Лимб

Солнечные лучи плавно ложатся на стол и стены, на кухонную утварь и моё лицо. Утро. Мы сидим на кухне того парня, у которого вчера была вписка. Я и Юра. Друг напротив друга. Нас обоих бьёт похмелье. Он уставил взгляд в стол, кажется, не желая меня видеть. Я не смог держать это в себе, только что всё рассказав. Я ожидал от Юры какой-угодно реакции, но только не того, как он с опущенным взглядом хранит молчание, боясь разбить хотя бы одним словом тишину. О чём он думает? Разговор не вяжется, и я не знаю, что говорить. Прочесть эмоции Юры было предательски сложно и возможно ли в принципе? Жаркий стыд разливается по моему телу, в то время как Юру… Видимо, бьют противоречивые чувства. Агрессия? Печаль? Понять чувства Юры было и в правду невозможно. Похоже, эта новость его просто убила. Что-то в нём очевидно сломалось, как и во мне вчера. Одна из рук Юры лежит на столе, я в попытке вернуть Хованского в реальность, кладу свою руку на его, накрывая ладонью. Хочется сказать смазливое «я рядом», но эта ситуация и так слишком некомфортная для нас двоих, чтобы делать её ещё и социально-натянутой. Я всё ещё молчу, пытаюсь поймать его взгляд. Юра вдруг содрогается на секунду всем телом, но всё ещё молчит и медленно поднимает взгляд на меня. Его голова наклонена вниз, из-за чего Юра смотрит на меня немного снизу-вверх. - Давай я тебя провожу домой. – Охрипшим голосом произносит Хованский. Вдруг он резко хватает мою руку и встаёт из-за стола, тянет меня за собой, и мы уходим прочь из кухни. Мы быстро собираемся и даже не крикнув ничего на прощание хозяину квартиры, сваливаем. Похоже он не хочет говорить ничего по поводу этой ситуации. На него не похоже. Мы вышли на улицу, всю дорогу Юра держал меня крепко-крепко за руку и шёл не торопясь, от земли взгляда не поднимая. За весь наш путь до моего дома мы не проронили ни слова. Только когда мы подошли к моему подъезду, Юра наконец осмелился. Он подошёл ко мне вплотную, чуть наклонился так, что наши лбы соприкоснулись. Так близко. Он нежно сплёл пальцы наших рук. Подобный милый жест не вызвал у меня ничего, лишь немую мимолётную радость, что Юра остаётся рядом со мной. - Я убью его блять. – Говорит Юра на полном серьёзе и стреляет взглядом. Сглатывает. Юра сложно переживает случившееся. Это я понял сразу. Да и то, что Юра захочет убить Соболева – тоже, но…. Он говорит об этом так спокойно… Нет, не спокойно. Просто сдержанно. Внутри у Юры будто бы что-то сломалось, разбилось вдребезги. И осталось ничего кроме пустоты и пылающего ярким пламенем гнева. - Я найду его и вспорю глотку ко всем чертям, если тебе будет лучше от осознания этого. -Хованский бегает взглядом по моему лицу. Не воспринимая его слова всерьёз, я хмыкаю. Я ожидал, что Хованский будет рвать и метать, бить и кричать, но вместо этого он сдержанно молчит, только что впервые произнеся хоть что-то за утро. Такое ощущение, что изнасиловали не меня, а его. Юра под наклоном, целует любимые губы столь любимого человека, со временем углубляя и без того мокрый поцелуй. Когда поцелуй прекращается, Юра не отходит ни на метр. Он лишь тихо-тихо произносит прямо мне в губы: - Всё будет хорошо.

*****

Последующие дни в школу я не ходил. Удивительно, как всего лишь одно происшествие выбило у меня все силы и надежды на завтра. Я опустошён. Нет, я убит, лишь моё бренное тело скитается по земле. Я теперь никогда не забуду, ни Соболева, ни то, что произошло. Моё состояние нельзя было назвать обыкновенной апатией, нет, это чувство было несколько глубже, сильнее и больнее, чем обычная фрустрация и грусть. Это чувство преследовало меня всю последующую неделю, выпивая все силы и соки. Не помогало моему состоянию и то, что Хованский будто бы что-то от меня скрывает, какие-то свои эмоции и чувства. Я знаю, что Соболеву несдобровать, но от этой мысли облегчения я не чувствовал. Хованский был на удивление сдержан. Затишье перед бурей? Наверняка. Он писал мне каждый день, спрашивая о самочувствии и если я не лежал, уткнувшись в стену, то я обязательно отвечал. Все мои ответы состояли из натянутых «всё нормально» и «не беспокойся за меня». В одну из пятниц Юра всё же пришёл ко мне. Явился он, когда родители были на работе, а я как обычно терял остатки рассудка, валяясь в равнодушии в кровати. - Привет. – Сказал он стоя у порога. Было около трёх часов дня, следовательно, Юра зашёл ко мне сразу после школы, это объясняет его рюкзак за спиной. - Привет. – Натянуто без энтузиазма отвечаю я. - Я пройду? – Из вежливости спрашивает Хованский. Я неловко киваю. Хованский проходит в прихожую, закрывает за собой дверь, разувается и мы вместе проходим на кухню. Тишина сжирает все мысли и слова, отставляя лишь напряжённую пустоту. Юра долго мнётся, неловко садится за стул, все его движения были неестественными, такими неловкими и одновременно аккуратными. - Знаешь, - Начал я. – Ты не обязан проявлять заботу ко мне… Ты мне ничем не обязан, Юр. Я же вижу, как тебе тяжело и… - Нет, Дим. – Вдруг меня прерывает Хованский. – Ты не понимаешь. – Продолжает он. Юра явно чем-то обеспокоен. – Это ведь я виноват. – Он говорил, уставив взгляд в стол, не поднимая глаз. Ему было так стыдно, что он не мог на меня смотреть. - Если бы я тогда не ушёл, этого бы не случилось. Это всё произошло из-за меня… Боже, я так виноват перед тобой! – Он ударил кулаком по столу и наконец поднял на меня взгляд. - Что? Юра, нет. Ты не виновен! – Говорю я. С чего это Юра сделал такой вывод? Это ужасно, ибо не правда. – Это я совершенно не умею обороняться, поэтому так вышло. Перестань так о себе думать! Я встал со стула, Юра вскочил вслед за мной. Он подошёл ко мне и буквально пал передо мной на колени. - Боже, прости меня! Я честно убью блять этого Соболева ко всем чертям, только прости меня!.. – Хованский не выдержал. Он так долго держал это – свои истинные чувства в себе, что сейчас буквально готов разрыдаться. Таким уязвимым Юру я не видел никогда. - Юра, встань! – Я не позволю находиться Хованскому у меня в ногах, я быстро стараюсь взять Хованского за руки и поднять. Моих сил никогда не хватит на подобное и Юра встаёт сам. Он кладёт свои руки мне чуть ниже плеч и смотрит в глаза, нервно сглатывает. - Ты не держишь зла на меня? – Спрашивает Юра на полном серьёзе. В его глазах я не вижу гнева или чего ещё, я вижу лишь стыд, жалость и огромную долю сочувствия. – Я ведь должен защищать тебя, я обещал… - Юра, я не держу зла, ты ни в чём не виноват, поверь мне. – Я провожу ладонью по щеке взволнованного Юры. Сейчас он как никогда нуждается в моей любви. В данной ситуации мы ненавидим себя, но любим друг друга. Виним себя, но не можем друг без друга. - Всё будет хорошо. – Юра заключает меня в объятия без шанса выбраться, да я и не хочу. - Всё уже хорошо. – Обнимаю любимое тело в ответ. От Юры всегда пахнет чем-то до безумия родным, и я упиваюсь этому запаху. Я не знаю, что будет дальше, но я знаю, что у меня есть Юра, который всегда рядом. А ещё я знаю, что Соболеву пиздец.