Scolopendra humana
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей тяжелой походкой, ранним утром пятнадцатого апреля в свою палатку вошел Цезарь. Голова его начала болеть еще с вечера, и глаза Цезаря застилало марево невыносимой боли. «Снова эта ужасная непобедимая болезнь гемикрания, – с тоской подумал он, – от нее нет спасения…» Кем-то услужливо заточенный и положенный на кровать топор Цезарь проигнорировал. Поморщившись от очередного приступа боли, правитель Легиона приказал привести лекаря Аркейда Геннона и в ожидании уселся в кресло. Аркейд, стоило ему оказаться в палатке, очень многозначительно покосился на топор, но Цезарь его взгляда предпочел не замечать. – Лекарь, – медленно произнес он, потирая пальцами виски. – Ты бесполезен. Может, мне стоит приказать высечь тебя? Или посадить на кол? А, может, лучше распять? Твои лекарства не помогают мне. Геннон ничего не ответил на это, лишь поправил на носу очки, зловеще блеснувшие в полумраке палатки. – Я слышал, что лучшее средство от головной боли – топор, – еще более многозначительно произнес Аркейд и добавил. – Deus ex securis*. – Наверняка эти глупые слухи распространяют плутократы, – поморщился Цезарь. Аркейд с первого же дня решил прибегнуть к средствам нетрадиционной медицины. Цезарь по наставлению врача начал прикладывать к голове тертую морковь, втирать в виски лыжную мазь и вести календарь «лунных суток». Шли девятые лунные сутки, Близнецы находились в полнейшем Овне, и, если верить словам Аркейда, любые хирургические вмешательства должны были пройти на «ура». Цезарь думал. И чем больше он думал, тем больше он сомневался. Заворачиваться в ковер и принимать позу червячка было не только глупо и унизительно, но и неэффективно. Операция могла бы избавить его от невыносимых страданий раз и навсегда, но Цезарь отчего-то медлил. – Можно еще попробовать уринотерапию или лечение огурцом, – заметив его колебания, предложил Аркейд. – Огурцом? От удивления Цезарь перестал потирать виски и воззрился на своего лекаря. Это было что-то новенькое. После тертой моркови предводитель Легиона думал, что возненавидел все овощи, но разве можно было делать какие-то выводы, не узнав о принципах и методах лечения огурцом? – Самое лучшее лечение гемор… в смысле, гемикрании – это живой огурец. Размер его должен быть примерно как толщина большого пальца, – Аркейд продемонстрировал Цезарю свой поднятый вверх палец. Не до конца понимая, о чем идет речь, Цезарь лишь кивнул головой. – Огурец нужно хорошо очистить, не отрывая от ботвы, затем слегка откусить верхушку, смочить слюной и вставить… От внезапно открывшейся правды лицо Цезаря изумленно вытянулось. – Попахивает содомией, – мрачно произнес он. – А содомия в Легионе карается смертью. И потом… как взаимосвязаны головные боли с лечением огурцом? – В организме все взаимосвязано. Да и какая содомия может быть с овощем? In cucumeris veritas*. – Нет, – отрезал Цезарь. – Я не буду сидеть на грядке с огурцами на глазах всего Легиона. Найди иной способ вылечить меня, лекарь. Доктор нахмурился. – Тогда остается уринотерапия. Для этого потребуется моча молодых браминов… – Операция! – обреченно воскликнул Цезарь и даже вскочил со своего кресла. – Сделай мне операцию, лекарь, я больше не в силах это терпеть. Аркейд скрыл улыбку. Все складывалось так, как он планировал. Стоило только подтолкнуть Цезаря в нужном направлении, как открылись новые невероятные перспективы, о которых доктор даже и не помышлял. Что ж, теперь можно было претворить в жизнь все задуманное. Аркейд знал, как раз и навсегда остановить Легион, сеявший вокруг себя лишь хаос и разрушение. Нужно было лишить его головы. Без эффективного командования Легион был всего лишь несколькими сотнями мужиков, одетых в юбки и вооруженных мачете. Но убийство Цезаря ничего не решало. Его место занял бы легат Ланий, а его – следующий по старшинству легионер… Надо было избавиться от верхушки Легиона единым махом. Геннон, чьим делом жизни стал его научный эксперимент, хотел убить двух зайцев одним выстрелом. «Этот день войдет в историю», – подумал про себя доктор, торжественно оглядывая палатку. Ведь именно здесь он собирался сшить ее, невероятную и удивительную человеческую многоножку. Он хорошо подготовился к этому дню: прочитал медицинский журнал, запасся циркулярной пилой, скальпелем, костылями, медицинской шиной и докторским саквояжем. С таким багажом вспомогательных средств он мог не то что сшить человеческую многоножку, но и клонировать в пробирке брамина. Аркейд украдкой посмотрел на Цезаря, который морщился от боли. Тот даже не догадывался, что творилось в мыслях его лекаря. Может, и к лучшему, ведь сейчас перед внутренним взором Геннона Цезарь был пришит к легату Ланию, который, в свою очередь, соединялся с фрументарием Вульпесом Инкультой. И все вместе они образовывали единый организм - многоножку, сколь ужасную, столь и прекрасную и непостижимую в своем величии. Геннон вытащил из кармана своего медицинского халата маленький пакетик со снотворным и высыпал его в приготовленную для Цезаря лечебную настойку. – Per aspera ad scolopendra*, – негромко произнес он, протягивая кружку с настойкой Цезарю. Тот снова поморщился. – Хватит уже нести чушь на латыни, – сурово приказал он. – Думаешь, я не понимаю перевода? Аркейд лишь ухмыльнулся. Когда Цезарь уснул, доктор вышел из шатра и попросил Луция привести легата Лания и Вульпеса Инкульту. Телохранитель Цезаря сначала не понимал, зачем лекарю понадобились для проведения операции Ланий и Вульпес, но когда Геннон начал говорить что-то про трансплантат и стволовые клетки, лишь обреченно махнул рукой. Легионеры мало что смыслили в медицине. – Что это ты мне даешь? – спросил у Аркейда Вульпес, подозрительно принюхиваясь к содержимому кружки. Ланий, не задавая лишних вопросов, уже выпил свою порцию. Фрументарий оказался дальновиднее легата и принимать неизвестное лекарство не спешил. – Цезарю необходимо будет сделать переливание крови. А у вас с ним одинаковые группы крови, и резус-фактор совпадает, – не моргнув глазом, солгал доктор. – Этот отвар изменяет реологические свойства крови, повышая ее текучесть. Вульпес сощурился еще подозрительнее, но аргументы кончились. Когда и легат, и фрументарий мирно заснули, а Цезарь блаженно похрапывал, откинувшись на спинку кресла, Аркейд Геннон приступил к работе. По пришествии нескольких часов доктор вытер руки о полы своего и без того грязного халата и жадно оглядел свое творение. – Моя дорогая многоножка! – страстно произнес Аркейд Геннон, приближаясь к сшитым вместе легионерам. Чуткими пальцами он дотронулся до перебинтованных коленей Цезаря, потом исследовал швы, соединявшие тела предводителя Легиона и его легата. – Все хорошо. Раны отлично заживают, – пробормотал доктор. Проведенная работа его полностью устраивала. Аркейд устало отер лоб и перевел участившееся дыхание. Он был творцом нового живого организма. От этой мысли кровь стыла в жилах. Но мысль о том, что Легион скоро забьется в предсмертной агонии, вселяла в душу радость. Аркейд поправил на носу очки, блеснувшие еще более зловеще, и засмеялся. *Бог из топора *Истина в огурцах *Через тернии к многоножке Вероника закончила свой рассказ и покосилась на Кайла. Тот даже не заметил, что слушал историю, затаив дыхание. Сделав глубокий вдох, Ньюлин попытался фыркнуть как можно более презрительно и заявил: – Врешь ты все. В прошлый раз завирала мне про улетевших в космос гулей, теперь про какую-то многоножку. Так не бывает. – Ну, конечно, – противным голосом произнесла Вероника. – И касадоров тоже не бывает. И когтей смерти. – Ну, их хотя бы кто-то видел, – в тон ей ответил старатель. – А я тебе говорю: многоножку забрали ученые НКР, вот ее никто и не видел. – И куда же подевался этот Аркейд Геннон? – ядовито поинтересовался Ньюлин. – Его тоже забрали ученые НКР и вынудили заниматься генной инженерией в секретном подземном бункере. Вполне вероятно, что скоро по пустошам будут ползать такие вот многоножки. Легионеров еще много осталось. Мишель, слушавшая разговор вполуха, лишь покачала головой. Вероника на секунду ухмыльнулась, и эта ухмылка не очень понравилась Кайлу. Что-то было в ней хитрое, злорадствующее и самодовольное. Может, ему это лишь показалось, потому что девица сделала очень честные глаза и заверила: – Это все чистейшая правда. – Ага, – не слишком уверенно протянул Кайл. Внутренний голос ему подсказывал, что Вероника чересчур приукрасила свой рассказ. – Это что, – замахала рукой девушка. – Помню, когда я путешествовала с Курьером по Нью-Вегасу… Курьер – это парень, чьими стараниями республиканцы разбили легионеров, но не о том речь. Так вот, мы побывали в мастерской Майкла Анджело, художника, делавшего неоновые вывески для казино. У бедняги иссяк источник вдохновения, и, чтобы подпитать его, он попросил нас сделать несколько фотографий. Ух, нелегкая эта работенка была, скажу я тебе. Мы исколесили всю Мохавскую Пустошь вдоль и поперек и чего только не фотографировали: и гигантский градусник в лапах динозавра в Новаке, и станцию ГЕЛИОС Один, и эмблему отеля «Бизон-Стив» в Примме… А когда возвратились к нему с фотографиями, знаешь, что услышали в ответ? Кайл в растерянности пожал плечами, отчего Вероника возмущенно фыркнула и процедила сквозь зубы: – А в ответ мы услышали: «Горизонт завален». Вот и имей после этого дела с творческими натурами. Ньюлин отхлебнул виски. Вероника постучала пальцами по деревянной поверхности барной стойки и как бы невзначай произнесла: – Вот ты много путешествуешь, приятель. На дорогах всякое случается: то гигантские муравьи нападут, то рейдеры, а то все вместе. А рядом с штаб-квартирой «Репконн» дикие гули орудуют. Неужели ни одного не видел? Кайл скорчил физиономию. – Откуда там диким гулям взяться? Что-то ты снова завираешься, сестренка. – А вот и нет, – возмутилась девушка. – Думаешь, штаб-квартира корпорации «Репконн» всего лишь трехэтажное здание? Нет, это семиуровневый подземный комплекс, на седьмом уровне которого еще до войны разрабатывали биологическое и химическое оружие. За несколько минут до начала ядерного взрыва в испытательных лабораториях произошла утечка ядовитого газа, и все ученые превратились в гулей. За два столетия они одичали. – Ага, тогда я – президент Кимбол! – обидно рассмеялся Кайл. Вероника лишь хмыкнула в ответ. – Посмотрим, как изменится твое мнение, когда я расскажу тебе про Джеймса и Френсин Гарретов – членов элитного отряда вооруженных сил НКР и об операции по зачистке штаб-квартиры корпорации «Репконн». – Гарреты – это хозяева казино «Атомный Ковбой» во Фрисайде, что ли? – скептически заломив бровь, уточнил Кайл. Девица хитро сощурила глаза. – Это они сейчас хозяева «Атомного ковбоя», а тогда были членами элитного отряда. Ха, да они были настолько круты, что ребята из первого разведбата казались просто младенцами по сравнению с близнецами Гаррет. Когда Гарреты еще служили в войсках НКР, их с отрядом отправили в штаб-квартиру «Репконн» устранить источник биологического загрязнения…Обитель зла
Штаб-квартира корпорации «Репконн», 23 октября 2279 года, 10:45 утра – О, боже мой! Они убили капрала Дженкинса! – выкрикнул Джеймс, отбиваясь от гулей прикладом винтовки. – Сволочи! – пропыхтела Френсин. Втроем они угодили в окружение оголодавших за два столетия гулей. Никчемный Дженкинс отправился на корм первым, но близнецы Гаррет не собирались так легко сдаваться. Операция по устранению источника биологического загрязнения пошла наперекосяк с самого начала. К тому времени, как отряд спустился на седьмой подземный уровень, пятеро из одиннадцати человек были мертвы. С такими потерями стоило повернуть назад, но вот беда, активировалась система безопасности штаб-квартиры, и все двери и лифты оказались заблокированы. Чтобы отключить систему безопасности, нужно было воспользоваться главным компьютерным терминалом, находившимся в одном из лабораторных комплексов. В поисках терминала выжившие разделились на две группы. Гарреты с Дженкинсом отправились исследовать восточное крыло и угодили в засаду охочих до нежной человеческой плоти упырей. С победным воплем Френсин двинула в челюсть последнего уцелевшего гуля и, загребая тяжелыми военными ботинками крошево из щебня и обвалившейся штукатурки, побежала вглубь коридора. Путь ей освещал карманный фонарь. Джеймс перескочил через трупы гулей и двинулся следом за сестрой. По правую и левую стороны от коридора расходились многочисленные двери в лабораторные комнаты. Френсин вышибала дверь с ноги и быстро оглядывала помещение в оптический прицел винтовки. Кроме столов, уставленных колбами, склянками и пробирками, перевернутых шкафов и раскиданных на пыльном полу отчетов о проведенных опытах, лаборатории были пусты. Из соседней лаборатории раздался вопль Джеймса. Френсин стремительно ворвалась в комнату и увидела брата, сидевшего на корточках возле отключенного «Мистера Помощника. – Бедный, бедный «Мистер Помощник!» – запричитал Джеймс. – Его нужно включить. Френсин подавила вздох. – Нет, мы его не будем включать. – Но почему? Он же может нам помочь! – воскликнул брат. – Чем? Вытереть пыль и смести с пола осколки стекла? – Он…он может привести нас к центральному компьютеру. Джеймс поднял на сестру полные мольбы глаза. – Хватит, Джеймс, – отрезала Френсин, сурово сдвинув брови. – Просто признайся, что тебя волнуют форма его корпуса и длина манипуляторов. – Что? Да я бы никогда… впрочем, изгибы «Мистера Помощника» и впрямь волнующи, – смущенно признался Джеймс и прижал кончики пальцев к пылавшим щекам. Сестра отрицательно качнула головой. Как же ей все это надоело! Сначала «Мистер Помощник», следом «Мистер Храбрец», а потом кто? «Либерти Прайм»? Уж если заниматься роботофетишизмом, так по-крупному. Чего мелочиться-то? Впрочем, в словах брата было рациональное зерно. «Мистер Помощник» мог быть запрограммирован отвечать на вопросы, как и некоторые роботы этой серии. Рыскать во тьме коридоров, кишащих гулями, не зная точного расположения центрального компьютера, было отчаянно глупо. Пока не включишь – не узнаешь, решила про себя молодая женщина, и присела на корточки рядом с братом. Проделав нехитрые манипуляции с консолью на корпусе робота, Френсин поднялась и вытащила из-за спины винтовку. Мало ли, что могло произойти с компьютерным мозгом за столько лет бездействия. Лишняя предосторожность никогда не мешала. Стартовали двигатели, и робот, мигая оранжевыми сенсорами, поднялся в воздух. – Приветствую вас в блоке лабораторий С-3. Желаю вам хорошего дня и успехов в работе! – произнес «Мистер Помощник», в механическом голосе которого слышались благожелательные нотки. – Здравствуй, «Мистер Помощник». Сегодня ты выглядишь просто ослепительно. Может, прогуляемся куда-нибудь вечером? – учтиво поинтересовался Джеймс. Френсин хлопнула себя ладонью по лицу и глухо застонала. Брат смущенно хмыкнул и отступил на шаг назад. – Отведи нас к центральному компьютеру, – приказала роботу Френсин. Сенсоры на корпусе «Мистера Помощника» мигнули. – Протокол активации. Ждите. «Мистер Помощник» несколько секунд мигал сенсорами, потом медленно двинулся в сторону дверей. Близнецам Гаррет не оставалось ничего другого, как последовать за роботом. Коридор казался бесконечно длинным и пустынным. Мертвую тишину иногда нарушали странные звуки, доносившиеся из темной глубины. Слыша шорохи и влажное хлюпанье какой-то неведомой твари, брат с сестрой лишь крепче сжимали в руках винтовки. Внезапно из-за угла на них набросились гули. «Мистер Помощник», будто не замечая ничего вокруг, продолжил невозмутимо плыть по воздуху. Близнецы встали друг к другу спинами, так было легче держать оборону. Дикие гули страшно завывали и тянули к ним свои покрытые струпьями руки. Когда все закончилось, Френсин устало отерла взмокший лоб и позволила себе перевести дух. – Интересно, где остальные? – пробормотал Джеймс, перезаряжая винтовку. Было непонятно, кого он имел в виду: уцелевших членов отряда или гулей. Сестра покачала головой. – Жаль, что связь вышла из строя. Ладно, пошли, нам нужно нагнать «Мистера Помощника». Через несколько десятков минут блужданий в потемках, близнецы вышли к огромным стальным дверям. Сбоку от них светилась консоль ввода. «Мистер Помощник», размахивая щетками на манипуляторах, принялся сметать пыль с тусклой металлической поверхности. – Открой двери, – приказала ему Френсин. – Протокол недействителен, – ответил робот. Женщина была готова поклясться, что в голосе «Мистера Помощника» прозвучали ехидные нотки. – Можно попытаться взломать замок. У меня есть три заколки и журнал «Замочный мастер», – предложил Джеймс. – Ага, ты взломаешь замок, откроешь двери, а там нас будет поджидать толпа голодных гулей, – фыркнула Френсин. – Ну уж нет. Я не хочу здесь умирать. – Но что нам делать?! – горячо воскликнул брат. – Ничего не предпринимая, мы вряд ли выберемся отсюда. – Твоя правда, – после секундных колебаний вздохнула сестра. – Делай, что нужно. Повернувшись к «Мистеру Помощнику», Френсин сощурила глаза и ткнула в него пальцем. – Если ты нас обманул, мерзкая железка, я тебя утилизирую, – пригрозила она. Высунув от натуги язык, Джеймс принялся орудовать заколкой в замочной скважине. Спустя несколько минут послышались щелчки, и двери плавно разъехались в стороны. Встроенная в стены подсветка разгоняла полумрак, царивший в помещении. Комната была небольшой и абсолютно пустой, не считая находившегося в ней «Мистера Храбреца», наряженного в ярко-красное довоенное платье. – Это и есть центральный компьютер? – удивился Джеймс. – Нет, я просто «Мистер Храбрец» в ярко-красном довоенном платье, – сердито пробурчал робот. – Шутник, – зло сплюнула Френсин. – А ну-ка, разблокируй двери, иначе я превращу тебя в груду металлолома. Робот мигнул своими сенсорами и почти радостно возвестил: – Отсюда нельзя выбраться. Вы все умрете. – Черта с два! – воскликнула Френсин и нацелила винтовку прямо в электронный мозг «Мистера Храбреца». Но выстрелить она не успела. «Мистер Помощник» заградил ей обзор. – Я вас прикрою. Уходите, – сказал робот и решительно двинулся к «Мистеру Храбрецу». – Что? Нет! «Мистер Помощник», ты слишком молод, чтобы умирать! – в отчаянии закричал Джеймс. – Я… я не могу тебя бросить здесь! Сестра схватила его за локти и попыталась вывести из комнаты, но Джеймс отчаянно сопротивлялся. – Все будет хорошо, – заверил его робот. – Аста ла виста, бейби! Правый манипулятор «Мистера Помощника» вытянулся вверх, щетка изогнулась. И теперь казалось, будто он показывает поднятый большой палец. – Нееееет! Отчаянный вопль Джеймса разнесся по коридорам седьмого подземного уровня. Френсин выскочила из комнаты, ведя за собой убитого горем брата. Двери лаборатории захлопнулись, а спустя секунду все содрогнулось от прогремевшего за ними взрыва. Аварийное освещение, до этого отключенное «Мистером Храбрецом», вновь включилось. Все заблокированные двери отворились, лифт пришел в движение. Френсин успокаивающе похлопала брата по плечу. Теперь все казалось таким незначительным. Самое главное, им удалось выжить и выбраться из кишащего дикими гулями здания. Пришла пора задуматься об отставке. Вероника замолкла. Чувствуя себя неуютно, Кайл передернул плечами. Несмотря на жару, он ощущал легкий озноб. Кто бы мог подумать, что такие ужасы творились в заброшенной штаб-квартире «Репконн». Старатель не раз задумывался о том, что неплохо было бы обыскать это местечко, но лезть в логово диких гулей и взбесившихся роботов стал разве что последний дурак. – После этого Гарреты ушли в отставку и обосновались во Фрисайде. С военным прошлым они покончили раз и навсегда, – в заключение добавила Вероника. – Но не одни близнецы Гаррет славны своими подвигами. Слышал, что творится на горе Блэк? – А то, – отозвался Кайл. – Я стараюсь обходить ее стороной. Лезть к очень злым супермутантам не самая лучшая идея, знаешь ли. – Раньше там было куда спокойнее, но Ван Граффы отошли от дел, и супермутанты-тени взялись за старое. – Ван Граффы? Оружейники? – поперхнулся старатель. – А также лучшие охотники на супермутантов и гулей, – со значимостью в голосе возвестила Вероника. – Когда у них были Кэсс и довоенный Кольт, дела шли куда лучше. Но как-то раз Кэсс, их настоящий ангел-хранитель и лучший стрелок по бутылкам, напилась и потеряла Кольт. С тех самых пор между Ван Граффами и Кэссиди черная кротокрыса пробежала. А вообще, не все супермутанты-тени злые. Есть и хорошие. И вот в одного такого хорошего влюбилась дочка одного из крупнейших скотопромышленников республики. И все бы ничего, да только красотка сама оказалась жертвой генной инженерии и по ночам превращалась в супермутанта. – Ну, дела! – присвистнул Кайл. – Вот и развлекайся теперь с фермерскими девчонками. Может, они там все супермутанты? – Может, – хитро сощурила глаза Вероника. Мишель Керр, переставлявшая на полках бутылки с алкоголем, хихикнула. Кайл почувствовал себя одураченным и злобно сжал кулаки. – Не верю! – отрезал он. Вероника подавила зевок. – Твое дело. Не веришь в фермерш-супермутантов, и не надо. А я вот знавала одного старателя, который благодаря радиации приобрел сверхъестественные способности. Он называл себя мистером Радикалом. Отчаянный был парень, настоящий герой. Рискнул своей жизнью, чтобы спасти электростанцию ГЕЛИОС Один от происков злого гения Фантастика. – Злого гения? Пфф. Звучит так, словно ты комиксов начиталась, – поморщился Кайл. – Что же забыл этот Фантастик на электростанции? Девушка ухмыльнулась. – Он работал главным инженером.Невероятный мистер РАДикал: Падение Фантастика
Мистер Радикал медленно приближался к станции ГЕЛИОС Один. Его ярко-желтый, начищенный до блеска костюм радиохимической защиты сверкал в лучах солнца. Резиновые сапоги топтали песок пустоши. Лицо, спрятанное под защитным экраном шлема, было суровым и сосредоточенным. Он шел, чтобы исполнить свой долг. В герое нуждались не только солдаты НКР, запертые на территории электростанции, но и тысячи простых жителей Мохавской пустоши, чьим жизням угрожал подлый Фантастик. Да, он был великим ученым, но никто не давал ему права проводить бесчеловечные опыты! Сначала Фантастик управлял светоотражающими зеркалами станции для того, чтобы приготовить себе еду. Но когда злой гений вознамерился поджарить в карьере когтей смерти гигантскую яичницу, ставя под угрозу множество невинных жизней, мистер Радикал понял, что настало его время. Кто-то должен был прекратить это безумие. Приблизившись к станции, мистер Радикал увидел метавшихся в страхе солдат НКР. Металлическая сетка, отделявшая периметр ГЕЛИОС Один от диких пустошей, напоминала ограду фермерского поля, а солдаты – перепуганных браминов. Лейтенант Хаггерти тщетно пыталась их образумить, но паника среди бойцов лишь нарастала. – Смотрите! – раздалось в толпе. – Это же мистер Радикал! Он пришел, чтобы спасти нас! Ура! – Ура! – подхватили десятки глоток. Солдаты, ликуя, начали подкидывать в воздух свои береты. Особо яростные фанаты вопили: – Мистер Радикал, мы хотим от тебя детей! – Поставь свой автограф у меня на груди! – Мы верим в тебя! Поджарь этого идиота Фантастика его же зеркалами! Мистер Радикал с достоинством приложил правую руку к защитному шлему. Солдаты восторженно вздохнули. Лейтенант Хаггерти что-то пискнула и принялась обмахивать перчаткой свое пунцовое от смущения лицо. Герой подошел к интеркому и нажал кнопку связи. Но Фантастик решил нанести удар первым. Голос злого гения незамедлительно полился из прикрепленных к столбам мегафонов: – Мистер Радикал, ты меня не остановишь! Я задумал поджарить самую большую в истории человечества яичницу из яиц когтей смерти. Никто не смеет мне препятствовать! Никто! Ха-ха-ха! – Одумайся! – воззвал к нему мистер Радикал. – Ты ставишь под угрозу жизни тысяч людей! – Это всего лишь мусор под ногами, – патетично произнес Фантастик. – Я стою на пороге великого открытия – рецепта гигантской яичницы. Оно стоит миллиардов жизней. Глупые солдаты не могут проникнуть в башню со включенными роботами и турелями. Не сможешь и ты! Ха-ха-ха! Главный инженер электростанции был совершенно безумен. Это становилось ясно сразу же, стоило услышать его жуткий хохот. – Ошибаешься, Фантастик, – устрашающе прорычал мистер Радикал. – И ты очень скоро поймешь, что был неправ. Я накажу тебя во имя добра, любви и радиоактивных отходов! Карманный дозиметр, прицепленный к поясу героического старателя, начал противно пищать. Стрелка на счетчике Гейгера зашкаливала, и это означало одно: Мистер Радикал пришел в ярость. Даже невооруженным глазом можно было заметить неяркое зеленоватое свечение, разливавшееся вокруг старателя. – Мистер Радикал крушить! Мистер Радикал ломать! – завопил он и с ноги вышиб тяжелую стальную дверь, словно та была сделана из папье-маше. – Да! Вот так! – воодушевленно закричали солдаты и принялись на радостях пританцовывать. Кто-то включил радио, и веселье стало еще более разнузданным. Казалось бы, перед лицом смертельной опасности стоило проявить чуточку благоразумия, но практика расходилась с теорией. Вместо того, чтобы обезвредить безумного гения и вернуть контроль над электростанцией, солдаты предпочли танцевать джигу. Или что они там отплясывали? Мистер Радикал вошел в холл электростанции и тут же попал под артиллерийскую очередь защитных турелей. Пули давно бы превратили простого человека в сито, но мистер Радикал обладал нечеловеческими способностями. С ним пребывала сила радиоактивных отходов. Кларк-Филд стал вторым местом рождения старателя или, скорее, местом возрождения и преображения. Старатель выбросил вперед руку, и пули замерли в нескольких миллиметрах от его тела, а потом осыпались на решетчатый пол, словно осенняя листва в далеком довоенном прошлом. Турели продолжали стрелять, но мистер Радикал уворачивался от каждой пули. Казалось, что время замедлило свой бег. Всякий раз, когда турели делали короткую передышку в стрельбе, старатель сокращал расстояние между собой и смертоносными машинами. Даже сквозь шум автоматных очередей были слышны доносившиеся с улицы крики солдат и музыка, звучавшая по радио. – За президента Кимбола и демократию! Чин-чин! – Ура! Даешь еще больше демократии и развлечений в Нью-Вегасе! – Эмм… мне просто кажется, или одно с другим не связано? Мистер Радикал тряхнул головой и, сосредоточившись, вытянул руки вперед. – Радиоактивный изотоп 239, дай мне силу! Турели, объятые ядовито-зеленым свечением, одна за другой обрушились. Мистер Радикал позволил себе перевести дыхание. Манипуляции с энергией распада отнимали много сил, и он должен был расходовать их экономно, если не хотел попасть впросак. Из прикрепленных к стенам динамиков раздались шумы. – Неплохо, Мистер Радикал, – произнес Фантастик искаженным помехами голосом. – Но что ты будешь делать с «Мистерами Храбрецами»? Они маневренные и куда более опасные, чем статичные турели. Беги отсюда, пока цел. Я буду великодушным и отпущу тебя живым. Я же не зверь какой-нибудь. – Я не остановлюсь и не поверну назад, – с твердостью в голосе ответил старатель. – Что ж, тогда встречай моих металлических друзей! Надеюсь, они тебя прикончат! Ха-ха-ха! Фантастик отключил связь. Мистер Радикал медленно, но верно приближался к своей цели. Роботы были лишь досадной помехой на его пути. Он знал, что если он не остановит сумасшедшего Фантастика, это обернется трагедией. Мысль о возможных невинных жертвах придавала ему сил. Он должен был спасти людей от безумств ученого. Фантастик смотрелся пугающе великолепно. Облаченный в белоснежный халат, с поварским колпаком на макушке и в солнцезащитных очках, он выглядел так, словно сошел со страниц какого-нибудь довоенного буклета. Главный инженер стоял перед центральной управляющей консолью и задавал параметры программы. Вскоре зеркала должны были прийти в движение, а фокусирующие линзы собрать солнечный свет в смертоносный луч. Мистер Радикал быстро осмотрелся, но не заметил в помещении ничего подозрительного. Взгляд старателя упал на потрепанную книгу, лежавшую на приборной панели. «1001 блюдо из яиц» гласил ее заголовок. – Я надеялся, что ты все-таки одумаешься, – произнес Фантастик, бросив быстрый взгляд через плечо на вошедшего в помещение мужчину. Мистер Радикал брезгливо скривился. – Я не трус, в отличие от тебя. Хватит прятаться. Давай решим этот вопрос, как полагается мужчинам, - он сжал кулаки и прорычал. – Камень, ножницы или бумага? – Бумага! – азартно произнес Фантастик и показал свою растопыренную ладонь. – Ножницы, – хмыкнул мистер Радикал. От осознания проигрыша лицо Фантастика вытянулось, а кожа покрылась липкой испариной. – Но это невозможно! – воскликнул он, отпрянув от консоли. – Еще как возможно. Я победил, а это значит, что твои планы провалились. – Нет, нет и еще раз нет! От досады Фантастик начал топать ногами, словно маленький избалованный ребенок. – Я хочу яичницу! От армейского сухого пайка двухсотлетней давности меня уже тошнит! Ты не понимаешь, что это такое – питаться консервированными бобами и сахарными бомбами каждый божий день на протяжении нескольких месяцев подряд! Старатель был непреклонен. – Для того, чтобы приготовить яичницу, нужно несколько яиц и сковорода. Незачем использовать отражающие зеркала электростанции для таких простых нужд. Ученый понуро опустил голову. – Несколько яиц и сковорода. Всего-то. Как я раньше до этого не додумался сам? – в отчаянии пробормотал Фантастик. – Что ж, так и быть, я оставлю свой эксперимент, хоть это и было делом моей жизни. Отныне я буду жарить яичницу на сковороде. Мистер Радикал совершил невозможное: не проронив ни единой капли крови, он спас множество жителей Мохавской пустоши от неминуемой гибели. Когда он вышел из здания электростанции рука об руку с раскаявшимся главным инженером, солдаты НКР пришли в такой неописуемый восторг, что устроили дикую оргию с использованием радио, беретов, снайперских винтовок и трупов гигантских богомолов. Но это уже другая история. – Мне это только кажется, или ты сильно недолюбливаешь республиканцев? – после некоторого молчания поинтересовался Кайл. Вероника натянуто улыбнулась. – Шутишь? Я их обожаю! – с фальшивым энтузиазмом откликнулась девушка. Старатель допил стакан виски и наполнил новый. Покачал его в руке, наблюдая, как плещется на дне янтарная жидкость, и немного отхлебнул. Ньюлин медленно пьянел, но, поскольку рассказы Вероники начали казаться ему не лишенными смысла, алкоголь все-таки ударил старателю в голову. – И что стало с этим мистером Радикалом? – спросил он у притихшей девицы. – Умер от острой лучевой болезни в Кларк-Филд, – с готовностью отозвалась та. – Правда, ирония судьбы? А Фантастик до сих пор работает главным инженером на электростанции. Научившись готовить еду традиционным способом, он перестал думать об идеях мирового господства. Впрочем, он и до этого о них не думал. Настоящие плохие парни мотают срок в исправительном учреждении НКР. Сейчас я вспомнила о Джо Коббе и его старшем братце. Кайл, предвкушая очередную захватывающую историю, уселся поудобнее и принялся слушать. – Кобб-старший был главарем банды, проворачивающих аферы с фармацевтическими препаратами, в основном с транквилизаторами и снотворными средствами. Цезарь счел бы шайку торчками и был бы недалёк от истины. Наглотавшись снотворного по самую маковку, Кобб и сотоварищи погружались в сомнамбулическое состояние и творили невесть что. Республиканцам удалось упечь их за решетку, и Джо решил вызволить незадачливого братца. Для этого он раздобыл чертеж исправительного учреждения, вытатуировал его у себя на спине, взял незаряженный пистолет и отправился в главный офис компании «Красный караван». Пришел, значит, достал пистолет, тычет им в нос Эллис Маклафферти, тут его и скрутили по рукам. После задержания Джо отправился по этапу, как на то и рассчитывал. Попал он именно в ту самую тюрьму, где сидел братец. Других-то исправительных учреждений поблизости нет. Вероника вздохнула и замолчала. – А что потом? – не вытерпел Ньюлин. – Потом заключенные подняли восстание, и Кобб-старший с друзьями смылись под шумок. А Джо остался в банде подрывников. Я его видела несколько месяцев назад в Гудспрингс, выглядел неплохо. Кайл покачал головой и глянул в небо. Судя по переместившемуся солнцу, прошло не меньше трех часов. Старатель совсем не рассчитывал так долго торчать на торговом посту, а всему виной была проклятущая болтливая девка. Уж больно складно и хорошо говорила, вот он и заслушался. Ньюлин запустил руку в карман и высыпал на прилавок пригоршню бутылочных крышек. – Что, уже уходишь? – Вероника разочарованно скривила губы. – А я только хотела рассказать тебе про другого крутого парня, любящего взрывать все вокруг себя, Клэндена из «Омерты». Он организовал Бойцовский клуб … Кайл был бы и рад послушать о крутом парне Клэндене и его Бойцовском клубе, но время – деньги. Он и так потерял несколько часов. – Товар сам не распродастся, – со вздохом произнес Ньюлин. – Мне пора. Старатель поднялся со стула, коротко кивнул Мишель, прощаясь, и задержал взгляд на Веронике. Девица ему подмигнула. – В следующий раз я тебе поведаю о мистере Хаусе, державшем сеть подпольных борделей для роботофетишистов. Заглядывай сюда почаще. Спустя четверть часа Кайл Ньюлин вновь гнал перед собой флегматично помахивающего хвостом брамина. Позади него в пыльной дымке виднелись неясные очертания электростанции ГЕЛИОС Один. «Интересно, что сейчас делает Фантастик?» – подумал Кайл. Дорога с неровными выбоинами стелилась через поросшие жесткой травой всхолмья. Иногда по обе стороны от нее попадались заброшенные дома, но старатель, вопреки своему обыкновению, не спешил в них заглядывать. По правую руку желтело здание штаб-квартиры Репконн. При мысли о том, что совсем рядом могут бродить дикие гули, волосы на загривке Кайла встали дыбом, и он ускорил шаг. Внезапно старатель услышал шорох. Выхватив из-за спины винтовку, Кайл поглядел в прицел и увидел всего лишь раскормленного радтаракана, шнырявшего в зарослях травы. От сердца отлегло. – Чтоб я еще раз слушал эту чушь собачью про гулей, супермутантов и многоножек, да не в жизни! – пробормотал Ньюлин, убирая оружие обратно за спину. Перед внутренним взором старателя вновь предстала ухмылявшееся лицо Вероники, и Кайл замотал головой, силясь отогнать видение. Среди серых растрескавшихся валунов, облепленных бледным налетом мха, мелькнула какая-то длинная тень. Из-за чахлого куста на секунду высунулась голова в странном уборе из шкуры степного койота и тут же скрылась, но Кайл этого не мог видеть. Ничего не подозревая, он продолжал шагать по дороге, а спину его буравили три пары глаз.