~***~
Босс Портовой мафии не любил разговаривать о своем прошлом. Огай всегда считал, что прошлое ценно только информацией и убиваться или жалеть о нем вовсе не нужно. И он никогда не жалел о прошлом. Даже о том времени, когда порвал абсолютно все связи с лучшим другом. Нет, эмоции не должны мешать делу. Если это случилось, значит, так и должно быть. Он не жалел даже сейчас, вспоминая прекрасную девушку, что покорила его сердце почти шестнадцать лет назад. Он не готов сказать, что юная Азуми стала той, что забрала его сердце себе. Нет. Но она приютила в своем несчастного солдата, потерявшего все. Милая Азу дала ему теплоту и заботу, которой так не хватало в те времена Огаю. А теперь, оказывается, она подарила ему еще и сына.~***~
– И нравится тебе возиться с ним, Накахара-кун, – тихо говорит Мори, заходя в кабинет. Чуя поднимает голову на босса, удивленно приподняв при этом брови. Огая не часто можно увидеть в кабинете Главы Исполнительного комитета, это скорее рыжеволосый постоянно мотается к нему. Но сейчас три ночи. Мафиози разбирается с документами, времени для которых сегодня днем не оказалось. Уставший подросток отрубился прямо у него на коленях часа два назад, постоянно до этого ноя, что Чуя на него забил. Ну конечно, забил, блин. Четырнадцатилетнего Осаму почему-то не волнует, что у Накахары документации и обязанностей раз в шесть больше, чем у него. Рыжеволосый не жалуется, просто констатирует факт, перемещается с кипой бумаг на диван и дает заснуть у себя на коленях. – И Вам доброй ночи, Мори-сан, – тихо говорит мафиози, продолжая свободной рукой поглаживать Дазая по волосам. Он специально снял перчатку, так что удовольствие от этого занятия получают они оба. – Он способный, весь в Вас, – спокойно замечает он, хотя звучит как оправдание. – Это лесть? – хмыкает мужчина, останавливаясь рядом с диваном в двух шагах. Он кажется безразличным, когда смотрит на своего, как оказалось, сына. Мальчик безусловно умный и сообразительный, правда капризный в мать, но это не важно, пока сдержанность, которой славится семья Мори, берет верх. – Ни в коем случае, – также хмыкает мафиози, чуть мотая головой. Он все еще не отпускает какой-то отчет из свободной ладони, потому что не уверен, будет ли босс говорить о чем-то важном в присутствии хоть и спящего, но Осаму. Этот пацан не так прост, как может казаться. За те полгода, что он в Мафии, они с Огаем это почувствовали на себе и не один раз. Дазай казался глуповатым ребенком, помешанным на самоубийствах, когда того требовала ситуация. По его мнению. И был прирожденным мафиози с иссиня-черной кровью, когда хотел этого. Удивительный ребенок, который постепенно завоюет себе место в верхушке. Если захочет. Они молчат какое-то время. Просто смотрят на спящего Осаму, который кажется сейчас действительно маленьким ребенком. Расслабленное лицо, юношеская угловатость, стертые будто бы в уличной драке костяшки пальцев. Нет той стали и шлейфа смерти, которые появляются, как только паренек открывает глаза. – Мы ведь думаем об одном и том же? – резко, но тихо нарушает тишину Накахара, поднимая голову. Он откладывает листки подальше и кладет свободную руку на диван. – Он слишком мал для Исполнительного комитета, – не то что бы возражает Огай, не отрывая взгляда от каштановой головы. Он говорит все также уверенно и стойко, но проскальзывает в этом голосе какая-то доля снисходительности. – Но способнее многих, – Чуя опускает голову, продолжая смотреть на Осаму. – Мафия редко берет на воспитание детей, – спустя какое-то время начинает Мори. Он говорит глухо и вдумчиво, будто собираясь рассказывать какую-то историю. – Ты и Кека были единственными за последние сорок лет. И то, вы начинали как все, – он переступает с ноги на ногу, продолжая держать руки за спиной, но на стул не садится. – Потому что только Вы начали брать нас. Прошлый босс выкинул бы, как бродяжек с лишаем, коими мы и были. И Вы все равно делали мне поблажки, – тихо фыркает под конец Накахара, накручивая на палец каштановую прядку. Мягкие. – Потому что не каждый день берешь на воспитание десятилетнего оборванца, перебившего два моих отряда в одиночку, – тихо усмехается Огай, переводя взгляд на подчиненного. Все же, несмотря на строгие отношения наставник-ученик и босс-подчиненный, Мори прикипел к этому взбалмошному ребенку, наведшему достаточно шума в организации. Не все хотели видеть рядом с собой малолетку с опасной способностью, да еще и такого неуравновешенного. – Все равно, – почти безразлично выдыхает мужчина через какое-то время, смотря на шкаф с документами, – я в тебе уверен, потому что ты знаешь с самого детства, каково это – быть простой пешкой, которую в любой момент могут убить. В нем же сейчас больше жестокости и обиды на весь мир, чем желания делать благое. – Мы можем подождать, – твердо сказал Накахара, прекращая манипуляции с волосами. – Я лично займусь его подготовкой, просто дайте ему время. – Время очень ценный ресурс, – вскинул брови Огай, вновь включая в себе Босса Портовой мафии, – ты уверен, что твои ожидания подтвердятся? – Да, – уверенно кивнул Накахара, поднимая голову на мужчину. Мори внимательно смотрит на решительного Исполнителя перед собой, после чего все же кивает. – Пусть будет так. Чуя рад полученному разрешению, но осадок ответственности и тревожности не дает ему счастливо вздохнуть. Да, он верит в разумность этого парня, но захочет ли сам Дазай? Если уж он остался здесь, то, возможно, оно и так. Но, чтобы не быть до конца своих дней простым пушечным мясом, одних мозгов будет недостаточно. Здесь ценится верность, отдача и семья, как бы неподобающе для такой кровавой организации это ни звучало. Есть ли эти понятия у Осаму? Вопрос с подковыркой и Чуе еще предстоит найти на него ответ. – Ты просто не хочешь посылать его в младший отряд, – констатирует факт Огай, спустя пару минут тишины. Чуя только кивает в ответ. – Думаешь, он не справится? – Мне кажется, он и так уже натерпелся всякого, – Накахара говорит глухо, продолжая при этом теребить каштановые волосы. Спящему парню это только в радость, судя по расслабленному лицу. – Если мы отправим его к боевым группам, то в скором времени не дождемся его уж точно. А хоронить придется или искать потом по иным организациям — вопрос везения, – он поднимает решительный взгляд на босса, смотря тому прямо в глаза, чего многие делать боялись. – В моих интересах, как главы Исполнительного комитета, сохранить жизнь ценного в будущем союзника, и не дать его перехватить противнику, – парень хмурится, выглядя при этом слишком серьезно для разговора об обычном мальчишке. Мори продолжил внимательно осматривать подчиненного и собственного сына на его коленях. На секунду проскользнуло понимание, что Накахара слишком привязался к мальчишке за этот короткий срок. Скверно, конечно, если пацаненка в итоге придется убить, но Накахара и сам должен это понимать. Он уже не тот наивный щенок, каким был девять лет назад. Что ж, ладно. Огай кивает и зачем-то произносит вдобавок: – Не надо было от матери сбегать, если не хотелось столько натерпеться, – будто самому Осаму, хотя тот, вроде как, спит. Отсутствие реакции на ледяной тон отца это только подтверждает, но мало ли. Накахара удивленно таращится на босса и уже хочет прикрыть рукой уши Дазая, на всякий случай, как замечает покачивание головой от Огая. Рука слегка дергается в каштановых волосах, но продолжает перебирать прядки. – Он сбежал? – тихо спрашивает рыжеволосый, чуть подаваясь вперед. – Когда? И зачем вообще? – Почти два года назад, – выдыхает Мори, переступая с ноги на ногу. – О мотиве спросишь у него потом сам. – Может тогда?.. – он не договаривает. И так понятно, что Накахара готов все отдать, лишь бы вернуть ту же Кеко или Осаму их родителям. Уж лучше с ними, чем тут. Мафия, конечно, вырастила его, и он глотки рвать готов за свою семью, но лучше уж дети вырастут в привычной обществу семье, чем так – с огнестрелом в руке и чужой кровью на теле. – Не может, – мотает головой Огай. – Она умерла семь месяцев назад. Изнасилование и удушье, бросили в подворотне. Накахара пораженно замирает, смотря на босса во все глаза. Да, в их жизни этого предостаточно. Но одно дело – когда это кто-то левый, незнакомый, а другое – когда ты только что хотел отдать ребенка в руки уже умершей матери. Ладно, это не важно. Осаму знает об этом? И если знает, то как к этому относится? Надо ли им навестить могилу? Или ее вообще нет. Вопросы не дают ему нормально собрать мысли в кучку, так что он просто кивает в ответ. Переводит взгляд на Осаму, продолжая поглаживать его по волосам. – Так, зачем Вы заходили, босс? – Завтра будет крупная поставка, а Рюноске-кун занят. Отправь на нее кого-нибудь для проверки или съезди сам, если будет время, – спокойно отвечает Огай, проходясь по кабинету до стола. Он берет с него какие-то бумаги и проходится по ним взглядом, продолжая говорить: – Я пришлю тебе документы на нее через, – мужчина отвлекается на часы, поднимая голову, – четыре с половиной часа. – Будет сделано, босс, – дежурным тоном отзывается исполнитель, мысленно вспоминая все, что надо сделать завтра. То есть сегодня, черт. – Но Вы ведь не за этим заходили, верно? – Почти, – тихо отзывается Огай, кладя обратно бумаги и поворачиваясь к двери. – Ложись уже спать, Чуя-кун. Ничего страшного не случится, если ты подпишешь эти бумаги завтра, – он последний раз смотрит на парней, еле заметно, но тепло улыбается и уходит так же бесшумно, как и пришел. Полон загадок, как и всегда. Когда рыжеволосый опускает взгляд вниз, намереваясь будить парня, Осаму уже не спит. Он безразлично смотрит перед собой, не шевелясь. – Доброе утро? – полушутя интересуется Чуя, хмыкая. Он проводит еще раз по волосам мальчишки, стараясь его растормошить. – Я опоздал, – когда шатен переводит взгляд на Накахару, его глаза как-то нехорошо блестят. – Она умерла, – первая слезинка скатывается по виску, хотя лицо Дазая остается все таким же безразличным. Чуя теряется. Он что, плачет? – Я думал, я успею, – задушено бормочет шатен спустя вечность, пока Накахара все еще не реагирует. – А она умерла. Дура. Она умерла, – продолжает шептать он, пока слезы скатываются по вискам, щекоча. Осаму внезапно даже для самого себя всхлипывает, и это звучит пощечиной для Накахары в напряженной атмосфере его резко уменьшившегося по ощущениям кабинета. Чуя рывком за плечи садит мальчишку и обнимает его, вжимая в себя. – Хей, – тихо пробует позвать он, ощущая, как паренька потрясывает от напряжения, – ты о чем? – Нам нужна была помощь, но она не хотела обращаться к Огаю, – почти на одном выдохе шепчет шатен, вжимаясь лицом в плечо мафиози. Грудную клетку сдавливает, а в горле стоит горький ком, мешающий нормально говорить. черт возьми. – Дура, дура, дура! – всхлипывает еще раз, пока Накахара рефлекторно поглаживает его по спине. – С чем помощь? – спрашивает Накахара, помогая ребенку в своих руках устроиться удобнее. – Они крышевали нас, но брали слишком дорого, – ноет Дазай, послушно выпрямляет ноги и наваливается на Исполнителя всем телом. Его голос скачет, становясь то громче, то тише, потому что контролировать не получается. – Она задолжала много, а я ушел, чтобы ей платить меньше. – И ты хотел попросить денег у отца? – Да, но не успел, – вновь воет Осаму, прижимаясь. Он комкает рубашку эспера, потом останутся некрасивые полоски, но Чуе все равно. – Я слишком долго добивался вашего внимания, – его голос срывается и хрипит, напряжение схватывает глотку. – Тише, поплачь, – спокойно, но с толикой беспокойства, бормочет Накахара, поглаживая парня по волосам и спине. – Мир дерьмо, конечно, но теперь ты не один. – Один, – продолжает негромко выть мальчишка. – Она умерла! – Ты потерял одну семью, но обрел другую, – уверенно парирует Чуя, неосознанно начиная покачиваться. Никогда не думал, что столь хладнокровный малый может так истерить. Еще одна искалеченная душа. – Портовые убьют меня при первой же возможности! – вскрикивает паренек, отстраняясь от мафиози. Он смотрит на него заплаканными глазами, все лицо покраснело, рот периодически неконтролируемо кривится, из-за чего Дазай отводит взгляд, поворачивая голову в сторону. Слезы все еще текут. – Не убьют, – со сталью в голосе говорит Чуя, кладя свои ладони без одной перчатки ему на щеки, поворачивая заплаканное лицо к себе. – Я не позволю. У тебя уже есть я, понял? – он строго смотрит на удивленного Осаму, ожидая реакции. Шатен сначала таращится на него какое-то время, после чего судорожно кивает. Опять начиная плакать. – Такой ребенок еще, – шепчет себе под нос рыжеволосый, когда тот вновь прижимается к нему и тихонько воет в плечо.~***~
– Ну давай, Дазай. Будет весело, че ты? – возмущается его одноклассник, имени которого шатен даже не помнит. Он закатывает глаза и идет дальше к выходу из школы. Ну вот зачем он дал Чуе это идиотское обещание не пропускать уроки на этой неделе? Вообще, он помнит почему именно дал это обещание. От воспоминаний о томном шепоте на ушко его передергивает и кровь приливает к паху, но Осаму отчаянно держит себя в руках. Ему просто надо потерпеть еще три дня. Три дня вместе с этими тупыми детьми и их отвратительной болтовней. Одноклассник продолжает пиздеть над ухом. Дазай толкает входную дверь, настойчиво игнорируя этого кретина. Взгляд падает на знакомый черный Порше. Неожиданно. Чуя стоит, облокачиваясь задницей на капот и что-то сосредоточенно вычитывая в новеньком телефоне. Новый, потому что прошлый недавно разнесло взрывом в крошку, но мирному населению знать это не обязательно. Рыжеволосый без плаща, потому что на улице стоит теплая погода. Спокойно курит, даже не замечая, что на него вообще-то пялится почти каждый, потому что курить на территории школы запрещено, но он вроде как на дороге, так что с него взятки гладки. А еще быть настолько сексуальным с этими открытыми предплечьями и кожаной портупеей поверх белой рубашки тоже запрещено, но кто ему указ, когда даже Мори-доно уже не всегда авторитет. Сам Бог? Пф, да ладно. Если бы бог существовал, то Накахара им бы и являлся. Дазай идет прямо к нему, надеясь, что этот тупой олень от него отстанет. Напрасно. Чуя поднимает голову, когда слышит рядом знакомые шаги. Внимательно осматривает шатена с головы до ног. Это стало своеобразной привычкой, сформировавшейся еще во время первых одиночных вылазок Осаму. Только потом он замечает второго подростка и откровенно пялится на него, не вынимая сигарету изо рта. – Привет, – здоровается Дазай, счастливо выдыхая. Сейчас Накахара своей убийственной аурой отпугнет этого взбалмошного. – Привет, малышня, – кивает рыжеволосый, отлипая от капота, затягиваясь в последний раз и кидая окурок точно в урну. – Твой новый друг? – Да. – Нет, – одновременно с этим долбанутым фыркает Осаму, раздраженно смотря на Накахару. Тот удивленно вскидывает брови, смотрит сначала на недовольного Дазая, потом на счастливого пацана рядом с ним и прыскает: – Понятно. Что такое? Домой подкинуть? – Чуя не обращает внимания на убийственный взгляд шатена, следя за похожим на щеночка пареньком. – Нет, спасибо, Дазай-сан! – внезапно восклицает это чудо природы, делая шаг вперед. Чуя внутренне удивляется фамилии, но виду не подает. Похоже, он знает, что у Осаму из родных только «брат», поэтому и решил, что и фамилия у них одна. – Дазай-сан, хочу вам пожаловаться на Осаму, – притворно-серьезно заявляет одноклассник, а шатен за его спиной сначала удивленно на него пялится, а потом закатывает глаза. Интересно. – И что же натворил мой брат? – Чуя специально для подростка выделяет последнее слово, кидая мимолетный взгляд на дернувшегося Осаму. – Он не хочет с нами тусить, – с еле скрываемой улыбкой заявляет этот болезный, явно считая, что это дохуя смешно. Вот Дазаю совсем не смешно. Особенно от того, что Чуя ему подыгрывает. У них что, больше дел никаких нет? Какого черта Накахара вообще сюда приехал? – Вот оно что, – тихо тянет рыжеволосый. Ему, в принципе, плевать, куда там и кто. Если Осаму не хочет, значит так оно и будет. Но делать вид заботливого братца перед одноклассниками подопечного тоже неплохо. Да и несложно ведь. – А куда идете? – как-то на автомате спрашивает он, даже не задумываясь. И интуиция его не подводит. Как только паренек произносит адрес, с Чуи мигом слетает то расслабленное настроение, и он вновь становится мрачнее тучи. – Ты уж прости, – тихо, но так, чтобы оба подростка слышали, говорит Накахара. Он все так же дружелюбен, но весь его вид намекает на то, что спорить с ним ну никак нельзя, – но Осаму обещал мне сегодня помочь с уборкой, так что никак, – он улыбается, но шатен отчетливо видит фальшь, хотя малец даже не дергается. Наивный. – Да ладно вам, Дазай-сан!.. – хочет уже возмутиться этот щеночек, как Осаму проходит мимо него и открывает переднюю дверь для себя. – До завтра, – едко улыбается шатен и скрывается в машине с тонированными стеклами. Он видит через лобовое, как Накахара что-то говорит, а потом кивает пареньку и разворачивается, даже не дослушав ответ. Прелестно. – И что ты ему сказал? – тихо спрашивает, когда мафиози садится рядом. – Просто намекнул, что сегодня туда идти не стоит, – как ни в чем не бывало проговаривает рыжеволосый, садясь на водительском месте и заводя машину. – Так, наша уборка будет там? – усмехается Дазай, делая акцент. Он устраивается удобнее, при этом натягивая ремень безопасности. Он вообще доверяет Чуе на всю тысячу и в принципе не очень любит сидеть с этой давящей херней, но так спокойно самому мафиози, так что шатен противиться не будет. – Не совсем, но рядом. – Так, ты поэтому заехал? Мы сразу туда? – Не-а, – тянет рыжеволосый, поворачивая голову к пассажиру, когда они останавливаются на светофоре. – Я разобрался со всем на данный момент, можем где-нибудь поесть. – Правда? – удивленно и так по-детски восклицает Осаму, отрываясь от мягкой спинки сиденья. – Хочу фаст-фуд. – Ладно, – с еле заметной улыбкой соглашается Накахара, возвращая все внимание на дорогу. – А по магазинам успеем? – Тебе что-то нужно? – У тебя кончились нормальные рубашки, – фыркает Осаму, закатывая глаза. – Понял, заедем в торговый.~***~
Никто из Портовой мафии не понимал, почему Глава Исполкома таскает на руках четырнадцатилетнего Дазая. При этом всем. Никто из Портовой мафии в здравом уме не стал бы перечить Главе Исполнительного комитета или как-то указывать на абсурдность сей ситуации. Так что когда в обед портовые увидели важно идущего Накахару, держащего на своих руках пацаненка, что был почти что с него ростом (Чуя все еще ревностно замечал их разницу в три сантиметра), никто даже внимание не обратил. Сам же Осаму лишь держался руками за плечи рыжеволосого и выглядел скучающим, разглядывая проходящих мимо людей. Тачихара вообще прослыл самым непробиваемым после того, как подошел к Накахаре с отчетом, пока рыжеволосый явно был зол и нес Дазая отчитывать. В тот момент даже ребенок как-то притих и был необычно кроток. Видимо, даже он понимал, что крупно накосячил. Они выходят через один из черных выходов здания. Чуя проходит несколько метров и опускает Осаму на землю, останавливаясь в закутке, в котором их сложно увидеть. Конец весны довольно теплый, но стыть под ветром им обоим не хочется. Дазай прислоняется к стене спиной, складывает руки на груди и продолжает молчать. Взгляд у него как обычно ничего не выражает, но скованность движений выдает нервозность. Чуя же наоборот слишком расслаблен, из-за чего часто делает лишние движения, чтобы как-то утихомирить свои эмоции. Рыжеволосый тоже прислоняется к стене, поправляет рукав висящего на плечах плаща и достает из внутреннего кармана сигареты. Подцепляет тонкими пальцами в перчатках из пачки зажигалку, подкуривает одну никотиновую палочку и кладет пачку по привычке во внешний карман. Выдыхает дым. сука. Что за день сегодня такой. – Был сегодня у Мори-сана. Дазай невозмутимо тянется рукой к карману плаща Чуи и вытягивает из него ту самую пачку. – И что он сказал? Не успевает шатен достать сигарету, как мафиози отточено вскидывает руку, забирает пачку и возвращает ее во внутренний карман, бормоча: – Совсем охренел, мелочь. – Эй! – мальчик возмущенно вскидывается и вот, на лице уже недовольное выражение. Хоть что-то, а то своей каменной маской ребенок выводил Накахару из себя еще сильнее. – Не эйкай мне тут, – хмуро рыкает Чуя, глядя Осаму в глаза. Тот недовольно сопит и взгляда не отводит. – Я уже курил! – Теперь не будешь, – флегматично как бы замечает мафиози, чуть пожимая плечами и выдыхая при этом дым вверх. – Босс тобой недоволен. Ты не особо оправдываешь его ожидания. – И что? – с вызовом отвечает Дазай, вновь опираясь о стену. Сейчас он уже не скрывает своего недовольства вообще всем. – И то, – рявкает Накахара, бросая недовольный взгляд на мальчика, но потом вновь смотря перед собой. Он даже толком понять не может, на что конкретно злиться и это выводит из себя еще пуще. – Я хочу, чтобы ты наконец включил голову. Мори-сан требует результатов от тебя, он не любит вкладываться в то, что не приносит ему выгоду. – А ты не хочешь спросить, чего хочу я? – язвит подросток, тоже бросая недовольный взгляд на собеседника. Рыжеволосый почти задыхается от этого вопроса. – А что ты хочешь, Дазай? – хрипло шипит злой Накахара, делая шаг вперед и смотря в упор на парня. Осаму тут же как-то тушуется и поджимает губы в тонкую полоску, но взгляд выдерживает. стойкий. Чуя все же отворачивается первый. Его внутренне потрясывает от гнева, но он упорно игнорирует это и пытается унять себя сигаретой. Помогает мало, но помогает же. За первой достается вторая, а шатен уже расковырял в рыхлой земле ямку носком своих охрененно дорогих ботинок. – Ты пойми, – выдыхая дым, нарушает затянувшуюся тишину Чуя, – я хочу, чтобы ты добился положения в Мафии сам. С твоими мозгами это будет несложно, просто надо научиться пользоваться ими. Мы живем не в том месте, где можно плевать на все. Тут не держат бесполезных. – Но ты же всегда будешь за меня? – как-то совсем по-детски спросил Осаму, поднимая голову, чтобы посмотреть в голубые глаза напротив. Чуя на такое шумно выдохнул, усмехаясь. – Я-то буду за тебя, – он протянул к парню свободную руку, чтобы ласково потрепать по волосам, – но меня может не быть рядом. В мафии не очень-то спокойно. – Хорошо, я подумаю над этим, – буркнул шатен, взмахивая головой и слегка покрываясь румянцем от таких действий старшего. – Подумай, – спокойно кивнул рыжеволосый, затягиваясь сигаретой. – Ты, кстати, идешь в школу. – Что? – от неожиданности Осаму даже замер на месте, ошалело таращась на Накахару. Он это сейчас серьезно? Какая нахрен школа? У него работы по горло! – Ты сейчас не шутишь? – Я в принципе редко шучу. – Зачем? – Тебе не хватает общения с социумом, – как-то заранее устало бубнит Накахара, туша окурок о мусорку и выкидывая его. Видимо, он уже был готов к этому разговору. – И власти начали уделять внимание Мори и его сыну. – Бред, – немного истерично фыркнул Дазай, – какой нахрен социум, Чуя? Мы в преступной организации, если ты не забыл. – Это ты забываешь, где находишься, – слабо рыкнул на него рыжеволосый уже просто вставая рядом. – Мафия – это не просто организация. – А, ну да, – парнишка закатывает глаза, – ваши байки про «семью», – на последнем слове он даже показывает пальцами кавычки. – Это не байки, – на удивление спокойно отвечает Чуя, в упор смотря на младшего, – мы действительно семья, и пока ты это не поймешь – тебе тут не выжить. – Тогда при чем тут школа? – раздосадованно чуть ли не ноет ребенок. Осаму вскидывает руку в непонятном жесте, выражая этим все свое сдерживаемое возмущение. – Разве мне не нужно, не знаю, – он вздыхает и бегает взглядом по окрестностям, – сходить на парочку корпоративов? – Очень смешно, – недовольно фыркает Накахара, закатывая глаза, а потом серьезно спрашивает: – У тебя есть друзья? – Что? – Вот именно, – цокает мафиози. – Ты общаешься только со мной, Хироцу и иногда цапаешься с Мори-саном. – И что? – продолжает отупело спрашивать мальчик. – Тебе надо научиться ценить человеческие жизни, – Накахара вздохнул, устав от этого разговора уже. Он поднимает голову и массирует переносицу у глаз пальцами, жмурясь при этом. Может ну это все? Взять Осаму, поехать домой, там разобрать отчетность. Заодно и малой все переварит и перестанет взбрыкивать. – Мы работаем ради цели, но это не значит, что нам плевать на жертвы, Осаму, – парень открывает глаза и слишком серьезно смотрит на шатена. Накахара слишком многих потерял, чтобы спускать это на тормозах. – Все эти люди знали, на что шли, – невозмутимо и со сталью в голосе и глазах отвечает мальчик. Ему плевать на умерших, они ему никто, что бы там Чуя ни затирал про семью. – Вот именно из-за такой логики у тебя и дохнут пачками на миссиях, – тяжело выдохнул Накахара, отталкиваясь от стены и идя вперед, взмахом руки позвав Дазая за собой. – Это неприемлемо. До машины дальше идут в тишине. Осаму просто не знает, что еще сказать, а Накахара выглядит вдобавок еще и слишком хмуро для человека, который сваливает с работы посреди дня. Глава исполкома, хули нет. Все равно у него все документы на флэшке, а флэшка в кармане плаща, а плащ на плечах. Так что к собранию он усердно готовится, просто дома. – Чуя? – вдруг спрашивает шатен, когда они на полпути к дому. Он сидел до этого молча на переднем сиденье, смотря в окно, но резко что-то вспомнил. После короткого мыка он продолжил: – А почему ты носишь меня на руках? Накахара от неожиданного вопроса почти давится дымом от сигареты. Ебать. Что. Рыжеволосый бросает короткий удивленный взгляд на мелкого, что повернул к нему голову и таращит на водителя свои большие зенки с искренним любопытством. Такой ребенок еще. – Ну, получается иногда так, – стушевавшись, отвечает Накахара, выкидывая бычок. – А что? – Мне кажется это странным, – Осаму невозмутимо пожимает плечами, – мне же уже четырнадцать, а не пять. – Тебя что-то не устраивает? – возмущенно спрашивает Чуя, поворачивая руль. И вот дернул его черт спросить именно это. Сбоку только пожимают плечами еще раз. – Просто мне нравится таскать кого-нибудь на руках, не знаю, – парень раздраженно хмурится и ерошит свои волосы свободной рукой, тут же опуская ее вниз. – Раньше у нас кошка была, теперь ты. – Я тебе замена умершей любимицы? – недоуменно спрашивает мальчик, хмурясь. – Да какая ты замена, – насмешливо фыркает мафиози, протягивая руку и трепля ребенка по волосам. Настроение даже не таким тяжелым стало. – Во-первых, она жива и прекрасно чувствует себя дома у Акутагавы младшей. Во-вторых, она полегче тебя была, – он лукаво смотрит на насупленного от таких слов Дазая, – а в-третьих, ты уникален и никого не заменишь, потому что это не требуется. Мне просто нравится таскать тебя на руках, – под конец Чуя говорит совсем расслабленно, чуть улыбаясь, но продолжая так же внимательно смотреть за дорогой. – Вот оно что, – тихо буркает Осаму, отворачиваясь от него и чувствуя при этом странное тепло в груди.~***~
Иногда случается так, что возникновение новой небольшой группировки ставит мафию в тупик. Хотя босс и предугадывает почти любые варианты развития событий, они с Комитетом разрабатывают подробно далеко не все. Так что иногда Накахаре приходится приезжать в главный офис совершенно неожиданно. В этот раз Огай потребовал присутствие Главы Исполнительного комитета, когда у Чуи было свободное время, которое он проводил дома, занятый готовкой ужина, пока Дазай делал уроки. Почти обычная семья, если не учитывать многие факты. Осаму выгибается в который раз и закидывает руки за себя, зарываясь пальчиками в рыжие кудри. Когда Чуя еще раз сжимает пальцами головку его члена, Дазай жмурится до цветных кругов перед глазами и низко стонет. Над ухом посмеиваются, продолжая покусывать открытую шейку. – Чу-у-уя, – скулит Осаму, когда рыжеволосый вновь начинает медленно водить по члену парня, лаская и измываясь. Смазка с запахом кофе стекает с пальцев на обивку кожаного сиденья, но это пустяк. – Чуя, я хочу… – Терпи, – хмыкает Накахара, прижимая шестнадцатилетнего к себе. Рыжеволосый проводит кончиками пальцев по его животу, щекоча, от чего Осаму тихо хнычет и запрокидывает голову на плечо мафиози. Черт, в машине жарко, кровь стучит в ушах, глаза непроизвольно слезятся, а этот кретин продолжает издеваться, умело лаская. – Полтора года, Чуя!.. – вскрикивает шатен, когда его ощутимо прикусывают за оголенное плечо. Черт, Накахара, твою мать. Потом опять все плечи и шея будут болеть. Парень выгибается, прижимаясь не скрытой тканью спиной к груди мужчины, при этом чувствуя ускоряющиеся движения внизу. – Ах… ну же. Ты же сам! Хочешь… – его голос сбивается, что только больше возбуждает. Накахара уже представляет, как придется забегать в душевые на тридцать восьмом этаже. – Нельзя, Осаму, – бормочет Чуя ему в плечо, ласково целуя. – Ты же знаешь… – Не хочешь навредить, я помню, – прерывает его шатен, шумно дыша. Он уже заколебался спорить с ним по этому поводу. В свои почти пятнадцать он и не думал, что ему так захочется секса именно с Чуей. А пару месяцев назад все. Как переклинило. Хочется больше поцелуев, ласк, стонов, тяжести тела на себе, покусываний, стонов. Спать с Чуей в одной кровати уже просто невозможно, потому что каждое утро начинается со стояка. И ладно если бы этот взрослый хрен удовлетворял. Казалось бы – двадцать один год, еще не старость. А он в тот первый раз, когда Осаму на него залез, состроил настолько удивленно-испуганную мордочку, что Дазаю показалось, надо было вызывать скорую. В тот раз все закончилось разговором и неловкой дрочкой, а когда подросток хотел было хоть как-то отблагодарить – Накахара сбежал от него в ванную. Смех да и только. Осаму удивленно мычит, когда Накахара чуть сползает на сидении вниз и шире разводит колени шатена своими. Висящие на щиколотках брюки мешаются, Осаму ерзает, а потом охает, когда за это получает очередной укус в лопатку. Мф. Чуя тихо фыркает сзади, смотрит на то, как Дазай проезжается очередной раз голой задницей по коже автомобильного кресла и ускоряет движения рукой спереди. Осаму жарко. Бедра уже сводит судорогой, а горло начинает побаливать от хрипов и частых стонов, шея горит, больше будоража и подогревая желание, чем принося боль. Он пытается толкаться в руку, когда Чуя ускоряет движения, однако его тут же царапают за живот, приструняя. – Тише, будь хорошим мальчиком, – мурлыкают где-то со стороны плеча, которое теперь ласково целуют. Этот контраст жестких движений на члене и мягких губ так сладок. Ммм. Осаму опускает голову и видит чуину руку всю в смазке с запахом кофе, которую он недавно выпросил. Боже… – Да, п-папочка… – немного запоздало выдыхает подросток, дыша еще загнанней. В животе будто что-то сворачивает, от чего хочется еще больше ласк. Накахара будто все это видит и поворачивает его голову к себе, целуя. Дазай вообще очень любит, когда мафиози с чувством чуть ли не вылизывает его рот, играясь с языком и ловя губами все новые стоны. Несколько движений рукой и Осаму быстро отстраняется, выгибаясь и кончая. Через минуту раздается телефонный звонок. Осаму не обращает никакого внимания, продолжая тяжело дышать и отсутствующе пялиться в потолок, при этом все еще распластавшись по Накахаре. Чуя чертыхается и подтягивает к себе свой плащ, чтобы найти в одном из карманов мобильный. Босс. Кажется, они подзадержались. – Где вы? – первое, что говорит Огай, когда вызов принят. Дазай сбоку шепчет, что они в пизде и как-то странно хихикает. Чуя закатывает глаза. Мелкий засранец. – Подъезжаем, – спокойно врет Накахара, не пытаясь даже приложить усилий, потому что это бесполезно. Он поглаживает Дазая по голому животу, слыша довольный вздох, и похлопывает его по ребрам, намекая одеваться. – Конечно, – невозмутимо отвечает Огай. – Не сомневаюсь. Это же не твоя машина подъехала к офису десять минут назад, и это не твой водитель вышел из нее. – Конечно, – так же невозмутимо отвечает Чуя, слыша в голосе босса упрек, но не недовольство. Они приехали на пятнадцать минут раньше, чем обещали, потому что Накахара предусмотрительный. Дело, конечно, срочное, но может немного подождать. Тем временем рыжеволосый пытается спихнуть со своих колен расслабленного подростка, которому уже ничего в этом мире не важно. Разве что еще один поцелуй в шею. На том конце связи Огай тяжело вздыхает, но трубку не бросает. Чуя уверен, что мужчина сейчас устало трет глаза пальцами в белых перчатках, что-то бубнит себе под нос про нерадивого подростка и вновь переводит свой взгляд на телефон, поставленный на громкую связь. – Сделай уже с ним что-нибудь, чтобы он успокоился, – обыденным тоном возмущается Мори. Осаму рядом фыркает и с недовольной мордочкой застегивает на себе рубашку, шепча себе под нос что-то про старика-папашу. – Не могу, это же ваш сын, – с еле заметной улыбкой отвечает Чуя, слыша недовольное сопение обоих. Все же провели вместе только три года, а привычки одинаковые есть. Забавно. – Но папочкой он зовет почему-то тебя, – Накахаре очень хочется сказать, что босс, похоже, фыркнул, но Огай так не умеет. Не положено Боссу Портовой мафии фыркать. Не по статусу. А вот Накахара коротко смеется, смотря на ухмыляющегося шатена, что все еще не слез с его колен, но повернулся к нему боком. – Скоро будем, Мори-сан, – успокоившись, говорит Чуя и отключает телефон. – Осаму, хватит! – рычит он, когда Дазай опять лезет за поцелуем.~***~
Когда Накахара видит в руках Осаму бутылку кофейного ликера и его жалостливую моську, то мигом откладывает список покупок в карман и складывает руки на груди. – И по какому это поводу? – Я хорошо работал в этом месяце? – спрашивает подросток, выглядя максимально невинно. Черт, он хочет этот ликер! Осаму косится на него уже две недели, потому что с Чуей они за покупками вместе ходят редко, а одному ему нельзя покупать, потому что «конспирация». Хуяция, блин. Нет, конечно, можно было бы попросить кого-нибудь из Порта купить, но абсолютно все знают, что именно Накахара с ними сделает, если такое произойдет. – Ну Чуя! Пожалуйста? – предпринимает еще одну попытку шатен. – Тебе семнадцать, – непреклонно замечает рыжеволосый, внимательно следя за тем, как подросток подходит к нему медленными шажками. Дазай притворно зажимается и строит глазки, хотя понимает, что это не подействует. – Да, мне семнадцать, – стонет шатен, теряя весь милашный вид. – И что? Тебе самому только недавно двадцать два стукнуло. – И как это относится к тебе? – Чуя усмехается и поднимает одну бровь. Черт, ситуация со стороны, должно быть, наитупейшая. Взрослый лоб под метр восемьдесят упрашивает какого-то коротышку купить ему бухло. Ну зашибись парочка. – Никак, – фыркает Осаму, подходя ближе. Накахара внимательно следит за тем, как шатен кладет бутылку в тележку и приближается к нему. Они оба игнорируют какой-то шум поблизости. Дазай кладет ладони на плечи мафиози, ласково проводит по ним и сцепляет за шеей, становясь вплотную. Чуе приходится приподнять голову, чтобы не разрывать зрительный контакт. Когда Дазай только начал вытягиваться вверх, его это задевало. Сейчас же рыжеволосого вообще не волнует его рост, потому что на это просто нет времени. Высокая должность не позволяет. Шатен наклоняется ниже и шепчет на самое ухо мафиози: – Ну папочка. Накахара никак не реагирует, хотя Осаму точно знает, что ему понравилось. Самого же Дазая это переебывает просто вмиг, но он держится, используя всю свою выдержку. Рыжеволосый тихо хмыкает, с некой ленцой в движениях поднимает руку и зарывается своими блядски-аккуратными пальчиками в каштановые прядки, притягивая лохматую головушку к себе ближе. – А какая для меня выгода в этом? – Чуя заинтересованно тянет, проводя носом по чужому виску. Его не волнует то, что они в чертовом супермаркете, потому что он никому не мешает и говорит довольно тихо и сравнительно прилично. Пошли нахуй. – Одно желание? – как бы невзначай интересуется парень, все еще опираясь на плечи мужчины. – Хорошо, – спокойно отвечает Накахара, целуя Осаму в щеку и отстраняя от себя. – Тогда на тебе уборка в доме всю следующую неделю, – он разворачивается, идет к тележке под возмущенные фырки младшего и берет тот самый ликер, чтобы посмотреть на его упаковку. Нет, на цену даже внимание обращать не будет, просто интересно, что же там Дазай такое своими лапками выцепил. Не хочется, чтобы эта шпала-переросток пил какое-нибудь низкосортное распиаренное дерьмо. – Ну Чуя!.. – театрально лепечет еще что-то там шатен, полностью игнорируя нескольких своих одноклассников, что наблюдали за ними некоторое время. – Вот пиздец, – выдает тот самый щеночек.~***~
День стоял пасмурный, хотя дождя не обещали. Прохладный ветер трепал листья немногочисленных деревьев и кустов, тревожил жухлую траву. Осень медленно сменялась холодной зимой, забирая с собой всю радость природы. Хотя, может Чуе так только казалось. На кладбищах просто редко встретишь хоть где-нибудь радость. Он стоял напротив простенькой могильной плиты. Камень был сравнительно новым и выглядел еще более-менее опрятно, по сравнению со многими другими. Конечно, Огай постарался. Могилу отыскали и уже привели в порядок, вырвав все сорняки и подкрасив стершуюся от погодных явлений некачественную краску. Дазай стоял рядом ни жив, ни мертв. Мальчик непрерывно смотрел на могильный камень уже десять минут без всякого выражения, но Накахара будто бы шестым чувством ощущал бурю из чувств в нем. Пускай, Чуя мешать не будет. Прямо посередине камня, раскрашенного под серый мрамор, золотистыми буквами выведено Азуми Дазай и числа, отмеряющие жизнь длиною в тридцать семь лет. Осаму сжимает кулаки и задушено вздыхает. Он не испытывает никаких эмоций к камню, но образ матери в его голове все еще полон теплоты и любви. От этого больно почти физически, кажется. На плечо ложится рука в неизменной перчатке, а голос чуть ниже уха хрипло басит: – Пойдем, у нас еще есть работа, – зачем-то врет Чуя, мягко проводит рукой по спине парня и подталкивает того в сторону выхода. Он не знает, как себя чувствует парень, но может представить, что терять родителя хреново. Осаму еле слышно угукает и отворачивается от могилы матери. Он еще вернется, обещает себе Дазай. Обязательно. А пока подросток поддается ставшей родной руке и идет совсем рядом с Чуей, ощущая от него тепло и заботу, что отличаются от материнских, но не менее приятны. Огай подходит к могиле, когда парни стоят уже у входных ворот и о чем-то спорят в который раз. Хах, такие дети. – Ну здравствуй, Азу, – мужчина говорит тихо. Подходит ближе, касается рукой в белой печатке холодного камня, проводит по нему. Он не уверен, что должен стоять здесь, но затаенный упрек в глубине коньячных глаз буквально заставил его изменить решение. – Он так похож на тебя, – Мори поворачивает голову, смотрит на уже более живого Осаму и продолжает: – Хотя характером больше в меня пошел, да, – еле заметно хмыкает, рассматривая стоящего вдалеке Накахару. – Он в надежных руках, милая Азуми. Будь спокойна.