1..2..3..
— Итак, продолжим. Кому принадлежали голоса, вы не знаете. Говорили женщины или мужчины? – Ким заметно оживился, всё чаще меняя своё положение. — И женщины, и мужчины.. Все они говорили мне, чего они хотят. – Сейчас в голове он слышал тихий шёпот, но стараясь игнорировать его. ЮнГи чувствовал, что их интонация не предвещает ничего хорошего. — Но где Вы слышали эти голоса? – Тишина. Все звуки словно исчезли из этой комнаты. Были поглощены этими бетонными стенами. — В голове. – В этот момент в сердце Джуна ёкнуло на секунду, но он быстро привёл себя в порядок. — Что они Вам говорили? — Они просили меня повиноваться им. – С каждой минутой, Мин всё больше погружался во вчерашний день. — Повиноваться? Поясни. – Уловив мысль, Ким примерно начал вникать в слова. — Что тут пояснять, они начали просить меня выполнять их просьбы, вот я и выполнял. – Ком в горле застыл перекрывая дыхание, делая голос хриплым. — Извините, не могли бы Вы принести воды? – Услышав, что голос парня напротив заметно изменился, а доверие пациента нужно ещё получить, НамДжун решил сделать первый шаг. — Так, они говорили что Вам нужно сделать, хорошо. Как давно Вы начали слышать голоса? — Всё началось месяц назад. Тогда я почти не обращал на них внимания. Но когда я начал слышать их чаще, естественно пошёл к врачу, но тот сказал, что со мной всё в порядке и из-за усталости у меня начались звуковые галлюцинации. И что мне стоит на время оставить работу. — Вы уверенны, что ваш поход к врачу не был очередным обманом вашего мозга? – От этих слов на душе ЮнГи стало противно. — Вы считаете, я совсем с катушек слетел? — Злость и презрение к людям накатили волной, обжигая тело. — Я этого не говорил. Просто задаю вопросы, чтобы узнать что с Вами. – В этот момент в комнату вошёл юноша в форме и принёс стакан воды. - Спасибо. Вы помните имя врача к которому обращались? – Сделав несколько глотков воды, Мин вздохнул и тихо ответил. — Я помню его имя. Пак ХёНо. – Честно говоря, ЮнГи уже сам не был уверен наверняка, было ли это иллюзией или реальностью. — Очень хорошо. Что ж, как я и говорил, я задам всего пару вопросов. На сегодня стоит закончить. – ЮнГи поднимает глаза на Джуна и оглядывая его вновь, отмечает, что мужчина он всё же довольно умный. — Вы придёте снова? — Конечно, я буду работать с Вами до суда, а после мои слова повлияют на вердикт. До встречи. – Джун хотел что-то добавить, но передумал и молча ушёл из комнаты. ЮнГи опускает голову, не успел он моргнуть, как вся его серая жизнь, покрылась литрами человеческой крови, а его, не выделяющаяся среди других людей, личность, стала самой обсуждаемой темой новостей. В комнату вновь заходит юноша в форме, он без агрессии просит идти за ним. И ЮнГи идёт. Вчера, ему доходчиво объяснили, что нужно слушаться, когда тебе говорят. Держа на прицеле преступника, они оба идут по пустому коридору, Мин совершенно опустошённо смотрит под ноги, стараясь не падать. Пусть этот парень и неплохо к нему относится, но потом, его друзья подскажут ему, как нужно относиться к тем, кто не соблюдает закон. Тихий шёпот заглушается его собственными шагами. Они вновь хотят от него чего-то, но Юн совсем не хочет их слушать, хватит. Пришли. БэкХён, так звали юношу, спокойно попросил повернуться лицом к стене. ЮнГи без слов выполнил приказ, хотя это звучало как просьба. Наручники звякнули и наконец запястья были свободны. Мин слушался его без проблем, он так устал, что готов был отключиться в любую минуту. Вчера его достаточно допросили, так, что любая поверхность будет казаться лучшей в мире постелью. Зайдя в камеру, он осмотрелся. Небольшая койка, рядом ведро для испражнений, железная чеплашка, покрытая остатками еды, и неприятный тошнотворный запах, что заставил юношу поморщиться. Упав на “кровать” ЮнГи наконец почувствовал, насколько сильно устал. Не было сил думать, вслушиваться в ощущения или голоса, что без устали шептали что-то неразборчивое, веки тяжелели и когда он наконец закрыл их, то тут же провалился в сон.Воскресенье. «9:06»
ЮнГи открывает глаза и вновь видит знакомый потолок, на котором сидел комар, возможно этот поганец уже успел покусать его пока юноша спал, но сейчас это не важно. Медленно оторвавшись от мягкой постели, Юн двинулся в сторону кухни, из-за заложенного носа, он дышал ртом, и в итоге всё пересохло и напоминало пустыню. Где-то за окном слышался шум машин и щебетание птиц. Голова раскалывалась после очередного “дела на три минуты” от ХоСока, друга и начальника одновременно. Не успел ЮнГи поднести стакан к губам, как на телефон пришло уведомление, и ладно бы одно, а их полетело как минимум около сотни. Телефон разрывался от количества сообщений, закатив глаза, ЮнГи подошёл к мобильнику точно зная, что это Чон выпрашивает извинений за то, что задержал. Он и рад был бы обидеться за то, что выходные утекают словно песок сквозь пальцы, но не может, потому что как только он вновь встречает ХоСока, все обиды вновь улетучиваются в неизвестном направлении. Написав короткое: “всё нормально, не загоняйся”, юноша кладёт телефон и допивает воду, что мигом восполняет водный баланс. Сегодня последний день перед новой неделей. Уже который день он слышит чьи-то голоса. Уже всё сложнее не замечать их совсем, хоть доктор и сказал уйти в отпуск и как следует отдохнуть, но у ХоСока сейчас проблемы и оставить его одного, совершенно нет желания. Потом, главное потерпеть ещё немного, а там уже можно будет и наконец отдохнуть. Вернувшись в постель, ЮнГи закрыл глаза и начал думать, чем можно заняться в отпуске, если ли смысл ездить куда-нибудь или стоит просто отоспаться и забыть о синяках под глазами. Но вдруг в его мысли влез кто-то другой, голос не принадлежал ему, а мысли совсем спутались. Невнятно, словно зажёвано, звучали слова. Кому принадлежат эти мысли? Казалось, словно ему приказывают, но кто? Отвернувшись к стене, ЮнГи пытался выкинуть из головы ненужные мысли, но этот голос не желал оставаться без желаемого. И голос повторял всё громче. Мин хмурил брови, голова болела всё больше, хватаясь за волосы он вскочил с кровати и открыл окно глотнув свежего воздуха. — С ума скоро сойду. – Накинув на плечи куртку, Мин выскочил из дома. Закрыв квартиру, он выскочил из дома и пошёл вдоль по улице, зайдя в более тихий район, желая разгрузить голову. Но отвлечься всё не удавалось, навязчивый голос, словно червь в яблоке продолжал шептать, уже более разборчиво, его внутренний голос был почти неслышным на фоне этого. Остановившись, ЮнГи закрыл глаза и начал вслушиваться, что бы понять, что ему говорят. Возможно это странно - остановиться вот так среди улицы и просто стоять с закрытыми глазами. «МНЕ БОЛЬНО!» - почти оглушив Мина изнутри, кто-то кричал в его голове, бесконечно повторяя одну и ту же фразу, раз за разом, всё громче и громче: «МНЕ БОЛЬНО, БОЛЬНО, БОЛЬНО, БОЛЬНО, БОЛЬНО, БОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬ.. ». А потом всё стихло. К глазам подступили слёзы. Этот душераздирающий крик эхом звучал в голове, но всё тише, словно удаляясь в самую глубь сознания. Кто-то сзади положил руку на плечо, открыв глаза Юн увидел рядом с собой мужчину лет тридцати, что смотрел на него глазами, полными непонимания. — С Вами всё в порядке? – ЮнГи сглотнул вязкую слюну, а после осторожно сделал шаг назад. — Да.. я в порядке. Извините. – Конечно было видно, что он не в порядке, да Мин и сам это прекрасно понимал, но вот что с ним, это остаётся вопросом.1 day and 17 hours before the crime.
Его будит БэкХён, слегка толкнув ЮнГи в плечо. Он не хотел обливать его водой, как это делают его коллеги, тем более Мин не проявлял никакой агрессии, так что в зверских методах не нуждался, да и опускаться на уровень зверя планов нет. Открыв глаза, юноша не сразу понял где он, но после, увидев знакомое лицо вспомнил события вчерашнего дня. — К Вам вновь пришли. Идёмте. – ЮнГи кивнул и встал с койки. Мышцы забились, а синяки и гематомы напоминали о том, что он всё ещё жив. Всё так же слушаясь приказов Мин послушно встал к стене, и его руки вновь были скованны наручниками. Прошипев от боли, Юн прислонил лоб к стене, кусая губу изнутри. — Простите, но по-другому нельзя. Не задерживайтесь, иначе Вас снова будут бить... – БэкХён говорил это с жалостью, смотря на открытые обзору синяки и ссадины. ЮнГи понимал, что в этой ситуации, не стоит ждать когда тебя погонят. Знакомый уже маршрут казался вовсе не таким далёким, каким был раньше. Его вновь привели в комнату для допроса. Хотя это скорее комната пыток. Когда ЮнГи вошёл, НамДжун уже ждал его. — Это снова Вы? – Сев на стул, юноша принялся разглядывать сегодняшний образ психолога. Помятый в некоторых местах костюм, растрёпанные волосы, и туфли, что тот явно забыл протереть. — Кажется Вы спешили, неужели так хотели меня увидеть? — Не рады меня видеть? Мин ЮнГи, в вашем положении я бы не стал шутить. Сегодня я вновь буду задавать Вам вопросы.–Поправив очки Джун включил диктофон и продолжил, — Расскажите мне что говорили Вам голоса, ну, когда всё только началось. — Сначала речь была неразборчивой, тихой, словно кто-то пытался говорить со мной со дна колодца. Затем слова приобрели более понятный смысл. Первое внятное, что я услышал, было: «Мне больно.» – НамДжун сощурился, кивнув словам Мина. — Так, в тот период Вы болели, или быть может испытывали недомогание..? – Устало посмотрев на Кима, ЮнГи вздохнул. — Тогда я много работал, почти не спал, у меня болела голова, насморк.. Простите, а как это связано? — Возможно, этот голос был - голосом твоего подсознания. Но я пока не могу ничего точно сказать, я не до конца разобрался во всём. Ладно, ты сказал, что они просили Вас выполнять их просьбы. Скажи, какого рода были просьбы? —По началу ничего особенного. Поесть, заговорить с человеком, но потом.. Они просили меня ударить того, кого они выберут, украсть что-то у близких, в общем их просьбы приобретали всё более насильственный характер. – Вспоминать всё то, что он пережил совсем не хотелось, его желанием было просто уснуть, навсегда. — ЮнГи, ЮнГи.. Мин ЮнГи, ответьте мне! – Помахав ладонью перед глазами юноши Джун уж было испугался, но Мин вдруг поднял глаза. — Да, простите, я задумался. Что Вы ещё хотите узнать? – Потерев лоб ЮнГи вновь посмотрел на психолога. — Ох, ладно. Ты способен контролировать голоса? — Нет, они не слушаются меня, мне вообще показалось, что порой им плевать на моё присутствие. – Облизнув пересохшие губы, блондин, хотя сейчас его волосы были скорее грязно-жёлтого цвета, хотел вновь погрузиться в сон, где его нормальная жизнь ещё существовала. — Как часто они сообщают о себе? – НамДжун немного переживал за физическое состояние ЮнГи. Потому что если тот не сможет отвечать на его вопросы, возникнут проблемы на суде, но как бы он не переживал, а забрать его он не сможет, последняя надежда остаётся на БэкХёна. — У них нет точного времени появления, каждый раз - оно новое. Могут и среди ночи явиться, а могут и днём. — Ясно. Ты сильно устал? – Увидев взгляд Мина, Джун замял губу, только сейчас он понял, что смысла задавать этот вопрос – нет. Всё и так понятно. — Ну, тело болит, а ещё хочется с жизнью покончить, а так, вроде ничего. – ЮнГи сделал попытку улыбнуться, но от чувства тошноты, подступающей к горлу, улыбка получилась не очень. — Опять твои шуточки. Что ж, думаю на этом пока закончим, у нас есть ещё немного времени перед судом. Думаю тебе стоит отдохнуть. Я ещё вернусь. – Встав из-за стола, Джун выключил диктофон и двинулся к выходу. — Кто бы к тебе не пришёл, никому ничего не говори. Молчи. – Изогнув бровь, Юн хотел спросить к чему эти слова, но встретившись глазами, передумал. БэкХён вновь спокойно позвал подойти к себе, и Мин слушался, он напоминал собой забитого котёнка, что шёл за каждым кто его позовёт. И вновь привычная процедура: «Лицом к стене», наручники спали и в нос ударил вновь этот тошнотворный запах. В этот момент подступивший к горлу ком напомнил о себе, и подбежав к ведру в углу комнаты, Мин падает на колени. Всё, что когда-то ел юноша, сейчас оказалось в ведре. Желудок скручивало, и выворачивало вновь и вновь. Даже когда желудок опустел, ему всё равно казалось, словно организм отторгает что-то. В этот момент хотелось выплюнуть свои органы, лишь бы не чувствовать этого. Ему противно от самого себя. Он оказался в весьма скудном положении. Прислонившись к стене, Юн прикрыл глаза, он чувствовал как болят рёбра, ноют мышцы. Слёзы подступили к его глазам, он думал о том, что произошло и бесконечно прокручивал в своей голове слова ХоСока. И всё же, это самый прекрасный человек, которого он встречал в своей жизни. Утопая в тёмных водах сознания, юноша уснул, всё так же сидя у стены камеры.Понедельник. 12:47
Новая рабочая неделя началась с крепкого кофе, собрания и хмурого ХоСока. Больше всего в жизни ЮнГи боялся трёх вещей: оказаться на улице без средств к существованию, попасть в аварию оставшись инвалидом и хмурого ХоСока. Но страшнее хмурого, существует только злой. Пособие по выживанию: Автор: Мин ЮнГи Глава 1 Том 1. • Если Вы видите Чон ХоСока без настроения, у Вас есть только два выхода: 1. Обнять его. 2. Если пункт 1 не помог, следует бежать. Желательно быстро. После закончившегося собрания ЮнГи подошёл к ХоСоку и обнял того за шею. Чон вздохнул, но обнял в ответ, потому что действительно в этом нуждался. — Редко от тебя подобного дождёшься. Что-то случилось… – Хоби улыбается чувствуя, как тревоги понемногу отступают на второй план. — Как говорится, редко но метко. Что случилось? Случилось самое страшное происшествие, Чон ХоСок, местное солнце, пришёл хмурый. Что может быть страшнее? – Искренне улыбаясь ЮнГи отпустил шею Хо, делая шаг назад. — Ну ты загнул конечно с солнцем, максимум, местная лампа накаливания. — Тогда, это крайне сильная лампа, способная осветить собой всю Землю. – Усевшись на стол начальника, ЮнГи заглянул в глаза ХоСока, его настроение заметно улучшилось в хорошую сторону. — Ого, неужели? Что ж, надеюсь эта Земля достаточно получает от меня тепла? – Положив руку на ляжку Мина, Хо подмигнул ему. — О, поверь мне, порой настолько, что бывают слишком высокие температуры, и люди жалуются на глобальное потепление! – Услышав это Чон звонко засмеялся, а в голове вдруг вновь разразился шёпот. «Бей. Я хочу. Ударь. Нельзя». С разных сторон был разный голос, словно кто-то не мог определиться с мыслями. ЮнГи не задумываясь замахнулся и ударил себя по щеке. ХоСок распахнул глаза, подпрыгнув от громкого хлопка. Кожа на щеке мгновенно покраснела, а голоса стихли, словно не ожидая такого поворота событий. — ЮнГи..? Ты чего это? – Явно обеспокоенный ХоСок осторожно провёл по щеке юноши, как бы жалея, — Я сейчас попрошу принести лёд.. — Всё в порядке, просто.. –Закусив губу изнутри Мин тяжело вздохнул. — Ты прости меня, за то что совсем не даю тебе отдохнуть.. Обещаю, что после того, как решу проблему с одной компанией, дам тебе отпуск. – Хо всё же осторожно проводит по щекам юноши. — Я же твой работник, поэтому обязан трудиться во благо компании. – ЮнГи накрывает своей ладонью руку Чона, в его мысли вновь ворвались неизвестные, но сейчас их слова были похожи больше на мычания и звериную речь. — Только ли ты МОЙ работник? — Кто знает, может уже и не только… – Игриво улыбнувшись, Мин соскочил со стола, подобно кошке, и открыв дверь, забрал из рук секретарши мешочек со льдом. Как только парень прислонил холод к лицу, кожу защипало. Звуковые галлюцинации явно приобретают всё более масштабный характер. — Я вернусь в офис. — Хорошо, надеюсь у остальных не возникнет вопросов касательно твоей щеки.. — Не переживай, я объясню что в этом нет твоей вины. – Слабо улыбнувшись и убрав на пару секунд лёд, ЮнГи вышел из кабинета директора и двинулся к лифту. Пока он шёл, почти каждый всматривался и задавал немой вопрос - «Что случилось?». Конечно слухов не избежать, но, во всяком случае, Мин улыбнулся и вошёл в лифт.1 day and 12 hours before the crime.
ЮнГи открывает глаза, его желудок воротит от голода. Облизывая обсохшие губы, парень открыл глаза, перед ним была та же камера, небольшая комната, которой можно было дать оценку минус пять звёзд, хотя, право выбора никто не давал. Время или это очередная сломанная шестерёнка в его мозгу. Дверь со скрипом отворилась, БэкХён указал на чеплашку, что стояла рядом с ЮнГи, взглянув на неё юноша сглотнул ком, что ненароком встал от её вида, но выбора как такового, нет. Поднявшись с грязного пола, Юноша протянул её охраннику и забрав её, он скрылся за дверью. Вдохнув, он снова сползает по стене, чувствуя, как болит голова. Шёпот, тиканье, чёрт возьми, да лучше застрелиться, чем терпеть это! Закрыв уши, ЮнГи нашептывает себе, словно заклинание: — Я нормальный.. просто устал.. устал.. просто устал… – Тираду самоедства прервал Бек, он заметил, поза в которой сидел заключённый, необычна. Мин сидел обхватив уши, словно желал заглушить посторонний шум, он качался и что-то шептал себе под нос, невнятное. Он пытался прислушаться, но это не особо помогло, поэтому приготовив оружие, он стал медленно приближаться к нему. Обычно так не поступают, даже дверь не открывают. Но БэкХён не желает становиться врагом народа, тем более, его пребывание здесь, дело времени. Совсем скоро он сменит место работы и должность, а это значит, что можно и устроить небольшие поблажки тем, кто остаётся тут явно надолго. Положив руку на плечо, он тут же её отдернул, ведь Мин в ту же секунду открыл глаза и взглянул на Бека, убирая руки от ушей. Убедившись, что тот более чем в норме служащий сделал шаг назад и поставил рядом с ЮнГи чеплашку, что была отмыта и приобрела более привлекательный вид хотя бы тем, что в ней была еда. Рассматривая эту еду, с каждой секундой всё сложнее было назвать это едой, но даже это будет куда лучше, чем духовная пища. — Вы помыли её? – Искренне удивившись, прохрипел Юн. — Нет, я попросил уборщиц, ведь не зря же они зарплату получают. Камеры не моют, так пусть поработают немного. – Бён чувствовал отвратительный запах в каждой из камер, но сколько бы жалоб не поступало, руководству откровенно плевать на состояние камер, а уборщицы просто не хотят марать руки в комнатах, в которых по их мнению находятся уже не «люди», хотя, это явно неверное суждение. Ведь, и пусть некоторые из них и совершили ошибку, порой эта ошибка стоила другим людям жизни, но это люди. Правда люди, которых стоит наказать относительно тому, что они совершили. Не стоит грести всех в одну кучу. Есть и несчастные случаи и многие другие факторы, но случай с ЮнГи вызывал в нём смешанные чувства. С одной стороны он искренне сожалел, но с другой, он, как полицейский, осуждал его за совершенное. — Порой, мне кажется, что Вы не как все полицейские в этом месте… – И правда, ведь многие тут, получая “власть” над заключёнными, начинали играть в королей, показывая “Who is Who”, но сами они, не лучше тех же насильников, хотя и зовутся блюстители закона. Но сам БэкХён, кто явно не делил людей на «высших» и «низших», лишь пожал плечами и молча ушёл из комнаты. Через два дня его смена закончится, а когда он вернётся, этого юноши уже скорее всего переведут, их пути разойдутся и возможно уже никогда не встретятся. Хотя, взамен одних придут другие, и так бесконечно. Как только надзиратель покинул комнату, блондин перевёл свой взгляд на «еду», если кто рискнёт назвать её таковой. Смотря на это, возник немой вопрос, насколько же повар ненавидит свою работу, что готовит подобное. Сейчас вспомнились шутки о том, что в тюрьме кормят лучше, нежели в школах и хотелось узнать - кто же это сказал. Взяв ложку, что также была качественно отмыта, и стала действительно похожей на ложку, юноша попытался отлепить «кашу» от тарелки, но это удалось не сразу. Впрочем, судить о вкусе было сложно, просто-напросто потому что он отсутствовал. Масса прилипала к небу и зубам, хотелось выплюнуть и скорее убрать от себя подальше эту непонятную субстанцию, но он сглатывал морща нос, только потому что его желудок разрывается. Сейчас он вспоминает то, как раньше после работы часто заезжал с ХоСоком в различные кафе быстрого питания, как заказывали рамен и под громкую музыку весело обсуждали планы на жизнь. Вдруг обычное мычание превратилось в рычание, господи, да что с ним происходит. И пусть ЮнГи не относился к числу тех, кто почитал Бога, но его имя он упоминал довольно часто, пусть и не задумываясь об этом. Кое-как справившись с обедом, Мин забрался снова на кровать, желание выплюнуть съеденное было наравне с чувством голода, что постепенно потухало, в связи с поступлением пищи в желудок. Вновь закрыв глаза он погрузился в себя прежнего, когда ещё он не был преступником, когда он ещё жил самой обычной жизнью. Он потерял всё что имел, просто потому что сошёл с ума, и сейчас эта фраза идеально ему подходит, чем больше он об этом думает, тем громче рычит зверь в его голове. Закрывать глаза страшно, стоит это сделать и фантазия рисует образы, в которых к нему приближается дикий зверь. А после, всё стихает, неужели они дали ему отдохнуть? Интересно, сколько сейчас времени? Часов в камере нет, да и подобия окна тоже, лишь тусклая лампа накаливания, что висит на толстом проводе кажется уже лет сто. Он потерялся во времени, день сейчас или ночь, сейчас уже сложно понять. Закрывая глаза, он вновь пытается уснуть, чтобы в очередной раз отключиться от реальности. Пусть ЮнГи не видать будущего, но у него есть прошлое, за которое он так усердно цепляется. Закрывая глаза, он вновь погружается в сон без цветных картинок, сон в котором нет изображения, только лишь чёрный экран.Вторник. «14:49»
Юноша держится за голову - сегодня непременно самый худший день в истории жизни одного маленького человечка, по имени Мин ЮнГи. Пульсирующая боль пронзает черепную коробку, в глазах часто темнеет, а чёртовы животные звуки всё больше были похожи на человеческую речь, причём вполне разумную. Работать в таком состоянии Юн не мог, это невыносимо, хотелось прокричать, так чтобы его услышали, но он лишь закрывает глаза и держится за голову, закрывая уши. Подобное состояние для него в новинку, нет, болел он и раньше, но это состояние отличалось. Шум в офисе, противный шорох бумаг, какие-то разговоры, всё это невероятно раздражает. «Раздражает», словно под копирку, но другим голосом повторил некто в голове Мина. «Раздражает!», так же, но уже более уверенно повторил голос ребёнка. Правда, ребёнку ли принадлежит эта речь? Словно совещаясь, голоса начали свой собственный диалог, в котором ЮнГи не принимал участия, и вдруг, все как один начали повторять одно и то же слово: «Раздражает! Раздражает! Раздражает!». Невозможно, это невозможно терпеть! ЮнГи кричит, стараясь показать, что он здесь тоже есть, что ему это не нравится. Его собственный голос и мысли, были заменены на чьи-то мысли, что ему не принадлежали. А собственный внутренний голос забился в угол, потеряв контроль. Работа стоит, и остальные в офисе это видят, ТэХён подходит к коллеге и осторожно кладёт руку ему на плечо. Не успела ладонь прикоснуться рубашки ЮнГи, как в юношу прилетает небольшой канцелярский скотч. Всё в тумане, Юн совсем не слышит посторонних звуков, и даже шёпот внутреннего голоса ему не разобрать, и только мольба о прощении голосом ТэХёна долетает до сознания. — Прости меня, прости, ЮнГи! – Его голос совсем тихий, словно он находится в сотнях метрах от Мина, такой звучный, приятный, в его нотках чувствуется искренность. Но чем он провинился, почему просит прощения? Всхлипы. Он плачет? Снова тишина, сознание рисует образы Тэ, что удаляется в глубокую темноту, и лишь голос, незнакомый и холодный, твердит: «Так было нужно». Нужно? Но что было нужно? Что произошло?17 hours before the crime.
Открыв глаза, ЮнГи видит перед собой НамДжуна, он уже разложил всё необходимое на столе, и вот-вот приступит к диалогу. В голове образовалась пустота, прилететь на ковре самолёте он не мог, а значит находясь в состоянии полусна, его привели сюда. Проверять сковывают ли его наручники он не стал, это бессмысленная трата сил и времени. Конечно они связаны. Это так странно, почему в памяти вновь пустота, может в добавок ко всему, у него амнезия? — Итак, пока Вы были тут, Вы повторяли одну и ту же фразу: “Я избил его”. О чём Вы говорили? – А у блондина от этих слов холодок по спине пробежал, вспоминая момент из своей жизни он сглотнул, скрестив пальцы между собой. — На самом деле, я сам не помню эту ситуацию, для меня она была покрыта туманом. Но потом мне рассказали, что сначала я начал кричать на весь офис… – Не успел юноша закончить, как его перебил Ким. — Прости за дерзость, но что ты кричал? – Закусив щеку изнутри и опустив взгляд на свои пальцы, юноша продолжил. — По словам моих коллег, я зажимал свои уши и кричал «Я здесь!», множество раз… Ко мне подошёл мой друг ТэХён, он хотел меня успокоить, но кто-то запустил в меня скотч. Я подумал, что это сделал Тэ… и… — И? – Растянул Джун. — И я набросился на него и начал бить… А после, я упал в обморок. Но я не помню этого… – Нахмурившись, НамДжун открыл бутылку, сделав глоток воды вернулся к разговору. — Так, а расскажи мне, что помнишь ты. — На самом деле не так много. В тот день у меня безумно болела голова, и хоть отруби её, я просто не мог работать. Каждый шорох, шум, раздражал, и вдруг, кто-то начал повторять одно и тоже слово, раз за разом. Затем голос ТэХёна, что умолял меня о прощении, а после… после ничего… я очнулся в своей квартире. – Они поменялись местами, если на первой встрече НамДжун боялся, то сейчас он был вполне серьёзен, в то время как Мину всё тяжелее давалось выдавать информацию. — Эти голоса, часто ли ты их слышишь в последнее время? – Не растеряв уверенность в себе, Джун продолжил задавать вопросы. Время разговора с заключенным, ограниченно, по каким причинам, увы, неизвестно. — Сейчас их речь больше похожа на животные звуки. Но бывают периоды, когда их речь приобретает, скажем так, способность воссоздавать человеческую. – Ему хотелось поговорить о том, что происходит за пределами этих стен. Какая, в конце концов, погода на улице. Хотелось просто поговорить с кем-нибудь. — А прямо сейчас, ты слышишь их? — Да. – НамДжун побледнел, но во взгляде сохранил прежнюю стойкость. — Что они сейчас тебе говорят? – Мин поднял свои глаза от пальцев и посмотрел на психолога. — Они просят убить Вас.Среда. «7:35»
Конечно ЮнГи догадывался, кто мог доставить его домой прямиком из лазарета. Но это сейчас волновало в последнюю очередь. Закрывая глаза, он видел лицо ТэХёна в крови, а открыв он видел бардак в своей квартире. Он не слышал ничего вокруг, только лишь бесконечный шёпот, нескончаемый галдеж неизвестных ему голосов. Звуки смешивались между собой и определить, что же говорит каждый из них, было чем-то из рода фантастики. В прочем, Мин не делал попыток. Он смотрел в одну точку. Искать свои мысли среди тысячи других не было сил, он в который раз закрывает глаза и открывает их вновь. Кажется время остановилось, или же ЮнГи попал в сферу, в которой время протекает по своей собственной орбите. Единственное, что он даже не слышит, а чувствует, стук собственного сердца. Страшно. Что произошло вчера? Почему чёрт возьми, в голове пробелы в памяти. Воспоминания подобно пазлу составляют общую картину, этих деталей не хватает, из-за чего и волнуется юноша. Почему не хватает воспоминаний? И только тихий, уже разборчивый голос настойчиво начал повторять одну и ту же фразу повышая громкость. «Беги.» Бежать? Но куда и зачем? От кого ему бежать? Внезапный звонок в дверь на секунду заглушил даже голос. Стоило Мину встать с кровати, как резкий крик пронзил его изнутри. Схватившись за уши, он упал на колени прижимая ладони к голове. Стук в дверь не прекращается, кто-то настойчиво желает увидеть владельца квартиры, но ЮнГи и шага сделать не может. Невыносимый крик пронзает разум, заставляя юношу сложиться на полу, в парализованном от накатившего ужаса состоянии. Наконец, вопль прекратился, но его эхо до сих пор волной уплывает в глубь сознания. Отпустив уши, Юн медленно встал с места, его вещи лежат не в привычном положении, неужели Хоби рылся в его вещах? И словно подтверждая эту версию, голоса как один начали повторять, «Рылся, он рылся в твоих вещах». Не может быть, Чон не мог так поступить, он не мог. «РЫЛСЯ!», сердце сжалось в груди, неужели Чон способен на такое? Нет, это не мог быть он. Возможно Мин сам случайно задел вещи, или переложил и забыл. «Ты обманываешь себя. Обманываешь». Самообман? С каждой минутой он теряет грань понимания, лжи и правды. Добравшись до двери и открыв её, юноша встречается глазами с мужчиной в форме полицейского. Земля ушла из под ног, а по спине пробежал морозный холодок. — Мин ЮнГи? Я офицер Пак ДжэСан. Я бы хотел задать Вам пару вопросов касательно вчерашнего инцидента в офисе «ХХХ». Позволите войти? – Юн сглатывает вставший в горле ком и медленно отступает назад, пропуская в свою квартиру мужчину, что явно не пребывает в хорошем расположении духа. Закрыв дверь Мин повернулся, взглянув на полицейского стягивающего фуражку. «Враг. Он навредит. Обидит. Страшно.» Они тоже боятся? Неужели этот человек несёт с собой опасность? Развернувшись и взглянув на ЮнГи, ДжэСан достал из кобуры пистолет и направил его на лоб юноши. Сердце сжалось в комок, подняв руки Юн молился на то, что его не убьют, ведь его жизнь только началась, ему всего 23, разве можно обрывать её на самом начале? Жизнь - это отрезок в геометрии. Она имеет начало - точку, от которой начинается отсчёт, и конец - точка на которой жизнь обрывается. Мужчина делал медленные шаги в сторону Мина, совсем ничего не говоря, просто приближался не сводя юношу с прицела. «Спасайся. Должен жить. ЮнГи не заслужил. ЮнГи должен осмотреться. Он спасется». Этот голос принадлежит девочке, звучит даже похожим на голос младшей сестры ХоСока. Спастись. Вот он, новый приказ из вне. Но так ли просто соображать, когда в любой момент ты можешь получить пулю в лоб. Медленно переводя взгляд от приближающегося офицера, Мин увидел вазу. Да, не лучшее решение, но сделав шаг назад, он хватает её и замахнувшись бросает её прямо в полицейского. Качнувшись тело падает, зацепив собой полку с книгами, что тут же сваливаются на голову мужчине. «Пистолет. Возьми. Бери. Скорее». ЮнГи медлил. Перед его ногами лежит вполне массивный мужчина, что только что чуть не убил его, угрожая направленным на человека пистолетом. «БЕРИ!». Из некого транса, Мина вывел громкий крик, что раньше был спокойным. Сморщив нос, Мин осторожно достал из рук полицейского пистолет, схватив его дрожащими руками. Блондин отошёл на шаг назад и направив дуло пистолета на обездвиженного мужчину, начал отступать. Рассматривая ДжэСана, Мин удивился одной незначительной детали. Когда офицер наступал на него, то тот был к нему лицом… Но сейчас, он лежит на животе, ногами к ЮнГи и разбитая ваза лежала у окровавленного затылка. Словно читая чужие мысли, некто совершенно спокойно, равнодушно, произнёс: «Стреляй». ЮнГи передернуло. Одно дело просто обороняться и совсем другое убить его. «Стреляй же. ЮнГи ведь не хочет умереть?». Умереть? А ведь и правда, может ещё секунда и он бы выстрелил. А скольких людей уже убили от рук таких полицейских? Постаравшись максимально угомонить дрожь, Мин прицелился и как его учили на уроках самообороны, он начал выполнять казалось бы привычные для служивого человека вещи. Щелчок. Ещё раз собравшись с мыслями, которых в голове было бесчисленное множество, Юн закрыл глаза и.. Хлопок. В ушах раздался гул, что мгновенно заложил уши. Конец. Теперь, вместо жизни ЮнГи, финальная точка пришла для Пак ДжэСана. Пуля вошла прямиком в затылок. «Беги». Короткий, но понятный приказ. Сжимая в ладонях пистолет из которого он совершил убийство, Мин рванул в коридор. Накидывая на плечи куртку и пряча во внутреннем кармане пистолет, Мин выходит из квартиры, предварительно закрыв её, что бы оттянуть момент нахождения трупа полицейского в квартире обычного гражданина.Time is over.
Суббота. «23:12»
ЮнГи уже трое суток укрывается от полиции. Тело офицера было найдено за слишком короткий срок. Сам преступник скрывается где-то с оружием, а значит является угрозой безопасности обществу. ХоСок видя по каналам новости, в ту же минуту выключает телевизор. ЮнГи нет уже трое суток. Это мучительно. Закинув ноги на диван в позе лотоса, Хо погрузился в свои мысли. На протяжении этого времени его допрашивали в участке. И каждый раз пытались выставить Юна страшным преступником. Но он ведь не такой, он не мог. ЮнГи, которого он знает, не способен на убийство. Нет, кто угодно, только не он. Эта сахарная улыбка, всегда чистый и полный познаний взгляд, худощавое тело и совершенно прекрасный характер. За всё это время, он не появлялся нигде. Как он? Возможно это глупо, ведь если полиция нашла улики против ЮнГи, может действительно всё не так просто. Щелчок, а после еле слышный скрип двери. Чон тут же подрывается с места, направляясь к шуму. Но только он сделал шаг в коридор, как его сердце остановилось, а лицо побледнело. Перед ним был юноша в чёрном капюшоне скрывающем лицо. Вор? Убийца? Открыв лицо парень сделал шаг назад. — Не подходите ко мне!? Я вызову полицию! – Молча приближаясь к свету, с которым станет лучше видно лицо ночного гостя. Худощавое телосложение, тихие шаги, бледная кожа и глаза, точь в точь, как у ЮнГи. — Не бойся меня. Прошу, Хоби…– Голос, такой знакомый и тёплый. Разглядывая всё больше незнакомца, Чон вдруг остановился. — Ю.. ЮнГи?.. – Неуверенно, почти шёпотом произнёс брюнет. — Да, это я. Прошу, не вызывай полиц… – Не успел договорить юноша, как Чон сорвался с места, тут же обхватив того за плечи. Господи, хвала Будде. Он жив. — ЮнГи, я думал ты уже погиб! Они вызывали меня на допрос. Говорили, что ты убил офицера, сначала ударив того вазой по затылку, а после ещё и выстрелил… Я не мог сложить два этих пазла у себя в голове. Ты, и убийство. Немыслимо! –От каждого слова Хоби, юноше становилось стыдно. Только перед кем? Перед ХоСоком, или же перед собой? Опуская голову на плечо Хоби, Мин тяжело вздыхает. — Это я убил его. – Сердце Чона пробило удар. Так значит полицейские не врали? Вопросы, очень много вопросов возникли в голове. — Но зачем?! Чего ты добивался, когда сначала избил ТэХёна, а теперь убил полицейского?! – На удивление, ХоСок отреагировал более менее адекватно, хотя многие уже бы отскочили от убийцы и позвонили в полицию, но Хоби просто не отпускал от себя ЮнГи, он не хотел. — Он направил на меня дуло пистолета, и чтобы он не пристрелил меня, я бросил в него вазу, а после пристрелил, чтоб очнувшись, он не нашёл меня и не повторил попытку. – ЮнГи могло и не быть! Медленно отстранившись, Чон взглянул в глаза напротив. — Но зачем ему тебя убивать? — Я не знаю. Но лучше не стало. – Конечно лучше не стало. Теперь фотографии преступника транслируются по телевизору, висят на рекламных щитах, а его имя стало известно всего три дня назад, а уже столько всего произошло. Три дня, а по ощущениям около вечности. — Ха, ситуация просто ужасна. Тебя посадят в тюрьму! — Не посадят, если я сбегу со страны. — Ты безумец! — А ты лучший друг безумца, что вторгся в твой дом и можно сказать, нарушил закон. — Но лучший друг безумца об этом никому не скажет. – Изобразив иллюзию улыбки, Чон окончательно отпустил друга и сделал шаг назад. — И как ты планируешь покинуть страну? Ведь твои фото чуть ли не на каждом фонарном столбе. Да и документы… — Документы я подготовил фальшивые, а через пост нужно только проскочить. Молюсь на то, что мне повезёт. — А если нет? — Придётся приступить к плану «Б». — План «Б»? И что это за план? – В ответ на вопрос Чона, Юн достал из внутреннего кармана куртки пистолет из которого было совершенно убийство. Глаза юноши вышли из орбит. — ЮнГи! Ты хоть понимаешь, что это такое? — Вполне. – Его слова хоть и звучали равнодушно, но он заметно волновался. Страх никуда не ушёл, Он притаился в глубине сознания, и словно червь грыз изнутри. — Тебя с ним не пропустят в самолёт! На него лицензия нужна! А кто тебе даст лицензию на пистолет убитого полицейского? — Поэтому, мне нужна твоя помощь. — Моя помощь? Что? Ты решил и меня приплести? Мин ЮнГи, ты понимаешь, что одно твоё присутствие в моём доме не даёт тебе гарантии безопасности? А заодно, это на мне не очень отразится. Как минимум за соучастие. — Я понимаю. Но ты же не хочешь встретить меня в тюрьме? – ХоСок кусает губы, ходит по кругу, не поднимая взгляда на ЮнГи. — Ты безумец. – уже просто подтверждая свои слова, говорит Хо. — Я знаю.Понедельник. «21:15»
ХоСок продолжает ходить на работу как обычно, в офисе витает напряжённая атмосфера, многие ещё не смогли прийти в себя после случившегося. Ужасно, они все находились в опасности, а что если бы именно они стали жертвой Мин ЮнГи. Сразу полетели слухи о том, какой на самом деле Юн. Тут же забылось всё хорошее и со дна Марианской впадины всплыли все грехи. ХоСок раскусывает губы, мнётся на месте, и старается как можно скорее закончить с работой. Последняя бумажка полетела на край стола. Аллилуйя. Откинувшись на кресле, юноша закрывает глаза, а после подскакивает с места. Осталось всего пару часов до того момента, как ЮнГи приступит к своему плану побега. Сердце бешено колотится, а что если им не удастся? Если он потеряет всё что имеет сейчас? И самое главное, что будет с ЮнГи? Покидая свой кабинет, Чон мысленно молится на удачу, хоть и предчувствует, что данная затея не кончится хэппи-эндом. Открыв входную дверь, ХоСок заходит в дом. Тишина, даже свет выключен. Всё же Мин осторожен, не подаёт лишних признаков присутствия постороннего в доме. Тихо шагая по дому, Чон заходит в спальню, где на его кровати расположился ЮнГи. — О, вернулся. Я рад. — Ха, по тебе и видно, сидишь не встречаешь своего начальника, друга, ну и в конце концов хозяина дома. – Изогнув бровь Мин сполз с кровати, встал на колени перед Хо и поцеловав того в ступню поднял свой взгляд. — Добро пожаловать домой, господин. – Чон сглотнул ком, что повис в горле мешая дышать. Оттянув галстук он скинул его совсем, спускаясь на одно колено перед ЮнГи. От старых вещей пришлось избавиться в целях безопасности, поэтому тот стащил вещи Хоби и вполне комфортно ощущал себя в огромной футболке и чужом нижнем белье. Осматривая взглядом бледную кожу Мина юноша медленно начал пожирать взглядом ЮнГи. Его стройные ноги, отклянченный зад, что не прикрывала футболка, так как собралась на выгнутой пояснице. Медленно поднимая взгляд, он встречается взглядом с Мином. Тот изучающим взглядом всматривается в глаза напротив. «Можно ли..?» Промелькнуло в голове ХоСока. Пульс заметно ускорился, а кончики ушей приобрели розовый оттенок. Улыбнувшись, ЮнГи быстро чмокнул Чона. — Если так хочешь, действуй. Вдруг завтра помру. — Идиот. – Облизнув иссохшие губы, Хоби медленно приблизился для поцелуя. Он ощущал себя школьником, что целовался за гаражами. Нежно, почти невесомо сминая чужие губы, юноша сжимал ткань брюк. Почти по-детски касаясь осторожно, Хоби чувствовал, как сердце колотится в груди, а бабочки в животе совершили свой первый полёт. ЮнГи улыбается. ХоСок, что пять лет назад казался ему суровым начальником, сейчас дрожит в поцелуе. Перехватив инициативу, Мин коснулся кончиком языка губ напротив, облизнув их юноша изменил атмосферу. Проникая языком в самые недра он касался нёба, идеально ровных зубов, влажного языка, до тех пор, пока Чон не принял эстафету. Сплетая языки в грешном танце похоти, Хоби и не заметил, как ЮнГи пытается снять с него рубашку. К чёрту страх, он и так долго боялся. Руки ХоСока нежно прильнули к ляжкам юноши, постепенно скользя по коже всё выше к бедрам, Чон отмечал, насколько прекрасно человеческое тело. Задирая футболку всё выше и не отрываясь от чужих губ, Чон ощущал жар внизу живота, кульбиты бабочек в желудке и холодок от поцелуя в живот. Ничуть не медля, Хо стянул-таки футболку ЮнГи откидывая её в сторону. Близко, сладко, ярко. Толчок, Хоби падает на спину, пока его седлает ЮнГи, облизывая пальцы. Распахнув глаза, Чон пытается приподняться, но терпит неудачу. — Нет. Сегодня, я сам. — Но... — Молчи. – Он только кажется уверенным, а на деле сам волнуется, не меньше. Разобравшись с бляхой на ремне Мин откидывает и его в сторону, зацепив ногтем ширинку тянет вниз, дрожь порой мешает нормально справиться с ширинкой, но Юн не собирается показывать волнения. Рука ХоСока осторожно проводит по открытой спине ЮнГи. Гладкая кожа подобна хрусталю, нежная, прекрасная, хрупкая. Мин опускает глаза, чтобы окунуться в омут чужих глаз. Тихое дыхание и биение собственного сердца. Не хочется нарушать столь интимную для них обоих тишину, что обволакивала собой, укрывала от внешнего мира и назревших проблем. Чон ведёт выше, ощупывая кончиками пальцев выпирающие рёбра, скользя по ним словно по холмам. ЮнГи не дышит, замирает, когда Хоби плавно переходит к его груди. Тело ЮнГи подобно океану, он способен заставить трепетать сердце от одного своего вида, он опасен, ведь никто не знает, что кроется в его глубинах, за буйками, там где корабль ХоСока нашёл себе пристанище. Хоби тонет в этом океане, погружаясь на самое дно, туда, где не проникает солнечный свет, туда, куда не способен погрузиться даже самый смелый дайвер. Не обязательно что-то говорить, достаточно только взглянуть в манящие взор глаза юноши, цвета горького шоколада, сочетающие в себе: боль, любовь, нежность, страх. Все эти чувства, эмоции и есть Мин ЮнГи. Человек - чьи губы ХоСок готов ласкать до самого рассвета. Просто так отдать всего себя другому человеку, без какого-либо остатка в химическом уравнении. — Встань с меня. – Уверенно произносит Хоби и Юн его слушается. Медленно вставая, он стоит перед ним в одном лишь нижнем белье. Чон встаёт перед ним, рассматривая чужое лицо в бледном свете настольной лампы. Мин не смеет сказать и слова, нежный взгляд Хоби приобретает некий ярко-красный окрас. — Закрой глаза. — Э? Зачем? — Просто закрой. Доверься, мне. – Закусив и без того обветренные губы, юноша прикрывает веки, не зная чего ожидать. Напрягая максимально слух, он не слышит ровным счётом ничего, кроме тихих шагов рядом с собой. Даже голоса прекратили напоминать о своём присутствии, потому, Юн полностью расслабился. Мягкая ткань легла на веки полностью перекрыв доступ света, ограничив ЮнГи в ориентировке. — Зачем ты завязал мне глаза? — Подумал, что так будет интересней. — Мм, может ещё и к кровати меня привяжешь? — Успею ещё, пока что молчи. – Тишина. ХоСок ещё не сделал абсолютно ничего, но мурашки по коже пробегают от одного лишь прикосновения лёгкого ветерка, что создал Чон, просто отойдя на шаг и любуясь телом перед ним. А после, подхватив под руки осторожно, словно боясь разбить, кладёт на холодную постель. Как только спина юноши соприкоснулась с холодной поверхностью, Юн тут же выгнулся, но после медленно лёг. ХоСок медленно ведя пальцами по шее слегка приподнимает подбородок Мина, от чего его губы приоткрылись, по медлив ещё немного Хоби целует желанные губы, сминая их своими, получая наслаждение от сладкого послевкусия, что остаётся после разрыва поцелуя. ЮнГи замирает в ожидании того, что будет дальше. Всё что ему остаётся - слушать и ждать. Чон целует произвольно - ключицы, шею, покрывая кожу отметинами, что маками распускаются на бледной коже. Мягко касаясь бёдер, плавно передвигаясь выше, заставляя всё нутро ЮнГи трепетать от самых простых казалось бы поцелуев. Мин теряется в своих ощущениях, ему тоже хочется коснуться, но не знает можно ли. Вздыхая рвано он лишь порой выгибает спину, чтобы когда ХоСок дошёл до груди, целовал его больше. Никто не произносит не единого слова, кажется даже жизнь за пределами этой комнаты прекратилась, позволив им исчезнуть в омуте чувств, и только тихий скулёж ЮнГи нарушает тишину. Чон плавно спускается до внутренней стороны бедра, от чего ЮнГи замирает. Хоби как бы невзначай касается чужой плоти через тонкую ткань, но задерживаться не стал, чем и разочаровал юношу, но скучать долго Хоби не даёт резко кусая чужие губы в поцелуе. Это случилось столь неожиданно, от чего оба столкнулись зубами, и лишь потом, плавно переходя на французский поцелуй, Чон полностью начинает понимать вкус медового поцелуя, о котором читал в книгах. Только сейчас, он понимает, каково это, когда бабочки в животе устраивают полёт вырываясь наружу, как громко бьётся сердце, словно звук его ударов слышат все вокруг, как это сладко, просто прикасаться и целовать. Бесконечно целуясь, они теряюсь во времени, сколько уже прошло, час? Может больше? — Ты закрыл мне глаза галстуком? Серьёзно? — Тебя что-то не устраивает? — Да, ты меня так и не взял! — Для начала, ограничишься этим. Не стоит спешить. — Ну знаешь ли… Я то уже столько поз в голове понапредставлял… а ты… - Хоби резко поддается вперёд, практически нависая. — И в скольких же позах ты представлял своего друга? — Дурак что ли, после этого-то мы друзья? И не так уж много поз я представил… — Любовники, ты прав. И в каких же позах ты меня представлял? — Ой, иди ты. Всё равно не оправдал ожиданий. – Толкая в грудь ХоСока, юноша падает на кровать. — Боишься? — Смотря кого. Если полиции, то пятьдесят на пятьдесят. — Кого же ты боишься? — Себя.Вторник. «17:02»
— С таким планом действий, я могу сказать тебе точно, мы идём точно полиции в руки. – Возмущаясь, Хоби нахмурил брови, уголки его губ опустились, но от его лица ЮнГи улыбнулся, смотря прямо в глаза. — Даже если так, кто не рискует - тот не пьёт детского шампанского. – Пожав плечами ЮнГи принялся чистить дуло пистолета скорее для пантов, чем для дела. — Это не та ситуация, в которой можно так сказать. Этот «План» - планом нельзя назвать. ЮнГи, я тебя не узнаю, ты был рассудительным человеком, а я был твоей противоположностью. Тебя ищет полиция не только Сеула. Сомневаюсь, что они не развесили твои фото в аэропорту! Ты просто идёшь полиции прямо в руки! – Мин встаёт с места, подойдя к ХоСоку на расстояние вытянутой руки, приставив пистолет к подбородку от чего Хоби вздрагивает, опуская глаза на руки ЮнГи. — Ты не понял? Неужели ты думаешь, что я действительно идиот? Помнишь Ким Сокджина? – Хо неуверенно кивает, ощущая как пистолет упирается к кожу. – Так вот, поскольку его карман забит деньгами наглухо, а элитные графские ножки не должны ступать по земле обычных смертных, он купил себе личный аэропорт. А я заключил сделку. Свою часть договора, я уже выполнил, теперь дело за ним. Фальшивые документы у меня уже есть, осталось только поколдовать с гримом, и мы одной ногой в Италии. Bang – Мин нажимает на спусковой крючок, Чон жмурится, но слышен лишь щелчок. Открыв глаза, Хоби понял, что магазин был пуст, выдохнув с облегчением. Юноша, сильно замахнувшись рукой, ударяет по плечу ЮнГи. — Ты… ты… даже не представляешь, какой ты идиот... Напугал меня до усрачки - у меня чуть сердце не остановилось! – Но Мин лишь смеётся прикрываясь от ударов, что посыпались в его сторону. — Ты действительно поверил, что я выстрелю? — Знаешь, когда тебе в подбородок упирается ствол, невольно о чём угодно подумаешь! — Будто ты меня не знаешь… — Порой именно так мне и кажется…Среда. «22:08»
Собрав свои вещи Хоби ещё раз осматривает помещение. Всё тот же потолок, стены, мебель. Но всё это сейчас кажется совсем другим. За весь этот день, они перепробовали все поверхности в его квартире. Кухонный стол, кровать, диван, ванну, пол, разве что потолок остался нетронутым. Ощущая, как краснеют уши, Хоби переводит взгляд на сумки. Их всего две, но чёрт возьми. Эта ситуация напоминает ему сериалы, что транслируют по телевизору ежедневно. Вздохнув, юноша падает на кресло откидывая голову. ЮнГи копошится в ванной, накладывая грим. Конечно вся эта идея кажется ему бредовой, но сейчас, пока Юн рядом, в нём появляется желание свернуть горы и шеи всем, кто сделает попытки прикоснуться к его собственности. Честно говоря, ЮнГи изменился. Он стал совершенно другим человеком. Даже если опустить тот момент, что он пристрелил полицейского, сбежал с его пистолетом, явился к нему домой и утроил в квартире настоящее гей-порно с его участием - пусть и не укладывается в голове, но всё же. Что же случилось с ЮнГи в тот день. Или может это началось раньше? Если да, тогда, что стало началом всех этих событий? Услышав скрип двери, Чон оборачивается и увидев ЮнГи в новом образе, застывает. — Что? – чувствуя на себе взгляд Хоби Мин задаёт этот вопрос довольно грубо. — Удивиться или подрочить? – стройные ноги были обтянуты чёрными колготками в сорок ден, мини-юбка, белая рубашка и косуха. Невероятно сексуальный образ при условии худощавого телосложения ЮнГи. Образ дополнял парик, волосы которого достигали плеч. Чем больше ХоСок всматривался в каждую деталь, тем сильнее появлялось желание всё это сорвать. — Придурок. Я не виноват, что СокДжин сделал мне документы на Мин ЮнДжи. –Закатив глаза, юноша поправил прядь, убрав её с глаз. — Мне кажется, или тебя жёстко подстебали? – Встав с кресла и подойдя вплотную, юноша приподнял подбородок ЮнГи. – Кстати, ты сказал, что заключил с ним сделку и уже выполнил свою часть договора. Что ты сделал? — Не важно. – опустив глаза, Мин взглянул на время.–Нам пора ехать. Грузи вещи. — Да, моя леди. – Намеренно сделав акцент на “Леди”, Хоби зацепил пальцем край юбки, а после взялся за сумки. — ХоСок, ты идиот или да? – Взглянув на себя в зеркало ещё раз, ЮнГи тяжело вздохнул. Кто вообще додумался вручить ему столько короткую юбку, как женщины это носят? Как только Хоби покинул комнату Мин закрыл уши руками, противное рычание, подобно дикой собаке разливается по разуму, эхом отражаясь по невидимым стенкам. Это рычание злобное, звериное, совсем не человеческое. К глазам подступали слёзы, ЮнГи боится, боится самого себя. А что если это противное рычание перерастет в человеческую речь, что, если они потребуют убить ХоСока. Нет, даже если и поступит такой приказ, уж лучше самому вскрыть вены, чем убить его. Нет, даже думать об этом не хочется. Закрыв глаза, юноша смахивает с кончиков ресниц капельки слезинок, минуя дверные проёмы комнат направляясь к выходу. Чон стоял на парковке, где их уже около семи минут ожидало такси. — Ну что, долго ещё ваша девушка собираться будет? – Ворча, мужчина посмотрел через окно на Хо. — Простите, она уже скоро выйдет. – Натянув на лицо привычную слащавую улыбку, ХоСок взглянул на водителя, пока тот только взглянув на него отвернулся, посмотрев зачем-то на спидометр - стрелка которого указывала 0 км/ч. Через минуту явилась Мин ЮнДжи, которой со всей вежливостью Чон ХоСок открыл дверь, любезно пропуская. Конечно ЮнГи было неприятно от такого поведения Хоби, но с другой стороны, этим можно пользоваться. Как только дверь захлопнулась, водитель пристально начал всматриваться в лицо девушки через зеркало заднего вида и не стерпев этого, Мин изогнул бровь. — Чего смотришь, мудила? Булками шевели, я за что тебе деньги плачу, чтобы ты клиентов рассматривал или педали нажимал? – Чон от этого голоса ЮнГи, что принадлежал, ну, не совсем девушке, готов был со смеху помереть. А вот икона водителя, что ранее стояла на бардачке, волшебным образом оказалась у того в руках. — Господи Иисусе, чего только на земле не повидаешь… – И этих слов было достаточно, что бы машина завелась и тронулась с места. Картинки за окном быстро сменялись другими. Город был укутан ночной тьмой. ЮнГи не отрывал свой взгляд от окна. Всё то, что раньше принадлежало ему, теперь навсегда будет забыто, оставлено в прошлом. Хоби кладёт ладонь на колено Мина, улыбнувшись ему. ХоСок удивительный человек. Он знал о том, что совершил Юн и всё равно помогал ему укрываться от полиции, так ещё и побег вместе с ним совершает. Хотя для него это просто отпуск и поездка в другую страну. — Не бойся, я с тобой... И никогда тебя не оставлю, чтобы не произошло. Я люблю тебя. – Его слова заставили юношу улыбнуться, ведь это действительно то, что хочется слышать вновь и вновь. Эти простых три слова звучат по особенному, когда понимаешь их смысл. — Я не боюсь, пока рядом есть ты. Я тоже, люблю тебя. И ты даже не представляешь, насколько сильно. – Подобные моменты нежности можно сказать редкостный случай, ведь в основном им и вести себя как влюблённые школьники некогда. Работа отнимала большую часть времени, что даже после нет желания думать о чувствах. А сейчас, когда времени хоть и мало, но оно есть, наконец стало понятно, что их отношения давно заступили за черту планки “Лучшие друзья”. Сейчас, всё чего хотел ЮнГи, это остановить время, навсегда. Дабы быть только с ХоСоком. — Так и всё же, что ты отдал СокДжину? — Не имеет значения. – Если ХоСок узнает, то вряд ли погладит по голове Юна. Впрочем, это остаётся в прошлом, как и этот город, и воспоминания о нём. Машина остановилась возле ворот с табличкой «Частная собственность. Посторонним вход запрещён!». Нахмурившись, ЮнГи покидает машину. Ещё немного и они свободны, ещё немного, и жизнь наконец приобретет краски. Ещё немного. Сжимая пистолет, что был плотно прижат к телу резинкой от боксеров, Мин хмурился ещё сильнее видя, что к нему подходит сам Ким Сокджин. Самый влиятельный акционер Южной Кореи по статистике за пять лет. — Ну привет, малышка ЮнДжи. – Подходя в плотную, Ким кладёт руку на бедро, но вовремя поспевает ХоСок прижимая ЮнГи к себе, нацепив на лицо ту же привычную общественную и сладкую улыбку. — Рад Вас видеть, господин Ким Сокджин, а Вы всё так же сохраняете своё прекрасное лицо. — О, Вы мне льстите, хотя Вы правы, моё лицо действительно прекрасно. Готовы? — На все сто процентов. – Чувствовалась напряжённая атмосфера, тяжёлый воздух, и пальцы Чона, что сжимали талию Мина. — Мои пажи выгрузят Ваш багаж и после проверки их тут же отнесут на борт самолёта. — Вы так добры, я уж было думал, что придётся самому тащить сумки. — Не за что меня благодарить. Ваша спутница, оплатила всё... так что Вы заслуживаете место в бизнес классе. – Переведя взгляд на ЮнГи, СокДжин оценивающе стал любоваться образом подобранным для Мина, сам же юноша испытывал дискомфорт от этого пожирающего взгляда на себе, потому опустив взгляд начал разглядывать обувь. Нет, Хоби не должен знать. — О, а позвольте всё же узнать. Что же такого дала Вам ЮнДжи, что Вы готовы дать нам столько возможностей? – Проводя пальцами чуть выше талии и задирая ткань юноша проводит по коже, поглаживая её. — При всём моём уважении к Вам, Чон ХоСок, но по условии сделки, я не распространяю эту информацию. – ЮнГи поднял глаза на Кима, а тот кажется именно этого и ждал, от чего пристально всматривался в омут шоколадных глаз. — Что ж, как скажите. А нас тоже слуги отведут, или Вы удостоите нас своим присутствием? — Увы, но у меня есть ещё дела, так что Вас сопроводит мой личный секретарь. Подойди. – За спиной Сокджина оказался молодой парень, исключительной внешности. Костюм с иголочки, опрятный вид и уверенный взгляд. Пусть он и выглядел очень молодо, но тем не менее, весь его вид, взгляд и даже причёска, говорили о том, что он горд тем, где работает и кто его наёмщик. — Моё имя Ли Феликс, сегодня я буду сопровождать Вас на этот рейс. — Приятно познакомиться. Надеюсь на взаимопонимание. Их снова ведут в неизвестном направлении. Хоби не убирает руку с бедра ЮнГи, не позволяя отходить далеко. Мин уже давно чувствовал на себе косые взгляды окружающих. Неужели поняли, что это убийца - ЮнГи? Неужели его образ «Мин ЮнДжи» совершенно не похож на девушку? Если бы можно было бы просто закрыть глаза и раствориться, словно сахар в чае. И если его вдруг спросят чего он желает, то именно сейчас он бы сказал “исчезнуть” и это было бы истинной. Страх овладевал им. Шагать по неизвестному пути в след за совершенно неизвестным ему юношей, тоже что и идти на дуэль с закрытыми чёрным полотном глазами. Шагать было с каждым метром всё сложнее. Ноги казались ватными и совершенно непослушными, от чего юноша часто спотыкался на ровном месте и если бы не рука Хоби на бедре, то Мин бы давно пересчитал все камушки своим лицом. ЮнГи старался вести себя максимально обыкновенно, но волнение выдавало его и меньше всего его походка была похожа на нормальное поведение. Где-то в глубине души, ЮнГи рад подобной ситуации, рядом с ним ХоСок, его нежные, успокаивающие действия. Но есть одно маленькое «но»: хоть СокДжини пообещал, что самолёт доставит их в Италию без проблем, чувство недоверия, опасности не покидало его ни на минуту. Ком в глотке перекрывал дыхание. Два маленьких шага и убийство останется в прошлом, эти голоса - они исчезнут, он отдохнёт и всё исчезнет. Стоит только сбежать. Каждый шаг сопровождался словами: «я не виновен. ДжэСан направил на меня пистолет, а значит угрожал жизни - это просто самооборона. Не виновен. Я невиновен.” Слова отражались от невидимых стен в голове, голос искривлялся и возвращался другим, словно кто-то просто передразнивал ЮнГи, пародируя его интонацию и слова. От копчика до кончиков пальцев пробежались мурашки. Возможно этот голос и не принадлежит ему вовсе, а это просто вновь те голоса из вне. Значит ли это, что ему придётся опять слышать их дикий вопль? «Нет. Нет. Только не это. Я не хочу больше убивать!» – Дыхание сбилось. ЮнГи ощущает себя как в тот день. День, когда он бежал по переулкам, ловил на себе удивлённые взгляды прохожих. Когда бежал до тех пор, пока не отказали ноги, когда дыхание было сбито, а сердце отбивало удары где-то в горле, когда руки тряслись от страха и ощущения погони. Все голоса в его голове превратились в свалку из звуков рыдания, звериных звуков, криков, молитв, разговоров, детского плача, всё это звучало одновременно в его голове. Мин кричал, что было сил кричал, стараясь стать громче, показать, что он тоже здесь. Он ещё живой. Хотя… — Мы пришли. – Голос Феликса заставил ЮнГи прийти в себя. – Пожалуйста проходите и займите свои места в салоне. — Спасибо, за то что провели. – ХоСок плавно убирает руку с бедра юноши заходя по ступенькам на борт самолёта, но как только Мин делает шаг, Феликс выставляет руку, что упирается ЮнГи прямо в живот. — СокДжин попросил остановить Вас, а так же передать, что у него есть к Вам личный разговор, без лишних свидетелей. – Мин сглатывает вязкую слюну. Только этого нахватало. Джин именно тот тип людей, которым не стоит доверять. Тем более их сделка подобна росписи на воде. По сути говоря, это и сделкой то назвать нельзя. Но ведь Мин выполнил свою долю уговора, чего ему ещё нужно. — Хорошо, но мне нужно переодеться. – ЮнГи смотрит прямо в глаза, его переполняет страх и злоба. Два смешанных чувства, что заставляют его крепко обхватить поручни трапа самолёта. — Я провожу Вас. – Судя по лицу Феликса, ему эта ситуация совершенно не интересна, лишь бы домой отпустили без приключений. Кажется из них двоих, только ЮнГи пережил внутри себя две мировые войны. Секретарь Джина привёл ЮнГи в небольшую ванную комнату. Где она находилась Мин понятия не имел, просто плёлся за Феликсом, не рассматривая путь. Первое, что юноша сделал оказавшись наедине с собой, это проверил наличие пуль в пистолете. Два шага. Ровно столько осталось до свободы о которой он так мечтает. Стягивая с себя парик и образ ЮнДжи, Мин прокручивает у себя в голове два слова, которые вселяют некую надежду на то, что будет момент, когда он будет ощущать себя свободным. Посмотрев в зеркало, он вновь видит перед собой Мин ЮнГи. Известного на всю страну преступника укрывающегося от полиции, беглеца, убийцу и бывшего офисного работника, влюблённого в своего начальника и лучшего друга. Сколько разных образов сочетает в себе один человек. Вздох. Что хочет ему сказать Сокджин? Позлорадствовать? Что ему нужно? Спрятав пистолет в штаны ЮнГи открывает дверь из туалета и медленно шагает к выходу из здания. Его сердце сжимается с каждым шагом, но причину этому он объяснить не сможет. Волнение вновь подступает, перекрывая воздух на половине пути. Шаг. Юноша открывает тяжёлую деревянную дверь, поднимая глаза вверх и замирая на месте. — Мин ЮнГи, это полиция Сеула! Поднимите руки вверх! Вы имеете право хранить молчание. Всё, что Вы скажите может использоваться против Вас в суде! – Юноша забывает дышать, стараясь рассмотреть каждого полицейского, что направил на него оружие. Это напоминает ему то утро когда всё началось. Медленно поднимая руки вверх - он считает. Трое. Трое на одного. Невыгодное положение. Крайне не выгодное. Как же так вышло. Неужели таксист заподозрил в нём преступника? Или же... Выстрел. Пуля пролетела прямо возле уха, попав в дверь. ЮнГи вздрагивает и пользуясь моментом достаёт пистолет, наставляя его на ближайшую цель. Они в здании, а это значит, что на выходе могут быть и другие. Мин твёрдо держит пистолет в руках, словно всю жизнь потратил на обучение. Пристрелить его для полицейских довольно просто. Положение Юна проигрышное. Тем не менее, если ему удастся прорваться к самолёту, есть шанс, что он успеет сбежать. Самолёт взлетает ровно в 23:01, если конечно полиция не перехватила пилота. Чёрт. ХоСок в самолёте, а значит он в безопасности, опять же - возможно. Медленно переведя взгляд на настенные часы ЮнГи кусает обсохшие губы. «22:51»Десять минут.
— Мин ЮнГи! Во избежание ухудшения вашего положения, медленно опустите пистолет на пол, поднимите руки вверх и встаньте к стене! – Единственное что может помочь ему в этой ситуации - это удача. В уровне которой - ЮнГи сомневается. Он медленно опускает руки не отводя взгляда от пистолета направленного на него. И как только пистолет был почти у самой земли, один из полицейских облегчённо вздыхает, опуская дуло пистолета в пол. Выстрел. Юноша осматривает свою грудь, ткань на которой приобретает грязно-красный окрас. К горлу подступает кровь, заставляя организм отплёвывать её. Выстрел. Парень падает на колени, скривив лицо от резкой боли. Кровь подобно краске на хосте украшает собой помещение - преображая его. ХоСок расположился на пассажирском месте. СокДжин одолжил исключительный самолёт. Мягкие кресла, удобное расположение, камфортная температура воздуха в салоне. Поглаживая бархатные чехлы на сидениях Чон посмотрел в окно, ведь ЮнГи нет уже приличное количество времени. Чувство волнения грызёт сердце и душу, что-то не так. Хоби слабо улыбается вспоминая вечера, которые они делили вместе и последнюю ночь перед тем, как они оказались здесь. Улыбка пропадает с лица, как только до ушей донесся хлопок от выстрела. В голове проносится мысль о том, что у ЮнГи был пистолет. Неужели его необходимо было использовать, что чёрт возьми произошло? Подорвавшись с места, Чон проносится по салону, выглядывая из самолёта. — Командир, я 203, я кажется вижу Мин ЮнГи! – Не раздумывая полицейский давит на курок. Выстрел. ХоСок поворачивает голову на девяносто градусов в сторону выстрела, резкая боль пронзает грудную клетку. Не понимая ничего, юноша медленно проводит дрожащей рукой по ткани, что за несколько мгновений окрасилась в тёмно-красный цвет. На коже осталась кровь. Не понимая происходящего ХоСок быстро хлопает глазами, пытаясь всё-таки понять, что с ним. В голове нет ни одной мысли. К горлу подступило непонятное чувство тошноты. Падая на колени юноша сплёвывает кровь. Она кажется такой странной, чужой и тёплой. Хоби никогда не думал о своей смерти. Что ждёт его на том свете, или же как он умрёт. Но сейчас, когда его тело катится по ступенькам трапа, а ощущение боли прожигает грудь, он понимает близость своей кончины. Нет, он не верит в это, но с каждой секундой он ощущает её приближение. Слёзы медленно стекают по лицу смешиваясь с кровью. Горькое чувство досады, обиды накатывает волной. Больно, очень больно, хочется сжать ткань, приказать крови не течь, но сил нет. Асфальт обретает новые краски. В детстве Чон любил рисовать мелками на асфальте. Даже сейчас, когда ему 24 он рисует на асфальте свой узор. Свой последний рисунок. Говорят, что перед смертью вся твоя жизнь проносится перед глазами. Смотря на звёздное небо, слыша приглушённые звуки выстрелов, задыхаясь от подступающей собственной крови, ХоСок в последний раз, говорит то, что боялся сказать все те 10 лет их дружбы с ЮнГи. — Спасибо…я… люблю… т... – Хрипы, отдалённо похожие на человеческую речь, сказанные человеку которого даже нет рядом. Какая ирония. Жизнь прожитая в холостую. Жизнь человека, который просто ждал, ждал удобного случая, но не дождался. Последний вздох и слеза, скатившаяся по щекам. — Вызовите скорую! Пострадал гражданский! Возможно его ещё можно спасти! ЮнГи заламывают руки, прижимая его к грязному полу. Как и ожидалось за пределами здания были и другие. — Вот и попался, птенчик. Думал убежишь в другую страну, а нет. Уж поверь мне, тебя засудят лет на сто. За убийства. Скольких ты уже успел убить, больной ублюдок? Семерых? Или десятерых не считая ДжэСана? – Он ударяет ботинком по рёбрам, стараясь сделать это максимально болезненно. ЮнГи лишь хрипит от боли валяясь на полу, в то время как он принимает второй удар, но теперь в лицо. — Ты же понимаешь, сукин ты сын, скольких ты умудрился убить? Да маньяки в сотни раз прилежнее, чем ты! Надеюсь ты подохнешь в какой-нибудь тухлой темнице, мразь! — Но, полно. Иначе до участка живым не увидим. Благодарим за сотрудничество, Ким Сокджин. Если бы не Вы, может и не поймали бы его. – Мужчина кланяется СокДжину протягивая свою ладонь. — Что Вы, я уверен, Вы бы и сами справились. Могу я кое-что сказать ему перед тем, как Вы его увезёте? – Лицо с лучезарной улыбкой Ким делал каждый раз, когда взбредёт что-то в голову. Вздохнув, командир молча кивает, отворачиваясь, словно не видит. Сев на колено СокДжин осторожно берёт ЮнГи за волосы, приподнимая голову. — Сосёшь ты конечно отменно, но моя репутация мне дороже. Ты уж прости. – Так же аккуратно опустив голову, Джин поднимается отряхивая руки так, словно в них была куча грязи. Не то чтобы Мин доверял СокДжину, но когда тот сказал, что поможет, в нём загорелась обычная, наивная, детская надежда на лучшее. Сейчас, эта ситуация кажется такой очевидной, но тогда, в тот момент, это казалось единственным спасением. — Уведите его уже в машину, сил моих больше нет, смотреть на этого урода. – Его поднимают, словно это что-то отвратительное, словно и не человек вовсе. Из глаз текут такие знакомые на вкус слёзы. Они плавят кожу не хуже горящей стали. Надежда превращается в опустошение всего в миг. Порой, даже самые лучшие фильмы про катастрофы не способны передать, как легко рушится мир. Как всего за пару минут, ты теряешь всё что имел, оставляя в руках лишь незыблемую нить воспоминаний. Мир превращается в песок, просачиваясь сквозь пальцы, падающий в бескрайнее владение пустоты. Его тело просто тащат, словно Мин не человек, а мешок набитый соломой. Приехавшие журналисты смотрят на него, как на мусор. Мысли в миг опустошились и только тихое шипение в глубине сознания, заставило ЮнГи поднять голову и начать вырываться. Добежав до ближайшей камеры Мин что было сил повторял одни и те же слова. — Мне приказали! Меня заставили. Это их план! – Но говорить ему долго не пришлось. Удар по затылку заставил юношу в миг вновь оказаться в объятиях земли. Его тело закидывают в машину, как ненужную вещь. Жизнь похожа на клавиши пианино. Мы играем и чёрными и белыми создавая мелодию звуков, но ЮнГи уже сыграл свою партию белыми, настал черёд чёрных клавиш. Вместе с машиной полицейских, постепенно разъезжаются и остальные машины по приказу Ким Сокджина - героя, мультимиллионера и всемирного красавчика. Медленно подходя к самолёту, что так и не совершил свой полёт по назначенному времени, присаживается на корточки возле тела ХоСока. — Ты был похож на верного пса. Оберегал его, любил его, следовал за ним. Вот видишь, что бывает, если привязаться к человеку. Как жаль, что твоя история так быстро закончилась. Но ничего не поделать, кто же знал, что эти полицейские такие идиоты, Мин ЮнГи от Чон ХоСока отличить не могу. Жаль конечно, что твоя песенка спета, но может на том свете тебе больше повезёт. Прощай, Чон ХоСок. – Проведя ладонью по лицу юноши, СокДжин закрывает ему глаза, на которых застыли слёзы. — Феликс, отправь тело в Италию, пусть там захоронят. — Да. — Мы же обещали, что переправим их, ведь так? Сдержим обещание. – Прищурив глаза, Ким замечает в кармане пиджака Чона бумажку. Достав окровавленный листок бумаги и пробежавшись глазами по тексту, тут же заливается смехом. — А ХоСок умный малый. Не только письмо с признанием в любви припрятал, но и наследство на Мин ЮнДжи и ЮнГи переписал. Так ты не такой простой, как кажешься. Жалко, что ни то, ни другое, ему больше не пригодится. И всё-таки, жизнь забавная штука. Вот ты живёшь, смеёшься, плачешь, учишься, работаешь, а в один миг всего этого – бац - и не стало. – Сложив бумажку, СокДжин ещё раз оглядывает тело ХоСока и положив лист во внутренний карман пиджака, Ким удаляется к автомобилю.Четверг. «6:17»
Удар. ЮнГи хрипит и пытается сложиться пополам, но ему не позволяют . Ещё удар. Юноша отплёвывает кровь, что стекает по подбородку, смешиваясь со слюной. Сейчас понятие реальности, кажется таким нереальным. Всё тело изнывает от ноющей и резкой боли. Удары ног не прекращаются. Сколько органов уже пострадало? Мин не шевелится и словно тряпичная кукла позволяет играть с собой. Его хватают за волосы, спрашивают о чём-то, но ЮнГи не слышит, он живёт внутри себя, слушает бархатистый голос ХоСока и терпит. Чон говорит ему подождать, скоро всё закончится, ты отдохнёшь. ЮнГи терпит, терпит пока его вбивают ногами в пол, терпит пока его одежду рвут на жалкие клочки, как ещё раз бьют, чтобы тот держался на ногах, в его окровавленный собственной кровью рот впихивают чужой орган, заставляя делать то, чего он не хочет. Его бьют ещё раз, когда тот чуть не теряет сознание. Он не слышит, как кричат на него блюстители порядка и закона, юноша ушёл глубоко в себя, слыша лишь то, что хотел слышать. Он позволял себя брать бессчётное количество раз, пока его тело было подобно куску глины из которого лепили всё, что вздумается. ЮнГи отключается и просыпается вновь, но его сознание давно находится где-то глубоко внутри. Он всё ещё терпит, а после, засыпает. И когда ни холодная вода, ни удары не помогают привести его в чувства его оставляют в покое. — Это ещё малая доля того, что ты заслужил. Была бы моя воля, я бы давно выпустил тебе пулю в лоб…Отродье. – СэХун плюёт в сторону кажется уже и неживого тела. – Приведите ему врача, кабы не сдох. ЮнГи жив. Он чувствует каждой клеткой своего тела, что жив. Но именно сейчас, ему бы хотелось умереть, лишь бы не чувствовать эту боль. Он обложался. ХоСок был прав, этот план с самого начала был ошибкой. Его ошибкой и просчётом. Юноша не двигается, даже когда в камеру заходит доктор и тихо, осторожно пытается осмотреть парня. Тёплая вода осторожно скатывается по телу, белые бинты мягко ложатся на кожу, скрывая все что осталось после грубых рук. — Не переживай, с тобой всё будет в порядке. – ЧиМин ещё раз осматривает в полу мраке юношу и тихо вздыхает отмечая, что это уже далеко не первый, кто достаётся ему в таком состоянии. Молодой врач тихо покидает камеру, напоследок скрипнув дверью. ЮнГи хоть и в сознании, но кажется ещё нет. Ему не хочется шевелиться, дышать, существовать на этом свете. Если бы только можно было вернуться в тот день и позволить пристрелить себя. Может тогда, было бы не так больно? ХоСока нет рядом, лишь его мятный голос в голове позволяет не сойти с ума. Мин закрывает глаза, позволяя сну забрать его у реальности.Пятница. «12:51»
Дверь в «комнату» открывается. СэХун грубо хватает ЮнГи под руку и с силой тянет на себя. — Guten Morgen! – Его слова звучали, словно кто-то проводит гвоздём по стеклу. Грубо и отвратительно на слух. Юн не сопротивляется вовсе, позволяет тащить себя туда, куда этого желают другие. Он сломался, и желания бороться в нём больше нет. Желания жить - тоже. Так зачем сопротивляться, если от этого становится только больнее? Полицейского явно не устраивал такой расклад дел, потому волоча тело преступника по коридору, он хмурил брови от чего его лицо выглядело ещё более грозным. Усадив парня на стул в комнате допроса и усевшись напротив, парень поднимает на стол ведро с водой. — Если ты сейчас же не откроешь свой рот, я буду избивать и трахать тебя, пока ты не сдохнешь, как мои товарищи, которых ты убил! – Не получив ответа, СэХун начал считать.1..2..3
… Ледяная вода ударяет в лицо и юноша, через время, но всё же поднимает пустые, похожие на мутное, грязное стекло глаза. — Я тоже хотел жить.–Вода стекает по коже, скатываясь и падая на пол. — Жить? По твоему ты достоит жить? Не смеши меня! Как у тебя только язык повернулся такое сказать? – СэХун замахивается, чтобы нанести ещё один удар. — А Вы? — Что я? — Достоин ли жить тот, кто не знает слова “человечность”? — Ах ты, мерзавец!? – Одного удара в голову хватило, чтобы стул, на котором сидел ЮнГи перевернулся, а сам юноша лежал без сознания. СэХун морщит нос, словно смотрит на немытого бомжа. — Научись держать язык за зубами, убожество.Суббота. « 21:44»
Юн открывает глаза уже в камере. Он не шевелится, лишнее движение отзывается ноющим чувством в теле. Голова болит тупой болью, и даже голоса замолчали, словно выжидают чего-то. Тело полностью опустошено, кажется, словно вместо человека в этой сырой камере лежит обычная тряпичная кукла набитая соломой. Сколько уже раз СэХун избивал его? Мин уже сбился со счёта. Каждый допрос заканчивался одинаково. Его либо избивают до потери сознания, либо втрахивают в комнате допроса до тех пор, пока тот не потеряет сознание. ЮнГи давно перестал обращаться к прошлому, думать о будущем, и даже настоящее потеряло своё значение. Даже боль от сломанных пальцев перестала быть значимой. Юноша лишь засыпает, пребывает в иллюзиях, где рядом с ним есть ХоСок. Он касается его кожи, целует в губы, нежно-нежно, словно ЮнГи, соткан из хрупкого хрусталя. Его руки, тёплые, аккуратные. Каждая венка, выпирающая на его руках — Эстетка. От тепла его касаний по телу бегут мурашки. Парень каждый раз открывает глаза, когда за ним приходит СэХун, всё повторяется по кругу. Словно записанный на плёнку фильм, что крутится раз за разом. ЮнГи сломан. Его ломали каждый день, разрушая весь механизм, что был налажен. Кажется, что автор книги не собирается писать следующую главу, потому читатели пересчитывают прежнюю, заставляя ЮнГи переживать всё это вновь и вновь. Из раза в раз. Надзиратель закидывает тело в камеру и по привычке запирает дверь на два оборота. Его шаги удаляются. Всё дальше... Дальше... Мин закрывает глаза, погружаясь всё глубже, на дно тёмных вод собственного разума. Ведь там, на дне, есть ХоСок. Горячая слеза стекает по щеке, когда юноша видит перед собой улыбку, столь яркую, любимую. Чон ждёт его у дома раскрыв руки для объятий. ЮнГи срывается на бег. Каждая клетка его тела начинает болеть адской болью. Каждый шаг даётся всё сложнее, но кажется, чем ближе ЮнГи бежит, тем дальше от него становится ХоСок. — Не уходи! Прошу! Хоби! – ЮнГи срывается в обрыв и падает в пустоту. Бесконечную, без дна. Пустота. Она обволакивает собой, кладёт свои грязные руки на плечи, проводит ими по шее, щекам, касается губ. Её прикосновения ледяные. Каждое прикосновение напоминает руки ХоСока. Холодные, но всё такие же нежные. С каждым разом, становится всё холоднее. Кто-то ещё проводит по плечам, осторожно, прикасается ко лбу, шее, щекам. ЮнГи ластится, чувствуя тепло чужих рук по контрасту с руками пустоты. Юноша ощущает лёгкость, словно кто-то, обхватив его запястье вытягивает его из тёмных вод на поверхность, к солнцу. Неужели это ХоСок? Может он заберёт его из этого бесконечного кошмара? ЮнГи вновь открывает глаза. Он встречает взглядом белый потолок, белые стены, капельницу. Рядом сидел юноша, на вид чуть младше или ровесник Юна, он читал книгу “451 по Фаренгейту”. Заметив, что парень очнулся, молодой человек отложил книгу в сторону и тут же встал, сделав небольшой поклон, в знак уважения. — Мин ЮнГи, моё имя Бён БэкХён. Замест... – ЮнГи не слушал остальную его речь. Лишь смотрел в его глаза. Не понимая где он и что делает тут. Словно прочитав эти вопросы в чужих глазах, БэкХён вздохнул. — К Вам пришёл посетитель и я зашёл, что бы проводить Вас, но Вы были без сознания, так же, я заметил у Вас температуру и травмы различного вида тяжести. — Спасибо. – Сухо ответил Мин. Значит, это не Хоби.. Тогда, может посетителем был именно он? — Скажите, а как выглядел посетитель? – Последняя ниточка надежды, последний глоток воздуха, постепенно ускользает из рук. БэкХён хмурится, словно пытаясь воссоздать образ в голове. — Ну, это был хорошо сложенный юноша, высокого роста, красивое лицо, чёрные волосы, костюм… ещ… – ЮнГи складывал в своей голове образ ХоСока, пазл за пазлом. — Его имя Чон ХоСок? — Я не знаю, он не преставился. Во всяком случае, в данном состоянии, Вы не сможете принимать посетителей. – Видя, что в общем и целом, юноша в порядке и коньки он не откинет, Бён решает уйти. — Извините. А..О СэХун.. он..? — Его смены окончены. Вашим надзирателем с этого дня, буду я. ЮнГи с облегчением выдыхает. Он до сих пор, слишком хорошо помнит, чем закончился прошлый допрос. В тот день, когда ЮнГи в очередной раз говорит, что не виноват, СэХун пришёл в бешенство. — Знаете, уважаемый убийца, Мин ЮнГи из города Тэгу, мне уже толком поднадоело, что Вы в который раз, говорите мне бред сивой кобылы. Надеешься избежать наказания притворившись невинной овечкой? Не выйдет, ты мне всё скажешь! – Надзиратель хватает ЮнГи за волосы и прислоняет лицо парня к столу. — Не доходит через уши, через задницу зайдёт! –Заламывая руки, с которых слетают расстёгнутые наручники. ЮнГи хрипит недовольно, униженный уже бесконечное количество раз, он уже не знает, как сопротивляться. СэХун тянет за волосы приказывая встать, ЮнГи встаёт. Он столько раз сопротивлялся, что сейчас просто не находит в себе на это сил. Надзиратель ставит его на колени и ещё раз размашисто бьёт по щеке, от чего та тут же окрашивается в малиновый цвет. СэХун смотрит на лицо Мина, морщит нос, отмечая что ссадины и гематомы очень красиво смотрятся на лице ЮнГи. Откинув эту мысль, он обходит юношу, что начинает шататься без опоры, О бьёт по бокам, попадая по старым ранам, ЮнГи кусает губы не издавая ни звука, потому что будет хуже. СэХун подходит сзади, и осторожно коснувшись локонов, некогда светлых волос, сжимает их пальцами слегка потянув на себя и шепча на ухо тихо, требовательно. — До сих пор не хочешь мне ничего рассказать..? – Юноша проводит ладонью по груди, плавно сползает ниже. Выдыхает горячий воздух над самым ухом, заставляя табун мурашек пробежаться по телу. Носом проводит за ухом, рукой спускаясь всё ниже. ЮнГи сглатывает вязкую слюну и закрывает плотно глаза. — Мне уже нечего говорить. – Голос предательски дрожит, словно слетевшая струна соскальзывает, издав странный звук. СэХуна явно не устраивает этот ответ, хоть он и молчит, но Юн чувствует, как напряглись его руки. Хмыкнув, надзиратель спускается всё ниже опуская руку ЮнГи под штаны. Юноша пытается отпихнуть от себя парня, подавшись корпусом назад. Но тот даже бровью не повёл, лишь упёрся причинным местом ЮнГи в зад и тихо прошептал. — Неужели так не терпится?–Наплевав на то, что здесь мало того, что есть видеокамеры, фиксирующие процесс допроса, так ещё и звук отличный. Один хер сейчас никого из начальства нет, а значит и запретов нет. СэХун преодолевает ещё одну преграду в виде боксеров Мина, он тут же обхватывает чужой ствол. ЮнГи всхлипывает, складываясь пополам. — Встань. – Его тон не изменился, всё такой же приказной. Это была не просьба, приказ, который ЮнГи покорно выполняет, возвращаясь в прежнее положение. — Хороший мальчик. Держи вознаграждение. – СэХун начинает медленно водить рукой, вовсе не плавно, а резко, грубо, как ему присуще. Юноша откидывает голову, кладя её на плечо своему надзирателю. Зачем? Зачем он так с ним поступает? От чего-то воздух стал тяжёлым, и вдыхать его тяжело. Юноша выгибается в спине. СэХун вновь шепчет на ухо всё так же сладко. — Что скажешь, хён..? – У ЮнГи в глазах звёздочки. Перед ним вновь иллюзия, словно, это не СэХун, а Хоби. И его “хён” так чертовски похоже, Мин выдыхает томно, начиная постанывать. Он отдаётся иллюзии, позволяет обмануть себя. Юн кладёт свою ладонь поверх руки Хоби. — Хватит. – Молит со слезами на глазах. Эта иллюзия слишком жестокая, слишком реалистичная, слишком.. — Прости, но мы ведь только начали. – Пихнув юношу в спину и установив в нужную ему позу. Медленно стягивая одежду, ХоСок целует поясницу, каждый позвонок, лопатки, шею, нежно закусывая мочку, юноша стягивает ещё и рубашку, последний элемент одежды, что остался на парне. ЮнГи поддаётся ласкам, словно приручённый дикий кот, мурлычет от прикосновений. Хоби всё ещё сжимает член ЮнГи, медленно и мучительно проводя рукой. Мин прерывисто дышит, слёзы застывают в уголках глаз, он на пределе. СэХун слизывает слёзы с глаз, выдыхая весь воздух застоявшийся в лёгких, тут же убирая руку. ЮнГи теряет опору, и только крепка рука подхватывает истощённое тело. Чон позволяет опереться о железный стул, сладко улыбаясь ЮнГи. Юноша тянется за поцелуем, но ХоСок останавливает его. — Нет, нет, сегодня без поцелуев. – Юн разочарованно кусает губы, клыком издирая корочку запёкшейся крови. СэХун грубо разворачивает парня, уперев его руки о стул. — У меня для тебя есть нечто по лучше, чем поцелуи. – ХоСок изменился, они всегда начинали с поцелуев и заканчивали ими же. Но сейчас он другой, ЮнГи не против, позволяет желать с собой всё, что только взбредет в голову.Пауза.
Сердце Мина пропускает удар, он так скучал по ласкам. Постоянно молился чтобы боль прекратилась, ХоСок всегда был так далеко, всегда растворялся где-то в темноте, но сейчас, он чертовски близко.Один.
Парень вновь берётся за локоны волос, и тянет осторожно на себя. — Хён, помоги мне.. – У Юна мурашки по коже, тембр его голоса, он совсем ему не знаком, но тем не менее, он открывает рот прикрыв глаза. СэХун тут же вставляет два пальца и Мин принимается их вылизывать. Фаланги Хо, приобрели иную форму, или это всё очередной обман? Он проводит языком обводя каждый палец по отдельности, старательно смачивая слюной. СэХун резко вынимает пальцы на секунду вздрогнув, а после наклонившись к Мину, он оттягивает нижнюю губу юноши. — Отличная работа, малыш.–Не успевает СэХун даже приступить, как возбуждение овладело им с ног до головы. Пусть он и раньше имел этого опущенного, но почему-то именно сейчас, когда он мучительно медленно для себя самого, ласкает ЮнГи, смотря на его лицо и этот опьянённый взгляд и тело, что просто изнывает в ожидании, он ощущает, как штаны начинают ему попусту мешать. Изогнув бровь, он резко вводит два пальца, от чего Юн вздрагивает, натягиваясь словно струна. Поцелуи не в его стиле, но сейчас, ему бы хотелось поистязать чужие губы, кусая свои, он набирает темп, наслаждаясь рваными вдохами юноши, что будет, когда он сменит пальцы на что-то более интересное?Два.
Юноша стягивает с себя штаны. СэХун убирает пальцы и обхватив бёдра ЮнГи, тут же заменяет их на член. Мин вскрикивает хватаясь за стул, как за последнюю опору. Хоби тут же набирает темп, давя пальцами на поясницу. Юн срывается несдержанно, откровенно, от этих звуков СэХун только набирает темп. – Назови меня по имени! – ХоСок произносит свой приказ, грубо ухватившись за волосы ЮнГи. Юноша откидывает голову, поддаваясь чужим рукам, словно безвольная марионетка. — Хоби.. ХоСок.. – СэХун сильнее давит на поясницу, от чего Мин сильнее начинает скулить, но надзиратель лишь ждёт. — Чон ХоСок! – Срываясь говорит ЮнГи. Он лишь с ХоСоком чувствовал себя проституткой, что долго стояла на трассе в мини-юбке и рваных колготках, ожидая клиента на белом коне. Только с ХоСоком он позволял себе вытворять всё самое развратное, на что только способен человек. — Какой хороший мальчик… – ХоСок прорычал это, а после вновь принялся набирать обороты. ЮнГи упустил момент, когда кладбище мёртвых бабочек ожило, когда они вновь устроили полёт, переворачивая внутренности. Упустил тот момент, когда рука Хоби вновь обхватила его член, в тот самый момент, когда Мин готов был кончить. — Не спеши, закончишь вместе со мной. – Сухо и коротко ответил СэХун, кусая чужое ухо. Он не оставлял меток - а хотелось, не целовал - хотя сгорал от желания. А всё потому, что это не в его стиле. Сам надзиратель закатывал глаза от удовольствия. Впервые, ему стало настолько хорошо, что закинув голову он тихо постанывал, устанавливая ритм, который подхватывал ЮнГи. СэХун задавал ещё вопросы, но то ли сам не понял что сказал, то ли ЮнГи его не услышал, но ответа тот, так и не получил, лишь громкий стон, который принадлежал ему самому. Ноги Юна разъезжались, он уже не мог стоять на коленях, и даже опора в виде стула ему не помогала. Крупные слёзы стекали по его лицу, он больше не может держаться. СэХун резко отпускает, ещё раз пройдясь рукой вдоль ствола. Они кончили в унисон, каждый достиг крайней точки полёта. Две обессилевшие в борьбе птицы, стремительно несутся к земле, чтобы разбиться, исполнив свой последний полёт. ЮнГи потеряв опору тут же валится на пол, он лишь пытается разглядеть мутный образ ХоСока, что подобно льву навис над юношей. СэХун убрав мокрую чёлку, быстро подошёл к столу на ватных ногах. Записав имя, что Мин повторял из раза в раз, он тут же упал на стул. Подобное состояние для него в новинку. Обычно после секса лишь его жертвы еле двигались, а тут. Словно ЮнГи высосал из него всю имевшуюся энергию. Сам Юн лежал сложившись в клубок обхватив себя руками лежал на полу. Надзиратель смотря на него лишь усмехнулся, зарывшись ладонью в волосах. Осторожно подняв полностью истощённое тело на руки, он несёт Мина обратно, в клетку. Он шагает медленно переваривая информацию о случившемся. Как были связаны, Чон ХоСок и Мин ЮнГи? Если они были близки, то почему он не явился на допрос? Что ещё скрывает этот… почему-то, слово «урод», застряло где-то в горле. СэХун, на удивление для себя заметил. Если не выходит силой, то можно попробовать получить информацию лаской. Осторожно положив тело в камере на койке, юноша собрался уходить. — Хоби, пожалуйста, не оставляй меня. Только не снова… – Обернувшись, СэХун заметил, что ЮнГи говорит это находясь в бреду. Ему же лучше… — Слушай, и как ты только вытянул из него информацию о Чон ХоСоке? – Тэён изогнул бровь посмотрев на сослуживца. — Просто спросил по-другому.–Сухо отвечал юноша, копаясь в своих бумажках. Примерно так, заканчивался каждый допрос, который проводил СэХун. ЮнГи мог видеться с Хоби, а надзиратель получал ответы на поставленные им вопросы. Правда чем больше было ответов, тем сложнее становилась картина, понять которую СэХун никак не мог. Сколько бы не менял углы наклона.Четверг. «16:12»
С тех пор когда СэХуна сменил БэкХён, жизнь ЮнГи, если можно это так назвать, стала в разы лучше. «Сам по себе образ СэХуна, напоминал мне собаку, которую всю жизнь держали на цепи. Её дразнили дети с соседнего двора, кидались палками, камнями, кричали. Её избивал хозяин, от чего та, обозлилась на весь мир. Эта несчастная собака, чью шею раздирал кожаный ошейник, не знала каково это, когда чья-то рука нежно гладит тебя по шерсти, говорит слова любви. Его томное рычание на всё вокруг, агрессия в мою сторону. Он причиняет боль, лишь потому что он сам это испытал. Это глупо, неправильно, но неправильным, даже скорее несправедливым, было посадить щенка на цепь и приколотить к земле, ограничив его кругозор. Блеск шоколадных глаз давно потух и сменился пустотой. А приветливая улыбка - злобным, звериным оскалом». Постоянные избиения прекратились, будильник, в виде ледяной воды, сменился обычным зовом. Но ХоСок каждый сон, исчезал где-то на дне сознания, так далеко, что ЮнГи не мог дотянуться. Сколько бы он не бежал, сколько бы расстояний не преодолел, он всё также далеко от заветной цели. Каждая его попытка оканчивается тем, что он проваливается в бездну, а рука БэкХёна вновь и вновь вытягивает его на поверхность. НамДжун приходит довольно часто и теперь кажется, что голоса совсем его покинули. Оставили одного, уйдя на дно той бездны, делая попытки забрать с собой, медленно утягивая на дно каждую ночь. Скоро день суда. День, когда решится его судьба. Навсегда оказаться в руках таких, как СэХун, или свобода? Стоп. Свобода? О какой свободе только может идти речь? За его поступки, как минимум пожизненное. Ведь знакомых адвокатов у него нет. Доказательств, что ДжэСан наставил на него пистолет - тоже. Только факт его убийства, никем иным, как некогда обычным офисным работником Мин ЮнГи. Ха, да ещё и перестрелка в аэропорту Сокджина. Пропажа ХоСока. Хотя, может ему всё-таки повезло и он улетел в Италию? Хоть бы весточку получить о том, что он в порядке. Пару слов: “ЮнГи, я в порядке”. Но даже этого он не получил. Дурные мысли роем в голову лезут. «Он забыл. Бросил. Ты ему надоел». Но поймав себя на этом, Юн вдруг задумался, а ему ли принадлежат эти мысли? БэкХён входит без стука. Молча ставит миску с едой на тумбочку и так же молча её покидает. В последние дни, начал даже появляться аппетит, но при виде еды, что тут готовят, он тут же исчезал, сменяясь рвотным рефлексом. Обхватив холодную миску, юноша через силу, впихивал в себя её содержимое. Эта «еда», если только можно её так назвать, кажется, готовится по особому рецепту. Потому что, настолько испортить самую обычную кашу, это нужно постараться. Тем не менее, Мин съедает всё, на удивление для самого себя. Время здесь, в этой клетке, течёт по-другому. Если в обычной жизни, мы сравниваем время с песком, что рассыпается меж пальцев, то тут, время подобно туману. Растекается, заполняя собой всё пространство, укрывая и пряча от чужих глаз. ЮнГи ложится на койку и закрывает глаза. До суда остаётся всё меньше времени, юноша засыпает, вновь. Его сознание снова оказывается в руках морфея. Хлопок. — Встать, суд идёт! – Все послушно встают, услышав слова судьи. Ли ЧонСок поправляет своё облачение. Адвокат, прокурор, свидетели, третьи лица. У молодого человека голова кругом. Прокурор засыпает судью доказательствами вины Мин ЮнГи, на что тот щурит глаза, ища в глазах самого обвиняемого хоть каплю раскаянья. Но тот словно не понимает куда попал, он лишь хлопает глазами смотря на людей вокруг. В качестве свидетеля, выступает НамДжун, что представившись, начинает убеждать присутствующих в том, что ЮнГи болен шизофренией. — По итогу моей работы с этим молодым человеком, я могу с точностью сказать о том, что этот молодой человек болен таким психическим заболеванием, как расстройство шизофренического типа. В доказательство, могу представить Вам видео, на котором сам ЮнГи признаётся в этом, но ещё не осознаёт этого. – На экран выводят момент, когда полиция запихивает юношу в служебную машину. — Мне приказали! Меня заставили. Это их план! – Запись обрывается, но сам ЮнГи отрицательно качает головой. — Не было такого, запись фальшивка. И на меня этот парень не похож! – НамДжун изгибает бровь. Его тут от тюрьмы спасти пытаются, а он отрицает собственные слова? Удивительно не похожий на себя во время допроса Мин ЮнГи, сейчас предстаёт для него, в совершенно ином образе. — Тишина в зале! – Строго говорит Чон Сок, ударив деревянным молотком в руках. — Скажите, Ким НамДжун. Является ли предоставленная суду запись - подлинной? – Джун кивает. — Эту запись я одолжил у репортёра телеканала «ХХХ», они оказали мне услугу предоставив запись. – Ким переворачивает листок бумаги, на котором, вероятнее всего были личные заметки психолога. — А так же, на основе диалога с подсудимым, я смог выявить признаки шизофрении. И тот факт, что болезнь началась незадолго до первого преступления. – Ли одобрительно кивнул, а после ещё долгих переговоров вынес свой вердикт. — На основе УК республики Корея, подсудимого Мин ЮнГи, признать виновным. И приговаривается к пожизненному лишению свободы. – Ли ЧонСок ставит точку. Рядом встаёт секретарь. — Всем встать! – Все в зале покорно встают, судья покидает зал. ЮнГи уводят полицейские, НамДжун лишь провожает его взглядом, не понимая почему же ему не поверили. Опустив голову в листки бумаги, он совсем не замечает, как опустел зал. — Долго ещё сидеть будешь? – Судебный прокурор Ли ТэМин сел на стол, за которым сидел Ким. — Просто не понимаю. Все ведь доказательства на лицо.. И почему Мин ЮнГи так странно себя вёл? Ей богу, не понимаю, будто кто подменил его. – Джун откидывается, упираясь спиной в мягкий стул. Прокурор хмыкнул, а после взялся за галстук Кима. — Я тебе больше скажу. Даже если бы ты был, тысячу раз прав, и Мин ЮнГи действительно признали больным, ты бы всё равно проиграл этот суд. Хочешь знать почему? – НамДжун приподнял бровь искренне не понимая свою оплошность. — И почему же? – Ли по лисьи улыбается, медленно потянув Джуна за галстук на себя, остановившись в паре сантиметров, парень выдохнул горячий воздух тому прямо в губы. — Потому что все, кто участвовали в суде и даже сам судья, были куплены. И перед тобой действительно был не Мин ЮнГи. Это человек, очень сильно похожий на него. Странно себя тот вёл, потому что был под действием наркотиков, дабы не натворить чепухи. Не знаю зачем, но человеком, который всё это провернул, является никем иным, как миллионером Ким СокДжином. Зачем же он сначала сдал парня полиции, а затем решил выкупить его? Причина если честно, была довольно странной. Так что, даже такое бывает. – Едва ли не соприкасаясь губами, но видя шокированное лицо Джуна, что явно не ожидал подобного, ТэМин резко отстраняется, отпуская галстук юноши, что тут же принялся поправляя его. — Тебя получается тоже подкупили? – Прокурор кивнул, поудобнее расположившись на столе. — Началось всё с того, что СокДжин пригласил меня на встречу…Вторник. За три дня до суда. «12:16»
— Ли ТэМин, я бы хотел поговорить с Вами, насчёт предстоящего суда. – Слащавая улыбка, ехидный самоуверенный взгляд. ТэМин обводит взглядом мужчину перед собой. Чёрный костюм с иголочки, уложенные гелем волосы. Он точно не с дорамы сбежал? — Что именно, Вы хотели бы обсудить? – Что же захотел этот парень с обложки, от обычного прокурора? — Конкретно я бы хотел обсудить судьбу Мин ЮнГи. – Ли приподнял бровь. — Что тут обсуждать, посадят его. Лет на пятнадцать, не меньше. – Помешав ложкой не растворившийся сахар, юноша поднял взгляд. — Моей целью является, засадить его пожизненно. — Что? А Вам то это зачем? – СокДжин расплылся в улыбке, словно демон, которому продают душу. — Понимаете ли, я собираюсь подменить настоящего ЮнГи и заменить его жалкой фальшивкой, лишь похожую на него внешне. – ТэМин распахнул глаза. Вопросов появилось больше, чем ответов на них. Нахмурив брови, юноша продолжил. — Не понимаю. Зачем это Вам? Неужели стало плевать на репутацию? – СокДжин вдруг задумался, а через секунду дал ответ. — Понимаешь. Когда ЮнГи пришёл ко мне с просьбой. Я не думая спросил: «А что ты можешь мне дать?” Тогда, Мин замялся не зная ответа, ведь у него ничего нет. Даже свободы. Тогда, я вдруг подумал: «Пусть заплатит телом», я приказал ему:«Отсоси мне». В тот момент, он конечно вспылил, но тогда я продолжил: «Сам по суди, ты сейчас совсем не в выгодном положении. И даже, если мы с тобой были знакомы, это не изменяет того факта, что ты убил человека, пришёл ко мне в дом с пустыми руками, ещё и просишь что-то. У тебя нет выбора, ЮнГи». На самом деле, я считал это просто забавой. Не думал об этом всерьёз. Но, он ведь правда встал передо мной на колени. Представьте себе, просто молча встал на колени. – ТэМин сморщился от этой истории. Нет, даже не от поступка ЮнГи, хотя тоже не мало вопросов, а высокомерное отношение СокДжина ко всему живому. Казалось, окажись он на том свете, то мигом бы свергнул и самого Бога. От дальнейшей истории, Ли закрывал уши от стыда, хотя это не сильно помогло. СокДжин жестом показал, что бы охрана покинула его кабинет. ЮнГи стоял перед ним на коленях и смотрел в пол. Подняв голову, он взглянул на Джина и скорее умоляюще сказал: — Только можно, мои глаза будут закрыты? Лентой к примеру. – Ким изогнул бровь, а после усмехнулся. Может этот парнишка предпочитает БДСМ? — Подойди. – ЮнГи встаёт с колен, подойдя ближе к Джину. – Сними с меня галстук. – Мин, был похож на раба, что послушно выполняет приказы хозяина. Юноша осторожно принялся развязывать галстук, стараясь не смотреть в глаза своего мучителя. — Эта лента подойдёт? – Юн кивает, завязывая себе глаза. СокДжин улыбается, растягивая губы в довольной ухмылке. Ему не редко хотелось снять шлюху, чтобы поиметь её за ночь, а утром благополучно забыть. Джин не ожидает многого, ведь это парень. Хотя… Мин вновь встаёт на колени, нащупав бёдра, его тощие руки проходятся по ляжкам юноши, плавно поднимаясь вверх. Он определял - насколько близка цель. Опустив голову впритык, ЮнГи зубами расстегивает ширинку, а это нехило забавляет Кима. Приспустив резинку боксеров, Мин обхватывает ладонью полу вставший фаллос, Джин рвано вздыхает. Девушки обычно сразу брали, а он, подогревает почву? ЮнГи медленно проводит вдоль, по всей длине, а после так же медленно, словно дьявол искуситель спускается, пока не получает желаемого. Ким откидывает голову, самого интересного ещё не началось, а он уже ног не чувствует. Представление ещё не начато, зрители только собираются в зале, пока конферансье объявляет о начале концерта. Юноша придерживая меж двух пальцев, словно сигарету, обхватывает головку, и лаская её языком, представляет Джину первый номер, открытие. Юноша смотрит сверху вниз, наблюдая невероятно соблазнительное лицо, пусть и завязанными глазами. ЮнГи берёт больше, обхватывая не только головку, но и не всё целиком, словно дегустатор, пробующий деликатес. Джин крепче хватается за ручки стула, его пальцы белеют, а стон застывает где-то в глотке. Второй номер идёт к концу, скоро будет новое представление. Мин ощущает сильную боль в коленях, но если он прекратит сейчас, согласится ли СокДжин сделку? Ему не хочется думать ни о размерах, ни о форме, его это не интересует, хотя бы потому что вместо СокДжина, предпочёл бы ХоСока. Пока Джин прижимается всем телом к спинке стула, приподнимая бёдра, Мин представляет раскрасневшееся лицо Хоби. Пусть они всё ещё в статусе друзей, но забавы у них были вовсе не дружеские. Юн обхватывает его полностью. Ким уже искусал свои губы, хочется поскорее прийти к финалу, но он сдерживается, продолжая наслаждаться концертом. Третий номер. Мин пускает вибрацию, пытаясь создать иллюзию стона. Ему уже больно, но он продолжает работать ртом, пока через ткань галстука стекают горячие слёзы. Они жгут кожу, разъедают подобно кислоте. Мин поддается вверх - резко оторвавшись. Это стало финалом для СокДжина, издав последний несдержанный стон, он наконец получил желаемую эйфорию. Наконец расслабил напряжённые мышцы и прикрыл глаза. — Я согласен на сделку. – Ким сидел на кресле после этого, ещё час, и думал, думал об этом юноше. Всё-таки это было невероятно. Ни одна дама на ночь не могла довести его до подобного состояния, когда расслабившись, ты чувствуешь лёгкие судороги и полное отчуждение от этого мира. Когда Ким замолчал, ТэМин облегчённо вздохнул, итак, пока тот рассказывал эти истории, на них пялились другие посетители. — Так, ладно, как я понимаю, Вы сдали его полиции, потому что если бы это дело дошло до рук мирового суда, Вам бы пришлось не сладко за сокрытие преступника и помощи его побега. Но я одного понять не могу, накой чёрт, Вы его тогда выкупить пытаетесь? – Ли нахмурил брови, смотря в совершенно спокойные глаза напротив. — После того, как Мин ЮнГи оказался в руках полиции, я начал искать шлюх дабы испытать похожие эмоции. Но знаешь что, милый, ни одна из них не могла добиться тех же ощущений. Поэтому, я поступил именно так. – ТэМин надеялся, что это просто шутка, но взглянув в глаза Кима, он понял, это не розыгрыш. — Но это же парень? — А разве имеет значение кого трахать, если ты получаешь от этого удовольствие? – Легкомыслие по отношению к другим людям, просто выбивало прокурора из колеи. — А как же родственники погибших? — Думаю, один миллион на счету, их успокоит. Ведь полицейские сейчас не так много зарабатывают. Я прав?–Эта ехидная улыбка, лукавый взгляд, да как такой человек, распоряжающийся людскими жизнями через деньги, только существует на этой планете? Кажется, в одном флаконе, собраны все семь смертных грехов. Порождение истинного дьявола, сам Люцифер во плоти. ЮнГи открывает глаза и не понимает, что произошло. Во-первых, перед ним не серая и грязная камера с железной дверью, а уютная комната с самой обычной дверью. Во-вторых, нет неприятного запаха, что въедался в кожу, застревал в ноздрях и напоминал о себе везде, где бы ты не оказался. На нём надета белоснежная рубашка и чёрные свободные брюки. Он умер? Или же Морфей постарался воссоздать для него идеальный мир, в котором нет тех стен? В комнату заходит молодая девушка с подносом. Подойдя к Мину, она ставит поднос с едой, а также с различными мазями и бинтами. — Вытяните руки пожалуйста. – ЮнГи покорно вытянул руки перед девушкой. Он смотрел на поднос, его содержимое, девушку и до сих пор не мог понять, так где же он оказался, что его раны начали обрабатывать, а еда которую она с собой принесла, пахла вкусно. Юн, за время проведённое в камере, забыл запах еды, её вкус, лишь отвратный запах и субстанция, что даже отдалённо нельзя назвать едой. — Скажите, а я случайно не умер? – ЮнГи кажется, уже и не против смерти, с ней он встретится, как с самой желанной подругой. Давно они должны были встретиться, но его постоянно кто-то вытягивает, протягивает руку помощи, не позволив смерти ухватиться за рукав. Но на слова юноши, девушка изогнула бровь, а закончив перевязку рук, отошла взяв в руки мазь. — Не переживайте, с Вами всё в порядке. Немного подлатаю и всё будет в порядке. Лягте пожалуйста на живот. – Если он не на том свете, тогда, где? Где ещё есть такие светлые стены, вежливые слуги и чистый воздух? Клетка научила Мина слушаться приказов, ведь за их не исполнение обычно идёт наказание, а получать боль ЮнГи больше не хочет и не может. Куда ещё больше? С него хватит. У всего есть предел. Девушка осторожно приподнимает край атласной рубашки и нежно, осторожно начинает проводить по коже. Мазь была холодной, потому Юн дёрнулся. — Простите, я надавила на раны? – Её нежный голосок, словно журчащий ручеёк, развивается. — Нет, нет. Просто мазь холодная. – Кивнув девушка продолжила. Тоже самое сделав и на спине, она вытерла руки о салфетки и поклонившись вышла. Может, это ХоСок забрал его? Хоби спас его? Если так, то где же он? Юноша совершенно позабыл, о том как выглядит квартира Чона, забыл какая у него кухня, спальня и даже зал. Кажется или воспоминания о нём, кто-то старательно стирает из памяти. Лишает единственной цели к существованию. Последнего лучика света в бескрайней тьме. Мин сел на кровать. Всё тело ломило, неужели перед тем как попасть сюда, с ним поговорил СэХун? Тогда почему ЮнГи ничего об этом не помнит? Может часть его воспоминаний растворяются и исчезают в небытие? Если нет, то почему Мин не может вспомнить лица надзирателя? И даже НамДжун стал для него словно в тумане. Чем больше юноша задумывался, тем больше пробелов в памяти обнаруживалось. Но лицо ХоСока, было чётким, приятным, его хотелось коснуться, покрыть поцелуями, но Мин лишь смотрит. Помнит ли о нём Хоби? Не забыл ли он о том, кто ЮнГи такой? Ждёт ли? В голове неожиданно появился образ служанки, что заходила к нему. Аккуратные черты лица, небольшие глаза, мягкие на вид губы, тонкая шея, он видел её в деталях, но всё равно, возвращался к образу Чона, вглядываясь и изнемогая от отсутствия прикосновений. Взяв в руки ложку, Мин решает наконец поесть. Черпанув немного супа, Мин подносит к губам, но от чего-то, организм решил отторгнуть пищу. ЮнГи закрыл рот рукой и через силу жевал. Кажется, что он забыл вкус еды, потому и не чувствовал его совсем. Сглотнув, Мин ждал. Можно ли продолжить? Пауза, всё спокойно. В подобном темпе, юноша съедал по немного, стараясь чтобы не вырвало. Скорее всего, он уже сильно исхудал, но это не так важно, главное, что он пока жив. В подобном русле, проходит ещё несколько дней. Милую служанку зовут Пак Мин Ён, ЮнГи не спрашивал у неё, где он находится, вряд ли девушка ему ответит. Эта комната, уже напоминает собой «клетку», четыре стены, окружающих его, кровать, ванная комната. И пусть здесь, он чувствует себя свободное, но он до сих пор заточен в коробку с четырьмя стенами вокруг. Вздохнув, ЮнГи упал на кровать. Сколько он уже тут? Неделю? Меньше? Или больше? ЮнГи вновь прикрывает глаза, его нынешняя жизнь похожа на день сурка. Просыпается, ест, спит, просыпается, ест, спит. В этот день Мин не стал ложиться в кровать, после того, как МинЁн приносит еду. Его синяки, ссадины, гематомы уже постепенно сошли, от них остались только печальные воспоминания, о том, как это больно - лишаться всего. Юн подходит к двери вплотную и взявшись за ручку, тянет на себя. — Куда спешишь? – ЮнГи поднимает голову и встречается глазами с Ким СокДжином. И почему именно он сейчас стоит перед ним ехидно улыбаясь? Джин берёт Мина за руку и тянет на себя, вытягивая в коридор. Подняв руку, он прокрутил Юна словно в танце, а после притянул за талию. — Вижу ты уже в порядке. Выглядишь намного лучше, чем когда ты только приехал. – ЮнГи хмурит брови. Этот человек его предал, обманул, а всё ради чего? Чтобы потом из ржавой и грязной клетки перелететь в золотую клетку. Разве имеет значение какого она цвета, если всё равно ты пленник в чужих руках? Птица с оторванными крыльями, навеки обреченная ползать по земле, страшась каждого шороха. Такая птица не способна взлететь, почувствовать вкус свободы, ощутить ветер развивающий перья. ЮнГи, подобно птице с оторванными крыльями, попал в позолоченную клетку без выхода. — Что же ты молчишь? Ты между прочим дорого мне обошёлся. Ни одна дама на одну ночь не стоила столько, сколько ты. – Ким приподнимает подбородок ЮнГи, смотря в его мутные от злости глаза. И всё-таки он прекрасен. — Ты меня предал, сдал полиции, а теперь притащил меня к себе домой и ждёшь, что я тебе в ноги брошусь в благодарность? – Джин ухмыльнулся, сжимая челюсть юноши. — Если бы я этого не сделал, то последствия и для меня, и для тебя были бы более плачевные. – Ким прищурил глаза, а после убрал руки с Мина. — И где ХоСок? – Этот вопрос мучал ЮнГи всё время, пока они были в разлуке. От него не было ни сообщений, ни слуха, да даже намёка на его присутствие не было. СокДжин лишь загадочно улыбнулся, закрыв дверь из которой он вытянул Юна. —Он в Италии, как Вы и хотели.–Мин облегчённо выдыхает, значит Хоби в порядке. Если так, то у ЮнГи снова есть мотивация держаться за эту жизнь. Ким взглянув на лицо юноши, понял, что он до сих пор о нём вспоминает. Выдержав паузу Джин вдруг продолжил. — Раз уж ты в порядке, то пойдём к столу. – ЮнГи недоверчиво взглянул на Кима. — Не переживай, я отвалил за тебя кучу денег и отравить тебя не в моих интересах. У меня на тебя другие планы. – Джин протянул руку, но не дождавшись, сам схватил парня и потянул за собой. ЮнГи словно тряпичная кукла пошёл за Джином, что крепко держал его запястье. Дом у Кима был шикарным, это невозможно отрицать, даже при всей ненависти к его обладателю. Сразу видно что над обустройством работали лучшие дизайнеры. Вся атмосфера несла в себе чувство, словно ты пришёл на приём к королю. Пока они спускались по лестнице, Мин ощутил себя принцессой, которую ведёт за собой принц. Жаль, что его принц сейчас где-то в Италии. Подняв голову юноша увидел огромную люстру, свисающую с потолка. Она вся была увешана кристаллами, что переливались на свету. Везде были свечи, на которых плясал огонь. Он переливался, словно боролся с самим собой, пока воск стекал в подсвечник. Не успел ЮнГи насладиться некой королевской атмосферой, как его глаза были закрыты чёрной лентой, сквозь которую он совершенно ничего не видел. Джин взял руку Мина и осторожно положил свою тому на талию. Ким словно читал его мысли о дворце. Честно говоря, Мин плохо себе представлял дворцы и балы в них. Но именно сейчас, когда СокДжин потянул его на себя задавая такт, в голове заиграла музыка. Звучание скрипки, пианино, флейты тихих голосов. Казалось, что рядом с ними танцуют другие пары. Джин крутил ЮнГи, как принцессу на балу. Поворот. На троне сидит Хоби в костюме принца. Заметив взгляд Юна он встаёт с места и направляется к нему. Походка гордого льва, знакомая счастливая улыбка, по-лисьи прищуренные глаза. Чон протягивает свою руку приглашая на танец. Джин вдруг растворяется, словно его и не было. Мин осторожно кладёт руку юноше на плечо, Хо обхватывает чужую талию прижимая к себе, ладонь в ладони, словно идеально подобранные друг для друга. Девушки в пышных платьях, кавалеры в гусарский костюмах, и они. Чон кружит ЮнГи в такт нежной музыки. Словно Золушка на балу, Мин кружится со своим принцем, чьи глаза так знакомо блестят. В этом омуте, Юн видит звёздочки, возможно даже луну и солнце. Они не разговаривают, словно боятся сбиться с ритма, лишь смотрят друг на друга, получая наслаждение. За окном кромешная тьма, и только крупные снежные хлопья, ложатся на голую землю. Они укрывают её, словно в пуховое мягкое одеяло. Как заботливая мать, укрывает своих детей. Удар часов. Неужели сказка действительно закончится, как только пробьёт двенадцатый удар? Взглянув на часы, Хоби вдруг печально улыбнулся, а после осторожно поцеловал Мина в кисть руки. Он снова уходит, оставляет его одного, вновь. ЮнГи тянет руку, пытаясь хоть ухватиться за него, но руку перехватывает Сок Джин, стягивая ленточку с глаз. Яркий свет ударил по глазам и Мин прикрыл их рукавом атласной рубашки. По щеке потекла слеза, Хоби снова уходит, снова оставляет его одного. Позволяет страдать. Он ведь обещал быть рядом, но когда это так необходимо - его нет. Одна за другой, слёзы начали стекать по лицу юноши. Ким осторожно убрал локоть ЮнГи, большим пальцем он начал вытирать его слёзы. — ЮнГи, ты... – Не успел он что-то договорить, как Мин вдруг прильнул к телу Джина, хватаясь за его спину. СокДжин изогнул бровь, но ничего не сказал. Мало ли что бывает с людьми после стресса. Может сказались последние события, до приезда сюда. Юноша держался за Кима, как за спасательный круг при кораблекрушении. Казалось, чем больше усилий ЮнГи прилагает, тем дальше от него Хоби. Он думал, может, если забыть Чона, заменить другим человеком, то станет легче. Но его образ, словно пустившее корни дерево, плотно вросло в головной мозг. ЮнГи ревел, потому что устал бороться. Как только появится цель к существованию, она вдруг уплывает с потоком воды, которую гонят по склону. Джин гладил волосы Мина, он не знает как себя вести в таких ситуациях. Ведь он к этому не привык. У него не было братьев или сестёр, своих детей так в помине. Его отец был с ним строг, а матери и не видел вовсе. Потому юноша и не знает, как себя необходимо вести. — Я так устал гнаться. Я устал бежать. Когда же это прекратится! – Ким не знал, как ему следует ответить, поэтому он лишь смотрел на макушку ЮнГи и осторожно гладил его волосы. — Убей меня, Джин. – Мин поднимает красные от слёз глаза на парня. Он смотрит устало, потому что уже не может терпеть. Уж лучше умереть, чем продолжать гнаться за звёздами. СокДжин нахмурил брови и осторожно провёл пальцем по коже, смахивая слёзы. — Живи, пока можешь. Для тебя отмерено время. Когда таймер на часах покажет нули, тогда и умрёшь. – Джин сильнее прижимает к себе ЮнГи. Возможно, им обоим нахватало ласки? Ким подумал, о том что ужин вряд ли состоится. Поэтому подхватил Юна на руки поднимаясь вновь по лестнице, с танцующими огнями. ЮнГи не спрашивал куда его несут, хотя бы потому что ему не интересно. Хозяин дома обходит коридоры, увешанные картинами. Кажется, этот дом собрал в себе всевозможные произведения искусства. Красный ковёр, что так приятно шелестит под ногами Кима, бордовые обои, напоминающие кусты роз в саду, которые ЮнГи видел лишь раз, белые вазы с аккуратными узорами и живыми цветами. Весь этот этаж, напоминал собой музей. Юноша расслабляется в чужих руках. Он всё ещё ощущает себя не уютно в этом месте, но тем не менее, у него нет выбора. СокДжин несёт осторожно, словно в его руках дорогой хрусталь, да даже хрусталь он бы не нёс так осторожно, как ЮнГи. Юноша открывает дверь и заходит в тёмную комнату. В помещении было довольно прохладно, ведь окно открыто. По телу пробежались мурашки. Штора приподнималась от ветра снаружи, перемещая по столу бумаги. Это была комната Джина. Сюда не ходят слуги, здесь бывает только он. Положив тело Юна на кровать, Ким закрыл окно и зажёг одну свечку. Почему он использовал свечи вместо привычной лампочки? Джину казалось это возможностью погрузиться в прошлое, увидеть его красоту. За окном прогремел гром, а за ним по окну начали бить капли холодного дождя. СокДжин ничего не говорил, не видел смысла шутить или же подкалывать ЮнГи. Он молча переодевался под изучающим взглядом Мина. Юноша знал, что сравнивать людей не хорошо и не правильно. Но он вдруг начал сравнивать тело Джина, с телом Хоби. У Хоби были не такие широкие плечи, не такие длинные ноги. Они были совсем разными, и быть может, Джин был успешнее, чем ХоСок. Но Чон всегда был для него на первом месте, он был для него лучшим творением искусства. —Зачем ты принёс меня в свою комнату? – Ким вдруг остановился, так до конца и не застегнув пижаму. Приподняв голову, Джин промолчал продолжая переодеваться. Закончив он развернулся к ЮнГи лицом и сев на кровать позвал ближе к себе пальцем. Мин опустил взгляд и послушно придвинулся. СокДжин резко раскрыл одеяло и обхватив Мина укрыл их двоих. Юноша смотрел на Джина непонимающе, но сам Ким просто закрыл глаза. Не получив ответов, Мин просто закрыл глаза, вновь позволяя Морфею увести его с собой. Словно лакей, тёмная фигура сопроводила ЮнГи в большой зал. В этот раз юноша был одет словно принц из сказки. Белые штаны с красными лампасами, белая рубашка, и синий гусарский пиджак. Он ощущал себя не гостем, а королём бала. Перед ним огромная деревянная дверь, не долго думая, он толкает двери и входит вглубь большого зала. Кругом играет музыка, танцуют пары, бокалы шампанского, смех со всех сторон. Но всё это сразу исчезает, как только ЮнГи замечает взглядом ХоСока. Он стоит возле колонны, оперевшись на неё и словно ждёт, когда Мин к нему подойдет. Стоило только вновь увидеть Хоби, как на глазах наворачиваются слёзы. ЮнГи перестал замечать, как болит его сердце при каждой их встрече. Каждый раз, они встречаются, чтобы снова разойтись. Они вновь начинают кружиться в танце, на лице ХоСока, всё та же приветливая улыбка, но Мин не может больше на неё смотреть, поэтому хватается руками в его плечи, не желая отпускать. Он приживается к груди, чтобы слышать стук сердца и спокойное дыхание. Джин открывает глаза, смотря на ЮнГи. Он крепко вцепился в него пальцами, будто они прощаются, по его лицу стекают слёзы. Одна за одной, они скатываются с подбородка, капая на шею. Только сейчас Джин понимает. ЮнГи сломался. Его механизм разлажен, и увы, больше к восстановлению не принадлежит. Он больше не тот ЮнГи, который пришёл к нему за помощью. Теперь это совсем другой человек. Конечно Джин понимал, за кого на самом деле хватается Юн. Скорее всего, он до сих пор прекрасно помнил Чон ХоСока, что переписал на него всё что имел. Жаль, что так и не отдал лично. От части, СокДжин завидовал ХоСоку, он имел то, чего Джин не имеет и сейчас. Искреннюю любовь и чувства к человеку. Возможно, Ким никогда и не поймёт эти незнакомые для него понятия. Закрыв глаза, юноша тоже отдаётся в руки Морфею, но тот отводит его в тёмную комнату, без стен, окон, дверей, просто пустота. Тёмная материя, о которой проснувшись, мы забываем, думая, что нам ничего не снилось. ЮнГи смотрит на ХоСока непонимающе. — Прекрати меня оставлять одного! Хоби, не уходи! Прошу! Я так больше не могу! – Но Чон молчит, лишь улыбается, нежно держа руку Мина. — Знаешь, я так долго прихожу сюда и каждый раз, ты оставляешь меня? Хватит! Хоби, я не хочу быть один, мне так тебя не хватает. Давай вернёмся туда, где мы были счастливы. Только не уходи, не надо. Хватит. – Музыка перестала казаться нежной, сейчас она была грустной, печальной, как будто прощальная. Чон отпустил тёплую руку Юна и поклонившись, сделал шаг назад, чтобы уйти. ЮнГи смотрел на него, и не понимал, неужели для ХоСока его слова больше ничего не значили. Неужели, он наплевал на всё, вновь? Мин срывается с места, хватаясь за одежду Чона. — Хоби, нет, только не снова!–Но кажется, ХоСок и не слышит его вовсе. ЮнГи чувствует, как сжимается его грудная клетка от боли, а сердце горит огнём, словно раскалённое тавро, придавленное к коже - обжигает, разъедая. Чон разворачивается к нему лицом и взяв за подбородок нежно целует в губы. Мин смотрит словно в пустоту. На секунду сердце пробивает удар, словно его проткнули ножом, забыв вытащить. Джин отрывается от чужих губ, медленно отстраняясь. Юн кричал во сне, как и думал Ким, он звал Чон ХоСока. Воспользовавшись замешательством ЮнГи, СокДжин выбирается из его крепкой хватки, ощущая как холодок пробегается по телу, лишённому тепла, человеческих рук. Юноша быстро одевается, пока он надевал пиджак из его кармана выпадает клочок бумаги, который Ким не замечает перед тем как уйти, оставив ЮнГи одного. Мин просыпается полностью опустошённым. Казалось, будто душу рвали дементоры, лишив его всей радости, которая только могла быть. Этот поцелуй, было словно прощальный. Будто они не встретятся. Никогда. Мин больше не чувствовал как стекают слёзы. Они больше не обжигали. Но грудная клетка до сих пор болела, и чувство ожога не покидало его. Он ощутил себя выброшенным на улицу котёнком, который делает попытки выживания в этом мире. ЮнГи не задумывался о сне. Он больше не хотел возвращаться к моменту их расставания. О той боли, которую ты испытываешь, отпустив чью-то руку. Вытянув ладонь юноша смотрел на неё, вспоминая то тепло, которое он чувствовал этой ночью. Оно было реальным, вполне материальным. СокДжина не было рядом. Ушёл на работу, или же он где-то в особняке? А в прочем, сейчас, это не имеет значения. Куда бы он не ушёл - вернётся. Сложно жить без времени, теряться в днях недели. Но порой, когда ты никуда не спешишь, время для тебя течёт по-другому. Порой, ты и сам не понимаешь, сколько прошло минут, с того момента, как начал. За окном дул сильный ветер, он словно дирижёр управлял деревьями, наклоняя их то вправо, то влево. Комната резко озарилась светом от молнии. Мин заметил на полу у двери клочок бумаги. Может унесло со стола? ЮнГи вылезает из кровати и подойдя к двери, подымает бумажку вернувшись в постель. Гром был настолько громким, что юноша вздрогнул, косо посмотрев на приоткрытое окно. Единственный источник света – свечка, была потушена. Найдя на столе спички, Юн зажёг одну и осторожно навёл её огонь на фитиль. Вспыхнув, ЮнГи увидел свой собственный танцующий огонёк. Взяв письмо в руки, Мин ужаснулся. Центр бумаги, был окровавленный. Кровь была старой, а потому давно высохла. Развернув листы юноша прищурил глаза. Только взглянув на текст, ЮнГи тут же понял, чей это почерк. Пальцы начали трястись, а сердце кажется вот-вот остановится. По его щекам снова текут слёзы. ЮнГи хочет выкинуть письмо из рук, но продолжает читать. “Дорогой, нет, милый Мин ЮнГи. Я наверное очень глупый человек, раз признаюсь в своих чувствах через письмо. На самом деле, просто… я наверное боюсь твоей реакции. Мне кажется, что даже если собрать все существующие языки мира, мне не хватит их, чтобы сказать насколько сильно я тебя люблю. Хе-хе, что ж. Наверное, я должен сказать, когда это началось, верно? По правде говоря, я наверное не смогу сказать точной даты и времени. Мы учились вместе, работали, а я до сих пор не знаю, когда же. По началу, я боялся тебя, ты выглядел таким идеальным в моих глазах, я даже задавался вопросом, а есть ли то, что ты не умеешь или не понимаешь. Но когда ты подсел ко мне и протянул руку, я так удивился и пожал её тебе, а оказалось, ты просил у меня ручку. Я чувствовал себя так неловко, а потом, мы начали общаться. Ты невероятный человек ЮнГи и я хочу, чтобы ты знал, что в школе, да и за её пределами, ты был лучшим Хёном! Первое. Я люблю тебя! Помнишь, как я сказал, что иду на свидание? В тот день, я пригласил девочку из параллельного класса, но я совершенно не умел целоваться и сразу сказал тебе об этом. Я попросил тебя помочь и на моё удивление, ты согласился, в тот день мы пришли к тебе домой и до самого вечера целовались. В тот день, я так и не сходил на свидание, потому что я не мог выкинуть из головы те часы. И прости, что я соврал о том, что всё же ходил. Второе. Я люблю тебя. Ты всегда держал меня на расстоянии, хотя и позволял мне больше, чем просто другу. А ведь мы долго приходили к тебе поиграть в видео игры и всё равно целовались, а после как ни в чём не было начинали играть. Как думаешь, это было глупо? Помню, когда погибли твои родители, шёл дождь. Ты совсем не плакал в тот день, но потом, ты пришёл ко мне. Ты был пьян и еле ходил. Я хотел тебя обнять, но ты, словно по привычке начал целовать меня. Эти поцелуи отличались от тех, детских, тогда я испугался, потому и оттолкнул тебя. Я боялся, что пока ты пьян, ты натворишь то, о чём потом пожалеешь. Тогда я впервые почувствовал горький привкус алкоголя. Мне казалось, будто ты обиделся на меня, но вечером, в моей комнате ты начал целовать меня вновь. К моему счастью, ты уснул. Прости меня, но думаю, это было бы неправильно по отношению к твоим родителям. С того дня, ты больше не целовал меня и тогда я чувствовал себя ужасно, потому что хотел ощутить вкус твоих губ вновь. Мы никогда не говорили друг другу о чувствах, но я точно знал, что ты меня любишь, ведь как тогда объяснить те поцелуи? Третье. Я люблю тебя. Когда мы начали работать, я поднялся в должности только благодаря тебе. Твои советы не раз спасали меня, но ты имея талант всегда оставался в тени. Я восхищаюсь тобой. Знаешь, я начал замечать, что слишком сильно на тебя полагаюсь. Складывается впечатление, словно даже мою работу выполнял ты. Мне стыдно за это. Прости меня. Пока я с головой увлёкся ростом фирмы, я совсем не заметил, как ты чахнешь, утопая в куче бумаг. Это я виноват в том, что с тобой случилось. Прости меня. Четвёртое. Я тебя люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю…
”– Слово люблю, заполнило всю обратную сторону листа. ЮнГи хватался за сердце, сжимая ткань в дрожащих руках. И почему он, дурень, не сказал это раньше? Почему молчал все эти годы? Может Мин ответил бы, может сейчас, всё было бы по-другому? Взяв в руки другой листок, ЮнГи увидел завещание на его имя. Точнее, на два его имени. ХоСок, какой же ты дурак! Отложив и этот листок, ЮнГи застыл на месте.Свидетельство о смерти.
ЮнГи переменился в лице. Он боялся посмотреть кому оно принадлежит. Боялся, что увидит там знакомое имя. Опустив глаза, он начинает кричать. ХоСок мёртв. Он мёртв. Мёртв. Хватаясь за волосы, ЮнГи рвёт их на клочья. Самый дорогой ему человек - мёртв. Он больше никогда не увидит эту милую улыбку, краснеющие от стыда ушки, ямочки на щеках. Не ощутит нежные прикосновения его рук, не почувствует, как Хоби целует его шею, губы, руки. Не услышит звонкого смеха. Никогда. ЮнГи глотает свои слёзы сквозь крик. Он похоронен в Италии. Солнечной, как ХоСок - Италии. — Ну почему, почему чёрт возьми, я только подсел попросить ручку. У меня ведь она была, он просто хотел начать общаться с мальчиком на соседнем ряду. Идиот. Если бы я только остался изгоем, он был бы жив! ХоСок, прости меня. Прошу, прости меня! – ЮнГи не мог успокоиться, прижавшись к письму, Мин не мог найти в себе силы остановиться. Схватив книгу, что была на столе, Мин забрасывает её в стену, то же случается и с другими предметами на столе. — Почему!?Почему?!Почему ты умер?! – ЮнГи садится на колени, сжимая волосы на голове. Он кричал, кричал до тех пор, пока его голос не сел и от крика не осталось осиплое хрипение. ЮнГи уже не кричал, но в его голове был слышен истошный вопль, словно кто-то пародируя Юна кричал у него в голове. Затем, этот крик сменился тяжёлым, животным скулежом. «Мне больно. Очень больно. Прекрати делать мне больно! Я больше не могу это терпеть!» Голос кажется принадлежал ЮнГи, но был искажён, словно какая-то программа видоизменила его, от чего голос звучал незнакомо. Словно и не принадлежал ему вообще. Мин держался за голову, но кто-то нежно коснулся его плеча. Обернувшись, Юн никого не увидел. Только хлопающая дверь. «Догоняй». ЮнГи чётко услышал голос Чона, такой звучный, ласковый. Не медля ни секунды, Мин подскочил к двери выйдя в коридор. Заметя удаляющийся образ ХоСока, юноша побежал за ним. «Я уже тут, а ты где?». Парень бежал, попутно вытирая слёзы с опухших глаз. Спустившись по лестнице, Мин чуть не сбил прислугу, что несла в корзинке бельё, но ему плевать, главное не упустить Чона среди этих бесконечных коридоров и стен. Он снова скрылся за поворотом, ЮнГи пытается бежать быстрее, но не может физически, хотя кажется, что ХоСоку плевать. «Ты здесь?». — Хоби, прошу, подожди меня! Не уходи! – Он уже видел это где-то, ах да, он же точно так же бежал за ХоСоком во сне. В этот раз он точно сможет догнать. Точно. Иначе и быть не может. Хо скрылся за большой дверью, ведущей на улицу. Зачем так далеко? Помедлив, ЮнГи выбежал на улицу, хотя его пыталась остановить прислуга, что ухаживала за ним всё это время. Но Мин не слышал и не замечал никого, кроме удаляющийся фигуры Чона. Он забыл о письме – забыл - его голову заполонили чужие мысли, совсем не принадлежащие ему самому. Теперь понятно, почему пропадали некоторые воспоминания, их стирали, заменяли пустые ячейки другими. Холодные капли воды капали на юношу, но даже намокнув, ЮнГи бежал, не обращая внимания ни на что вокруг. Его босые ноги, со шлепком бежали вдоль тропинок из белого кирпича. Слёзы смешались с дождём, и стали просто водой, что стекала по коже. Насквозь промокший, ЮнГи остановился у ворот. — Хоби! Где ты? Прошу, вернись! Хоби, я устал бежать, подожди меня, прошу тебя! – Но в ответ он получил хриплое: «Я уже жду тебя». ЮнГи не успел отдышаться, как рванул к воротам, пытаясь открыть их. Но рука соскальзывала с железных прутьев. Горло юноши неимоверно болело, он больше не мог кричать. Больше не мог. Схватившись за прутья, юноша прислонил голову. Он устал, безумно устал. Почему он снова уходит? Смахнув воду с лица, Мин пытается снова, пока недовольный голос ХоСока напоминает о себе. «Хей, я долго буду тебя ждать? Ты не хочешь меня догнать?» — Я хочу! Я безумно хочу, прошу, дай мне немного времени! – Но ХоСок не ответил, он смотрел сквозь перила, кажется, он совсем не намок? Юноша наконец справляется со злосчастными воротами и выбегает наружу, за пределы территории Ким СокДжина. ЮнГи бежит дальше, уже убегая в лес, туда, куда его ведёт Хоби. Его любимый Хоби. Солнышко, которое грело его, все эти годы. Солнышко, светившее исключительно для него одного. ЮнГи бежит. Он спотыкается, падает и бежит снова. Потому что не может по-другому. СокДжин не успев заехать на свою территорию, замечает фигуру, что бежит из его двора. Присмотревшись, Джин понял, что это Мин. Выскочив из машины, Ким побежал следом. Только что, он разговаривал с Ким НамДжуном - психологом ЮнГи во время следствия. ЮнГи психически болен. У него слабо развитое расстройство шизофренического вида. Ему необходимо лечение. Но ведь Джин не знал! Он не был на суде, его показания получили ещё до суда. Ким наплевал на стоимость его одежды, что сейчас покроется слоем грязи. Мин бежит к аэропорту, месту, что стало точкой отсчёта. — Чон, молю тебя, остановись! – ЮнГи еле-еле выговаривал слова, они становились неслышимыми. Юноша задыхался, но бежал. Он не чувствовал ни ног, ни рук, даже боль в горле не была такой сильной. — ЮнГи! Остановись! – Совсем рядом была дорога. Если Мин выбежит, то может погибнуть. Но к большому невезению, юноша полностью игнорировал голос Джина, он слышал только звон в своих ушах и голос Хоби. Тихий, нежный голос. «Давай же. Ты молодец, осталось совсем чуть-чуть!». Задыхаясь, ЮнГи побежал вновь. Только юноша выбежал на дорогу, как яркий свет фар ослепил его. — Я больше, не могу… – Мин падает и закрывает глаза. В ту же секунду его тело сталкивается с бампером, резкая боль в ногах. Всё происходило слишком быстро и только Джин видел, как юноша ударяется о капот и головой о стекло. — Нет! – Водитель резко бьёт по тормозам и окровавленное тело ЮнГи отлетает в кювет. СокДжин срывается с места. ЮнГи ещё живой, но нельзя вызывать скорую, потому что Мин ЮнГи сидит в тюрьме, а Мин ЮнДжи далеко не парень. Дрожащей рукой, Ким проводит по лицу Юна. — Прости меня, ЮнГи. Прости! – Юн слышит голос СокДжина, но не может даже ничего ответить. Дождь стекает по коже, смывает кровь и утекает в землю. Ким обнимает ЮнГи. Впервые он почувствовал себя таким жалким. Он тоже плакал, но как и в случае с Мином, их смывал дождь. Холодный, противный дождь. — Нужно вызвать скорую! – Вдруг спохватился водитель. Но Джин злобно посмотрел на него. — Только попробуй, ублюдок! – Мужчина удивился такой реакции и тут же нахмурил брови. – Я конечно всё понимаю, но он выскочил неожиданно! Я его не заметил! – С глаз ЮнГи, стекла последняя слеза, а после он перестал дышать. Ким понял, ЮнГи - мёртв. Он встретился со смертью, как с давней подругой. Она увела его в страну мёртвых, страну что намного дальше мира грёз. Отпустив его тело, юноша встал и подойдя к водителю легковушки, вручил ключи от своей машины. — На той стороне стоит машина, она твоя. А ты, молчишь о случившемся. Если же проговориться, тебе же хуже. – Мужчина кивнув, всё ещё непонимающе смотря на этих двоих. Джин взял тело ЮнГи на руки и начал возвращаться в свой особняк. Наверное он впервые, почувствовал боль от утраты человека. Дело даже не в том, что Джин влюбился, к Мину у него не было никаких чувств, кроме сожаления, жалости. Такой незавидной судьбы не стоит желать даже врагу. С каждым шагом, Ким понимал, насколько же коротка человеческая жизнь. Какое же хрупкое у человека и тело, и сознание. А ведь буквально несколько мгновений назад, ЮнГи был жив. Он дышал, плакал, страдал, он пережил то, что не каждый способен вынести. И сейчас, СокДжин это понимал. Именно сейчас, когда его не стало. Джин понял, насколько сильно нужно ценить жизнь. Придя домой, СокДжин направился в ванну. Нет, он не смывал с себя грязь, он омывал тело ЮнГи. Смотря на него он понимал, что это тело, больше не является той личностью, с которой он был знаком. Это больше не тот человек, которого он знал. Почему-то именно сейчас, он вспомнил тело ХоСока и на глаза навернулись слёзы. Их бы похоронить вместе, но увы. Подгримировав и переодев ЮнГи, Ким вышел на улицу с лопатой. Выйдя в сад, он начал копать. Земля была тяжёлая, сырая, но он копал. Старался даже не думать о ЮнГи, просто выкапывал яму, карая самого себя. Понимая человеческую беспомощность перед смертью. И что даже Бог - бессилен перед ней. Нет ничего вечного, кроме смерти. Каждый день она забирает с собой тысячи людей. По истине велика её мощь. Ким кричал, пока капли дождя стекали по его плечам. Кричал даже не от боли физической, ему было больно морально. Слуги выглядывали из окна, не понимая, что происходит, но Джину было плевать, он просто копал, пока не выкопает нужное количество земли. Два метра. Необходимо, два метра… ЮнГи шагал в бескрайней тьме. Даже Морфей не показывал подобного тёмного коридора. Это место казалось бескрайним. Мин не чувствовал в общем-то ничего. Ни боли, ни абсолютного счастья или горя. Ничего. Он устал, но продолжает идти, надеясь увидеть что-то в конце. И правда, впереди, навстречу ему идёт светлая фигура. ЮнГи прикрывает глаза ладонью и не зря. Яркий свет вдруг вспыхнул, обратив темноту в белое кружево. Юн открывает глаза. Перед ним стоит Хоби, он не улыбается, на его лице возникла печаль, боль. Он нежно целует Мина в макушку и берёт за руку. — Я тебя догнал. – Ответил юноша переплетая пальцы. На что ХоСок улыбается, так искренно, не фальшиво, с любовью. — Я ждал тебя. – Они вновь идут по бескрайней тьме, только теперь - вместе. Наконец ЮнГи понял, почему во снах Хоби всегда уходит. Мир грёз, это граница между мёртвыми и живыми. Он просто не мог увести его с собой. ХоСок тоже страдал, он как и Мин, страдал в одиночестве. Бродя по бесконечной тьме, и используя мир грёз, как единственную возможность встретиться с тем, кого любишь. Джин осторожно опускает тело ЮнГи в выкопанную им яму. Он в последний раз смотрит на него. Всё те же смольные волосы, те же губы, руки, но, это уже не тот человек. Ким целует Мина в лоб и выбравшись из ямы, начинает засыпать землю обратно. И всё же, он был прекрасен. Кидая землю, Ким смотрел на Юна, вспоминая последние моменты его существования. Вам не кажется это печальным? Выровняв землю, СокДжин падает на спину. Солнце медленно поднимается над горизонтом. Этот день надолго запомнится Джину. Смотря на «могилу» ЮнГи, Ким печально улыбнулся. — Однажды, мне повелось держать в руках птицу, с оторванными крыльями. Я думал, что смогу управлять ей, но увы, она погибла. Эта птица была прекрасней, чем любые другие…