Вторжение и что было после

Валентин возвращается домой поздно. Он бы вообще остался там, в горах, дома его держала только служба, это не проблема, но он обещал Юле присмотреть за взбалмошенным Артёмом, вдруг тот натворит чего. А свои обещания Лебедев держал. Услышав какой-то шум, он поспешил на звуки, вдруг с пацаном что-то случилось. Тёма стоял у плиты и пытался приготовить кашу. Валентин уставился на него и вопросительно изогнул бровь. Тема обернулся – О, з-здрасте, Валентин Юрич! А я-я вот тут это ... – Так, боец! Ты лучше иди ложись, тебе лечиться надо. А я сам приготовлю. Тёма надулся и обиженно заявил: – Вы это, Валентин Юрич, не надо. Понимаю как вы заебались, что я тут живу, но ничем другим вам пока н-не могу оплатить, кроме как приготовить чё-нить. В конце уверенный голос Артема сорвался, и в уголках глаз блеснули слезы. Но тот быстро взял себя в руки и смахнул их рукавом растянутой старой толстовки. На Лебедева резко накатил приступ жалости. Он-то понимал, что мальчишка дурной, но ему пришлось пережить достаточно, а ранение его ещё больше подкосило. Валентин, если честно, не хотел его совсем выгонять, хотел бы его манерам хоть каким обучить, работу приличную найти. Он понимал, что одному ему жить будет сложно. Нет у него целей, не с кем обсудить проблемы настоящего. Была раньше Юлька, Валентин считал её смыслом жизни. Да, она была слишком зациклена на своей свободе, но он все равно её любил вот такой. А Артем изменился, не сильно конечно, но заметно. Не матерился через слово, не выводил Лебедева из себя, не приставал к нему с расспросами. Только вот сейчас, уйдя на диван на котором он обычно спал, Артём задумался. Почему он раньше так хватался за Юльку, что в ней было такого, чего не было у других девушек? Тема обречённо застонал, понимая, он рад, что Лебедев его не бросил, хотя и не любил некоторые Темины привычки. Ему тут было хорошо, он чувствовал себя по-настоящему дома. Неожиданно диван прогнулся под тяжестью второго тела, это Валентин Юрьевич что-то для себя решил. Тема ожидал чего угодно, ругани, приказаний убраться из дома и из жизни полковника, только не того что последовало далее. Его руку сильно сжали две широких, шершавых ладони. Это принесло тепло и облегчение, дыхание стало размеренным, а сердце стало биться спокойнее. Лебедев просто держал его руку в своих и молчал. Им было комфортно и хорошо. Оба понимали, что смогут справиться со всем вот так вот, держась за руки и помогая друг другу. Оба не были уверены в том, что всё пойдёт гладко, но была надежда, на то, что они смогут это пережить.