Bad Reputation

Невозможно было сказать, сколько раз Йен видел это. Всего пять секунд по несколько раз в день. Каждый день, сколько он себя помнил. Это продолжалось по меньшей мере два года, во время каждой перемены, в обед, когда школа буквально оживала, а затем после уроков, когда он шел домой. Каждый знал, что это такое. Никому не было нужды объяснять. Но Йен хотел, чтобы кто-нибудь разжевал ему все происходящее в самых простых словах, потому что то, что он воображал в своей голове, вероятно, было еще хуже, чем в реальной жизни. — Привет, детка. Йен отвел свой взгляд от трибун и посмотрел на Мэнди, которая встала рядом с ним. Все его внимание было сосредоточено на одной конкретной проблеме, и не было никого лучше, чем Мэнди — его лучшей подруги — чтобы спросить об этом. — Привет, Мэндс, — Йен заставил себя улыбнуться, когда понял, что она заметила его озабоченный взгляд на трибуны, — Извини, просто задумался, вот и все. — О выпуске или своем парне? — спросила Мэнди, положив голову ему на плечо. Если бы все было так просто. Йен был старшеклассником, который должен был закончить школу примерно через три месяца. Вся тяжелая работа была закончена, и остаток года превратился в легкий ветерок. Единственное, что от него требовалось, это держаться подальше от неприятностей, ходить на хоккейные тренировки и готовиться к выпуску. Мэнди была младше на два класса, а так же самым противным и милым человеком, которого Йен когда-либо встречал. Она была ядовитой, как змея, и одновременно с тем мягкой, как плюшевый мишка. Йен познакомился с ней в прошлом году, когда она была смесью из грязных высветленных волос и дерьмовых отношений. Она не имела друзей, носила ужасный черный макияж и дымила, как печная труба. Каким-то образом они мгновенно подружились и оказали друг на друга сильное влияние: он хорошее, а она плохое. Йен заставил ее избавиться от фальшивых светлых волос, стереть половину черного макияжа и переключиться на курение травки вместо сигарет. Она в свою очередь заставила его прогулять занятия, подтолкнула трахнуть своего парня в кампусе и чуть не застала его за публичным обнажением. Их отношения никогда не были идеальными, но они работали. — Ни то, ни другое, — сказал Йен через некоторое время. Его внимание снова привлекли трибуны, и на этот раз он не смог удержать свои вопросы при себе. — Пожалуйста, не спрашивай меня, Йен, — Мэнди вздохнула и закурила сигарету. Он всегда был очень осторожен с вопросами о Микки, ее брате-близнеце. Но каждый раз, когда он видел, как он проходит под этими трибунами, ему становилось все труднее держать язык за зубами. Скоро времени не останется. Он уедет и никогда не узнает, что же там происходит. У Микки плохая репутация… — Ты действительно не хочешь мне сказать? — спросил Йен, немного задетый тем, что лучшая подруга не делилась с ним всем, как это было принято в милых комедиях о дружбе. — Я не знаю, что тебе сказать, — ответила Мэнди и протянула сигарету Йену. С сигаретой в руке он смотрел, как Микки исчезает под трибунами с новым лицом. Одним из многих. — Правду, Мэнди, — Йен выпустил облако дыма в небо, — Только правду, ты же знаешь, что я никому не расскажу. Будучи членом хоккейной команды, он имел большой круг друзей. Настолько большой, что он даже не контролировал его, но Мэнди и еще парочка людей составляли его личный круг доверия, и если Мэнди решит рассказать ему о Микки, он ни за что никому не проболтается. Но больше всего она боялась другого: вся школа уже знала то, что можно было знать. Все знали, просто никто об этом не говорил. — Я знаю, что ты этого не сделаешь, это вообще не та причина, почему я не хочу тебе говорить. Поскольку больше смотреть было не на что, Йен отвернулся от трибун и посмотрел на Мэнди, — Ты не хочешь, чтобы он знал, что я знаю, — это был не вопрос, но она все равно кивнула, — Ты ведь понимаешь, что об этом знает вся школа? — Мэнди снова кивнула, — Всякий раз, когда я слышу об этом, я ухожу. Мэнди печально улыбнулась, — Значит, ты знаешь, что мой брат — шлюха, да. Конечно, она шутила; делала все, чтобы скрыть тот факт, что история с Микки повлияла на нее. — Ты не должна так себя вести со мной, Мэнди, — он поднял руку и подождал, пока она соединит свои пальцы с его, прежде чем переплести их, — Там ведь происходит что-то больше, чем это. Мэнди кивнула, но ничего не ответила. — Он всегда идет домой самой длинной дорогой, — Йен понизил голос, не понимая, зачем он вообще это говорил, — Я знаю, что это для того, чтобы не натыкаться на всех подряд. — У Микки нет друзей, — Мэнди устало вздохнула, — Он так долго идет домой, чтобы избежать встречи со всеми. Мэнди никогда так не переживала из-за кого-то, кроме своего брата. Даже когда они тусовались у нее дома, Микки либо уходил, либо прятался в своей комнате. Йен никогда не видел его вблизи. Ни разу за два года. Микки никогда не ходил на школьные игры или вечеринки, или вообще на какие-либо мероприятия, связанные со школой. Йен даже не знал, ходил ли Микки вообще на занятия. Он был загадкой. — Микки ходит под эти трибуны, чтобы заниматься своим делом, Йен, — Мэнди затоптала сигарету, — Единственным, что он умеет. Йен насторожился. И от того, что она сказала, и от того, как она это сделала. Как будто всем было очевидно, что Микки невозможно помочь. Как будто она давным-давно сдалась. — Что это за дело? — спросил он, охуенно хорошо зная, о чем шла речь. Может быть, ему просто нужно было услышать, как Мэнди говорит это. Мэнди встретилась с ним взглядом, чувствуя влагу в своих глазах, — Он продает все, что у него есть, — она посмотрела на трибуны, — Он продает себя. И вот это случилось. Он услышал правду. Микки назначил цену за собственное тело, зарабатывая нужную сумму единственным доступным, по его мнению, способом. Йен съежился, прикусив губу изнутри, чтобы случайно не спросить лишнего. Когда он снова повернулся к Мэнди, она уже пыталась уйти. — Все мои друзья видели его голым, — Йен покачал головой с легким отвращением, потому что это было правдой, — По крайней мере, так говорят слухи. Слухи не врали. Микки продавал себя каждому, кто хотел этого, всегда, когда мог, неизменными были лишь эти трибуны. Микки никогда не говорил «нет». Никому. Ты можешь быть парнем или девушкой, плевать на предпочтения Микки. Он не скажет «нет». — Зачем тебе вообще это знать? — спросила Мэнди на полпути вниз по склону. Йен вздохнул и сел на траву у забора, — Я не знаю, Мэнди, правда не знаю. После ее ухода Йен задержался здесь дольше, чем следовало бы. Он пропустил тренировку на пятой-третьей Арене, родине Черных Ястребов. У него было слишком много мыслей, чтобы пойти; слишком много Микки на уме. Что могло заставить Микки делать это? Продавать себя кому угодно, буквально каждому. Почему бы ему просто не найти работу, если ему нужны деньги? Вопросов было так много, и он хотел получить ответы на все. Он хотел услышать их от Микки. Йен ничего не знал о Микки, только то, что рассказывали другие. Школа и крайне редко Мэнди. В последнее время он видел Микки каждый раз, когда оборачивался. С очередным человеком, крадущимся под трибунами. Йен не раз ловил себя на том, что ищет его взглядом по причине, непонятной даже самому себе. Мы все совершаем ошибки. Какую ошибку совершил Микки? Что за жизненное дерьмо привело его к этому? После еще десяти минут наедине с тонной роящихся в голове вопросов Йен заметил, что парень, который был с Микки под трибунами, ушел, застегивая джинсы и не оглядываясь. Йен встал, схватил свою сумку и медленно двинулся вниз по склону, ближе к трибунам. Наверное, это была плохая идея. Микки или решит, что Йен хочет купить его, или подумает, что он пришел осуждать его, а это однозначно приведет к появлению синяка под глазом Йена. Он не хотел ни того, что предлагал Микки, ни осуждать его, Йен просто хотел понять. Солнце скрылось за холмом, когда он подошел ближе к трибунам, отчего холодный весенний день казался еще холоднее. Было начало марта, а кучи снега по-прежнему валялись тут и там. Йен стоял у входа, боясь войти, боясь обернуться. Он не знал, что сказать Микки. Не было никакого шанса, что Микки возьмет и расскажет всю информацию о себе ему — простому незнакомцу. Мэнди была его лучшей подругой, и даже она едва ли могла чем-то помочь. Но если он хочет знать, то должен быть настойчивым. Итак, Йен вошел внутрь. Под трибунами было еще холоднее, и он плотнее прижал к себе куртку Леттермана. Он ждал чего-то поистине отвратительного, характеризующего подростковую жизнь: пивных бутылок, окурков, использованных презервативов, шприцов и жженных ложек. Но все было на удивление прилично. Только лишь промышленный мусорный бак и несколько самодельных скамеечек. Микки стоял в одиночестве и поправлял свои джинсы. Йен видел, как он застегивает ремень, и это лишь стало подтверждением тому, что говорила Мэнди, что говорили все. Йен продолжал медленно продвигаться вперед, не желая торопить свое разоблачение, если Микки его еще не заметил. Единственное, на что рассчитывал Йен — Микки никогда не говорил «нет». Если речь пойдет об оплате — пусть и не за предлагаемые услуги — Микки, вероятно, не станет отказываться. Что ж, сейчас все станет понятно, потому что Микки наконец заметил его. Йен не успел пройти и половины пути, как Микки развернулся, чтобы уйти, как вдруг наткнулся взглядом на Йена, крадущегося к нему. Йен не обиделся на раздраженное выражение лица Микки, потому что был слишком занят, восхищаясь его привлекательностью. Как и Мэнди, которая была красива, Микки был красив. Почти что шокирующе. Темные волосы, растрепанные на висках, брови настолько выразительные, что говорили обо всех его эмоциях лучше всяких слов. Бледная, не испорченная загаром кожа, такая нежная на вид, ярко контрастирующая с жесткими холодными глазами сумасшедшего синего цвета, с какой-то болезненной историей, скрывающейся глубоко внутри. Микки был ниже его ростом, с накачанными — не из-за спорта — руками. Он выглядел немного приземистым, но его тело было идеально пропорционально росту, делая Микки ошеломительным. — Какого хуя тебе надо? — рявкнул Микки; его взгляд стал непроницаемым. Йен чуть не вздрогнул от огня, который исходил от этих слов. У Мэнди был такой же жесткий подход к нему. Он привык к этому. — Услышал, что ты здесь, — просто сказал Йен, не желая отступать. Микки посмотрел на Йена и сразу понял, что он пришел не за дракой, а его услугами. Это никогда не было тем, что Йен хотел, но сейчас он должен был играть свою роль. Микки оглядел его с головы до ног, оценивая, с чем придется иметь дело. От этого взгляда под кожей разгоралось пламя. Голубые глаза немного смягчились, и он кивнул, — Работа руками — пятнадцать, ртом — двадцать, игры с задницей — тридцать и секс — сорок. Йен был немного удивлен, что Микки протараторил сексуальные услуги, как простой список покупок. Чертов прайс от самой низкой цены до самой высокой. Никаких эмоций в голосе или на лице. Всего лишь бизнес. К такому он точно не был готов. — Я не собираюсь торчать тут весь день, мужик, либо говори, что ты хочешь, либо пиздуй отсюда. Йен оправился от первоначального шока и облизал губы, — Игры с задницей — это что? — спросил он. Ну, ему действительно было любопытно узнать. Микки фыркнул, — Это твой первый раз? Йен нахмурился и покачал головой. — Ладно, значит, ты не девственник, но не знаешь, что такое игры с задницей? — Микки удивленно выгнул брови. Йен фыркнул и поправил сумку на плече, — Я знаю, что это такое, просто не был уверен: ты даешь или принимаешь. Темные брови взметнулись вверх, и Йен чуть не рассмеялся. Ладно, возможно, те люди, которые приходили сюда, заранее знали, чего хотят, и не задавали вопросов, но это еще не значило, что вопрос был плохим. — Я делаю и то и другое, — раздраженно ответил Микки, — Работаю руками и ртом в обе стороны, играю с задницей в обе стороны и трахаюсь тоже в обе стороны. Просто скажи мне, чего ты хочешь. Блядь, это были американские горки из информации, что совершенно не уменьшало количество вопросов. Йен нервно потер затылок, пытаясь придумать способ задать их так, чтобы Микки не ушел. Как сказать тому, кто продает себя, что ты хочешь только поговорить? — И это все, что ты делаешь? — спросил Йен. Микки снова нахмурился, — Я имею в виду, ты ведь занимаешься и другими вещами? Микки потер глаза, — Другим дерьмом типа чего? Что есть еще, кроме того, что я перечислил? — Сколько стоит разговор? — спросил Йен, уже готовый к ответной реакции на свой вопрос. Это было просто смешно. — Ты, блядь, шутишь что ли? — Микки фыркнул, — Разговор, серьезно? Йен уверенно выстоял под этим язвительным тоном и кивнул, — Да, серьезно. Микки слегка озадаченно покачал головой, — Отъебись, чувак, иди поговори со своим парнем или с кем-нибудь, кому не наплевать. Возвращайся, когда захочешь того, что я предлагаю. Когда Микки отвернулся, Йен полез в карман и вытащил оттуда пачку денег, — Я заплачу тебе за это, — это заставило Микки притормозить, но не обернуться, — Просто назови свою цену. Микки оглянулся, его брови почти касались линии волос. Он выглядел потрясенным, возможно, немного заинтересованным или даже испуганным. Он сделал несколько шагов вперед, пока они не оказались почти лицом к лицу. — Да ладно? — спросил Микки, — Просто назвать свою цену за болтовню со мной? Йен кивнул и показал ему деньги, — Только разговор, честное слово. Микки покачал головой, не веря ему, — О чем мы будем говорить, если я скажу «да»? Сам факт того, что Микки раздумывал об этом, заставил Йена улыбнуться. Это было именно то, чего он хотел. Они будут просто разговаривать, и у него появиться шанс выяснить у Микки, почему он занимается этим дерьмом. Так что замечательно, если он всего лишь потеряет немного денег. Деньги — это пустяк, когда у тебя есть приличная работа. В конце концов он все равно потратит их на какую-нибудь хрень. — Мы можем поговорить о чем угодно, — предложил Йен с легкой улыбкой, — Или вообще ни о чем, если хочешь. Но я вроде как хочу побольше узнать о тебе. — Какого хуя ты хочешь знать обо мне? — рявкнул Микки, возвращаясь на прежнее место. Йен пожал плечами, хорошо скрывая свой лёгкий испуг, — Ну, это как раз может быть тем дерьмом, о котором мы поговорим, — он снова указал на деньги, — Сколько? Микки шмыгнул носом и прикусил нижнюю губу, — А что, если я скажу, что твоя тупая болтовня обойдется тебе в сто баксов? Йен даже не моргнул, когда отсчитал пять двадцаток и показал ему, — Сто. Микки быстро отвернулся, бормоча что-то себе под нос. Йен понял, что Микки не ждал, что он уступит. Сто долларов — огромная сумма для простого разговора, но он готов заплатить. — Ладно, а если я скажу сто пятьдесят? — спросил Микки, встретившись с Йеном взглядом. Йен знал, что происходит. Микки не искал денег, вернее, искал, но не сейчас. Он просто проверял, не шутит ли он. Йен был совершенно серьезен, когда выудил еще две двадцатки и десятку и предложил ему. — Сто пятьдесят. — Ебаный боже, — Микки покачал головой и отступил назад, — Ты же знаешь, что там стоит целая, блядь, школа, с которой можно потрепаться, причем совершенно бесплатно? Йен кивнул и сунул оставшиеся деньги обратно в карман, — Да, но я уже слышал все это дерьмо раньше. Я не хочу знать о них, — он протянул Микки деньги и на этот раз он взял их, — Я хочу знать о тебе. Микки посмотрел на деньги, быстро пересчитал их и спрятал в кулаке, кивнув на скамейки. Йен последовал за ним, слегка улыбаясь, когда Микки бросил свою сумку и сел. Он сидел на другой скамейке напротив Йена и выглядел совершенно неуместно. — Итак, — начал Йен, но в конце концов улыбнулся странности происходящего, — Ты правда собираешься отвечать на мои вопросы? Микки пожал плечами, — Ты хотел поговорить, вот мы и говорим. Двадцатка за каждый вопрос. Теперь брови Йена поползли вверх, — Десятка. — Двадцать пять, — раздраженно выплюнул Микки. Йен усмехнулся, — Пятнадцать, если ты действительно ответишь мне, — Йен был готов пойти и на большее. Он отдал бы за эту историю практически все, но Микки было не обязательно это знать, — Договорились? Микки немного подождал, делая вид, что собирается сказать «нет», но не стал этого делать, — Договорились, но я не стану зависать тут с тобой весь день, так что у тебя есть полчаса, чтобы спросить все, что хочешь знать. Йен кивнул: это была разумная сделка, хотя он чувствовал, что Микки не ответит и на половину того, что он хотел бы спросить. В конечном итоге, Йен может получить некоторую информацию, потеряв деньги в процессе, или сохранить свои деньги и просто насладиться временем наедине с Микки. Беспроигрышно. — Ладно, тогда первый вопрос, — Йен сунул руку в карман и вытащил деньги, — Тебе это нравится? — он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что Микки понял, о чем он спрашивает — о его «работе», а не ситуации в целом. Микки пожал плечами, — И да, и нет. Йен подождал, пока он уточнит, и на мгновение ему показалось, что Микки не станет этого делать, но он все равно ответил на вопрос. Йен вытащил десятку и пятерку, но задержал их в руке. — Да, потому что в половине случаев это дерьмо действительно приятно, — Микки покачал головой, глядя в сторону, — И нет, потому что я не выбрал бы и половины тех ублюдков, что нарисовываются здесь. Я вообще не горю желанием заниматься этим. Йен медленно моргнул, глядя на него, удивленный всей этой полученной информацией. Секс, вероятно, был хорош в половине случаев, но это не означало, что Микки хотел трахаться со всеми, кто приходил сюда. Пятнадцать долларов были заслуженно проданы, и Йен улыбнулся, когда Микки встретился с ним взглядом, — Второй вопрос. Зачем ты это делаешь, если не хочешь? На этот раз, Микки не ответил, и Йен догадывался, что он не станет. Никакого торга или повышения ставки, никаких слов и даже взгляда. Микки просто смотрел вниз на землю, пока неприятная атмосфера не рассеялась вместе со следующим вопросом Йена. — Ладно, ты предпочитаешь парней или девушек? — прямо спросил он. — Парней. Ответ был резким и коротким, но это был ответ. Йен дал еще пятнадцать. Ему было интересно, как Микки решал отвечать на его вопросы. Например, почему он отвечал на некоторые, но не на все. И по каким критериям он выбирал те, на которые ответит. — Ты злишься, что я пришел сюда? — тихо спросил Йен. От этого ответа зависело, вернется ли он сюда. Если Микки скажет «да», он больше не придет. Меньше всего Йену хотелось, чтобы Микки было неловко. Микки отрицательно покачал головой, — По сравнению с другими уебками, которые приходят сюда, ты не так уж плох. Чертова самодовольная ухмылка на лице Йена заставила Микки также улыбнуться, прикрываясь рукой. Момент прошел, и Йен передал ему еще пятнадцать. Все шло на удивление хорошо. — Эта болтовня может пойти и в другую сторону, ты же знаешь, — Йен сделал так, чтобы удержать зрительный контакт с Микки, — Мы могли бы просто поговорить, и не только о тебе, но и обо всем, что ты захочешь. — А кто сказал, что я хочу поговорить? — спросил Микки, слегка прищелкивая языком. — Если ты действительно не хочешь, то все в порядке, я думаю. Но мне будет немного легче, если мы оба будем разговаривать. Или, может, ты хочешь что-то спросить у меня? Микки на мгновение задумался, прежде чем заговорить, — Я не стану платить тебе за ответы. Йен фыркнул от смеха, и Микки тоже слегка рассмеялся, — Все бесплатно, обещаю. — Какого хуя ты здесь делаешь? Мм? — спросил Микки и положил деньги рядом с собой, — Ты просто шел и решил, что хочешь потрепаться именно со мной? Йен покачал головой, — Нет. Я уже давно об этом думал. Я видел, как ты приходишь сюда, я видел людей, которые приходили и уходили, — он сделал паузу, когда Микки стиснул зубы, — Я не осуждаю, мне просто любопытно, вот и все. — Никому не становится любопытно просто так, — Микки снова покачал головой, — Они приходят сюда, потому что хотят ебли без обязательств и потому что здесь дешевле, чем у городских проституток. И чище. Им не просто любопытно. — Ну, так и есть, — Йен подвинулся к краю скамейки, и Микки, казалось, отпрянул назад, — Меня не волнует, почему они приходят сюда, меня волнует, почему это делаешь ты. — Я прихожу сюда, чтобы заработать денег, — рявкнул Микки, теряя последнюю крупицу своего терпения, — Я прихожу сюда, потому что мне срочно нужны деньги. Легкие. У меня нет времени работать из-под палки в течение восьми часов за хуевую зарплату и иметь дело с людьми и их дерьмовым отношением. Их разговор подходил к концу. Не только потому, что отведенные полчаса истекли, но и потому, что Йен начал действовать на нервы, и Микки расстроился. Йен не хотел, чтобы все кончилось этим. Может быть, так он мог помочь Микки. Он мог бы продолжать возвращаться за «разговорами». Он бы платил за время, проведенное с Микки без всякого секса. Таким образом, Микки мог бы все еще получать деньги, но при этом не продавать себя. По крайней мере ему, других Йен не мог контролировать. — Сколько тебе? Шестнадцать? — спросил Йен, не в силах остановиться. — Мне будет семнадцать этим летом, — резко ответил Микки. Йен кивнул и достал тридцать долларов: пятнадцать за этот вопрос, и еще пятнадцать за следующий, — Скажи мне, — Йен подождал, пока Микки посмотрит на него, и увидел, сколько боли скрывается в этих глазах, — Что в шестнадцать лет может быть настолько важным, настолько необходимым, что ты вынужден приходить сюда? Йен встал, не ожидая ответа. Он схватил свою сумку, подошел к тому месту, где сидел Микки, и подождал, пока тот поднимет на него глаза. Йен протянул деньги, и когда Микки взял их, он коротко наклонился и поцеловал его в щеку. — Спасибо тебе, — прошептал Йен, не желая видеть удивленный взгляд Микки, и направился к выходу. Когда он снова вышел на дневной свет, то почувствовал, что кто-то зацепил его плечом, пытаясь войти внутрь. Он поднял голову и увидел Липа, стоящего там с такими же, как и у него, распахнутыми удивленными глазами. Они не сказали друг другу ни слова, Йен даже не знал, о чем можно заговорить в такой момент. Лип пришел к Микки? И как часто это случалось? Какую услугу он брал? Знал ли Микки, что они братья? И какое это имеет значение для него? Еще больше блядских вопросов. Йен смотрел на него сверху вниз, когда проходил мимо, и Лип делал то же самое. В отличие от своего брата, он не был одинок. У Йена был парень, звезда легкой атлетики, выпускник, самый сексуальный парень в школе… или так он думал. Так было раньше, но теперь, возможно, и нет. Это его выход из трибун был странным, не Липа. Но почему Лип, который спускался туда, так выводил его из себя? От одной мысли о том, что он и Микки будут вместе, все внутри Йена выворачивалось наизнанку. — Эй, детка! Йен вздрогнул при звуке голоса Алекса, своего парня. Он был уже далеко в центре поля, слишком занятый мыслями о том, что выбрал Лип из списка, который предлагал Микки, чтобы заметить своего парня. Алекс улыбнулся, когда опустил свою тяжелую руку ему на плечо. Йен старался казаться счастливым. Улыбаясь, он наклонилась к нему и поцеловала в щеку, — Эй, детка, извини. Наверное, я тебя не заметил. — Да, мне показалось, ты где-то глубоко в себе. Неужели Алекс видел, как он вышел из-под трибун? Йен вел себя совсем не так, как обычно, — Я только что видел, как Лип пошел под трибуны. Алекс улыбнулся, — Да, он ходит туда по крайней мере раз в день. И это охуенно странно, потому что в прошлом году он клялся всем, что не гей. Лип был на год старше его. Так что в прошлом году, когда он был классом младше, Лип еще учился. Но Лип закончил школу, и все еще приходил сюда навестить Микки? Какого хуя. — Он путается в себе больше, чем некоторые первокурсники, — Йен прикусил язык, потому что это слишком сильно беспокоило его, и они пошли дальше по полю, — Ты закончил с тренировкой? Алекс покачал головой, — У меня есть еще полчаса или около того. Хочешь остаться? Обычно он так и делал, но после того дерьма с Микки он был морально избит. Смущен. Немного зол из-за Липа. Не говоря уже о том, что он и сам опаздывал на тренировку. — Извини, детка, тренер и так надерет мне задницу за опоздание. Я не могу не пойти, — Йен снова поцеловал его в щеку, — Встретимся позже? Алекс кивнул, — Позже. Не будет никакой тренировки. В этот раз его сердце и мысли были в другом месте. Будет лучше, если он вернется домой и подумает обо всем произошедшем дерьме. Может быть даже поймает Липа и выяснит у него, что за хуйня происходит. У Микки действительно была плохая репутация.