В Новый Год!

— Хозяева! С Новым Годом! Гостей ждете? — Знакомый баритон нарушает тишину в доме. — Ну, какие же вы гости? Рамина улыбается, встречая соседей в прихожей, принимает сумки из рук Ильи. Из комнаты, с радостными визгами, пулей вылетает Робик, наскакивает на Ларрика и все! — через мгновение о детях можно позабыть, — Робик утянул дружка в свою комнату, откуда уже слышаться удивленно-восхищенные вскрики — хвалиться подарками никто не запрещал! — Ромка! — Кричит Рамина куда-то вглубь дома, — Вылезай из своей раковины, отшельник, теперь тебе точно не отвертеться. Илья вопросительно приподнимает бровь на эту реплику. Рамина только вздыхает, машет неопределенно рукой и утаскивает Диану на кухню. В этот самый момент в прихожей нарисовывается Рома — вид у него, мягко сказано, помятый, но в глазах читается неподдельная радость от встречи с другом. — Привет, братишка! Молодцы, что зашли. — А как иначе? — Илья внимательно смотрит на приятеля, притягивает его к себе, мягко обнимая, — Ну, рассказывай, что на этот раз? Кризис среднего возраста? Илья смеется, и Рома чувствует, как его потихоньку начинает отпускать от звука такого родного тихого голоса. — Мальчишки, все готово! Просим к столу! Голос Дианы немного выбивает их из невольного ступора, и они, посмеиваясь, направляются в гостиную. Импровизированное, по-семейному тихое, застолье расслабляет. И Роме кажется, что именно таких посиделок ему не хватало весь прошлый год. После первой бутылки вина он уже ничем не напоминает человека в разобранном состоянии, который пару часов назад встречал чету Кутеповых в прихожей. Он активно принимает участие в совместной беседе, счастливо улыбается, даже шутит, но… от проницательного взгляда Ильи ничего не скроешь, как ни пытайся. — Пойдем, Зоба, потрещим о наших делах бренных. Дадим девочкам свободу перемыть нам косточки. Илья смеется, подмигивает дамам и, прихватив с собой непочатую бутылку, уводит Рому на кухню. — Давай, Зоба, выкладывай, что тебя мучает. — Кутепов ловко открывает вино и разливает его по бокалам. — И не вздумай увиливать, я все вижу. — Читаешь меня, как книгу. — Рома устало улыбается, принимая их рук Ильи бокал. — Ничего криминального, Илюх, просто… — он задумывается на секунду, — Как-то вот накатило… еще один год прошел, мы не молодеем… Помнишь, как еще в Академии мечтали, где будем играть, какие трофеи завоюем… время идет, а движухи никакой… Илья внимательно слушает, не перебивает, только молча отпивает маленькими глоточками из своего бокала. Из гостиной слышится заливистый женский смех, который на несколько секунд заглушает веселую возню в детской. — Ты считаешь, что все похерил? — Илья отставляет бокал и почти вплотную подходит к другу. — Оглянись, Зоба. Да мы с тобой счастливчики! У нас с тобой прекрасные жены, замечательные дети. Играем в самом титулованном клубе. И еще не такие старые, как ты себе возомнил. И Европа, я уверен, еще будет! Он привычным жестом обхватывает ладонями Ромину голову и прижимается к его лбу своим. — Брось, Ромка, заканчивай хандрить. Рома чувствует, как длинные пальцы Ильи поглаживают его виски, затылок, видит перед собой, близко-близко, зеленющие глаза и губы… красные, влажные, полураскрытые от того, что продолжают что-то говорить. — Знаешь, наверно сейчас глупость скажу, но когда ты так делаешь, мне всегда кажется, что ты меня вот-вот поцелуешь. Рома нервно усмехается, совсем не замечая, как взгляд Ильи становится почти испуганным. — Ладно, забей. Давай что ли накатим за Новый Год… Он бодает Кутепова, выворачиваясь из его рук и берет бокал. Домашние посиделки продолжаются еще пару-тройку часов. Дети уже давно перебазировались из своей комнаты и просто взяли родителей в плен. О тишине приходится только мечтать, но ни Роме, ни Илье, похоже, это не мешает — они возятся с малышами, вызывая довольный смех своих супруг и восхищенное обожание обоих мальчишек. — Маленькие террористы! Рома поддельно хмурится, пытаясь снять с себя обоих пацанов. Получается не особо здорово и тогда на помощь приходит Илья, вызывая огонь, как говорится, на себя. Мальчишки без промедления перекидываются на него и все начинается по-новой. Глядя на то, как Илья возится с малышами, сам становясь почти таким же несносным сорванцом, нельзя не залюбоваться, и Рома ловит себя на том, что безумно хочет прыгнуть в эту «кучу-малу», тоже беззаботно кататься по мягкому ковру и так же пытаться защекотать Илью до смерти… В какой-то момент он все-таки срывается и падает на пол, к огромному восторгу детей, громким аплодисментам Дианы и Рамины и всеобщему веселью. Время пролетает незаметно и вот уже пора прощаться. Они остаются одни в коридоре, обнимаются на прощание. — Спасибо, брат! — Рома шепчет в ухо Ильи, чуть касаясь его губами, — Спасибо за все. Илья снова обхватывает его голову в привычном жесте, внимательно смотрит. — Знаешь, наверно тоже скажу глупость, но… — Илья тяжело сглатывает, — Давно хотел это сделать. — Что? — Сам знаешь. Он еще секунду смотрит в Ромины глаза, как будто обдумывая важную мысль, а потом отстраняется и уходит вслед за семьей. А Ромины губы сами собой расплываются в счастливой улыбке.