Любой каприз за ваши деньги

Лаборатория «BobSok», или местные жители называют это «место, где держат мутантов и каких-то странных людей». Его работники нашли довольно интересную персону, которая для них, может, и не коварных, но в целях науки, был хорошим экспонатом для опытов. Особенно странным было то, как нашли этого парня, и то чем он отличался от любого, находившегося в данной лаборатории, человека. Нашли парня в местной полиции, где на него был донос о том, что молодого человека обвиняют в чёрной магии, если не в поклонение Сатане. Учёным из лаборатории сразу стало интересно, что же там в участке происходит. А ведь самым интересным было не то, что парень не умеет пользоваться чёрной магией, а то что он не чувствует боли, а самое главное: его нельзя убить. От слова вообще никак. Его даже успели один раз пристрелить в участке. А он поднял голову и, как ни в чем не бывало, просто посмотрел на полицейского, который успел три раза перекреститься и где-то найти святую воду. Все были заинтересованы этим красноглазым, особенно заинтересовался один из главных учёных, чьё имя засекречено, а его прозвище «Кофеман». Больной в участке вёл себя агрессивно, на вид был как помученный жизнью тридцати летний дядька и строил глазки некоторым учёным, которые пришли поглазеть на сие чудо. Особенно он, кстати, строил глазки Кофеману, который от таких действий больного краснел, но до сих пор был не против обследовать этого странного человека. — Я его возьму на изучение. — малая часть находившихся начала отговаривать ученого, мол «выглядит это оно, как монстр», но большая часть была вовсе не против, зная то на сколько Кофеман сильный врач и хороший учёный. Один из полицейских кивнул и снова надел наручники на этого типа, заставляя того подняться и идти за учёным в машину, как раз этого ученого: — Я, конечно, не против идти с этим докторишкой куда-либо, но не будьте такими блядями, чтоб такого бедного меня практически пинать! — Заткнись, издавай меньше мата, козёл, а то мы тогда найдём способ тебя убить. — полицейский сделал лицо очень недовольным, но то что он услышал, не дало мусору как такого покоя. — О, ну, и слава Богу, хотя бы познаю, что такое смерть и с ч- — Заткни свой рот уже! — и больной получил палкой-дубинкой по шее. Тот драматично айкнул и начал идти дальше, прочь из полицейского участка. Через небольшое количество времени, больного парня закинули в машину Кофемана, на что учёный посмотрел на полицейских с презрением и сказал, чтоб те так плохо не обращались с его новым экспонатом для экспериментов. Работники полиции сначала цокнули языком, но потом поняли, что докторишка был настроен серьёзно и его вид их испугал, на что они кратко ответили: «Да, сэр!», закрыв дверцу машины, рванули в участок. Мужчина завёл машину и потихоньку поехал в сторону лаборатории, предварительно поменял маску, в которой уже был целый час. А именно эти медицинский маски нужно было менять каждый час. — Эй, парень, как тебя зовут хоть? А то ты не говорил. — учёный начал разговор, то и дело поглядывая в машинное зеркало, чтобы видеть не такое чтоб и красивое лицо безымянного. — Меня. Ну. У меня довольно старое имя. Я тут. Ну, довольно долго живу. — больной смотрел в пол, машина только начала ехать, а его уже начинает тошнить. — Ну, и сколько ты тут? — Уже не помню. Ну. Вообще. Я родился в 1755 году. Я, если честно, даже не знаю какой сейчас год. Всё так быстро летит, все это новое. Телефоны, новые машины, многоэтажки. Я жалею, что ещё живу. — парень начал вести себя совершенно по-иному, но это только из-за того, что его тошнит и то, что ему в целом плохо. — Бедняга… Но у меня появился вопрос, на который я бы хотел чтоб ты дал ответ. Как ты прожил 200 с лишним лет? — Не знаю. — парень замолк и довольно сильно вздохнул носом. Это было очень громко и даже Кофеман это услышал. Но решил ничего не говорить по этому поводу. — А у тебя есть документы, которые подтвердят то, что ты так долго живёшь? — Дома… — больной взялся за рот обеими руками и резко прижался к дверце машины, очень быстро стуча в неё. — Остановись, открой дверь! Учёный посмотрел на это с ужасом, со страхом и, как хотел парень, Кофе резко остановился на обочине, выбежал из машины, и открыл тому дверь. Тот почти вывалился из машины, но успел встать на ноги и начал блевать чёрной жижей, которая точно говорила о том, что этот парень болен по уши и только больше вопросов появлялось, а точнее появлялись о том как же все-таки этот безымянный не умер и не умирает вообще никак. Кофеман был в растерянности, это не давало ему покоя и это только сильнее давало толчок разузнать о больном все, от начала и до конца. Но сейчас было главной целью самому не проблеваться от данной очень при очень противной сцены. Да, доктор видел многое дерьмо, но именно это дерьмо, было через чур даже для него. — Меня… — парень, проблевавшись, сел обратно в машину с такой отдышкой, что начало казаться, что он не избавлялся от инородной жидкости в организме, а как будто он пробежал марафон. Голова кружилась до такой степени, что можно было точно сказать, что больной упадёт в обморок прям тут. — Атанас зовут… — Оу… — Кофеман подошёл к парню и начал смотреть в его красно-белые глаза, которые не очень давали покой, — у тебя, конечно, интересное имя. Но давай я тебе дам другое имя? Так будет легче. — Валяй… — Как тебе имя. Ммм… «Вирус»? — Атанас был в принципе не против, да и оба имени хорошо передавали сущность больного. «Атанас» с греческого обозначает «бессмертный», прям как и наш больной, тот, кто до сих пор не умер, тот кто бессмертный. А вот «Вирус», говорит само за себя, показывает, что Атанас болеет всякой всячиной, но это если не вдаваться в подробности. — Вирус… Ммм… меня и хуже называли, пха, — он сделал паузу. — А как тебя зовут? — Я не могу сказать свое имя, — Кофеман, отойдя от него, сел обратно в машину за руль. — Можешь называть Кофеманом. — Почему именно «Кофеман»? — Вирус сел как положено, закрыл дверь, выпрямился, вздохнул и закрыл глаза. — Ну-с, я кофе очень люблю и коллеги назвали меня Кофеман. Да и я так привык к своему имени, что забыл свое настоящее имя. Да и мы засекречиваем свои имена, изначально босс называл меня «Очкариком», да, пх. — Мм, классно. Машина тронулась с места и они уже с более быстрой скоростью направились к лаборатории. Вирус начал смотреть на дорогу, он редко ездил на машинах, особенно на дорогих, в которых его укачивает сильнее, чем кого-либо существовавшего в этом мире. Смотря на дорогу его не так сильно мутило, да и если он начнёт говорить, то станет хуже, поэтому довольно взрослый дядька молчал, а Кофеман просто ехал. Он с нетерпением ждёт первого его исследования, но он просто не знает, что его будет ждать на их первом приёме.

***

Давно они приехали в «BobCok». Да и точно около часов 5 назад они виделись в последний раз. До их первого приёма оставалось довольно немного времени. Да и сам Вирус, привыкший к своей индивидуальной, полностью закрытой, без окон, но с несколькими дверьми, хотя б с туалетом и ванной, с перевезенными вещами специальными курьерами палате, сидел, помирая от скуки и ожидая своего докторишку. Можно сказать эта комната была прекрасным местом. Еду носят довольно вкусную, вода есть, ванная есть, туалет есть, очень тепло, довольно комфортно, есть интернет, но жаль, что вообще без окон. Даже не было окон, которые вели бы на вид лаборатории. Стук в дверь, Вирус выглядывает, сидя на кровати, из-за угла и видит своего любимого Кофемана. Да, он был совершенно не против обследований и лечения, кроме одного условия… — Так, — Кофеман подошёл и сел рядышком с ним. Парень был уже в новой медицинской маске и в кармане халата лежали ещё десяток запасных. — Ммм… с чего начнём исследование? С чего ты хочешь начать? Вирус подзавис, но его ответ поразил Кофейка, а извращенная улыбка больного расползлась по всему лицу: — Сначала секс, потом все остальное, докторишка. — Эм. Что?! Т-ты шутишь, да? — любитель кофе очень сильно раскраснелся от такого заявления. — Ничуть. Понимаешь, — он сделал паузу и взял парнишку за ручки, начав смотреть прямо в глаза, — я уже как лет 200 одинок. У меня нет ни девушки, ни парня. Из-за болячек со мной никто не хочет общаться. Да и по тебе видно, что ты одинок, да и с парнем был бы довольно интересный опыт. — Я-я, конечно, понимаю, что ты был одинок, все дела, тополя. Да, ты угадал я одинок, но я не готов к такому прям сразу. Тем более ты болен всякой фигнёй не понятной. Да и я просто хочу тебе обследовать и начать лечить, но ни как не заниматься со своим клиентом сексом! — Тогда ты не будешь меня обследовать. Любой каприз за ваши деньги, — Вирус сделал хитрую улыбку. — Особенно, то что я не умираю делает мне условие не обязательного лечения. Я буду в принципе не против просто тут пожить. Кофеман сделал не очень довольно лицо, покривился, он был готов плюнуть прям в лицо пациента, но воздержался. И нет не из-за воспитания, а из-за работы. — Я, конечно, видел разных гадов, каждый по-разному подкатывал ко мне. Каждый от меня чего-то на подобии хотел, но я никому не отдавался и тебе уж тем более, — он встал с кровати и отошел, чтоб наверняка. — Извини уж, но мы можем все забрать и полностью тебе изолировать, чтоб ты подумал над своим поведением. И о том, что ты гребанный извращенец узнают все и!.. Учёный размахивал руками, показывал то какой он гениальный и то, что Вирусу с ним ничего не предстоит. Если бы больной не был таким резким для двадцатисемилетнего парня, то доктор бы уже ушёл, но красноглазый все-таки был резким. Хорошо, что доктор сейчас был в масочке, поэтому то действие, которое Вирус сделал, для него было не таким заразным. Да, он его поцеловал, как культурный, через мед маску. Но это было не так уж и долго, ведь учёный практически сразу же оторвался и ударил дылду с головы в подбородок и резко отбежал от, воющего, но одновременно смеющегося от такого действия, парня. — Я на тебя подам в суд! Я-я!.. Я, да… — Кофеман резко вспомнил, что было несколько секунд назад и раскраснелся, ему понравилось это, но он не хотел этого показывать. Вирус же подошёл к застывшему в одной позе парню, который резко стал подвижные и не хотел, чтоб тот подходил. — Отстань!.. — Да ладно тебе, не ломайся. Очень же хорошее предложение. Ты один, я тоже. У обоих давно ничего не было, наверное. Судьба, малыш. Пх. — Нет! Я-я не гей! — учёный задержал дыхание и, как профессионал, очень быстро поменял маску. — Только попробую меня снова поцеловать! Я! Я! Я… — он подумал. — Уйду! Да! — Насмешил, мх. Ну, знаешь, иногда можно просто поэкспериментировать. Ты не можешь утверждать что ты не гей, если не пробовал. Или ты пробовал? — Н-нет… я не собираюсь с тобой заниматься этим… ты болеешь всем чем только можно, твоё здоровье, твой иммунитет сто процентов настолько плох, что если я с тобой займусь, — Вирус обнял парнишку и прижал его к себе, — то для меня это ничем хорошим не закончится. Как по работе, так и по моему здоровью. — Я уже сказал. Если ты так хочешь меня обследовать, узнать почему я так долго живу, то: «любой каприз, за ваши деньги». — Мх… — этот выдох был полон недовольства, гнева и ненависти. Но Кофеман очень сильно хотел узнать об этом бессмертии, о том почему он так долго живёт и получить какую-нибудь награду, стать знаменитым на весь мир! Но не зря же говорят, что знаменитости спят со всеми подряд, чтоб стать известными… — Ладно… уговорил… но не сегодня и только пусть кто-то попробует об этом узнать. Я… я… куплю презервативы. Но целоваться с тобой без мед маски, я не собираюсь. И не уговаривай! — Пх, хорошо солнце. Тогда сегодняшний сеанс, я думаю, можно закончить, — он отпустил очкарика. — Я завтра буду тебя ждать, не бойся, я не забуду про то, что ты сказал. Кофеман, раскрасневшись, сжавшись в одной позе, скрестив руки на груди, быстрым шагом покинул палату и чуть ли не побежал в свой кабинет. А Вирус же лишь провожал того пошловатым взглядом через дверь и ничего более. Учёный, придя в кабинет, начал себя винить во всем, абсолютно во всем. У него не было выбора, да и этот парень очень много трогал его. Кофеман быстро взял свою кровь из вены и мышцы на руке. Сделал несколько обследований крови. Он теперь точно знал, что заболеваний, которые передаются через прикосновение или одежду у Вируса не было. Кофе облегчённо выдохнул, а потом он понял, что теперь выбора вовсе никакого нет. Осталось сделать все то, что осталось сделать, а именно условие его пациента…

***

— Привет, Вирус… — учёный зашёл в его палату и закрыл изнутри дверь на ключ. Уже был второй день, Кофеман, как и обещал, купил презервативы. Больной спал, лежал головой вниз в подушку, но спал он не крепко. Услышав ласковый голосок его доктора, Вирус поднял голову, сонно смотря на него и улыбаясь. Сейчас парень выглядит особенно прекрасно для доктора, а вот почему, Кофейный не знал. У него екнуло сердце и учёный лишь застыл на месте. — Приветик. Ты пришёл на второй сеанс? М? — больной сел, потёр свои красные глаза одновременно с этим зевнул, по итогу просто начав смотреть на доктора. — Ну, м, да… — он неуверенно подошёл к Вирусу, сел рядом и дал ему презервативы, очень сильно краснея и отводя глаза в левый нижний угол. — Ммм, прекрасно, как я понимаю. Ты уже выбрал, что будешь снизу, да? — Кофеман раскраснелся ещё сильнее, он дома очень долго об этом думал и сам решил быть пассив, поэтому он выдал следующее: — Я… да. Я вчера посидел, подумал, решил, что так будет лучше. Да… — Ну и отлично, не нужно будет тебя упрашивать. Парень игриво улыбнулся, приблизился повернувшись к парню, сидевшего слева, и нежно, как будто целуя настоящие пухленькие губки Кофемана, поцеловал в мед маску. А Кофе, как будто девственник, начал краснеть и не уверенно импровизировать поцелуй, было сложно целоваться через маску, но что ж поделать. У Кофемана были близкие отношения с девушками, он давно не девственник. При девушках он никогда так не стеснялся, но тут, тут был парень, который был старше его на 200 с лишним лет. Он точно был опытнее его самого, он боялся сделать что-то не так и понимал, что может потерять ещё раз девственность. На этот раз анальную. Но сейчас в каком-то смысле ему стало все равно, с него слетал халат, зелёная футболка, джинсы. Он оставался с каждым разом без какой-либо одежды, как и сам Вирус. Кофеман понимал, что если он хочет продвижение в исследовании — ему нужно сделать это. Вот они почти без одежды. Вирус нависает над лежащим, очень волнующимся Кофейком, нежные губы пациента ласково целуют шею пассива, спускаясь все ниже и ниже, оставляя то укусы, то засосы. Учёный выгибается издаёт тихие стоны, стараясь сдерживать себя, когда шаловливый язык красноглазого начинает играть с его, нежными и чувствительными, сосками. Сложнее было себя сдержать, когда больной спустился до трусов парня, снял их и взял в рот не из больших член учёного, то и дело посматривая на смущённое от такого стыда лицо пассии. Вирус лишь улыбался. Он понимал, что много от Кофемана ждать не нужно, но он все равно был рад хоть чему-то. — Боже… — Кофейный выгнулся ещё сильнее и закрыл рот руками, чтоб уж точно никто не услышал его стоны. Вирус лишь издаёт смешки от такой нелепости, ему это так нравится в докторишке, то, как он выгибается, смущается, то как он бегает своими голубыми глазами по кругу, лишь бы не смотреть на Вируса, чтоб не сгорать от смущения. Всё это сильнее возбуждало больного, в какой-то степени парень даже начал влюбляться в это невинное создание. В этого умного очкарика… Вот Кофеман стоит раком, невольно вздыхает. Он волнуется, он боится. Больной же в то время старается надеть презерватив. Он сильно ими не пользовался, пытался понять как его надеть. — Долго ещё? — Кофеман обернулся и лёг на бок, немножко посмеявшись от этой ситуации. — Милый, тебе помочь? — Вирус посмотрел на Кофея только одним взглядом, который так и говорил одно: «что?», доктор понял, что ляпнул. Быстренько подполз, надел ему презерватив и, только сильнее раскрасневшись от стыда и смущения, лёг на живот, даже не постаравшись лечь в ту позу в которой он стоял. — Я-я не в этом смысле имел ввиду! Я-я оговорился, я хотел сказать просто Вирус, не милый. Я не это имел в виду! — Хех, да ладно тебе, — парень залез на ученого, улыбнулся и начал чмокать в шею и спину. — Ничего страшного. — Точно? — Точно. Больной помог Кофейному приподнять таз, поглаживая его ноги. Доктор лишь краснел под ним и от смущения выдыхал все более горячий воздух. Это было так нежно, что Кофейку хватило бы лишь прикосновений, чтобы получить оргазм и, выгибая спину, чуть ли не с криком кончить и разойтись с миром. Но Вирусу эта идея не понравилась бы. Потому что он хотел именно секс. Руки Вируса поднимались с ног до зада Кофемана, лишь ещё нежнее поглаживая все, что было ниже живота, заставляя пассию только сильнее смущаться от таких прикосновений лишь громче стонать. Это было лишь начало, но Кофе был уже готов сказать, что Вирус бог в постели. Возможно завтра и послезавтра, и через неделю, и даже через месяц лечения Вируса, Кофе будет, смотря на больного, лишь вспоминать сегодняшний день и смущаться. Вирус точно будет этим пользоваться и снова делать приятное, приносить удовольствие от прикосновений, заставлять сердце биться ещё быстрее до потери пульса. Но мы сейчас не об этом. Бессмертный начал аккуратно, используя слюну как смазку, растягивать бедного Кофейка, который от этих ощущений, от этих холодных пальцев в примесь горячей, как сейчас казалось, лавовой слюны, выгибался, стонал и просил большего. Он понимал, что попал в руки опытного человека, ему хотелось получить максимум от секса с ним. Он хотел получить то, чего не получал от опытных женщин. Он хотел получить и нежности, и страсти одновременно. Ох уж эти прекрасные поцелуи, такие горячие, такие нежные прикосновение их уже даже не к холодному, а ледяному телу приносили уйму странных, одновременно прекрасных ощущений. Член Вируса уже был в Кофемане. Неопытный и девственный на такой секс Кофей привыкал к ощущению чьего-то присутствия в нем. Больной старался не замечать такую сильную жажду похоти, он отвлекался, расцеловывая нежное тело Кофейка, оставлял все больше засосов на его шее, спине, плечах. Это его успокаивало, позволяло Вирусу не стать зверем и случайно не сделать больно своей пассии. Вот-вот и можно подумать, что доктор сейчас без стыда и совести кончит на кровать Вируса. А ведь так и произошло, от таких новых, таких необычных и таких нежных прикосновений, поцелуев Кофе не выдержал, оставив за собой сдержанный стон и пятно на постели бессмертного. В ответ на это он получил смешок со стороны Вируса, на что Кофе обиженно лишь ответил: «я привык.». Да, Кофей кончил, он хотел спать, но при этом умудрился во второй раз возбудится. Даже вроде в простых толчках Кофе видел что-то прекрасное, что-то эстетическое, что-то в конце концов для него новое. Вирус даже не спрашивал приятно ли Кофеману или нет. По нему даже со спины видно, что он получает с этого такой кайф, который не получал никто. Больной не хотел узнавать больно ли ученому или нет. Он понимал, что Кофе сейчас находится в прекрасном мире разврата и похоти, его стоны могли бы быть намного громче, если бы Кофеек не закрывал свой рот руками, если бы он так не стеснялся и если бы он понимал, что их никто, кроме друг друга, не услышит. Вирус, дойдя до полной скуки своих действий, решил все-таки поменять позу. Ведь одна поза это самое не интересное, что есть в этой жизни. Конечно, для Вируса хватало бы и две позы для секса. Но сегодня был особенный день. Поэтому он выбрал три позы. Первая была такая где Кофи стоял раком, вторая была прекрасной, как бы странно не звучало, самой любимой у пациента. Эту позу в «Камасутре» называют «Переплет». Правда звучит красиво? Так романтично, а самое главное это был действительно переплёт. Парень лёг на бок, не вытаскивая свой возбужденный член, положив так же Кофейка. Ноги пассии раздвинуты, а актив ласкал парня около груди руками, целуя того в шею. Эта поза прекрасна для такого нежного секса, Кофеман уже стопроцентно мог сказать, что ничего приятного он никогда не получал. Кофеман любил и любит более нежный секс, особенно он любит ласкать девушек во время этого всеми изощрёнными, но очень мягкими прикосновениями. А сейчас он сам выполняет роль девушки, он впадает в дрожь от любого нежного прикосновения Вируса. Просит лишь ещё и ещё. Просит Вируса, чтоб это было бесконечным, он не хочет заканчивать эти игры. Он стал понимать, как примерно чувствуют себя девушки, понимать на сколько с парням бывает приятно. Для него этот секс станет незабываемым. И именно после этого, Кофеман поймёт, что он гей, что ему нравится секс с мужчинами. Ну, как с мужчинами, с единственным очень опытным парнем, который дал ему удовольствия больше, чем секс с женщинами. Вирус уже доходил до кульминации и был готов кончить, если бы не вспомнил об ещё одной позе. Встав на колени и перевернув Кофемана на спину, все так же не желая вытаскивать свой перевозбужденный половой орган, навис над ним. — Я хочу увидеть, как ты кончишь. Мх, ах… милый. Кофе ничего не ответил, так как от такого перевозбуждения он оглох, стараясь сдержать свои стоны. Вирус лишь мягко улыбался на это и делал толчки. Уже не такие быстрые, равномерные и чертовски медленные. Доктор лишь глубоко вздыхал и ноюще постанывал. Он хотел быстрее. Но получал лишь медленные, да, чертовски приятные, но все же очень неторопливые толчки. Вот-вот и должно все закончится. Кофеек выгибается, извивается и, стараясь это сдержать, вскрикивает, кончает во второй раз. Больной улыбнулся и снова начал целовать парня в шею, тот лишь был в почти дреме. Никакой. Вот-вот и уснёт. Но к, может, счастью, может, горечи Бессмертный кончает прямо в очкастого. Ну, как прям в него. В презерватив, но Кофе все равно почувствовал что-то очень горячее, он уже обеспокоился, но когда больной из него вышел, присмотревшись доктор увидел, что все в порядке. Очки были запотевшие. Парень от этого всего даже забыл их снять. С последними силами он выдал: — Вирик…. Подай в кармане халата, пожалуйста. Мммх… маску и. Ох… тряпочку для протирания очков. Поскольку Вирус кончил только один раз, он был более подвижный. Он хотел спать, но он же и хотел сходить помыться. Бессмертный кивнул. Достал все, что надо и отдал доктору это все. Тот еле как приподнялся, протёр очки и поменял маску. Больной резко схватил Кофемана и положил его себе на плечо, тот фактически проснулся и чуть не завизжал. Но он просто не успел, так как практически сразу оказался лежачий в ванне. — Эй!.. — в его лицо резко полилась тёплая вода и тот начал защищаться от воды. — Прекрати! Вирус улыбнулся, кратко сказал «нет» и, сняв все-таки этот не очень приятный для Вируса презерватив, залез в ванну, сев прям на Кофейка. Начав поливать себя с душа. — Встань с меня! — Не-а. Кофи, если я с тебя встану ты уснёшь. А я тебя помыть ещё хочу. — Я бы и сам себя помыл!.. Я хочу просто сейчас поспать… — Кофе только удобнее устроился, как в него снова полетела вода. — Эй… — Я тебя помою и ты пойдёшь поспишь. Сейчас только утро. Никто ничего не заподозрит если тебя долго не будет. Они ж, я думаю, знают, что ты меня «обследуешь» Кофи очень недовольно промычал и через силу согласился. Вирус улыбнулся и начал его обмывать. Он снова начал его трогать, но сейчас Кофе больше волновала мокрая мед маска и очки, а вот только потом волновали его прикосновения. Как только Вирус решил, что Кофе чистый, ученый сразу вылез из ванны, даже не протерев себя полотенцем, побежал обратно в палату, протер очки, надел новую маску. Как только он это сделал, очкарик просто плюхнулся на кровать лицом вниз и практически моментально уснул. Там уже подошёл и Вирус. Посмотрев на голый зад Кофемана, больной лишь проглотил слюну и, собравшись с силами, просто его укрыл. Позже парень спросит понравилось ли Кофеману и разрешит его обследовать.

***

Уже идёт третий год изучения больного, почти монстра, который сейчас лежал в капсуле, которая наполнена очень странной жидкостью, в которую помещали экспонаты для экспериментов. — Доброе утро, милый. Как у тебя дела? Каждое его утро начиналось с этой фразы, Кофеман попивал кофе и проверял состояние больного. Каждое утро было именно таким. После признания в любви Вируса перед попаданием в капсулу, учёный лишь краснел и отвечал, что тоже любит, и не оставит его. С тех пор доктор ходит каждый день до него и сам проводит над ним опыты. Он все ещё хочет узнать о его бессмертие, он хочет узнать о Вирусе все. Он хочет ему помочь, чтобы тот постарел, прожил оставшуюся жизнь с ним и умерли они б в один день. Но пока шли только одни эксперименты. А Кофе все сильнее надеялся на то, что с его Вирусом будет все в порядке. Учёный, кстати, до сих пор помнит их первый раз. Такой странный первый раз. У них он даже повторялся, не единожды. Вируса поместили в капсулу всего лишь год назад, а до этого было 2 года нормального существования, где Кофи мог контактировать с пациентом. Прекрасное было время. А сейчас остаётся только надеется на лучшее, продолжая делать опыты над красноглазым парнем.