ты меня слышишь?

– томиока. сделай потише, – проворчал санеми, откинувшись на подушку, пытаясь устроиться поудобнее. они только вернулись с боя – неудивительно, что ужасно хочется хоть немного отдохнуть, набраться сил. санеми плюхнулся на диван, пытаясь расслабить ноющие мышцы, а гию сел рядом и включил какое-то болтливое кулинарное шоу. – эй, томиока, ты меня слышишь? сделай потише, – молчание. – томиока, ты, блин… – шлеп. гию вырубился, уронив голову санеми на живот. испугавшись, санеми выпрямился, уставился на тело спящего. растерянный, он не знал, как надо поступить. – ладно, – подумал он, понемногу расслабляясь. … каким-то образом он прижимает гию к себе. аккуратно тянет, хватая за плечи(бормоча под нос проклятья, если вдруг сможет его разбудить). гию утыкается носом в ключицу, и от этого становится ужасно тепло. и санеми подтягивает колени к груди. так, как если бы это было обычным явлением между столпами с кучей разногласий и споров, между ними. черт. рука санеми опустилась на поясницу гию, аккуратно поглаживая. он нерешительно дотронулся до черных торчащих волос, любуясь тем, как они падают на лицо. санеми любовался тем, как крепко гию спит, теплом которое от него исходило, тем, что он казался даже красивее, чем когда-либо еще. и сколько бы санеми не пытался прогнать эти смущающие мысли, он не мог не признать, что что-то в томиоке привлекало. учитывая, как много шума они создают, когда работают вместе, можно подумать, что почти нереально любить кого-то, кто, казалось бы, раздражает одним лишь фактом своего существования. но тут другое. санеми хотел переплести их пальцы – взять аккуратную кисть гию, в крепкую свою. хотел поцеловать, почувствовать чужие губы на своих. хотел быть ближе, касаться его везде. но он не мог, не мог даже пошевелиться. он ненавидел быть униженным. он ненавидел любить. так что, сейчас, пока гию спал рядом, касаясь его кожи своей, – санеми решил, что когда-нибудь, может быть, позволит себе. пока гию спал даже при громко включенном телевизоре.