SUNLIGHT TWINS

      С ремонтом за сутки они, конечно же, не управились, зато с успехом определились с общим концептом будущего кафе. Современный мир можно описать одним словом, весьма ёмким и совершенно бессмысленным, — «эклектика» — совмещение противоположного, слияние невозможного. Близнецы, как воспитанники мира искусства, были с этим явлением знакомы, пожалуй, излишне близко. Видимо по этой причине, сложностей с обозначением смысла обновления заведения у них не возникло. Синь Чэн создавал TWINS в классическом стиле, оформлял с налётом винтажного шарма и домашней теплотой. Сянкон и Ибо полюбившуюся конструкцию рушить не стали, однако добавили своё: спаяли новое и старое.       Главный зал с барной стойкой и четырьмя столиками решили оставить без изменений. Только обновили кресла и выставили приобретённую Сянконом зеркальную горку для алкоголя.       В убранных за ненадобностью коробках Синь Чэна даже лицензия на продажу спиртных напитков нашлась, так что парни, не теряя времени, подали заявку на её подтверждение. В ресторан они TWINS превращать не собирались, хотя против алкогольного бара в вечернее время ничего не имели. Сянкон даже коктейльную карту умудрился составить весьма ловко.       Дело оставалось за малым — закупить качественные спиртные напитки. Здесь возникли определённые проблемы со стоимостью и доставкой. Но парни решили не торопиться, всё делать постепенно.       Главный зал выступал лицом заведения и предлагал оставить все заботы мира за его дверями. В TWINS не было места печалям. Натуральные оттенки дерева и классические сочетания цветов являлись отличительной чертой Premier Hall кафе TWINS.       Тематику второго зала тоже существенно менять не стали. В своё время Синь Чэн создал здесь читальную секцию, предлагал клиентам насладиться уединением и хорошенько отдохнуть. Близнецы же вдохнули в идею новую жизнь. В перспективе предполагалось закупить игровые приставки и поставить несколько компьютеров для работы, пока же близнецы ограничились широким плазменным экраном, Wi-Fi и полками с книгами. В этом секторе кафе столики расставили с большой дистанцией и даже выгородили несколько уединённых альковов. Всё делалось для максимального комфорта клиентов.       Качественный кофе и ароматный чай, мягкие диваны и кресла, неплохая подборка книг и рабочие столы, свободный доступ в Internet и игры на любой вкус — зал постепенно превращался в идеальное место для дневного отдыха клиентов. В Relax Zone каждый мог найти для себя увлекательное занятие или же уютное место для долгих задушевных бесед с друзьями.       С третьим залом было сложнее. Близнецы до последнего обходили его стороной и не решались прикасаться. В противоположность наполненным светом и желанием жить двум другим частям кафе, здесь всегда царил полумрак, а воздух тяжелел разбитыми надеждами. Сянкон и Ибо почти физически чувствовали отчаяние своего дяди, когда болезнь понемногу отбирала у него страстное увлечение.       В первые же дни после приезда близнецы обнаружили в квартире дяди две старые фотографии. Рамок для них не было, так что края изображений растрепались, а одна была сильно измята.       Первая фотография запечатлела радостный момент открытия кафе TWINS. Родители держали на руках новорождённых Сянкона и Ибо, а Синь Чэн гордо перерезал шелковую ленту. От этой фотографии веяло счастьем момента.       Другое же изображение хранило память о юности четверых людей. Высокий стройный парень обнимал трёх миловидных девушек. На головах всех четверых были надеты смешные ободки с кошачьими и щенячьими ушками, а широкие улыбки сияли искренней радостью. Собственную маму, молоденькую девушку не старше 15 лет, близнецы узнали без проблем. В юноше угадывались теперь уже знакомые черты лица дяди Синь Чэна. А вот лица двух оставшихся девушек были им незнакомы.       В первые дни близнецы, слишком впечатлённые внезапными изменениями в их жизни и встречей с Сяо Чжанем, не стали выяснять истории, рассказанные этими фотографиями. Сейчас же время пришло. Звонок домой, маме, казался самым логичным и верным решением. Чем по крупицам узнавать жизнь почившего дяди от знакомых, правильнее было спросить напрямую у тех, кто совершенно точно обладал полной информацией.       Но как спросить о том, что, возможно, до сих пор приносит боль родным людям? Близнецы не знали. Тем не менее чувствовали, что иначе двигаться вперёд и преодолеть страдание, наполнившее мысли и чувства дяди, не смогут, как не смогут запустить свет в накрепко запертый зал кафе TWINS.       Маму долго уговаривать не пришлось, но, против своего обыкновения, особенно словоохотливой она в этот раз не была. Её рассказ оказался необычайно скуп и краток. Хорошо это было или плохо, близнецы не знали, только опасались лишний раз перебивать и задавать дополнительные вопросы. Мама с экрана планшета не смотрела на своих обожаемых детей. Она выглядела напряжённой и расстроенной. Неудивительно, ведь история не обжигала радостным фейерверком эмоций.       В семье Синь было трое детей. Жили небогато, но на острую нехватку денег не жаловались, да и подрастающие детки радовали талантами.       Старшая сестра литературными способностями среди остальных выделилась ещё в юности и очень скоро с успехом поступила в университет. Будучи ещё студенткой, Синь Йи устроилась в известный журнал внештатным корреспондентом. Быстрее остальных детей она стала помогать семье деньгами. Ничего странного в этом не было, ведь разницу с собственным братом в пять лет не заметить было сложно.       Юный Чэн до десяти лет был болезненным и невыразительным ребёнком. Единственными его друзьями были книги и учитель музыки. Парень обожал фортепиано, хотя блестящим талантом не обладал. Он считался неплохим музыкантом и даже выиграл пару городских конкурсов исполнителей. Всё же сноровки и фанатичности в нём было недостаточно для карьеры профессионального пианиста. Потому Синь Чэн последовал рекомендациям родителей и пошёл учиться в специализированную химико-технологическую школу. «В большой семье должен быть собственный врач, чтобы не тратить деньги на государственную медицину», — были уверены родители Синь Чэна. Да только сам парень рвения не проявлял. Учёба протекала без особенных успехов, тем не менее положительно сказалась на самом Синь Чэне. Он значительно окреп и уже к поступлению в медицинский колледж радовал родителей и некоторых девушек выразительными чертами лица и добрым нравом. Вот тогда и случилась судьбоносная встреча с коллегой сестры по журналу и её лучшей подругой. Уверенная и успешная, весёлая и задиристая, Чжоу Минчжу с первого взгляда покорила молодого Синь Чэна.       — Он втрескался в неё по уши и совершенно никого не слушал. Даже разница почти в семь лет его не пугала. Конечно же, родители были категорически против увлечения сына, тем более Чжоу Минчжу уже однажды была замужем и ушла от мужа по собственному решению. Такая женщина не должна была войти в семью Синь, — рассказывала мама, не переставая вздыхать. — Она и не вошла. Брат так и не признался.       Лето, запечатлённое на радостной фотокарточке, отметилось последними счастливыми моментами в жизни всех четверых.       — Мы ходили в парк развлечений. Я была младшей — моим капризам потакали. Мне было почти 16 лет, весь мир казался полем для игр, — лицо мамы светилось ностальгической печалью.       В том самом парке развлечений они повстречались с будущим отцом близнецов.       — На нём были ушки кролика, а в руках — длинные верёвочки от воздушных шаров, — мама не сдержала улыбки. — Я влюбилась с первого взгляда.       Но и это увлечение младшей дочери родители не приняли. Ван Хан оказался не только подростком едва ли старше их дочери без матери со стариком отцом, так ещё и жителем другого города, приехавшим в Чунцин на летнюю подработку. Только юным сердцам запретить что-либо было невозможно. Пара встречалась тайно. Долго это продолжаться не могло — родители поймали их.       — Меня тогда отец дома запер, но я сбежала и больше домой не возвращалась. Мы с вашим отцом уехали в Лоян, — романтическую историю надо было бы рассказывать с мечтательной улыбкой на губах, однако мама близнецов выглядела глубоко несчастной.       Семья Синь дочь, естественно, искала и попыталась вернуть, «спасти от позора». Но молодые люди были непреклонны: расставаться влюблённые не желали. Даже угрозы вычеркнуть непутёвую дочь из семейного реестра и разорвать с ней все связи не помогли.       Вскоре угрозы превратились в реальность — юная Синь Сюань лишилась дома. Спасать ситуацию поехала старшая сестра, Синь Йи. Однако ей тоже не удалось убедить строптивицу вернуться или хотя бы помириться с родителями.       — Получилась не слишком приятная беседа. Мы тогда впервые в жизни с сестрой поссорились, — лицо мамы то бледнело, то краснело.       В тот же вечер Синь Йи напилась почти до потери сознания. Благо её в той поездке сопровождала верная подруга, Чжоу Минчжу, но даже она не смогла справиться с обезумевшей машиной, когда ту на мокрой после дождя дороге понесло. Молодые женщины в той аварии не выжили, а вместе с ними умерли и последние надежды на примирение семей.       В тот же год Синь Чэн бросил медицинский колледж. Что с ним происходило дальше, мама близнецов не знала, только через три года он внезапно позвонил, пригласил на открытие своего кафе.       — Поехать сразу мы не могли, я была на последних месяцах беременности вами двумя, но Чэн-Чэн согласился подождать. Я думала, что удастся увидеться с родителями, поговорить… Они мне даже дверь не открыли, — Синь Сюань выглядела обиженной.       Больше со своими родителями она не виделась, а Синь Чэн тайком разок приезжал в Лоян. Дела в его кафе шли неплохо, так что он был полон энергии, а ещё не мог наглядеться на красавцев-близняшек сестры. Сперва Синь Чэн и Сюань созванивались довольно часто, но с течением времени даже это общение почти оборвалось.       — В последний год мы едва ли пару раз с ним разговаривали, но он никогда не говорил о том, что болеет. Родителей не стало четыре года назад, мы с вашим папой хотели приехать на похороны и повидаться с Чэн-Чэном, но он не разрешил. Смерть Йи-Йи и сестрицы Минчжу сильно подкосила нас всех: восстановиться до конца никто не смог. Мне же было проще остальных: ваше рождение, мальчики, стало моим спасением. Для Чэн-Чэна было, видимо, так же. Всё, о чём мы с ним говорили, касалось вас. Ничем иным он не интересовался, — мама глядела на близнецов сквозь слёзы, но ни извинений за совершённые ошибки, ни обвинений судьбы за несправедливость в этом взгляде не было. Было только сожаление за излишнюю горделивость и юношескую горячность, а ещё боль от утраты близких людей. — До последнего вздоха Чэн-Чэн любил вас, как своих собственных детей. Думаю, вы были смыслом его жизни.       После завершения разговора близнецы ещё долго не могли выговорить ни слова. Обсуждать семейную трагедию или даже думать о ней не хотелось. В каком-то ступоре, сомнамбулическом состоянии, они что-то делали, перетаскивали какие-то вещи и по третьему разу за день вытирали пыль с отмытых клининговой компанией столов, и только к вечеру, не сговариваясь, одновременно оказались ровно там, где когда-то стоял рояль. Близнецы несколько минут стояли молча, погружённые в боль другого человека, а потом одновременно выдохнули:       — Белый…       Что должно быть белым? Рояль? Стены? Общий цвет интерьера зала? Ни Сянкон, ни Ибо не знали. Чувствовали только, что этот цвет должен быть главным. Цвет скорби и чистоты, цвет памяти и почва для возникновения фантазий. Белый — цвет, который каждый человек видит перед собой в момент рождения, начала чего-то нового и в самом конце жизни, перед смертью. Близнецы понимали, что исправить прошлое невозможно, как осознавали и то, что отныне забыть не сумеют. А раз так, подвести человека, любившего их без памяти, Сянкон и Ибо не могли. Детище дяди, его пристанище и крепость от болей всего мира, непременно должно было вновь наполниться радостными улыбками. Возродить TWINS было им под силу.       Решение пришло синонимично простым. Основная масса нынешних клиентов кафе оказались поклонницами танцевального дуэта КОМБО, то есть девушками. А что девушки любят больше всего, кроме, конечно же, SUN-а и LIGHT-а? Правильно, сладости. Два остальных зала могли заинтересовать людей более зрелых или тех, кто искал покоя, здесь же, где больше всего времени проводил дядя, должен был чаще остальных звучать смех.       — Тётушка Мэй не готовит сладости, Кон, — Ибо без сожалений сорвал со стены внушительных размеров кусок тёмно-синих обоев. Когда-то нуарный стиль зала должен был обратиться во что-то лёгкое и невесомое.       — Значит, придётся заказывать или нанимать на работу кондитера, — улыбка Сянкона была лишь бледным отражением его обычной радости.       — То есть мы и торты собираемся делать? — очередной кусок бумаги отошёл от стены. Внутри показалась полоса серой штукатурки.       — Почему нет? Можем и Дни рождения организовывать, — Сянкон безразлично пожал плечами.       — Пфф, — Ибо закатил глаза. — Сам будешь улыбаться клиентам.       — Хех, конечно! Не буду же я заставлять моего Бо это делать, — теперь уже по-настоящему ухмыльнулся Сянкон.       Ибо отразил улыбку брата и перевёл тему (всё уже было решено):       — Как думаешь, мы справимся вдвоём с таким большим залом? Кафе обещает стать весьма многолюдным.       — Пока идёт ремонт, справимся, а там дальше посмотрим, как дела пойдут, — отмахнулся Сянкон. Сегодня он был явно не настроен загадывать наперёд, хотя обычно строил грандиозные планы.       — Договорились. Ладно, на сегодня хватит. Завтра должны прийти рабочие, всё здесь почистить, пока же предлагаю повесить шторы, отгородить зал от взглядов, — Ибо аккуратно положил рабочие перчатки на новенькие подоконники. Витринные окна бригада установила ещё днём, так что теперь кафе смотрело на мир посвежевшим взглядом.       — Боюсь, не поможет. Слишком много любопытных. Пусть лучше спокойно смотрят, что и как делается, чем украдкой подглядывают и нервируют рабочих, — Сянкон стянул с себя запыленную куртку.       — Пусть будет так. Ты прав, как всегда, — Ибо длинно выдохнул, взъерошил волосы. — Сегодня получился насыщенный день. Пойдём отдыхать. Завтра понедельник.       — Да. Чжань-гэ возвращается, — уголки губ Сянкона приподнялись в улыбке.       Прежнего смятения в ней не было, только какое-то отчаянное смирение.       — Мгм, — Ибо вновь отзеркалил мимику брата, протянул руку.       Что бы ни случилось, жизнь продолжается, а раз продолжается — они непременно выстоят.                            ***              Но Сяо Чжань к утреннему кофе не появился. Не было его и в обед. Только в их общий WeChat от него упало сообщение с просьбой напоить его самым вкусным кофе завтра утром и репост из вейбо с фотографией наслаждающихся тёплыми солнечными лучами близнецов. Рука в руке, почти интимно близко, Сянкон и Ибо смотрелись бесподобно. Фанатки SUN-а и LIGHT-а запечатлели парней в субботу днём, после закрытия кафе, и теперь с упоением в многочисленных комментариях обсуждали достоинства каждого из них и общее великолепие. Радовало, что, как сами Сянкон и Ибо, их личные поклонницы жили дружно, не ссорились.       Сяо Чжань сразу после репоста фотографии в чат скинул мем с ослепшим от яркого солнца котом. Своё же отсутствие на утреннем кофе объяснил тем, что вынужден был срочно уехать в другой конец Чунцина на важную встречу.       Странно, но Сянкон и Ибо испытали облегчение. Что бы они себе ни думали, каждый из них в отдельности и оба вместе не чувствовали себя готовыми с улыбкой поприветствовать любимого человека, когда тот возвращался к ним после романтической поездки к горячим источникам с собственной возлюбленной. Кроме того, в это утро времени на посторонние мысли у близнецов действительно не осталось.       TWINS едва не лопнуло от количества желающих вживую понаблюдать за процессом преображения кафе. Сянкону пришлось достать из запасников свою самую ослепительную улыбку, а Ибо — самое невозмутимое выражение лица, чтобы хоть как-то угомонить обезумевших от восторга девушек. Если во все предыдущие дни они считали, что людей было излишне много, сейчас их ждала настоящая лавина. Может быть, сказывались полтора дня выходных в кафе, когда фанатки не могли видеть своих кумиров, а может, виной тому были слитые в сеть фотографии ремонтных работ в помещении, но утром близнецам даже на пробежку не позволили выйти. Около входа в TWINS девушки едва ли не демонстрацию устроили с предложением помочь в обустройстве всем, чем только могли.       Только чудом и мастерством Тётушки Мэй, взявшей на себя бразды правления этим безобразием, удалось организовать беспорядочную толпу и направить буйствующую энергию молодости в нужное русло. Пока клиенты ожидали своей очереди, всем нашлось дело. Если, конечно, «делом» можно было назвать сортировку по жанрам и названиям многочисленных книг из библиотеки Синь Чэна для Relax zone, и плетение лоскутных ковров из старых штор кафе для Sweet home — будущей кондитерской. В любом случае девушки были счастливы и не мешали строителям работать. А те показали себя замечательными профессионалами.       Строительная фирма близнецам попалась на удивление добросовестная. Работы выполнялись точно в срок и весьма аккуратно. Уже к вечеру понедельника фасад кафе полностью обновили и даже приступили к внутренним работам. Хотя близнецы хотели бы внутренним ремонтом заниматься сами, реальной возможности (понятное дело) у них не было.       До приезда близнецов кафе особенной популярностью не пользовалось, да и знали о нём лишь жители близлежащих домов. Привлечь клиентов Синь Чэну было нечем, разве что отличным кофе. Но много ли желающих сможет обслужить пожилой хозяин?       Сейчас же название «TWINS» зазвучало громко. Фанатский батальон близнецов SUN-а и LIGHT-а сделал своё дело. Отбоя от клиентов не было. Только всё чаще в постах в вейбо поклонницы творчества звёздного дуэта задавались вопросом, не оставили ли те танцевальный мир? Сами близнецы хранили молчание, потому разговоры не утихали.       Понедельник в TWINS пролетел незаметно, а за ним начался вторник. Сегодня близнецы были готовы к очередному наплыву клиентов и чаще обычного поглядывали на вход, ожидая самого драгоценного гостя. Но Сяо Чжань утром так и не появился. Только ближе к обеду он почти бегом влетел в двери кафе и обессиленный рухнул у барной стойки. Вид у него был не просто потрёпанный — совершенно измученный.        — Кофе покрепче, Чжань-гэ? — Ибо едва сумел совладать с собственными чувствами, когда Сяо Чжань появился. Но тот выглядел настолько плохо, что возможная ревность совершенно растворилась в беспокойстве.       — Да, спасибо, и побольше сахара. Я прямо чувствую, как последние силы покидают моё бренное тело, — Сяо Чжань подпёр голову рукой, чтобы та не упала на стол.       — Чжань-гэ, ты сколько не спал? — Сянкон опрометью бросился к гостю, как только выслушал заказ счастливых клиенток. В этот раз он даже об улыбке позабыл. — Может, вместо кофе, лучше спать лечь? Выглядишь неважно.       — Нет, — Сяо Чжань поднял на близнецов совершенно осоловевшие глаза и улыбнулся так по-детски, будто увидел самую чудесную картину в мире. — Я соскучился по вам и по кофе Бо. Ни за что не засну, пока не нагляжусь на вас вдоволь!       Сердце в груди Ибо и Сянкона одинаковым трепетом сжалось, а на лица вернулись яркие улыбки. Пусть Сяо Чжань был счастлив с другой, им тоже перепадало тепла и света от этого источника. Вполне возможно, этого было достаточно.       — А-ха-ха-ха! Чжань-гэ, а вдруг мы тебе снимся? Не думал об этом? Вдруг ты уже спишь? — Сянкон лукаво сверкнул глазами.       — О! Тогда я не желаю просыпаться! Ваши прекрасные образы давно не дают покоя моей несчастной измученной душе художника. Так что погрузиться в такой сон, где вы будете меня радовать своим великолепием, — прямо мечта! — несмотря на предельную усталость, чувство юмора у Сяо Чжаня сохранилось.       — Чжань-гэ, мы тебе не снимся, и ты действительно пару минут назад влетел в кафе, точно ужаленный, — Ибо не хотел верить ожившей в душе надежде. — Что с тобой случилось, расскажешь?       — Можно после кофе? — взмолился Сяо Чжань, вцепляясь в кружку с ароматным напитком.       — Пхах. Конечно, — Сянкон ухмыльнулся на внезапное громкое урчание в животе гостя. — Похоже, Чжань-гэ, тебе не только спать не давали, но ещё и есть, ха-ха-ха. Обедать будешь?       Сяо Чжань кружку ото рта не отнял (он пил кофе большими глотками, едва не давясь) и в ответ лишь сдавленно «угукнул».       — Попрошу Тётушку Мэй приготовить удон с говядиной, — счастливую улыбку Ибо сдержать не сумел, потому поспешил спрятаться в кухне. Чувствовать слабость любимого человека и понимать, что тот пришёл за помощью и отдыхом именно к ним, а не к своей девушке, было приятно.       — Ну так что же у тебя всё-таки случилось, что ты выглядишь будто в жерле вулкана побывал? — Сянкон пододвинул Сяо Чжаню ближе блюдо с салатом.       — Я, наконец, сдал проект, над которым бился без малого два месяца! — после плотного обеда и второй чашки кофе Сяо Чжань выглядел немного лучше. В его глазах больше не было усталой поволоки.       — Что-то особенно сложное? — поинтересовался Ибо. Третью чашку кофе гостю он наливать наотрез отказывался, за что получил от Сяо Чжаня обиженную гримасу.       — Не то чтобы сложное. Просто заказчик оказался проблемным. Мы с ней ещё в пятницу согласовали финальные эскизы оформления фотозоны для офиса её компании, так что материалы я отправил в производство. Но в субботу вечером она внезапно заявила, что всё надо переделать. Насилу уговорил её оставить основную часть и поменять лишь детали, — Сяо Чжань сокрушённо покачал головой.       — То есть тебе пришлось работать все выходные? — Сянкон и Ибо мельком переглянулись. Нельзя было радоваться чужим сорванным планам, но сердце разумных доводов не слушало.       — Почти. В субботу всё-таки удалось отдохнуть. Попробовал сперва всё исправить дистанционно, но, когда осознал предполагаемый объём изменений, пришлось ехать назад, — Сяо Чжань скривился на предложенный салат из свежей зелени, но послушно взял в руки палочки.       — А что же твоя… девушка? — Ибо запнулся на последнем слове, но заставил себя его произнести. Им пора было привыкать.       — Домой поехала. Она у меня понятливая. Хотя мы и планировали эту поездку больше месяца, — Сяо Чжань откинулся на спинку стула, длинно выдохнул. — В любом случае сейчас всё решилось. Завтра утром экспозицию выставят в офисе заказчика. Осталось только всё проверить.       — Ты молодец, Чжань-гэ. Большую работу сделал. Сейчас можешь с чистой совестью отдыхать! — Сянкон так быстро уносил заказы клиентам и возвращался обратно к барной стойке, что практически не пропускал беседу.       — Хех. Я вижу, вы тоже большую работу проделали за эти дни, — усмехнулся Сяо Чжань и устало прикрыл глаза. — Но давайте я на всё посмотрю завтра выспавшимися глазами, хорошо? Утром времени особенно не будет, если и забегу, то на минуточку, а вот после обеда зайду всё тщательно посмотреть.       — Мы будем ждать, Чжань-гэ, — кивнул Ибо. — А кофе утром я тебе приготовлю с собой, чтобы не задерживался перед встречей.       — Мгм. Чем быстрее закончишь с делами, тем быстрее вернёшься к нам, — поддакнул Сянкон и даже не заметил, что отвесил фразу из репертуара прямолинейного брата.       — Договорились, — Сяо Чжань тепло улыбнулся. — А сейчас я, пожалуй, всё-таки пойду домой. Холодные простыни и остывшая подушка отчего-то кажутся удивительно привлекательными, ха-ха-ха-ха!       «А был бы с нами, кровать бы не остывала никогда», — непозволительная в их положении мысль почти сорвалась с языка близнецов. Всё же, что губы произнести не посмели, ясно читалось во взглядах. Однако Сяо Чжань этого не увидел. Он махнул рукой им на прощание и тяжёлой походкой вышел в двери кафе.                            ***              — То есть вы хотите тематически выгородить три зоны в кафе, но перегородок не ставить, так? — Сяо Чжань в деловом чёрном костюме выглядел настолько потрясающе, что близнецы едва могли внятно мыслить.       — Такая задумка. Помещение большое и в нём много окон, но свет дальних стен достигает только по утрам. Вечерами общий объём скрадывается, — объяснения Сянкона звучали необычно сбивчиво.       — Дополнительным освещением можно решить эту проблему, а ещё можно заложить светоотражательные панели, — Сяо Чжань с интересом рассматривал вновь открывшиеся залы кафе. — Здесь — коворкинг, а там — кондитерская?       Близнецы синхронно кивнули. Они лишь вскользь озвучили свои идеи, но Сяо Чжаню пояснений и не требовалось. Он всё понял без слов.       — У Господина Синь одно время был алкоголь. Вы бар откроете? — Сяо Чжань указал на зеркальную витрину позади стойки.       — Да, уже отправили документы. Через три дня должно прийти подтверждение, — Ибо оттащил в сторону коробку с ещё не разобранными книгами, когда Сяо Чжань принялся изучать текстуру штукатурки на стенах.       — Отличная идея! Это прибавит клиентов-мужчин. А то у вас одни девушки, хе-хе, — глаза Сяо Чжаня лукаво блеснули. — Кстати, я тут собирался к Сянкону на коктейль по спецзаказу напроситься. Возьмётесь обслуживать капризного клиента?       — «По спецзаказу» — звучит интересно. Обслужим нашего VIP-клиента по первому разряду! — Сянкон лучезарно улыбнулся и отсалютовал Сяо Чжаню.       Тот от души расхохотался. Ибо же вдруг смутился так, будто они не выпить собирались, а…       — Чжань-гэ, мы с Ибо хотели тебя попросить об услуге, — ощутимо порозовевшие щёки Сянкона ясно указывали, что его мысли не слишком отличались.       — М? Конечно, в чём вопрос? — Сяо Чжань отряхнул с пальцев строительную пыль и с интересом взглянул на близнецов.       — Нам нужна новая вывеска. Старую мы выбросили, — Сянкон кивнул на входные двери.       Внезапно для самого себя Ибо продолжил за братом:       — А ещё, если ты не слишком занят, мы были бы благодарны твоему участию в создании дизайна и оформления кафе.       Об этом они с Сянконом не говорили, но предложение прозвучало удивительно к месту.       — Ого! Это большой объём! — присвистнул Сяо Чжань, а после улыбнулся. — Ну, думаю, я вполне могу себе позволить немного поволонтёрствовать.       — Нет-нет, Чжань-гэ! Мы не это имели в виду, — всполошился Сянкон. — Мы за работу готовы заплатить! Просто хотели, чтобы именно ты нам помог!       Хотя Сяо Чжань уже согласился, Сянкон и Ибо вдруг почувствовали себя несчастными, будто навязывались. Такого в их жизни ещё не случалось.       — Пффф, да понял я! — близнецы выглядели настолько потерянными, что Сяо Чжаню стало смешно. — Мы с вами сговоримся о цене быстро.       Уверенно заявил он, а Ибо немедленно подхватил предложенную возможность:       — Да! Заплатим, сколько скажешь!       — Именно! Сейчас это мы себе можем позволить. Доходы кафе растут! — согласился Сянкон.       — А вы можете себе позволить одного не слишком скромного клиента поить кофе каждый день? — Сяо Чжань над ними откровенно подшучивал.       Однако сознание близнецов зависло на выражении «каждый день» и отключилось. О таком они и мечтать не могли! «Каждый день» видеть любимого человека, «каждый день» радоваться ему, смеяться с ним, «каждый день» делиться новостями, «каждый день»…       »…любить его», — одинаковый судорожный вздох сорвался с губ близнецов.       — Парни, вы чего замолчали? Я прошу многого? — улыбка Сяо Чжаня ослепляла. — Ну, тогда, как насчёт того, чтобы я…       — Каждый день, Чжань-гэ! — Ибо внезапно сорвался с места, схватил Сяо Чжаня за руку. — Кофе! Каждый день! Пожалуйста! Я буду готовить!       В его глазах было столько отчаянной мольбы, что Сяо Чжань на мгновение опешил.       — И не только кофе! — Сянкон рядом с братом появился через мгновение, вторая ладонь Сяо Чжаня оказалась стиснута не менее крепко. — Кормить обедами! Ужинами! Поить вечером в баре! Всё, что может дать TWINS и мы, будет твоим! Мы…        — А-ха-ха-ха-ха-ха! — Сяо Чжань на запальчивость парней заливисто рассмеялся, а близнецам показалось, что у них в груди недавно застывавшие сердца вновь заработали как надо. — Договорились! Будет вам и вывеска, и дизайн. Я даже сам поучаствую в оформлении, если позволите.       Он осторожно высвободил свои ладони, но руки не убрал — накрыл согласно кивающие головы близнецов, погладил по волосам:       — Сделаем TWINS ещё лучше?       От нежного прикосновения близнецы дар речи потеряли, так что смогли лишь в очередной раз кивнуть. Сянкон едва сумел довольный стон сдержать, а Ибо с трудом заставил себя стоять на месте и не обнять любимого человека.