***
Чонгук сидит за столом в спальне и утомлённо трёт глаза. Работы в последнее время не убавляется совершенно, и альфа сильно устаёт. Он слышит слабый стук в дверь и по привычке говорит «да», наблюдая, как она немного приоткрывается и в щёлочку просовывается голова его сына. — Отец, мозно? — деловито спрашивает альфочка. — Да. — Чонгук подыгрывает и еле держится, чтобы не улыбнуться. Ёнгук проходит в комнату, и альфа видит, что он ведёт за собой братика, сжимая его ручку, а тот второй прижимает к груди папку с какими-то забавными мультяшками на обложке. — Есть сельёзный лазговол, — когда мальчики подошли к родителю, продолжил Ёнгук. — И что же это за разговор? — Закрыв свой ноутбук, Чонгук поворачивается к сыновьям, скрестив руки на груди и всё ещё пытаясь сохранять серьёзное выражение лица. — Нам в садике сказали сделать весеннюю поделку. — Альфочка забирает папку из рук братика и протягивает отцу, который принимает её с важным видом и кладёт на стол, кивая. — А папочка сказал, что у него ещё много дел на кухне, потому что мы там всё испачкали, — подхватывает омежка, который до этого стоял молча. — И сказал нам к тебе пойти. Ты нам поможешь? — И когда вам надо принести? — Завтла, — одновременно. — А когда сказали? — Альфа улыбается и поднимает одну бровь. — Вчела… — А вспомнили вы только сейчас? — Дя… — Мальчики виновато опускают головы, прекрасно зная, что у их отца много работы и им действительно нужно было сказать раньше. Чонгук посмеивается, узнавая мужа в этом жесте. — Кого-то вы мне напоминаете. — Он наигранно задумывается. — Идите сюда, мои крохи. — Альфа подхватывает детей и усаживает их на свои колени. Малыши радостно взвизгнули и, поцеловав отца в щёку каждый со своей стороны, принялись открывать папку, в которой находилось куча всего: от цветной бумаги до пластилина. — Ну, и что будем делать? — интересуется Чонгук, помогая всё раскладывать. — Цветочки! — Гусеничку! Чонгук усмехается, понимая, что ему придётся знатно попыхтеть. — И с чего начнём? — С цветочков! — С гусенички! Ожидаемо. Ёнгук же на пару секунд задумался, жуя свою пухлую губку, а потом решительно сказал: — Ладно… Давай цветочки пелвыми, отец… — Маленький омежка на это радостно захлопал в ладоши, а у Чонгука уже щёки болят от улыбки. У него растёт настоящий альфа. Чонгук не сдерживается и целует сына в макушку, после приступая к ответственному заданию. Они с Тэхёном уже девять лет вместе, шесть из которых женаты. Альфа никогда не верил, что в браке можно жить душа в душу двадцать пять на восемь, ни разу не поссорившись. Тех людей, которые говорят, что рождение детей многое меняет, что супруги начинают раздражать друг друга и собачиться каждый божий день, а сами малыши мешают жить прошлой, якобы нормальной, жизнью, Чонгук считает глупцами. Их счастье с омегой увеличилось в два раза с появлением малышей. Да, тяжело, безусловно, было: недосып никто не отменял. Но это определённо того стоит. Чонгук счастлив смотреть сейчас на эти маленькие пухленькие пальчики, которые пытаются свернуть правильно гофрированную бумагу, эти детские губки, которые Ингук дует из-за того, что плохо выходит. Вылитый Тэхён. Чон умиляется и целует сына в щёчку, помогая. Через полтора часа альфа замечает, что дети клюют носом. Конечно, уже десять часов вечера. Чонгук хмыкает и несёт малышей к кровати, аккуратно укладывая и накрывая одеялом. Он в гордом одиночестве приделывает гусенице глазки и травку, на которой та должна сидеть, а потом выключает в спальне свет и идёт на кухню к мужу, заставая того поедающим мороженое. — Уже закончил? — интересуется альфа, опираясь на косяк и складывая руки на груди. — Да, только что. — Тэхён проводит языком по всей длине эскимо, а Гук почти давится слюной, жадно следя за каждым движением. Омега замечает, что муж на него смотрит, и невинно интересуется: — Хочешь? — Он протягивает ему руку с мороженым. — Да. — Чон закусывает губу. — Ну держи. — Тэхён продолжает протягивать десерт мужу. — А вообще в холодильнике есть ещё… — Я знаю способ получше… Чонгук подходит к супругу и жадно впивается в его губы, слизывая остатки пломбира, и проталкивает свой язык внутрь, встречаясь с омежьим. — Это так по-детски, — усмехается Тэхён, когда альфа отстраняется. — Но мне нравится. Он чмокает любимые губы, а потом заливисто смеётся, заметив цветную бумагу в волосах Гука. — Ты поделку на своей голове делал? — Омега вытаскивает красный кусочек и вертит им перед носом Чона, который тоже начинает смеяться. — Я просто очень старался! У наших детей будут самые крутые поделки, вот увидишь! — Я не сомневаюсь. — Тэ всё ещё посмеивается и снова целует альфу в губы, а тот не даёт отстраниться, притягивая к себе за талию. Омега еле успевает кинуть мороженое в тарелку, которая по счастливой случайности была на столешнице, и обнимает Чонгука за плечи. Тот уже выцеловывает его шею, лижет, кусает за ушком и забирается горячими ладонями под домашнюю кофту мужа. — Я соскучился, — шепчет он на ухо, скользя руками выше и задевая подушечками пальцев уже затвердевшие соски. — Ч…Чонгук, — Тэ прикрывает глаза, — дети… — пытается протестовать он, но вопреки своим словам лишь откидывает голову и сильнее выгибается навстречу ласкам. — Они спят. — Альфа возвращается к омежьим губам и вовлекает любимого в новый поцелуй, сжимая одной рукой ягодицу, а второй продолжая задирать кофту и гладить горячую кожу. Тэхён тихо стонет и прижимается к мужу, отвечая со всей страстью и зарываясь пальцами в тёмные волосы. — Что, ты даже НиНи не уберёшь? — посмеивается Чонгук, немного отодвинувшись. — А мне вот неудобно. — С этими словами альфа берёт клетку с бурундуком. — Вернусь через десять секунд. И к этому времени ты должен уже быть без штанов. — Тэхён на это усмехается и провожает Чона жадным взглядом. Чонгук действительно возвращается через десять секунд, но застаёт омегу лишь стоящим возле стола. — Ты не слышал, что я тебе сказал? — Закрыв дверь, альфа подходит вплотную и обдаёт горячим дыханием губы напротив. Тэхён вызывающе смотрит в глаза и, подавшись вперёд, проводит языком по нижней губе мужа. — Решил не лишать тебя удовольствия сделать это самостоятельно. Чон ухмыляется и, чмокнув сладкие губы, разворачивает омегу к себе спиной и укладывает на стол, начиная мять округлые половинки и слыша шумный выдох. — Ты прав, — хмыкает альфа и одним движением спускает домашние штаны мужа до колен вместе с бельём. Омега судорожно хватает ртом воздух и выгибается, когда горячая ладонь с силой опускается на его попу, и закусывает губу. Чонгук гладит бока, спину, постепенно задирая кофту, покрывает поцелуями лопатки, доходит до плеч, а потом шепчет в ушко: — Хочешь, чтобы я сделал это языком? — Он гладит омегу между ягодиц и улыбается, чувствуя, как сильно тот уже потёк. — Да… — Тэ прикрывает глаза и часто облизывает свои губы. — Что? — Альфа издевается, вводит палец на одну фалангу, а потом сразу вытаскивает под недовольное хныканье супруга. — В… Вылизал меня… Омега призывно виляет попой, намекая на то, чтобы Чонгук ускорился и сделал хоть что-нибудь, а тот усмехается и лишь продолжает кружить пальцем вокруг сжавшегося мокрого колечка. — Попроси. — Тебе по приколу воспитывать меня? — Да. Тэхён закусывает губу, чувствуя, что альфа снова ввёл палец. Мало. Чертовски мало. — В… Вылижи меня… Пожалуйста. Альфа улыбается, наблюдая, как муж подрагивает, реагирует на каждое прикосновение. Такой чувствительный… И весь его. — Эх, — наигранно вздыхает Чонгук и невесомо ведёт пальцем вдоль позвоночника. — Иногда я очень скучаю по тому милому невинному смущающемуся котёнку, который краснел даже от поцелуя в щёчку и слова «секс»… Омега находит в себе силы усмехнуться. — Чонгук, мне почти тридцать, но могу, конечно, притвориться девственником, если тебя это заводит. Всё для тебя, милый… Альфа смеётся и наклоняется к омежьему уху, легонько кусая его. — Меня заводишь ты, Тэхён. Чонгук ещё раз шлёпает супруга по попе и начинает вести дорожку из мокрых поцелуев по омежьей спине, спускаясь всё ниже и наконец доходя до упругих ягодиц. Он встаёт на колени и кусает нежную кожу, целует, но не переходит к самому главному. Ему очень нравится дразнить Тэхёна. — Гук-а, пожалуйста… — шепчет омега и раздвигает ягодицы руками, за что получает ощутимый укус. — Эй! — Убери, — требует Чон, — я сам. Омега слушается, а Чонгук укладывает ладони на сладкие половинки, сминая их. У альфы прекрасная выдержка. И Тэхён иногда это просто терпеть не может. В прямом смысле. — Чонгук… Моя задница не тесто… Прекрати так наминать… Я не могу уже… Сделай что-нибудь… Пожалуйста… — Тэхён, тебе почти тридцать, — передразнивает альфа, — а терпения как у подростка. Омега утыкается в изгиб локтя и жалобно хнычет, ощущая, как супруг лижет совсем близко, но не там. — Да что же я такого тебе сдела-ах... — С губ Тэхёна слетает сдавленный стон, когда альфа наконец соизволил приступить к главному, проталкивая язык так глубоко, насколько это возможно. Тэ выгибается и громко дышит, кусая ребро ладони, чтобы не застонать. Чонгук лижет с характерным хлюпаньем, шире раздвигая половинки, иногда покусывает и целует покрасневшую кожу, а омега шкрябает деревянную поверхность стола чуть отросшими ноготками. Ноги привычно подкашиваются, а альфа отстраняется, напоследок чмокая в поясницу. — Не кончи раньше времени. — Ещё скажи, что это дурной тон. — Омега растягивает губы в довольной улыбке. — Именно, котёнок. — Назовёшь меня так ещё раз — точно кончу, не дождавшись тебя, — тихо стонет омега, закрывая глаза и чувствуя, как ноги совсем не держат от тянущего чувства внизу живота. Чонгук закусывает губу, глядя на такого Тэхёна: раскрасневшегося от возбуждения, почти умоляюще смотрящего на него из-под опущенных ресниц, повернув голову. И не сдерживается к огромной радости омеги. Он быстро освобождает свой давно колом стоящий член и, ухватившись за омежьи бёдра, входит сразу на всю длину, слыша глухое мычание супруга. — Котёнок доволен? — хмыкает альфа и с силой толкается, еле сдерживаясь, чтобы не застонать в голос. — Гук-а… — шепчет Тэ и закатывает глаза от восхитительного чувства наполненности. Чон обхватывает омежью талию и тянет на себя, прижимая к груди и чувствуя, как Тэхён одной рукой обнимает его за шею, а вторую кладёт поверх альфьей, как можно больше отставляя попу. Он поворачивает голову, прося поцелуя, и незамедлительно получает его. Альфа по-собственнически сминает любимые губы, ласкает язык, заглушая стон мужа от попадания по простате. — Я… почти… — шепчет омега, подставляя шею под поцелуи и сильнее сжимая ладонь Гука. — Без рук. — Но… Гук-а… — Без рук, Тэ. Толчки становятся резче, Тэхён цепляется за шею альфы, чтобы не упасть, а Чонгук чувствует, как омега сжимается внутри и напрягается в его руках. — Ну же, котёнок, ещё чуть-чуть, — шепчет он на ушко и вовремя закрывает мужу рот ладонью. Тот кончает, с силой оттягивая волосы на затылке альфы, который изливается следом и заглушает свой стон, уткнувшись в нежную шею. — Ты лучший. — Чонгук обводит метку языком и засасывает тонкую кожу. — Взаимно. — Омега тяжело дышит и улыбается, продолжая обнимать мужа, но вдруг охает. — Чонгук… Сцепка… — Ага. Хочу ещё очаровательных крошек… — А я только взял новую группу… — усмехается Тэ и вздрагивает от нового оргазма. — Чон… Не оставляй следов. — Он легонько шлёпает руку альфы, который не переставал целовать его шею. — Дети снова будут спрашивать, откуда это у их папочки синяки и кто его обидел… — Ладно, — смеётся Гук и гладит животик супруга.***
Пара заходит в спальню после душа, обнаруживая умилительную картину: дети лежат, раскинувшись звёздочкой на постели и сладко сопят, иногда причмокивая губами. — Я думал, они у себя, — шепчет Тэхён, не отрывая глаз от малышей. — Взял бы я тебя на кухне тогда, — смеётся альфа и подходит к сыновьям, аккуратно перекладывая их на середину кровати, чтобы им с Тэ было место. Чонгук тихо ложится, укрывая себя и детей одеялом, и чувствует, как маленький омежка поворачивается на бок, находя своей крохотной ладошкой палец отца и трогательно его сжимая во сне. Альфа сейчас умрёт от разрыва сердца, честное слово. Он улыбается и невесомо целует своё маленькое чудо в лобик. Тэхён тоже не может сдержать улыбки, забираясь на постель. Он гладит альфочку по макушке, а потом смотрит на мужа. — Ты поставил будильник? — Да. — Спокойной ночи, Гук-а. — Омега тянется за поцелуем. — Спокойной, любимый.