"Когда старость и смерть не тревожат людей, они не нуждаются в приобретении мудрости. Не боятся играть с огнем." Уилл Эллиот "Цирк семьи Пайло"
Ей нравились игры с жертвами, по большей части из-за отчаяния, в которое они рано или поздно, но неизбежно впадали. Вздрагивали от каждого шороха, маринуясь в собственном страхе на протяжении недели, кричали, и плакали, умоляли до сорванных голосов, до едва различимого шёпота. И совершенно разочаровывающими становились их лица, такие выразительные в самом начале, когда всё заканчивалось. Тогда Самара теряла к ним интерес, насытившись, и ненадолго засыпала после каждого цикла. Игра подчинялась её правилам, десятилетиями неотступно повторялась по привычному сценарию, пока всё не испортил чёртов клоун. Вот уж сюрприз — ей никогда не нравились клоуны. Человек, в чьи руки попала кассета, сбежал из мегаполиса в попытке спастись. Какая нелепость! Но все они повторяли подобную ошибку раз за разом по кругу, пытаясь затаиться где-нибудь в глуши, словно побег от реальности должен был помочь. И каждый заканчивал на дне её колодца. От Дерри смердило горечью потерь и диким неутолимым голодом, но Самара не придала этому значения. Ей приходилось бывать в самых неожиданных уголках мира и оказываться незваным гостем в чужих охотничьих угодьях не раз. Она справлялась с этим необходимым малым злом, ничто не предвещало сложностей и теперь.***
Долгая, мучительно растянутая до невозможности прелюдия к ужину нравилась ему ничуть не меньше, чем быстрый спонтанный перекус. Мгновенно вспыхивающий страх шёл в качестве легкой закуски для того, чтобы подогреть аппетит, а выдержанный, настоявшийся — делал мясо подобным изысканному десерту. Пеннивайз любил поесть со вкусом. Он так привык хозяйничать в этом городе и держать в страхе местных, напоминая о своем существовании каждые двадцать семь лет, что заметил это, только утолив первый голод после пробуждения. Что-то в Дерри изменилось. Пеннивайзу не нравилось, когда грязными руками лезли в его супницу. Девчонка была поразительно мерзкой, пахла мертвечиной и застоявшейся колодезной водой, и совершенно точно не тянула на полноценный приём пищи. Если быть откровенным — а он всегда был таковым с самим собой — жрать её совершенно не хотелось, мысль об этом даже вызывала лёгкое отвращение. В самом деле, кто бы польстился на гнилушку, когда кругом столько доступного свежего мяса? Но маленькую дрянь следовало проучить, никто не мог безнаказанно охотиться на его территории. Раньше никто даже не пытался. Пеннивайз появился перед ней, когда девчонка собиралась напомнить о себе своей задремавшей в кресле перед телевизором жертве. — Танцующий клоун Пеннивайз! — представился он, растягивая рот в привычной пугающей улыбке. С детьми всегда срабатывало, они вздрагивали и замирали, парализованные его присутствием. — Сгинь, — прошипела она, даже взгляда на него не подняв, — ты мешаешь. — Какое дурное воспитание! Следовало бы тебя отшлепать, — его глаза на мгновение сменили цвет, став хищно-рыжими. — Заявляться в гости без приглашения считается дурным тоном. Если бы ты предупредила, я бы подготовился. Самара остановилась и коротко пожала плечами, не то извиняясь этим жестом за вторжение, не то посылая к чертям. — Приготовил бы карамельный попкорн, — продолжал насмехаться Пеннивайз, рот его непроизвольно наполнился вязкой, густой слюной, — и сладкую вату. Девчонки ведь любят всё сладкое, да? Самара окинула его скептическим взглядом и раздражённо закатила глаза. Он начинал становиться проблемой. — Почему бы тебе не сплясать в другом месте, Танцующий клоун? — с издёвкой спросила она. Возможно, ей стоило бы вести себя разумнее, но Пеннивайз вызывал в ней иррациональное противоречивое чувство. Отнюдь не страх. — Почему бы тебе не убраться в свой колодец, — любезно ответил он, не меняясь в лице, за исключением некрасиво скривившегося рта, — пока я не отволок тебя туда за волосы, сладенькая? Человек вздрогнул во сне, что-то пробормотал, но не проснулся. Без постороннего вмешательства тут явно не обошлось. Самара разочарованно шикнула и упрямо посмотрела в восхитительно голубые глаза клоуна. — Обсудим твою проблему позже. — Ты и есть моя проблема.***
В колодце было тихо и умиротворяюще, вода мягко обволакивала её тело, и Самара могла полностью расслабиться и обдумать сложившуюся ситуацию. Однажды она не поделила добычу с сиреной. Та хотела свести мужика с ума, утащить его в свою подводную пещеру и выгрызть сладкое ещё тёплое сердце. И меньше всего её волновал какой-то мелкий дух с кассетой. Сирена была хитрой и опасной стервой, а Самара тогда не разменяла свой первый десяток, и ей пришлось отступить под натиском превосходящей силы. Она слишком хорошо запомнила то чувство беспомощности, чтобы больше не повторять подобный печальный опыт. С клоуном было иначе. Их предпочтения не пересекались (не то чтобы у неё были какие-то особые предпочтения, воля случая скорее), но он оказывался рядом в самый неподходящий момент из раза в раз. Будто ждал. Самара прикрыла глаза и раскинула руки в стороны. Времени оставалось всё меньше, и если Пенни-как-его-там взял за привычку вмешиваться в её игру, имело смысл отплатить ему той же монетой. Поставить зарвавшегося наглеца на место, заставив немного поголодать. Любопытные идеи в её хорошенькой головке всплывали одна за другой, сливаясь воедино, становясь похожими на весьма славный план. С годами Самара поняла, что для неё не составило бы большого труда оказаться в любой точке мира без привязки к кассете. Да, извести и утащить она могла лишь того, кто посмотрел запись, но технический прогресс открыл для неё множество дверей в большой мир. Телевизоры, экраны компьютеров и ноутбуков, планшеты и смартфоны, — её магические зеркала и волшебные порталы. Игра, новая и неизведанная, начиналась.***
Он тщательно вылизал пальцы, приводя себя в порядок после вчерашнего плотного ужина. Ребенок попался восхитительный, полный глупых приземлённых страхов, которые приятно хрустели на зубах, стоило голодно впиться в его маленькое хрупкое тельце. Пеннивайз шумно сглотнул слюну, смакуя в памяти крайний приём пищи. В голове, так некстати, всплыл образ противной девчонки из вонючего захолустного колодца (словно его обитель была чем-то лучше, в самом деле). Она была упрямой и раздражающей ровно в той мере, чтобы привлечь его внимание, но не вывести из равновесия. Клоуну нравилось водить эту девицу за нос, подкарауливая каждый раз, когда она появлялась близ намеченной жертвы. Он сыпал шутками и нелепостями, дёргал её за подол потрёпанного платья, запутывал беспорядочные влажные волосы между досками старого деревянного пола, но не противостоял всерьёз. Играл, баловался, дразнился. Ему нравилось думать, будто она что-то вроде питомца. Маленький агрессивный котёнок. Глаза полыхнули рыжим. Кажется, он слишком увлёкся этими мыслями, не заметив, как силён его голод. Стоило выбраться на охоту. Ребёнок загнанно охнул, когда Пеннивайз вывернул ему навстречу из-за угла на тихой сонной улочке, едва не сбив с ног. — Извини, малыш, я не хотел тебя напугать! — в голосе, обманчиво мягком и приветливом, пробивались жуткие воющие нотки нетерпения. — Я Пеннивайз, Танцующий клоун. Вот, возьми шарик. Мальчик зачарованно смотрел на клоунский грим, готовый протянуть руку в любой момент. Ему нравился цирк и особенно жонглирующие клоуны, но мама не одобряла, когда он говорил на улице с незнакомцами и могла отругать его, если бы узнала об этом. Ребёнок очень боялся её огорчить. Пеннивайза практически трясло от предвкушения отведать этот невинный страх. — Крошка, беги домой, красноносый придурок уже обещал этот шарик мне, — раздался неприятный, полный желчи голос прямо за спиной. Глаза мальчика мгновенно округлились, и в следующую секунду он уже сорвался с места, до смерти перепуганный потусторонним оскалом в ореоле спутанных черных волос. Самара фыркнула, сдерживая смех, и ловко ткнула покорёженным обломанным ногтем в алый, заполненный воздухом латекс. Шарик лопнул, Пеннивайз ощерился. — Ты совсем страх потеряла, тварь колодезная? — От твари колодезной слышу, — она развела руками и нахмурилась. — Неприятно, когда вмешиваются в твои планы, не правда ли? Но клоун уже не слушал, умело перебирая бусины со страхами в её голове. Все люди чего-то боялись, и мертвые девочки вовсе не были исключением из правил. Горло сдавило спазмом, и она отчаянно вцепилась в холодную кожу пальцами, в удивлении распахивая глаза. Эта тяжесть в лёгких, давление воды, распирающее изнутри грудную клетку, невозможность сделать даже самый крошечный глоток воздуха, родительские руки, не дающие пошевелиться, — давно забытые ощущения. Самара иногда начинала забывать, что когда-то умела дышать. Что это раньше было ей необходимо. А сейчас вот напомнили. Пеннивайз смотрел на неё своими рыжими злыми глазами и гладил по волосам, а она видела только материнское лицо и чувствовала её узловатые пальцы, удерживающие затылок. Внутри была сосущая пустота, из глаз потекли непрошеные слёзы.***
Под ребрами до сих пор пекло, и спасительная темнота колодца больше не казалась тихой надежной гаванью. На протяжении долгих лет это место было её домом, убежищем, где она могла спрятаться, заснуть, зализать свои раны, чувствуя себя в полной безопасности. А теперь чёрная вода настораживала своим плеском и вызывала отвращение. Самара сидела на краю колодца, обдумывая свои дальнейшие действия. Она знала, что клоун существо более древнее и мистическое, и в его арсенале множество уловок, включая осязаемые иллюзии и возможность чтения мыслей, но даже не подозревала, что с ней пройдет этот трюк. Ощущение чужого присутствия в голове по-настоящему пугало. "Сожрать тебя не составит труда, сладенькая. Просто помни об этом, когда в следующий раз решишь помешать моей трапезе." Пенни-смердящий-ублюдок-вайз выдохнул ей это в самое ухо, прежде чем исчезнуть, и перед глазами ещё с минуту висела его алогубая зубастая улыбка. Возможно, стоило бы отступиться, но уязвлённое самолюбие настойчиво ныло. Самара никогда не отличалась здравым чувством самосохранения. Сейчас ей нужен был цветной принтер, капелька фантазии и много бумаги. Очень много бумаги. Типография еженедельника Дерри отлично подходила для осуществления её задумки. А для её жертвы (она едва не забыла об этом, какая вышла бы неловкость) седьмой день неумолимо подходил к концу. Месть ещё никогда не была так сладка.***
Пеннивайз помассировал пальцами виски. Жест был совершенно человеческим, но дурная девчонка умудрилась испортить их милую игру. Ей удалось — на минуточку! — всерьёз его разозлить. Изначально он не планировал использовать её восхитительно нелепые страхи или пачкать рот этим дурно сохранившимся мясом, но теперь его мнение изменилось. Колодезная стерва задела его за живое, и если такое повторится вновь, Пеннивайз всенепременно выпотрошит гнилушку и набьет свежайшим детским мясом под завязку, как праздничную индейку. От одной только мысли об этом невероятно захотелось жрать. Улицы были непривычно скупы на одиноко болтающихся детишек, они ходили большими компаниями или в сопровождении родителей. Выглядело крайне подозрительно, но Пеннивайз не придал этому большого значения, заприметив девочку на детской площадке. Она сидела на качелях, весело болтая ножками в ярких лаковых туфельках, и что-то бормотала себе под нос. Было похоже на какую-то считалочку. — Эй, Энджи, приве-ет! — протянул Пеннивайз, задорно растягивая гласные, и помахал рукой в белой перчатке. Решил обойтись сегодня без шарика, навевало не самые приятные воспоминания, которые портили аппетит. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — девочка заинтересованно задрала свой хорошенький курносый носик. Ужасно хотелось его откусить. — Твоя мама попросила старину Пеннивайза проводить тебя домой, — захихикал он, копаясь в детских мыслях, — и разрешила угостить попкорном. Тебе же нравится попкорн, Энджи? Он делает так — хлоп-хлоп! Пеннивайз шумно хлопал в ладоши и корчил рожицы, и девочка смеялась и уже тянула к нему руки... — Эй, мистер, лучше вам убраться куда подальше. Я сейчас копов вызову! Он обернулся на голос, рассматривая мальчишку лет тринадцати, который так грубо его прервал. — А тебе, Эндж, говорили не выходить на улицу одной. Девочка скуксилась, слезла с качелей и печально помахала Пеннивайзу на прощание. Ветром принесло яркую листовку, привлёкшую его внимание карикатурным рыжим клоуном во всю страницу. "Будьте бдительны, в городе появился педофил! Предлагает детям шарики и сахарную вату!" Пеннивайз зарычал, его лицо перекосилось до полной неузнаваемости, а глаза бешено вращались, наливаясь кровью. Маленькая мерзкая сучка поплатится за это. Он насладится каждым кусочком её липкой холодной плоти.***
Дом выглядел неопрятным, вещи были хаотично разбросаны, будто кто-то в спешке пытался собрать их для скорого отъезда, мебель перевернута и поломана, в воздухе запах панического страха. Пеннивайз закрыл глаза и представил, как несчастная жертва отбивалась ножкой стола и визжала от ужаса. Картинка выходила ладной и вкусной, но всё это могло означать лишь одно — паршивка закончила здесь и повода возвращаться в Дерри у неё не было. Произошло именно то, чего он больше прочего желал в последнюю безумную неделю. Пеннивайз снова единолично владел городом, наводил кошмары и питался ими же, но мерзкое послевкусие от выходки гнилушки не давало насладиться этим в полной мере. Попасть в её колодец и надрать задницу не представлялось возможным, его власть ограничивалась пределами Дерри, и он, кажется, впервые пожалел о таком досадном упущении. Слишком далеко. Пеннивайз собирался было покинуть ставший бесполезным для него дом, когда взгляд зацепился за экран телевизора. Глаза полыхнули желтым. Где-то в этом беспорядке могла, да и наверняка осталась та самая кассета. Рот мгновенно заполнился вязкой слюной, сосущую пустоту внутри на короткое мгновение заглушило радостным возбуждением. — Увидимся через семь дней, сладенькая, — расхохотался он, запуская просмотр.***
Самара нервно хлопала себя по щекам, пытаясь выстроить в голове новый совершенный план противостояния с клоуном. Стоило только расслабиться и отпустить себя, порадовавшись что последней в этой истории стала её ответная шпилька, как всё рухнуло. Десятилетиями колодец давал ей чувство дома и безопасности, но не теперь. Один раз — случайность, глупая оплошность, второй — катастрофа. Ей нравились игры с Пеннивайзом, когда она знала, что он не смог бы причинить ей непоправимого вреда, что в любой момент Самара способна была играючи улизнуть у него из-под носа. Правила кассеты, которые её оберегали, обернулись против. Вода подточила камень, и тот, падая, потащил за собой всю стену. Клоун был древним и могущественным, вечным бессмертным злом, и развоплотить мёртвую девчонку ему не составило бы труда, стоило только оказаться на её территории, припереть к стенке. И как только ему в голову пришла мысль посмотреть кассету?! Догадливый слюнявый ублюдок. Самара поежилась. Умирать не хотелось. Срочно нужно было продумать пути отступления. Может, напроситься пожить к утопленницам? Ужасная мысль, но за неимением плана получше...***
Самара сильно рисковала своей костлявой задницей и прекрасно осознавала это, когда решила пойти ва-банк. И большой удачей для неё оказалось то, что Пеннивайз только сыто благодушно рыгнул, когда она появилась на чужой территории. — Сладенькая, ты колодец не попутала? — У меня есть для тебя подарок, — ответила она, нервничая и покачиваясь с пятки на носок. — И чем ты можешь меня удивить, гнилушка? — клоун растянул в улыбке перемазанный свежей кровью рот. — Я люблю сюрпризы, — помедлил, — если они приятные. — Поднимись наверх, — попросила Самара и, немного подумав, добавила, — пожалуйста. Долго уговаривать не пришлось, Пеннивайз подозревал некий подвох, но был достаточно любопытен, чтобы согласиться. Открывшаяся картина привела его в полный восторг, в гостиной старого дома стояла немного напуганная малышка Энджи в своих ярких лаковых туфельках. — Привет, Энджи! — восхищенно всплеснул он руками. — Я так рад, что ты зашла навестить старину Пеннивайза! Девочка изменилась в лице и заулыбалась. — Привет, — она радостно помахала ему рукой, — красивая мисс обещала, что ты покажешь мне фокусы. Пеннивайз бросил скептический взгляд на Самару, стоящую чуть в стороне, на удивление тихую и молчаливую. — Конечно, покажу! — поел он совсем недавно, но всегда можно было найти место для неожиданного десерта. — Я собирался поужинать, — обратился Пеннивайз уже к Самаре. — Можно я посмотрю? — Если желаешь, — он взял Энджи за руку и, воркуя с ней, повёл в сторону колодца. — Только не думай, что эта подачка что-то изменит. Скоро он обязательно заглянет в гости. Осталось шесть дней.***
Два дня девчонка не появлялась на его территории, и Пеннивайз откровенно скучал по возможности поглумиться над ней, такой самоуверенной и дерзкой поначалу и такой ничтожной и жалкой теперь. Он давно продумал план действий, пошагово разложил в своей голове инструкцию по уничтожению изворотливой колодезной твари и предвкушал, как будет сдирать с неё кожу, лоскут за лоскутом. Как с громким хрустом раскроется под его пальцами прогнившая грудная клетка и каким будет на ощупь маленькое мёртвое сердце. Её присутствие в доме на Нейболт-стрит он почувствовал сразу, стоило ей пересечь улицу и проскользнуть через покосившуюся металлическую калитку. От девчонки пахло небывалой решимостью, и это выводило Пеннивайза из равновесия, приобретённого с таким трудом. Когда она поднялась по рассохшимся ступеням и замерла у двери, он уже ждал в прихожей, зависнув в воздухе и подперев кулаками лицо. — Соскучилась, сладенькая? — проворковал Пеннивайз, стоило ей дёрнуть ручку двери на себя. — Я... — она потопталась на пороге и осторожно ступила внутрь, — хотела предложить кое-что. Вернее попросить. Запахло смущением, и Пеннивайз с лёгким любопытством уставился на гостью. — Минута, милочка, а потом я убью тебя, не дожидаясь оставшихся скольких-то там дней. Девчонка замялась, а потом вздохнула и взглянула прямо на него. — Понимаешь, я умерла совсем юной и никогда не... — Никогда не... Вообще-то Пеннивайз мог просто снова покопаться у неё в голове, вытаскивая на поверхность нужную мысль, но тратить силы на гнилушку совсем не хотелось. Он лениво поковырялся в зубах. Хотелось свежего мяса. — Никогда не ходила на свидания! — выпалила девчонка, раскачиваясь с пятки на носок. — Поэтому хочу пять свиданий до того, как ты меня убьёшь. — Пять что? — опешил клоун, даже глаза распахнул широко от удивления. — Свиданий. — Свиданий? — С тобой. — Со мной? — Так и будешь повторять? — кажется, она расхрабрилась окончательно и даже ухмылялась. — Ни за что! — Три? — Даже и не мечтай! — Я зайду попозже. Сходим в торговый центр. — В Дерри нет торгового центра. — Значит, в кино. Пеннивайз даже отреагировать не успел, так быстро она исчезла. Оставалось три долгих и, кажется, непростых дня.***
Самара подозревала, что не так уж сильно чёртов клоун хотел её убить, как говорил об этом. В конце концов, она уже дважды неоправданно подставилась, но всё ещё была жива и даже зачем-то ввязалась в глупую авантюру со свиданиями. Идти на попятный было бы ещё более нелепо, ей оставалось лишь придерживаться ранее намеченного зыбкого плана. В доме было слишком тихо, она обошла оба этажа и не обнаружила никаких признаков Пеннивайза. Пришлось спуститься в подвал. — Эй, клоун, — позвала Самара, наклонившись над колодцем, заглядывая в чёрную беспросветную глубину. — Клоууун! — Чего тебе? — из темноты на неё смотрели два ярких рыжих глаза. — Ты обещал сводить меня в кино. — Я обещал? Я ничего не обещал. — Ну, клоооун, — театрально завыла Самара, — пойдём, я ведь не зря пришла. — Ты такая раздражающая, гнилушка, — из колодца высунулась его голова. — Отойди, я вылезаю. — Я знала, что ты не такой говнюк, каким кажешься. — Эй, я могу передумать! — Пеннивайз, едва выбравшийся, демонстративно перекинул одну ногу обратно. — Всё, я молчу, — Самара, хихикая, прикрыла рот ладошками. Происходящее казалось абсурдным им обоим. Новый уровень игры, который нельзя обойти, используя чит-коды. Они проскользнули в тёмный зал посреди сеанса двумя незаметными тенями и устроились в верхнем углу, наблюдая за другими немногочисленными зрителями. На экране актриса драматично заламывала руки и громко стенала, и Пеннивайз скривился. Ему нравились плачущие от страха дети, а вот ноющие женщины не вызывали никаких даже отдалённо приятных чувств. Было не обойтись без попкорна. — Он настоящий? — Самара окинула восхищённым взглядом ведёрко у него на коленях. — Более чем, — он не успел ответить, как её серая ручонка уже загребла большую горсть. — Руки прочь, гнилушка. — У нас свидание, — напомнила Самара, — ты должен быть джентльменом. — Я должен был сожрать тебя ещё два дня назад. — И почему не сожрал? — она повернулась к нему, окончательно теряя интерес к происходящему вокруг. — Хочу посмотреть на твой колодец, — подмигнул Пеннивайз в ответ, — тебе ведь придётся меня забрать. — Что-то я неважно себя чувствую, — Самара подскочила и быстро направилась к огромному экрану, исчезая за ним. Становилось всё интереснее. Оставалось два свидания. Если этот побег вообще можно было счесть за свидание.***
Пеннивайз любил Хеллоуин, дети буквально жаждали быть съеденными в этот праздник, бродя по округе среди ночи с цветными ведёрками для конфет. Он тщательно планировал каждый свой выход, нагнетал атмосферу, чтобы его маленькие жертвы славно промариновались в собственном страхе, а конфетная сладость только придавала их мясу исключительный вкус хеллоуинской ночи. Предвкушение праздничного ужина было таким сильным, что Пеннивайз совсем забыл про колодезную девчонку, пока она не показалась в канализации Дерри, сбивая весь настрой запахом мертвечины. — Пойдём вместе собирать конфеты? — у неё, кажется, открылась новая грань наглости, иного объяснения этому сложно было найти. Пеннивайз медленно повернул голову на звук её голоса, впрочем, оставляя туловище неподвижным, прокручивая лишь шею на сто восемьдесят градусов и замирая таким образом. Изо рта голодно капала слюна. — По-твоему, я похож на любителя конфет? — Нет, но ты мог бы подружиться с некоторыми детьми, а потом привести их сюда. Звучало довольно разумно. — Мне нужна напуганная еда, а не дружелюбная, — огрызнулся он, отворачиваясь обратно. Самара не сдавалась. — Напугать ты всегда успеешь, — убеждала она, — давай попробуем, будет весело. — Ты испортила мою охоту на год вперёд, в чём веселье? — Ты про объявление? — было видно, что ей немного неловко говорить об этом. — Но ты ведь можешь превратиться в кого-то другого. В ребёнка-клоуна, например. Обычно гнилушка молола чепуху, но идею о малыше-клоуне Пеннивайз, сочтя удачной, принял благосклонно. — Ладно, можешь пойти со мной. Она смотрела на него благодарно, и он был заинтригован. Она будила в нём голод иного толка. За исключением сегодняшнего оставалось одно свидание.***
Самара лежала на поверхности воды и смотрела невидящим взглядом на прогнившую деревянную крышку колодца, закрывающую небо. Ночь выдалась странной, они и в самом деле прибились к компании детей, она и очаровательный крошка-клоун (омерзительный, она имела ввиду омерзительный!), а после Самара снова наблюдала за его трапезой, и было в этом что-то безобразно интимное. Неожиданно она поймала себя на мысли, что проводить время с клоуном было не так плохо, довольно интересно даже, несмотря на тычки и оскорбления. Намного приятнее, чем враждовать. — Глупая, глупая, несчастная я. Самара сама заварила эту кашу и знала ведь, что будет не выпутаться, но упрямство и любопытство вели напролом. А клоун, вообще-то, был довольно красив, если вспомнить, что он хтоническое чудовище. Самара закрыла глаза и полностью погрузилась в воду, выбрасывая из головы лишние мысли. К чёрту третье свидание и грёбаный Дерри. Если бы была лазейка, она бы не раздумывая воспользовалась ею, чтобы никогда больше не видеть Пеннивайза. Но ей придётся. Скорее бы всё закончилось. Чтобы перестать мыслить и чувствовать.***
Пеннивайз ждал. И немного злился. — Привет, сладенькая. В её колодце было не так темно, через щели в рассохшейся крышке проникал солнечный свет, пуская зайчиков по воде. — Только убей меня быстро, — попросила Самара, отпуская его руки. Её колодец был обычным, без тоннелей и секретных местечек, слишком тесный для двоих, будто игрушечный. — Нет. В воздухе один за другим появлялись воздушные шары, мыльные пузыри лопались, касаясь её холодной кожи и оседали на воде перламутровыми разводами. Будто в отдалении, раскрываясь, хлопал попкорн. Пахло сахаром, жвачкой и волшебством. — Что ты делаешь? — Самара была напугана не меньше, чем удивлена. — Ты не пришла на третье свидание. — Я... Пеннивайз толкнул её к колодезной кладке и поцеловал. Вода вокруг них закручивалась в спирали и обволакивала их тела. Его ладони оказались под платьем, подхватывая её под бёдра, и Самара послушно подалась вперёд, боясь открыть глаза и понять, что это всё ненастоящее. Вода текла с её волос по его шее и груди, капала с её губ в его рот, но он не кашлял и не задыхался. Он вообще не дышал. Игра подчинялась её правилам, десятилетиями неотступно повторялась по привычному сценарию, пока всё не испортил чёртов клоун. Снова. Но теперь Самара была не против.