Die Ablehnung

Дазай раздражён, грустен и до ужаса уставший. Сейчас ему хочется просто скрыться из мест, находящихся в зоне доступа для подчинённых Босса и закурить, наконец успокоившись. Всё, что происходит, сводит его с ума: вечный, по ощущениям, пятый год избегания наставлений Огая чтобы занять его место, постоянно бубнящий и смущающийся Чуя, который жмётся и ведёт себя как влюбленный подросток, когда видит объект своих воздыханий, хотя ему почти полные двадцать и он не девственник от слова совсем. И наконец, Акутагава, этот проблемный мальчишка, который не может никак о себе позаботиться и прямо в рот заглядывает своему наставнику, изрядно раздражая немым обожанием. Если бы не заботливые друзья, что убеждают мафиози из раза в раз не горячиться, всадил бы в него всю обойму немедля. Какой бы ни был у него потенциал, он слаб настолько что на него смотреть больно. Его ждёт долгий путь по превращению в чудовище, которое сможет выжить на этом дне... И вести придётся Дазаю. "Ненавижу" бормочет он, сжимая челюсти до боли и беспощадно портя полупустую пачку сигарет. Но самое болезненное - глупая и несуразная любовь к Одасаку, возможно, единственная причина его жизни, которая отвергает его из раза в раз всё более изящно и мучительно. «Прости, я не могу спасти тебя...» В этот раз он чуть не сорвался на него с криком и накатывающими слезами, но, в конце концов, просто молча ушёл… Хотя нет, скорее сбежал, по-детски глупо и громко хлопнув дверью, лишь подтверждая свою незрелость. Каким бы ужасным убийцей он ни был, никак не мог содержать своё "я" что всё ещё осталось там, в начале пути по дороге крови, смертей и сломанных костей. «Идиот», думал Осаму, направляясь к своему излюбленному тайному Эдему, глубоко вдыхая лёгкий и морозный воздух. Никто более не способен вытянуть его на свет, он убежден на всё 99.9%, хотя крохотная надежда где-то на самом краю сознания тлеет, не желая умирать. Дойти, однако, приблизившись к точке назначения, он не спешил, удивившись, так как увидел чудаковатого парня на своём месте, куда обычно ни один в мире человек забрести без помощи не мог. «Этакая магия вне Хогвартса», как любил подчёркивать мафиози. Поскольку уступать своё фаворитное место суицидник никоим образом не собирался, он решил выведать у неизвестного, как тот сюда попал и выпроводить, но предпочтительнее для него сейчас был только второй пункт, "без прелюдий", так сказать. Неспешно подойдя и присев к иностранцу, что стало понятно после более близкого осмотра, он почувствовал в нём схожие со своим состоянием отчаяние и застывшие слёзы. К слову, чудак в странной шапке абсолютно не реагировал на появившегося. Выглядел так, будто он - человек с видениями, который отчаянно хочет остаться на свободе, среди людей, игнорируя существование своих проблем в виде преследующих его призраков прошлого. Странный порыв заставляет Дазая взять парня за руку, неожиданно осторожно и трепетно, заглядывая в глаза. — Больше всего в этом мире я ненавижу чужие слёзы. Поэтому, если хочешь избежать своей смерти, будь добр, успокойся и уходи поскорее. Фёдор, вздрогнув от прикосновения, широко раскрыл глаза, наконец осознавая, что перед ним человек, и открыл рот, в порыве желания ответить, но тут же замолк, вглядываясь в глаза японца, сжимая его руку и переплетая пальцы. Как иронично, что именно его он убить прикосновением не способен. По истечении 7 минут, мафиози вновь ощутил острое желание закурить, хотя брюнет, по ощущениям, не собирался отпускать его руку никогда. С горем пополам, свободной рукой Осаму достал из кармана пиджака сигарету и умудрился с н-ной попытки прикурить. Русский же всё это время рассматривал (не)случайного (собеседника) (друга по несчастью) (не)знакомца в деталях, пытаясь уловить как можно больше черт и особенностей. Мафиози раздраженно кусал кончик сигареты, чувствуя себя неуютно под пристальным взором аметистовых глаз и ощущая как быстро тлеет табачная палочка и как к пальцам подходит тепло, поджигая фильтр. Чертыхнувшись от мелькнувшей всего на мгновение боли, он отбрасывает мусор, намереваясь взять следующую. Усмехнувшись неловким попыткам шатена, Достоевский решает ему помочь. У обоих в голове мелькает мысль о том, что слишком они слаженно сработали в этой ситуации, однако ни один, ни другой не придает этому особого значения. Наконец Дазай ощущает дым в лёгких и дымку в мыслях, непреднамеренно сжимая руку русского и поглаживая по костяшкам, скорее инстинктивно, чем осознанно. Удивительно, но эти слабые прикосновения дарили лёгкость обоим, что побудило Фёдора уложить голову курящего себе на плечо. Парень не слишком сопротивлялся и удовлетворённо прикрыл глаза. Ему было абсолютно неважно, что плечо это ужасно костлявое и неудобное. Сейчас он искренне наслаждался этой ни к чему не ведущей близостью. Больше, чем проститутками, убийствами и своим излюбленным хобби. Время шло, становилось всё холоднее. Стоило уходить, но никто не решался сдвинуться. А в один момент, они поняли, что пора. Поднявшись с насиженного места и заглядывая в глубины глаз друг друга, ища то ли успокоение, то ли порочные тайны, а может и вовсе, лишь отражение, чтобы подтвердить своё существование. Они поняли, на грани подсознания и подмеченных деталей, что оставаться сейчас в одиночестве равносильно смерти. Дазай не хотел умирать и, нет, это не значит, что он прекратит попытки суицида, просто не сейчас. В этот момент мафиози не хотел думать о смерти. Вообще ни о чём не хотелось думать, как и его временному партнёру (?). Молча и всё так же не размыкая рук, Осаму направился за этим безмерно удивительным парнем, не спрашивая ни о намерениях, ни о направлении, ни о чём-либо ещё… И вот они приходят. Приходят, видимо, к русскому домой, молча садятся на полу, друг напротив друга у стены гостиной, не очень-то обставленной, небольшой квартирки и смотрят не на, а скорее сквозь человека напротив. У Фёдора нет нужды спрашивать, кто его молчаливый собеседник, чём он живёт и что его гложет. Достоевский и так всё это знал. А Осаму было плевать. Он не хотел ничего спрашивать, было ощущение, будто один звук и он вернётся обратно, на свой 10-й адский круг, где мысли шумят будто забитый пчёлами улей, а под кожей ютятся черви, заставляя раздирать кожу до предела с каждым следующим приступом. Говорить не хотелось, а вот прикосновений... Желание невыносимо давило на нервы. Спустя время на борьбу с собой и нежеланием сорваться на нервозность, он всё же сдаётся, легко касаясь своими губами других и ощущая их сухость и холодность. Русский совсем не реагирует, принимая поцелуй и вскоре, будто бы очнувшись, сминая такие тёплые губы мафиози… *** Проведя ночь в безмолвии, лишь целуясь неспешно, они и не заметили как наступило утро. Тогда они размыкают замок из рук, и расходятся, в разные стороны, с разными мыслями и намерениями, к разным людям, сторонам и судьбам, но с одним на двоих спокойствием души. Никто не сможет объяснить что же значило это событие и что оно изменило внутри. А может это и было счастье, но вряд ли люди погрязшие во лжи и убийствах смогут когда-либо это осознать и принять. Принять, что и они могут быть счастливыми.