на кофе. — Он как будто помешался на этом: то хочет меня познакомить со своей роднёй, то пытается упросить познакомить его с нашими родителями, то заводит эти странные разговоры… Боже, Чанёль, я не выношу этого всего.       — Представляю.       — Перед тем, как начать с ним встречаться, я сразу оградила себя от таких тем, объяснилась с ним предельно точно: что мне не нужна семья, обязательства, дети или чересчур серьёзные отношения, что мне нужна свобода и равноправие. Возможно, в тот момент я ему очень нравилась, и он был готов на всё, но на тот момент я думала только о своих потребностях и симпатизировала ему. Он был неплох, и я не видела ничего страшного в том, чтобы позволить себе съехаться с кем-то. Прошло всего ничего, какие-то жалкие полтора года (может, больше), а он уже хочет чего-то такого. Сестра вздохнула и подула на пар, отгоняя его от чашки.       — Ты не хочешь, не готова или боишься этого?       — По-моему, всё вместе, — усмехнулась сестра. — Я не готова к этому, потому что как-то рановато создавать нечто большее, чем есть сейчас. Не хочу, потому что не уверена, что это тот человек, с которым хотела бы провести всю жизнь или… от которого хотела бы родить ребенка. И в то же время боюсь, что сбегу, не справлюсь и оставлю его. Одной жить удобно, просто, ты предоставлен сам себе и знаешь, что где лежит и как этим пользоваться. Но семья… — девушка качает головой, умолкая. — Я так устала от этого, если бы ты знал. Чанёль медленно отнял от неё огорченный взгляд и перевел его на Бёна. Это вернуло его назад, отбросило на долгие и тяжёлые полгода назад, когда парень ещё не понимал, что такое свобода и как жить в среде, где уважают тебя и просят того же — уважать чужую личную жизнь.       — Мы всегда были кому-то подконтрольны. Меня преследовала необходимость постоянно отчитываться, просить разрешение и… трудно представить, сколько проблем это создало во взрослой жизни, — шепнул Ёль. — Помнишь, когда-то ты сказала мне, что мы не созданы для того, чтобы ценить свободу? Раньше я думал, что ты справилась с этим, научилась ставить свободу выше всего, но только сейчас я убедился в том, что это стало в уровень с одержимостью. Юра фыркнула:       — Одержимостью? Ёль, я всего лишь не хочу создавать себе проблемы, а семья — это и есть проблемы, понимаешь? Радуйся, что Бэкхён не потребует от тебя ребенка.       — Не то чтобы я мог его родить, — замялся Ёль, вызывая у Юры смех.       — Видел бы ты сейчас своё лицо, — смеялась она, немного расслабившись. Пак пожал плечами, не в силах сдержать улыбку.       — Мы можем обсуждать эту тему годами, но это ничего не решит. Ни я, ни Бэк не скажем тебе, что нужно делать, но мы сделаем всё, чтобы ты хорошо себя чувствовала, если ИнСон проявит большую требовательность.       — Он уже её проявляет, — слабо усмехается Юра, — но я справляюсь с этим.       — Тебе не нужно разбираться с этим в одиночку, — отмечает Чанёль, — у тебя есть я. У меня больше на тебя прав, чем у Бэка, но все же... нам не составит труда охладить его. Сестра кивнула и, наконец, отпила из чашки. Ёль значительно расслабился и упёрся локтем в стол, приставляя ладонь к подбородку. Бён сидел почти напротив него и смотрел так, словно был готов сделать для Юры ровно столько же, сколько и сам Чанёль.       — Мы жили с тобой в одинаково дерьмовых условиях, но ты сумел перебороть себя и начал встречаться, да ещё и с мужчиной. Вот как у тебя это получилось? Чанёль рассеянно взглянул сначала на сестру, затем на своего парня и пожал плечами.       — Это же Бэкхён, — ответил он так, словно это всё объясняет. Мужчина немного приподнял уголок губ. — Ты всегда ненавидела контроль и раздражалась, когда родители давили, а я был не такой.       — Ты подчинился и смирился, — согласно качнула головой Юра, словно медленно достигая понимания. — Когда Бэк появился в твоей жизни, тебе было комфортно с ним именно потому, что кто-то был старше тебя и выше по статусу. Это была привычная для тебя среда, пока Бэкхён не стал расширять границы. Уверена, ты не понимал этого, но мне-то это было заметно.       — Как-то так, — развёл руками Чанёль. — Не скажу, что было легко справиться с раскрывшимися просторами свободы. Я нуждался в другом подходе, но у Бэкхёна было своё представление об отношениях, и я начал втягиваться в игру по его правилам. Юра вздохнула:       — А у ИнСона нет правил, поэтому я понятия не имею, как ему доступно объяснить, что я буду плохой женой и матерью.       — Ты будешь замечательной женой и матерью, но с определенным человеком рядом, — впервые вступил в разговор мужчина. — Не загоняй себя в рамки и не бойся отрицательного итога, потому что расставание — это не конец пути, а начало чего-то нового. Сейчас, с этим человеком ты можешь быть не готова к чему-то серьёзному, а через год-два ты, возможно, сама об этом задумаешься.       — Я не молодею, Бэкхён, — грустно заметила девушка. — И мой возраст…       — Замечательный возраст для того, чтобы пробовать построить жизнь, в которой тебе было бы комфортно. Двадцать семь лет, вся жизнь впереди. Я не вижу смысла терпеть что-то, чтобы потом оглянуться и подумать: боже, какую я совершила ошибку!       — У тебя, случайно, нет брата-близнеца?       — Нет, у меня есть младшая сестра с болеющим ребенком. Хочешь познакомлю? — вздёргивает бровь Бён, подмигивая. — Как раз не придётся рожать. Чанёль ошарашенно приоткрывает рот, не зная, когда убивать своего парня, сейчас или чуть позже, но Юра заразительно смеётся, едва не перевернув чашку.       — О, если я начну встречаться с девушкой, это будет комбо. Родители этого не переживут.       — Если узнают, — благоразумно отмечает Ёль. Юра кивает:       — И то верно.       — Он хочет одного, ты хочешь другого — так дело не решается. Если он будет настаивать — уходи, если добьётесь отсрочки — хорошо подумай, тот ли это человек и будешь ли ты рядом с ним счастлива. Мы всецело на твоей стороне, поэтому переживать тебе не о чем, одна ты не останешься. Единственное, о чем я тебя попрошу, это поговорить с ним максимально откровенно. Не рубить с плеча, не собирать вещи и исчезать на следующий же день, а поговорить и принять решение. Чанёль невольно зацепился мыслью за ЫнБи. Бён словно предостерегал Юру, пытался дать понять, что вариант с молчаливым уходом может обернуться тяжёлыми последствиями. В любом случае, они поддержали Юру, дали ей понять, что она не одна и, судя по расслабленным плечам, этого оказалось достаточно. Спустя пятнадцать минут непринужденного разговора хлопнула входная дверь, ещё через несколько минут в проходе двери появился нахмуренный ИнСон.       — Привет, — протянул тот, поставив пакет на кухонную тумбочку. — А вы сегодня рано.       — Я раньше освободился, — пожал плечами Бён, пожимая его руку. — Кофе будешь?       — Да, давай, пойду переоденусь. Юра, я… — он замялся, — пойдём со мной? Чанёль еле заметно кивнул, и сестра поднялась с места, скрываясь с парнем в коридоре. Бён поднялся из-за стола с чашкой в руке и прислонился бедром к тумбочке, стоя прямо напротив проёма в коридор.       — Стоишь на страже безопасности?       — Это твоя сестра, — пожал плечами Бён.       — Это твоя подруга, кажется? — с наигранным равнодушием отозвался Ёль. Мужчина скосил на него взгляд и отпил кофе.       — И это тоже, — согласился он, следом добавляя. — Он сорвётся на ней. Надеюсь, она ему врежет.       — С чего ты взял?       — Ты не смотрел на него, — тихо заметил мужчина, вслушиваясь в голоса, доносящиеся из комнаты, — он выглядел характерно для человека, который готов взорваться, но всеми силами пытается сдержать эмоции.       — Я сломаю ему лицо, если он поднимет на неё голос.       — Стань в очередь, дорогой, — с мягкой улыбкой отвечает Бён, скашивая на него глаза. Чанёль улыбнулся. Чёрт возьми, между ними нерушимая идиллия! Едва они услышали повышенный тон Юры, как Бён позвал её на кухню, помогая уйти от разговора. Ёль подвинул стул ближе к проходу и наклонился вперёд, упёршись локтями в колени, наблюдая за тем, как сестра буквально выскакивает из проёма двери в коридор. ИнСон выходит следом и неаккуратно берет её под руку, что-то тихо произнося на ухо.       — Не надо себя так вести, — громко и твёрдо произносит Бён. Чанёль закрывает непроизвольно открывшийся рот. Он хотел сказать кое-что очень грубое и провоцирующее на конфликт, но мужчина как обычно среагировал правильнее и быстрее. Итак, уже судя по тому, как они высунулись в коридор и влезают в их дела, Юра должна понять, что слова медленно переходят в действие. Она не одна. Сестра резко выдергивает предплечье и входит в кухню, мельком коснувшись паковской ладони. ИнСон идёт следом, и уже судя по походке и сжатым кулакам, он настроен решительно.       — Слушайте, это не ваше дело, мы разберемся со всем сами, ладно?       — Ты не будешь с ней так разговаривать, ИнСон, — потребовал Чанёль, — возьми себя в руки.       — Я ещё раз повторяю: это не ваше дело, мы со всем разберемся без вашего участия, — процедил ИнСон. — Да, я был слишком резок и прошу прощения, за то, как повёл себя, но мы разберемся сами.       — Тебе уже крышу срывает, причём в нашем присутствии, — замечает Бён, спокойно отпив кофе, — и ты думаешь, что здесь обойдётся без нашего вмешательства? ИнСон с силой сжимает кулаки, которые находятся как раз в поле зрения Пака. Рот наполняется вязкой слюной, и парень с трудом её сглатывает, опуская взгляд в пол. Юра стоит чуть дальше, чем Бён, словно прячется за его спиной. Ёль признаёт: сейчас мужчина лучший защитник, чем он сам.       — Я взрослый человек! По-твоему я не могу решить проблему со своей девушкой? — возмущённо произнёс парень. — Неужели нельзя было обойтись без них, Юра? Какого хрена они здесь забыли?       — Я что, не имею права пригласить их в свой дом? Не имею права попросить поддержку? На каком языке мне нужно с тобой разговаривать, чтобы ты наконец-то понял, что мне трудно обо всём этом говорить?! — восклицает Юра.       — Прекращай это немедленно! — требовательно произнёс ИнСон. Чанёль с трудом вдохнул через нос и непроизвольно положил ладонь на грудь, хмурясь. Юра тяжело выдыхает, накрывая лицо ладонями.       — Пока мы срались с тобой сутками напролет, у тебя в голове всё помешалось — сегодня сеанс, поэтому они здесь. ИнСон возразил:       — Мы не срались, а выясняли отношения — это разные вещи. И я бы не хотел, чтобы во всем этом были задействованы третьи лица!       — Прекрати повышать голос! Я столько выслушала за эти дни, что сил никаких нет! Ты совершенно не понимаешь очевидных вещей! — возмутилась сестра.       — Прекрасно! — выплюнул парень. — Пойдём, Чанёль, нам есть, чем заняться.       — Ты не будешь прикасаться своими руками к моему парню, пока заведён, — рубанул Бён. — Закрой свой рот и сядь за стол. Но парень всё равно протянул к нему руку, и Ёль с такой силой отшатнулся, что едва не слетел со стула. Его подорвало на инстинктах, вынуждая с противным треском по полу отодвигать стулья на пути к окну и воздуху.       — О боже, я совсем забыла! — шепнула Юра. Чанёль открыл окно и через силу глубоко вдохнул, ощущая неприятную дрожь в теле. Рука непроизвольно с силой сжимала ручку окна, едва ли не выкручивая её. Он ощутил аккуратное касание к коже и дёрнулся, сразу ощущая, как его мягко обхватили за плечи, направляя к себе.       — Ну-ка, — необычно мягко произнёс Бён, — что тут у нас? Парень облегчённо вздохнул и уткнулся в его плечо лбом, глубоко вдыхая ртом. Мужчина снова поправил его футболку и приобнял за плечи крепче, даря ощущение реальности, возвращая его обратно на землю.       — Ты со мной?       — Да, — усмехнувшись, откликнулся Ёль, — я в норме. Мужчина отстранил его от себя и взглянул на него так, словно смотрит на любимого нашкодившего ребенка.       — А глаза перепуганные, — тихо отметил Бён. Он придвинул два стула к окну и усадил парня, затем садясь перед ним. — Вот теперь можно и обсудить то, что вы называете проблемой. Мужчина повернул к ним голову, отмечая сконфуженного, но успокоившегося парня, и Юру, в сожалении прижавшую ладонь ко рту.       — ИнСон, Юра не готова знакомиться с твоими родителями и не готова знакомить тебя со своими, — спокойно, но твёрдо произносит Бён. — Сейчас она не готова строить семью и заводить детей, если ты хотел этого от неё. Её нежелание связываться с мужчиной обязательствами основано на примере, который ей подали родители. И прямо сейчас ты видишь в Чанёле отголоски их воспитания. Прояви уважение и терпение к женщине, которая делит с тобой дом, еду и постель, возможно, ещё не всё потеряно после того, что ты вывалил на неё за эти дни, и она сможет принять тебя по-настоящему.       — Но мы уже как семья, Бэкхён, — возражает ИнСон. — Мы живём в одном доме, спим в одной постели, проводим время вместе, делим финансы, что-то планируем — разве это нельзя считать семейной жизнью? Чанёль поднимает теплый взгляд на своего мужчину и улыбается, замечая, что Бён обращает на него точно такой же взгляд. Нет, это не семья, — думают они.       — Нет, — отвечает за них Юра, — сейчас нам комфортно, потому что мы живём вдвоем и по сути нас ничего не связывает, кроме данных друг другу обещаний, чувств и квартиры, которую мы снимаем вместе. Когда я выйду за тебя… я сойду с ума, ИнСон. Я не продержусь дольше полугода. На тебе замужество никак не отразится, а на мне — очень даже. Сейчас мне хорошо с тобой, когда обо мне не знают твои родители. Хорошо, когда никто не подгоняет фразами: когда свадьба, когда дети, ведь время-то идёт, а я не молодею. Это давит. Если мои и твои родители узнают о существовании друг друга в нашей жизни, то я просто соберу вещи и уйду, потому что это выше моих сил.       — Ты правда… ты сейчас серьёзно? — полувозмущённо вопрошает парень. — Просто развернёшься и уйдёшь, перечеркнув всё? Чанёль повернулся к сестре и кивнул, зная, что она заметит его кивок.       — Лучше я буду терпеть боль от разлуки и свыкаться одиночеством, чем создавать семью с человеком, который требует от меня невозможного и неуважительно относится к моей жизни, — решившись, произносит Юра. — Прежде чем согласиться на отношения, мы с тобой установили правила, договорились о некоторых вещах, среди которых была тема семьи и детей. Мы установили правила в доме, так что давай соблюдать их до тех пор, пока я буду готова к тому, чтобы подниматься на ступень выше.       — Я… просто в ахере, — ошарашенно вздыхает парень.       — Идиот, — закатывает глаза Бён. — Просто уступи ей. Хватит настаивать на своём. Посмотри, до чего доводит твоя принципиальность: даже любя тебя, она готова уйти, потому что ты ведешь себя, как говнюк. ИнСон растерянно обращает внимание на Юру и разводит руками, мол, объясни, что здесь происходит.       — Я не создана для брака, для детей, — устало говорит девушка. — И я не могу видеть, как другой человек… рушит мою жизнь, вынуждая меня переступать через себя, принимая серьёзное решение.       — Но замужество — это не разрушение, а созидание, Юра, — мягко произносит ИнСон. Девушка с сожалением качнула головой:       — Для тебя — да, а для меня — нет.       — Но всё же было хорошо, — шепнул тот, — почему так выходит, что я готов, а ты нет?       — Потому что хорошо было только для тебя, — признаётся Юра. — Я не приспособлена… я не умею, ИнСон. Пожалуйста, не заставляй меня всё это объяснять, потому что ты знаешь, о чем я говорю. Чанёль видел, как парень с трудом, словно разрезая себя на куски, кивнул. Он знал почему, но не хотел это признавать. Не всё было так гладко, как казалось. Пусть Ёль и не знал, что именно было в их отношениях не так, он понимал, что доверять глазам нельзя.       — Хочешь перерыв? — неожиданно спросил ИнСон, всё также не поднимая голову. — Я… — он тяжело вздохнул, не зная, как выразиться, — я могу исчезнуть на какое-то время, чтобы ты могла отдохнуть и подумать обо всём этом, если тебе нужно всё это… связанное со мной.       — Что? — нахмурилась сестра. — Я не понимаю.       — Мы говорили с тобой об этом пару месяцев назад — в этом году я должен быть призван на службу, но я могу уйти раньше.       — Ого, — выдохнул Ёль, непроизвольно разряжая напряженную атмосферу. — Ой, извините. Бён усмехнулся, заметив, что Пак смутился. Юра перевела ошарашенный взгляд на своего парня и шумно выдохнула, затем глубоко вдохнула и снова выдохнула.       — Надо всё это обдумать, согласен? — ИнСон кивнул. — Не будем спешить. Я… мы подумаем об этом, когда вы закончите с Ёлем. Парень потёр лицо ладонями и вздохнул, поднимая на Пака взгляд.       — Если ты в порядке, то мы можем приступить, — он скосил глаза на Бёна, — можем же? — неуверенно уточнил. Мужчина обратил на него взгляд и спросил его, готов ли Чанёль начинать сеанс.       — Если ты разрешишь, — улыбается Ёль.       — Сейчас кто-то получит, — наигранно грозно произносит мужчина, — не хочу больше слышать подобные глупости. Быстро соприкоснувшись губами, Чанёль встаёт с места и кивает ИнСону. Парень встаёт из-за стола и протягивает к Юре ладонь, которую та пожимает. Она тоже целует его в щеку, и парень заметно расслабляет плечи. До Пака доносится тихое «Прости меня», пока он медленно пытается просочиться между столом и бёновскими ногами.       — Пожалуй, составлю вам компанию.       — Так и скажи, что не хочешь оставлять меня с ним наедине.       — Но я ведь так и сказал, — наигранно хмурится Бён, — разве нет? Чан пихает его в плечо, ощущая как ладони притягивают его к чужому телу, вынуждая расслабиться и тоже приобнять мужчину. Юра выходит из комнаты вслед за парнем, оставляя их на кухне.       — Как же мне повезло с тобой, — шепнул Ёль. — Может, я всё-таки умер в общаге или до сих пор не выбрался из комы после аварии?       — Это мне повезло с тобой, — тихо произнёс мужчина. — Тебя стоило ждать все эти годы. Ты заслуживал ожидания, малыш.