место, куда падает тень от сирени

      в книгах часто пишут о пожирающей изнутри силе, которою порождает неразделенная любовь, о тоненьких, но цепких вьюнках, которые обвивают каждую частичку тела и, подобно голодному удаву, сжимают миллиметры плоти, царапают и душат — наносят увечья, несовместимые с жизнью. очень лиричный подход к описанию душевных терзаний, не правда ли? и ноен думал также, пока не ощутил это на собственной шкуре.       растение дало о себе знать еще давно — в августе. в ту летнюю пору, когда он приехал в гости к чейзу. это были лучшие дни его лета, да. где они только не были: и в тихих парках, которые не нравились брюнету, но ноен их обожал, и на шумных тусовках, которые юбэнкс не любил, но ходил на них, потому что там был тот, кого он любил, и все изъяны огромных компаний в миг улетучивались. в кафе с ресторанами они бывали тоже далеко не один раз. и именно в один из солнечных дней, когда парни пошли в местное заведение поесть, ноен почувствовал покалывания внутри, будто что-то упирается в плоть и царапает ее.

* * *

      — добавь этот звук в избранные, потом запишем под него. — довольно пробубнил блондин, дожевывая аппетитный фастфуд.       в ленте тиктока ноену попалось видео, в котором девочка протягивает руку своим друзьям, чтобы те переплели её пальцы со своими. в конце она подходит, вероятно, к парню, который ей нравится, и протягивает ему руку, на что тот ответил так, как и планировалось — переплел пальцы.       «почему бы не сделать так же?» — внезапно пришло в голову блондину — «прямо сейчас. с чейзом.»       быстро закрыв тикток, он зашел в инстаграм, начал запись истории, прежде тихо позвав брюнета:       — чейз.       голубоглазый протянул руку, ожидая от хадсона соответствующего действия, но тот, оторвавшись от телефона, не более секунды смотрел на руку юбэнкса, которая была протянута явно не для жеста «дай пять», отбил пять. и лишь заливистый смех брюнета смог заглушить растерянность ноена, его поникший взгляд и этот нервный, почти незаметный смешок, смешанный с горечью и обидой.

«минутная слабость и солнце расплавилось, растаяло любовь не для меня — меня питает боль, что она несёт»

      — подпишу как «на свидании и немного нервничаю». — с наигранной радостью сказал ноен, глядя в экран телефона.

* * *

      для хадсона это был просто забавный момент, о котором он сразу же забыл, а внутри ноена стали пробиваться молодые черенки сирени с маленькими зелёненькими листочками, которые позже будут истязать и причинять неимоверную боль юноше.       сейчас же это уже не «маленькие зелёненькие листочки», а ветки с каплеобразными листьями, которые напоминали о себе все чаще и чаще.       целую осень юбэнкс пытался сразить боль, причиняемую растением, даже завел новые знакомства, дабы отвлечься, среди которых оказалась эбби — светлая, понимающая девчушка, без которой, наверное, ноен бы задохнулся цветами ещё в сентябре. и, благодаря ей, блондину действительно стало легче. в начале октября ему показалось, что дышать уже получалось куда проще, что сирень не распускала свои маленькие бутоны с такой дикой периодичностью, что его сердце, наконец, успокоилось и перестало ныть от полученных ран.       робертс помогала. она помогала так, как будто они с юбэнксом знакомы целую вечность — она постоянно была рядом, имела истории из жизни на любой случай, всегда знала, где вкусно поесть, и не раз отговаривала ноена от похода на многочисленные тусовки, чтобы парень там случайно не встретил чейза. когда же блондин совсем падал духом и выглядел как рыба-капля, на помощь приходили мягкие, теплые объятия девушки, к которым он так привык. эбби помогла настолько, что ноену показалось, будто всё прекратилось.       было понятно, что девушка неравнодушна к блондину и явно была в него влюблена, но для парня она была просто очень близкой подругой, которая помогла ему не загнуться.       вспомнить даже случай, когда ноен увидел в социальной сети хэллоуинскую фотосессию хадсона с дейзи. да, она просто модель, да, этот фотосет ничего не значит, но почему там она? почему рядом с ним стоит кич, а не он? везде юноша ощущал сирень, резкий запах душил. юбэнкс заходился ужасным кашлем, кашлял до хрипоты в лёгких, глаза слезились от подступающей цветной горечи. это походило на настоящий приступ, такой безнадежный и такой болезненный. в перерыве между приступами кашля он успел написать эбби «приедь», и та, спустя каких-то двадцать три минуты, преодолев целый город, уже была у него дома. она держала его руки в своих, поправляла, упавшие на глаза, белые прядки, аккуратно заводя их за ухо, и тихо-тихо нашептывала ему слова поддержки; они, конечно, не помогали ни капли, но он не хотел никак ранить эту девчонку, которая с трепетом относилась к каждой его просьбе, поэтому просто отвечал ей улыбкой и сдавленным «спасибо». улыбку с каждым разом было всё больнее натягивать, а благодарить было все сложнее.       тогда-то он понял, что сирень вовсе не прекрасна — ее ветки были тяжелыми, они давили на грудную клетку, пробирались через ребра к легким, царапая их, травили парня. и становилось тошно от осознания, что это не вязкий аромат нежно-сиреневых цветочков, что это его душили безответные чувства, отголоски которых выли на маленьких лепестках.       в ноябре полегчало; его почти отпустило, кашель почти перестал мучать парня, уже надоевший запах почти выветрился из дома. ноен тогда подумал, что у него получилось справиться, перетерпеть, но потом понял, что это было лишь затишьем перед бурей.       буря наступила в начале декабря, когда чейз переехал в новый дом и на новоселье желал видеть всех своих друзей.

#

lilhuddy создал групповой чат «хайпхаус».

lilhuddy добавил charlidamelio, nickaustin, daisykeech, addisoneasterling, avaannii, notnoen и ещё 26.

7:22 lilhuddy: надо было раньше так сделать lilhuddy: короче адрес я вам скинул в директы lilhuddy: чарли, дикси и ник уже тут lilhuddy: всех жду, кто не явится — кину в чс charlidamelio: йоу 7:30 lilhuddy: лол хайпхаус забавно звучит 7:35 lilhuddy: можете прихватить с собой кого-нибудь

#

      робертс отговаривала ноена от поездки, но в этот раз ей не удалось сделать этого. парень был решительно настроен на эту встречу.       — хочешь, поехали со мной.       — правда? хорошо, я поеду, мне так будет спокойнее. — облегченно выдохнула эбби.       он сам не до конца понимал зачем. наверное, надеялся, что, встретившись с хадсоном, у него выйдет окончательно избавиться от цветения внутри себя.

* * *

      кто бы мог подумать, что все тридцать с лишним человек приедут сюда. тут было очень много народу. они с эбби приехали совсем недавно, и встретил их только томас. почему не хозяин дома?       зайдя в большой зал, в глаза сразу бросилась самая неприятная картина, которою только мог увидеть юноша: чейз, сидящий на каких-то, вероятно, декорациях для фотосъемки, держал на руках чарли, которая то и дело, что лезла к нему за поцелуями, противно смеясь. ноен впервые задыхался не от цветов, что уже давно намертво вросли в его внутренности, постепенно заполняя каждый миллиметр, полностью обвили ребра, уже пробрались к лёгким и кололи их, подступали к горлу и ощущались на языке. он смотрит на пару и задыхается от той боли, что доносится из каждой клетки его тела; сейчас по перепонкам бил истошный плач от любви каждого цветочка в его теле. смотрит и спешно отворачивается, не понимая, зачем вообще согласился приехать сюда.       горечь печатается на стенках гортани по нарастающей, он кашляет, рефлекторно закрывая рот рукой. видит, как несколько влажных от слюны цветков сирени остались на ладони (о, еще хуже становится от осознания того, по чьей вине они распустились), встречается взглядом с эбби и чувствует, как начинают дрожать руки, пульс учащается, а тошнота подбирается всё ближе к горлу. подошедшая девушка взволнованно смотрит на парня, тянет к нему руку, но чем она сейчас поможет? бесполезными объятиями? ноен поранился о чейза хадсона, полюбив его настолько отчаянно, что даже цветы начали расти в нём.       -я отойду, -не давая дотронуться до себя, пятится назад, — скоро вернусь.       -ноен.       -нет, всё нормально, я сейчас. — кашляет и небрежно стирает с губ, пробившиеся наружу, лепестки.       идет быстро, оставляя за собой редкую дорожку из фиолетовых цветочков, не замечает людей вокруг себя, преодолевает метры и оказывается в ванной. влажная пелена безотчетно стелется на глаза, делая картинку мутной. он кривился, кривился от едкой горечи на языке. в очередной раз вытирая рукавом рот от приставучей травы, блондин подошел к зеркалу. маленькая, но острая веточка пробилась сквозь плоть, он дотрагивается до неё и тут же отдергивает руку. больно.       заслышав приближающиеся шаги, ноен в спешке вытер мокрые глаза, поправил капюшон черного худи, чтобы спрятать рану на шее, и сделал глубокий вдох.       кого угодно он хотел увидеть в дверном проходе, кого угодно, только не его. не ебучего хадсона. он медленно подходил к ноену, рассматривая его, но взгляд был уже далеко не тем, не тем, что был раньше, месяцами раннее. тогда от этих глаз шло тепло, мягкий бархатный огонь, который вовсе не обжигал, а нежно укрывал от внешней серости, придавал парню сил, сейчас же в сапфировом взгляде нельзя было уловить ничего, кроме холодного пламени бездушия и эгоизма, которое до углей сожгло того чейза, с которым жизнь свела блондина.       — ты недавно приехал, да? — с абсолютно равнодушным тоном слова падали с губ темноволосого.       — д-да, мы. я с эбби тут, да. — растерянно замямлил тот, потупившись вниз.       брюнет стоял здесь, прямо напротив юбэнкса, между ними было не больше полутора метров. цветы тревожили, растение уже тянуло свои ветки по горлу, из-за чего с уст блондина вновь сорвался хриплый кашель, а за ним и сирень.       — сирень? — опешил хадсон, — но кто? — ноен крючился от боли в горле и животе — ветки разрастались. брюнет подошел в нему, чтобы помочь сесть, но тот лишь оградил себя рукой, не давая приблизиться. сдавленный, пропитанный болью, взгляд голубоглазого завис на хадсоне и дал ему ответ на его вопрос.       — ноен, боже…- медленно качал головой брюнет, — нет.       — я люблю тебя, — сквозь цветы хрипел юбэнкс. — как ты этого не понял раньше?       — ноен, — холодно протянул парень, — отпусти меня уже, я не люблю тебя. — ушёл.

«все так как должно быть, мне не капли не жаль тебя, плевать кто и с кем, поверь, уже не моя беда и ты будешь пить все лето, ты будешь вспоминать, все так как должно быть, мне ни капли не жаль тебя, не жаль»

      мир вокруг перестал существовать, слова, как сотни острых ножей проткнули, заросшее сиренью, сердце.       слёзы непроизвольно скатываются по щекам, а изо рта с кашлем вылетают цветы. уже не маленькие лепестки, а целые грозди, перепачканные собственной кровью; каждый вдох давался с непосильным трудом, ноги подкашивались, и только светлая кафельная стена спасла неустойчивое тело от падения, ноен медленно сполз вниз. кашель, кашель, кашель. он все отхаркивал и отхаркивал цветки, плача навзрыд, захлёбываясь слезами, а сиреневых лоскутков на холодной земле становилось все больше и больше. парень кашлял и отплевывал растения, живот истошно ныл, точно на его месте сейчас будет огромная дыра, а пальцы немели. как же больно. мир плывет перед глазами, все меркнет.

* * *

      очнулся парень дома, вокруг мельтешила обеспокоенная эбби: она ходила туда-сюда, от окна к двери, постоянно потирая руки. девушка, завидев, пришедшего в чувства блондина, бросилась к изголовью кровати.       — господи, ноен, ты очнулся. боже, я так переживала… как хорошо, что ты в порядке… — тараторит она, чуть ли не плача.       «в порядке»?       голова раскалывалась, как будто она пережила встречу с кирпичом, яркие лучи света, пробиравшиеся из-под жалюзи, слепили и усиливали боль, которая била по вискам.       — что со мной случилось? — слабый голос заставил робертс вздрогнуть.       — тебя долго не было, а потом чейз сказал, что ты в ванной, -девушка обеспокоенно трогала его лоб, гладила руки, — я пошла туда, а ты там на полу без сознания лежал, — немного помолчав, тихо закончила, — весь в сирени.       всё прояснилось, и он вспомнил тот вечер. проклятый вечер, который хочется навсегда позабыть, как и человека, который разбил его четырьмя словами «я не люблю тебя». но ноен будет помнить, воспоминания будут врезаться в сердце острыми осколками, оставлять глубокие рваные раны, из которых будет сочиться кровь вперемешку с сиренью.       голова ревела от боли, а эбби все что-то взволнованно говорила и говорила, постоянно повторяя имя блондина. ее слова — фоновый шум, не более.       — эбби, — сглотнул горькую слюну с травой, — спасибо тебе за помощь, правда. я очень ценю нашу дружбу и всё то, что ты делаешь для меня. думаю, ты можешь ехать домой.       — тебе сейчас нужна поддержка, я не могу просто взять и уехать. — говорила она все так же с заботой. но дружбу. она прекрасно услышала эту фразу «ценю нашу дружбу». девушку пленила безответная любовь, и теперь в её теле тоже будут расти цветы. она этого еще не ощутила, но спустя время, через пару недель или месяцев робертс будет страдать от нестерпимой боли, которая вскоре заполнит её.       как это иронично — не взаимно полюбить невзаимно полюбившего человека.       — уходи уже. — собрав остатки сил, грубо отрезал парень.       ей ничего не оставалось делать, как послушать его. эбби молча встала и пошла прочь из комнаты, а с аккуратных ресниц срывались обречённые слёзы.

* * *

      чейз, которого он видел вчера, уже не тот парень, в которого он влюбился летом, влюбился слепо. сейчас он — сгусток лицемерия, который ослепила фальшивая слава и ничего, кроме денег он не замечает. его душа сгнила, из него брезжит мнимая напыщенность. пустышка.       юбэнкс лежал и понимал, что цветы слишком сильно повредили его органы, что он умирает. каждый вздох давался с тяжким трудом, каждый вздох дарил парню страдания, а сирень слетала с измученных губ. на, кровоточащем от навязчевых веток, сердце тлели те раковые слова «я тебя не л ю б л ю».       он переворачивается на бок, и из его рта вырываются фиолетовые пучки, от них смердит смертью. ноен хватается за грудь, ощущая, как сердце бьётся чаще. он лежит и ждёт. ждёт, пока боль прекратится.       изо рта всё лезут и лезут горькие цветы, он задыхается.       огромная ветка с несколькими пушистыми гроздьями сирени забила горло. ноен закатывает глаза, не пытаясь сделать последний вдох.

* * *

      ровный могильный горизонт перебивает дерево сирени, листья которого глухо шелестят в такт дуновению ветра, а маленькие фиолетовые лепесточки срываются с длинных веток и, точно на морской волне, мягко оседают на землю.       дерево сирени, тень от которого падает на мраморное надгробие с нежной позолотой букв, составляющих лишь два слова: «ноен юбэнкс».