Связь. (HPMOR)

— Вы слышите меня?   Голос, завёрнутый в туман и вату, попытался втиснуться в ушное отверстие. Получилось. Неприятные ощущения не уходили. Том попытался «найти» глазные мышцы, чтобы открыть глаза. Получилось не сразу. Зато нашёл руку, пошевелил пальцами. Если это, конечно, рука, а не что-то другое. Он помнил как выглядит рука, но на ощупь сейчас не мог определить, действительно ли это она. Надо открыть глаза. Только сейчас он заметил, что не чувствует опоры и дёрнулся. Она появилась. Или она уже была там? Он не знал. Он почувствовал, как смог втянуть воздух. Но не мог найти глаз.    — Сэр.   Возможно, мозг обработал информацию с сильной задержкой. Надо прикоснуться к глазам, чтобы вспомнить как они ощущаются. Может, нужно дотронуться и до остального лица. Губ он так же не чувствовал. Смог шевельнуть ногой. Ощутил позвоночник. Голову. Дотрагиваться до глаз не пришлось. Он открыл их. Ударил свет. Забыл как выглядит свет. Что он такой… светлый. До ушей опять что-то дошло. Или до мозга. Среди белых пятен он различил несколько более тёмных. Потом и несколько совсем чёрных. Что это за пятна. Откуда эта информация? От глаз… разве должна приходить такая? Наверное. Насчёт слуха ведь не задумался. Просто принял информацию. А о чём?    — …Пожалуйста…   Всё тот же звук. Ранее он выяснил, что это — голос. Сейчас важнее сделать изображение чётче, сфокусировать взгляд. Удаётся с трудом, хотя он и замечает, что каждый новый шаг даётся ему всё легче. Знакомое пятно. Он вгляделся.    — Вы видите меня?   Опять этот звук. Голос. Откуда информация? Откуда? Это же не просто звук. Как этот звук принёс больше информации, чем другие?   Почему в голове голос, который говорит эту реплику?   «Вы видите меня?». Голос в голове понял это. Кого я должен видеть? Он сфокусировал взгляд сильнее, всматриваясь в чёрное пятно. Вижу… кого?    — Эм… подайте знак, если понимаете меня…   Да. Я-то понимаю. Моего понимания как знака недостаточно. Что мне сделать? Кто это говорит? Откуда я знаю всё это? Как я могу понимать звук?   Кто я?    — Простите, я залезу вам в голову, чтобы узнать… я аккуратно. Сейчас.   Мысль дёрнулась и оборвалась. Том не мог собрать её. Не знал что нужно собирать. Бессмысленно. Бессмысленно. Бессмысленно. Пустота.    — Ох, в вашей голове такая разруха… подумайте ещё немного, сэр. Подождите.   Положение его тела изменилось сразу после того, как он перестал наблюдать странное чёрное пятно на белом фоне. Он снова видел его? Новое положение непривычное. Что-то воздействует на нервные окончания на руках.    — Сожмите руку в кулак.   Он сдавил. Что-то мешало довести дело до конца но, кажется, он сделал это. Сделал. Точно. Сжал пальцы от звука. Потому, что звук попросил. Голос попросил. Никак не привыкнется. С чего я вообще взял, что это — голос? Взгляд снова сфокусировался на чёрном пятне, которое немного передвигалось. Стало немного виднее. Сложные формы. Теперь не только чёрные и белые пятна. Какие-то… другие пятна? Даже не пятна, а формы, да. Что-то… чёрное. Может, ещё не загрузилось. И что-то… светлое, но не белое. О, эта форма… зелёная? Да, она отличается от других… Это не чёрный, не белый, и не похоже на них. Если подумать… чёрного и белого теперь и нет. Есть другие. И их много. Какие-то формы были ближе. Например, зелёные были близко. Потому, что для их наблюдения приходилось сводить глаза чуть сильнее. Эта плоскость содержала зелёный. И она двигалась.    — Сэр?   Плоскость задвигалась. Точнее, объект на плоскости задвигался. Внизу. До этого зелёные иногда пропадал непонятно куда, а потом появлялся на том же месте. Объект. Двигается.    — Это я, сэр.   Ты объект, я понял. Зелёный — часть тебя. Он посмотрел на глаза опять. Ниже больше не было движения, двигались только глаза. Интересно. Опять откуда-то пришло слово «глаза». Из головы. Неоткуда взяться информации о том, что это «глаза». Тогда я сам могу решить что это? От того, как я это понимаю зависит то, что я вижу? Я вижу человека. Был ли человек тут до того, как я понял, что это — человек?   Зеленоглазый парень с тёмными вьющимися волосами смотрит на меня. Он в хим халате.   Существует ли вся эта информация без меня, который всё это понимает?    — Немного больше осмысленности в ваших глазах… — улыбка.   Я улыбнулся тоже. Мысли разогнались очень быстро. Чернота поглотила всё. Зелёные глаза, голос, руки. Промелькнуло сознание. Личность. Доля секунды. Доля секунды, которая несла информацию об огромном промежутке времени. Мальчик так же смотрел. Ждёт ответа.    — Я вспомнил, кто ты.   ***   Том Риддл а-ля Тёмный Лорд, которого победил 11-летний мальчик, полусидел на кушетке. Перед ним, склонившись, стоял мальчик. Только не 11-летний. Но определённо мальчик. Держа маленькими руками сдавленные шершавые пальцы. Том отпустил.    — Почему я не чувствую тебя? — просто спросил он. Просто спросил.    — В этом теле нет вашей магии, сэр. Мы не диссонируем больше. Поэтому я могу дотрагиваться до вас.    — Где моя магия? Где я? Что ты сделал со мной? Какой сейчас год? Почему я жив? Как-    — Сэр. — мужчина заставил себя замолчать. Он смотрел. Рассматривал. Как будто вид юноши даст ему ответы. — Я понимаю, что вы чувствуете. Но сейчас я, или кто-либо другой не дадут вам ответа на ваши вопросы. Некоторое время спрашивать вас буду я. А вы будете отвечать. До тех пор, пока я не получу всю информацию, что мне нужна. Но вы напуганы, и я это понимаю. Я не причиню вам вреда, пока вы не попытаетесь причинить его мне. Вы можете задать мне сейчас один вопрос, на который предполагается короткий однозначный ответ, после чего вы не получите ответов от меня (на те вопросы, на которые я решу не отвечать) ещё долго. Думайте.   Мужчина не издавал ни звука, так же смотря в глаза учёному. Зелёные. Такие же зелёные. Такой же чёткий взгляд. Но немного… другой? Какой? Он смотрел на те же волосы, ту же родинку на скуле, которую еле видно. Но отчего-то с большим усилием таки высказал вопрос, ощущая, как с каждой буквой он заставляет свои связки напрягаться, насильно выговаривая:    — Кто ты?   Мальчик посмотрел на него таким же чётким взглядом. Можно было бы подумать, что вопрос глупый, если бы он не отвёл взгляд на мгновение. После чего вернул. Будто что-то переосмыслил и вернулся сюда, в это время и к этому человеку.    — Я не знаю, сэр. — сипло изрёк тот.   ***   Том шёл за длинноволосым-юношей-который-похож-на-Гарри. Его долго расспрашивали. Так же много рассказывали. Он оглядывался по сторонам. Наверное, он узнает свою дверь. Исследовательские центр был сконструирован по типу Хогвартца. Но в нём было явно меньше сумбура. И комнаты, лаборатории, площадки появлялись тут сами, по мере необходимости. Как и обстановка комнат, их наполнение. Центр умел думать в будущем времени, так что если в ближайшие 6 часов человек должен упасть на пол — там будет лежать ковёр. Конечно, если комната не может предотвратить падение. Том долго пытался понять как центр понимает что-либо и как создаёт комнаты, но эта система была сравнима с системой хогвартца, прыстского чая и всей вселенной. Так выразился юноша, говоря, фактически, что хрен его знает и исследования-ведутся.   Комната не может скрываться где-то, если она нужна. Поэтому учёный был удивлён отчасти. Двери не было. Поэтому они просто прошли в нему в комнату. Двери там не наблюдалось тоже. Значит, она и не нужна сейчас. Хоть Риддл и очень хотел пройти в комнату и спать. Спать. Двери не было. Мальчик не хотел, чтобы он спал? Хотя, было ясно, что центр не брал в расчет отдельные желания отдельных людей. Он не виноват.   До мужчины дошёл вздох. Он обернулся.    — Можете ложиться, сэр…   Он указал на кровать.    — Разве ты не говорил, что это твоя комната? — тот перемнулся с ноги на ногу в раздражении.    — Видимо, не моя. Моя кровать не была двуместной. — несколько секунд тишины.    — Значит, это твоя комната, но в ней изменилась кровать?   Тот не ответил. Он улёгся на кровать, видимо, мгновенно облачившись в пижаму с помощью магии, и отвернулся к стене. Том менее изящно переоделся. Он просто открыл шкаф и да, там была его одежда. К этому придётся привыкнуть.   Он лёг, накрылся одеялом. Наверное, тут и чтобы стянуть одеяло с другого нужны какие-то определённые условия. Он лежал на спине без движения, не желая прикасаться к телу рядом. Смотрел на длинные волосы, так же собранные в хвост. Видимо, забыл снять. На пижаму. Он напряг память. Это та же пижама, что и в ту ночь? Ну, она явно больше, но…    — Вы слишком громко думаете. — ответа не последовало и он перевернулся на спину. Точно. Теперь же он как маггл, уязвим. — О чём?   Мужчина так же повернул голову навстречу.    — Можно подумать, ты не слышишь.    — Нет.    — О том, как ты похож на Гарри Поттера. — он положил голову как было, смотря на космический потолок. Это для него, или комната мальчика и до этого была такой? Крупные планеты могут приблизиться, чтобы их получше рассмотрели. Они уже подчинялись воле отдельных людей. Может, стоит попытаться понять это позже. — Ты ведь Гарри Поттер, не так ли?    — Я уже ответил на этот вопрос. — он опять отвернулся.    — Понятно. — тот не стал так же отворачиваться. — Знаешь, когда я был в сундуке. Когда разговаривал с тобой. Каждый раз, говоря что-то я тянул время и не понимал, действительно ли всё это происходит. Действительно ли жив, действительно ли мыслил, говорил, и действительно ли разговаривал с тобой. — он задумался, после чего продолжил. — Я не мог думать, пока ты не говорил со мной. Поэтому я не мог понять существую ли я, или загробная жизнь представляет собой становление одной из субличностей в твоей голове, или что-то в это роде. Да, я помню, что у тебя были версии некоторых людей в голове. И я пытался понять. Существую ли я. Даже сейчас. Остался ли хоть кусочек меня, после того, как ты вырвал из меня кусок мозга.   Мальчик лежал молча. Но не спал. Несколько космических тел подлетело к нему ближе. Видимо, он хотел рассмотреть их. Светясь в кромешной темени, они напоминали мужчине долгое созерцание звёзд на табличке. Действительно. Он много времени провёл так. И ещё много времени своей жизни (своей ли?) провёл без уверенности, что существует. А «Гарри» так и лежал.    — Около 12-ти часов назад, обновляя клетки организма, нейроны, я понял, что у меня совершенно не осталось тех, носителем которых был 11-летний Гарри Поттер. Несколько часов назад я изменился. И теперь я абсолютно новое существо. — он замолчал. Том так и не дождался продолжения.   Космос действовал успокаивающе. Когда он заполонил всю комнату? Когда из него стало одеяло? Теперь это — не одеяло, наверное. Теперь это космос. Разумно ли называть теперь это помещение комнатой, если это космос? Мальчик продолжил:    — Тогда я подумал о том, что я, наверное, давно не Гарри Поттер. Кто он? Перестал ли я быть им, когда вы использовали моё тело как сосуд для части своей души? Или когда мы впервые сдиссонировали? Когда дал непреложный обет. Или… когда я чуть не убил вас. Надел кольцо с маленьким камушком на мизинец, остановив боль. Ну… много всего происходило. До какого же момента я был Гарри Поттером?   Перед Риддлом теперь стояла девушка. С длинными вьющимися каштановыми волосами, тёмными глазами. Красивая. Проще говоря, Гермиона. По крайней мере, похожа на неё. Возможно, сейчас она выглядит так. Девушка улыбнулась.    — Может, я больше не Гарри Поттер после первого подобного превращения. Я однажны превратился в камень. — мужчина продолжал наблюдать. Перед ним стоял 11-летний мальчик, которого он точно знал. — Как думаете, профессор, когда 11-летний Гарри Поттер перестал существовать?   Он смотрел на такое знакомое лицо, обращённое к космосу.    — Когда вам исполнилось 12. — он даже автоматически обратился к нему на «вы», «Мистер Поттер». Тот горько улыбнулся.    — Тогда сейчас я 11-летний Гарри Поттер? Ну или я могу стать моложе, открутив маховик или заморозив себя, посидев на крестраже? — он немного непривычно поднял голову, явно отвыкший от разницы в росте. Впрочем, он мог просто подняться выше в невесомости, что он и сделал. Том думал. — Из хороших новостей, сэр, я ввёл запрет на использование живых существ как крестражей. — тот прервал мысли, смотря на детскую улыбку. — Так что… ну, может, никто больше не будет обременён мыслями о том, что он больше не он. Ну, по крайней мере… что он — это кто-то другой.    — Я сомневаюсь, что существую и после нескольких сотен крестражей. — мальчик моргнул.    — Да, много всего произошло.   Они замолчали, смотря на млечный путь.    — Знаете, сэр, я тоже не уверен, что вы мой преподаватель Боевой Магии. — тот поднял бровь. — Я стёр вам огромную часть воспоминаний. После чего несколько раз переносил вас из сосуда в сосуд вплоть до этого тела. Вполне могла произойти замена, в результате которой мой профессор был безвозвратно утрачен, убит моими руками. А вы — лишь остаточный кусок моей магии и воспоминаний, на подобии привидений Хогвартца.   Да. Это то, что чувствовал старший Том. Он думал.    — Эм. Иногда я думаю о том, чтобы прекратить эти размышления и попробовать уничтожить себя. Ведь если моё предположение на счёт вас верно, то я больше никогда вас не увижу. То, что оставалось от переноса уничтожалось. Безвозвратно. Я уверен.   Риддл посмотрел на него почти удивлённо. Почти. Хотя, было трудно понять что он сейчас чувствует.    — Зачем тебе прекращать существование?   Отчего-то он знал, что «смерть» давно не используется в том смысле, в котором он помнил. Впрочем, в данный момент он действительно не видел ничего хорошего в том, что «Гарри» канет в небытие. Вернее, перестанет существовать. Тот молчал, смотря куда-то. Неясно куда, ведь мужчина мог видеть только его затылок. Детский смешок.    — Знаете, сэр, или как вас называть… я ведь не просто так вернул вам тело. Прошло ведь много лет с тех пор, как вы лишились тела Квирикуса Квиррелла. Я плохо помнил его, так что даже использовал колдографии, чтобы воссоздать его более точно. Я подумал о том, что когда я снова встречусь с вами, таким, каким вы были тогда, то я пойму, кто я сам теперь. Но это не сработало. — опять горькая улыбка. Не видел её, но голос характерно изменился.    — Почему это должно было внести ясность?   Мальчик помолчал, будто размышляя, хочет ли он отвечать и на этот вопрос. А внутри Тома намечался шторм.    — Потому, что я, скорее всего, таки не абсолютно новое существо. — он продолжил тише. — Ведь я всё так же… люблю вас.   Оба ничего не говорили, явно и так оглушённые своими мыслями. Старший Том уже чувствовал подобное. Когда Гарри вытащил его из азкабана. Когда он же убил дементора, который и не угрожал ему. Когда этот мальчик… просто взял и принёс в хогвартц единорога. И ещё много когда. Но с ним. Глупый. Глупый мальчишка… что же ты делаешь…    — Я думал… что снова побыв с вами я… пойму, что я точно другой. Точно не тот мальчик. — голос дрожал так, будто в горле стояли слёзы. — Но это не так. Я, как и много лет до этого… люблю вас. — он начал шмыгать. Слёзы падали с лица, падая куда-то в бесконечность космоса. — Я не знаю, что я.   Том хотел бы остановить эти слёзы. Хотел бы остановить это. В обличии мальчика это выглядело ещё хуже. Конечно, сейчас ему было не до смены обликов. А если бы и сменил — то на что-то прозрачное и невесомое как этот вакуум. Вакуум не любит. Риддл хотел того же. Он понимал…    — Ничего вы не понимаете, сэр! — раздражённо рявкнул тот за плечо. Слышит мысли. — Вы пытались убить меня дважды, а я мог уже уничтожить вас. Тогда, когда я летел на достаточном расстоянии от вас с места смерти КвиринусаКвиррела, я думал о том, что мог убить вас. Я не чувствовал боли или тревоги, как это было в процессе трансфигурации и думал, что убил вас, надев кольцо на палец. Это было ужасно. Всё, что вы чувствовали перед смертью — это сильнейшую боль от обрубленных запястий, либо агонию трансфигурации, совершенно не понимая, помня только что-то счастливое и тёплое, почему вы чувствуете это сейчас. Я плакал ночами, прося прощения непонятно у кого, боясь делать хоть что-то с кольцом, ведь оно давало мне надежду, которая могла рухнуть по моей глупости и неосторожности. — он проглотил слёзы и продолжил, — Только через несколько лет я набрался смелости узнать. И всё прошло удачно. Тогда я опять плакал. Только от счастья, что снова смогу поговорить с вами, ощутить… вас. Вы не знаете, но я редко находил силы говорить с вами после того, как к вам вернулась память. Потому, что после нескольких лет страха, раздумий на тему того, что вы могли умереть в мучениях, я пообещал себе, что больше не причиню вам боли. Никогда. Тогда я искал решения проблемы того, что вы не могли думать, видеть и всё остальное… чтобы вам было лучше. Я не хочу, чтобы кто-либо чувствовал себя несчастным. Я проводил много манипуляций с… тем, что от вас осталось и… начал сомневаться, что это действительно вы. Не потому, что вы менялись, а потому, что общая вероятность того, что я не ошибусь, зависела от сложности манипуляции, а их сложность… росла. И много всего происходило, всё изменилось, я тоже изменился. Тогда я решил, что тот маленький кусочек, который остался от вас, если остался, помнит меня. Может, даже помнит что-то тёплое, связанное со мной. Я не думал, что способен любить кого-либо после того, что произошло, но помнил, что любил вас раньше. И это был я, осколки которого я пытался сохранить. Но у меня ничего не получалось. Я редко говорил с вами, и чувствовал себя ужасно, пытался держать всё под контролем. Я не знал, в конце концов, как мне. Я просто делал, не пытаясь понять как к этому относиться, ведь я не чувствовал ничего, кроме страха за вас, ведь я люби… люблю вас. Потом я слышал как Гермиона говорила, что я изменился. Многие говорили. А я надеялся на то, что у меня есть этот крестраж. Прошло несколько лет, и клетки моего организма обновились абсолютно точно, ну, самостоятельно. Я начал обновлять нейроны. На это потребовалось время, но это нужно было сделать. Нужно было делать это частями, чтобы не терять память и когнитивные способности. И вот, около 12-ти часов назад я стал другим, биологически абсолютно новым созданием. Гарри Поттера не стало. И надежда на то, что от вас, и, как следствие, от меня что-то осталось почему-то пропала. Возможно, потому, что даже недостаточно выдерживая паузы между обновлениями мозгового вещества я мог что-то забывать. Правда, я не помнил что. От чего--то настолько хрупкого и израненного, как кусочек вашего сознания ничего не могло остаться. Ничего. Я не знал кто я, когда последний осколок моих чувств просто растаял, и я вернул вам тело, предварительно и отделив магию, чем, вероятно, ещё сильнее изменил то что оставалось от нас. Я решил, что встретившись сейчас с вами, я пойму всё. Ну, то, что это не вы. И что ничего из того, что я так трепетно оберегал нет. И я смогу уничтожить себя как остатки того, что получалось при каждом переносе вас из сосуда в сосуд. Потому, что от меня точно не останется ничего. И больше не будет больно или страшно. Но уже когда я отделял вашу магию, я чувствовал вас. Но это было будто немного… не то. Я ни с чем это не спутаю. И сейчас я вас чувствую… ну, по-другому. Я не могу сказать насколько это вы. Не могу. Но если от вас что-то и могло остаться, то я… пустая оболочка, которая каким-то образом сохранила способность любить вас.   Том был близко, но не решался коснуться плачущего мальчика. Он не хотел рвать душу.    — Я очень устал… — прошептал пустой ребёнок.   Риддл перестал думать об этой ситуации. Его пугало состояние собеседника. Будто высказав всё вышесказанное он направит на себя палочку и безвозвратно уничтожит. Он… не хотел. Том не хотел, чтобы… Гарри был несчастен. Он глупый самонадеянный ребёнок, взваливший на себя ответственность за всё, что происходит в этом мире. Надавливая на себя каждый раз, когда он ел сэндвич за то, что потенциально повышает вероятность несчастья кого-либо, либо конца света. Всё больше нервничая из-за второго. Самостоятельно загоняя себя в угол, пытаясь свести влияние обета к минимуму, чтобы использовать «крестраж», в существовании которого он был абсолютно не уверен. Тот чувствовал себя виноватым.   Это он заварил эту кашу.   Он смотрел на содрогающиеся плечи, на то, как мальчик вытирает слёзы. Этот мальчик защищал его. Защищал до последнего, от азкабана до сегодняшнего дня. Много-много лет. Кто знает через что ему пришлось пройти. Чего он не досказал. А сейчас мужчина в безопасности. Он полноправный житель центра и его жизни ничто не угрожает. И всё. Мальчик донёс своего преподавателя до тёплой безопасной постели, но уже не может забраться в тепло сам. И умирает.   У него закончились слёзы. Теперь он просто сидел. А потом упал. Том наблюдал за ним, лежащим с закрытыми глазами, еле дышащим. Он опустился рядом. Тот не реагировал. Совсем никак. Стало страшно.    — Сожми мою ладонь, если слышишь меня. — он сунул пальцы в его холодную ладонь, которая несильно сжала их. У него должно хватить сил. — Не отпускай.   Нужно было ещё немножко подумать. Совсем чуть-чуть. Но казалось, что силы уходят из мальчика. Мужчина надеялся на то, что аура смерти, что сейчас мерещится ему — просто подавленность. Что угодно, только не она. Было страшно.    — Гарри, ты помнишь первое, что я сказал тебе, очнувшись? — ему не ответили, только ладонь сдавливала его пальцы. Он продолжил. — Я сказал, что вспомнил тебя. Почти всегда я терял части памяти при всяческих манипуляциях. Некоторые вещи я забывал безвозвратно. Но стоило мне увидеть тебя, услышать твой голос, запах, ощутить ту самую тревогу, и я вспоминал тебя. Я вспоминал всё. Вплоть до твоего крика, когда ты был совсем… маленьким. Твой голос менялся, но я знаю, чей он. У меня нет предположений почему это происходит. Я чувствую вас. И это действительно не магия и не то, что было раньше. Сейчас не об этом. Я говорю это не просто так. — он чуть двинул пальцем, напоминая о себе. В ответ ладонь снова сжалась. — Я должен извиниться. Я не должен был так… — дежавю. Он оборвал себя. Не так. — Простите меня за то, что с вами произошло и происходит. — Может, так. Никто не знает как сложилась бы жизнь Гарри, не поставь над ним эксперимент Тёмный Лорд. Но они оба были несчастны. — Сейчас я готов взять на себя ответственность. Я дам столько обетов, сколько нужно. Я построю утопию, если того требует твой обет. — он сжал ладонь, которая не теплела и смотрел на веки, с которых покатилась одинокая слёзка. — Мы связаны, что бы ни делали теперь. Сейчас я не оставлю тебя. Я не могу, так же, как не мог ты. Хоть от нас ничего и не осталось, ты всё ещё любишь меня. А я помню тебя… — он никогда бы не подумал, что родительская любовь когда-то существовавшая давно-давно может перерасти во что-то большее. Во что-то, что может прогнать страх перед будущим. — …нет, я не только помню тебя. — он взял его руку в ладони, чуть сдавливая. — Я люблю тебя. — Гарри потёрся виском о свободную руку, опять пряча слёзы в запястье. — Прости, что не говорил этого раньше. Ты заслуживал этого. А сейчас ты должен отдохнуть. Я защищу тебя. Доверься мне сейчас, ничего не бойся. Наша связь — это то, что никогда не пропадёт. Даже когда от нас ничего не останется. Я буду рядом, защищать тебя, пока ты не наберёшься сил снова. Но и после я не оставлю тебя. И ты не оставишь. Это прописано на уровне запрета Мерлина. И чтобы это пропало, предположительно, нужно уничтожить всю вселенную.    — Закон природы, хотите сказать? — он то ли смеялся, то ли плакал. Возможно, и то и другое.    — Честно говоря, я не знаю что нам с этим делать. Ты хочешь? — тот пожал плечами. — Я думаю, что разрушение этого может привести к уничтожению вселенной. Может и не привести, но я не вижу ничего хорошего, что может произойти. При воздействии изменения предполагаются только в негативную сторону.   Голос Тома приобрёл привычный нейтралитет. Впрочем, мальчик долго бы ещё мог слушать заботливый тон. Присутствовало небольшое расстройство, что для него пришлось переживать всё это.    — Низко проявлять недоверие к вам теперь, но будет ещё большим недоверием отдать вам управление и постоянно сидеть на пороховой бочке, да путать вам карты.    — Вы видите мои мысли. Что вас останавливает? — мальчик смущённо выудил руку из его ладоней. Тот не стал возражать.    — Много чего, сэр.   Они ненадолго замолчали.    — Обсудим это?   Гарри спрятал лицо в ладони, пожал плечами. В те самые ладони, одну из которых держал Том. Немного и в жар от этого бросило.    — Ладно. — выдохнул Риддл. — Кто я сейчас для вас?    — Эм… Ну. У меня путаница с именами, но я думаю, что вы мой бывший преподаватель, которого я люблю.    — Чтож. — он был немного смущён постоянным отдельным выделением тёплых чувств. — А вы Гарри Поттер. Думаю, даже не важно то, как мы это назовём. Если у вас ещё возникнут вопросы на тему своей природы — спросите меня. Мы же никуда теперь не денемся.   Гарри напротив был обижен замалчиванием любви. Но, наверное, они ещё обсудят это. И он получит столько признаний, сколько захочет. А Риддла он готов закормить этим. Если тот не против, конечно. Поттер успокоился.    — Ох, сэр, почему же мне пришлось так долго идти к этому? Ну неужели вы не могли сказать мне, кто я, раньше? — он смеётся.   Тот улёгся рядом. Когда он только очнулся, он не помнил Гарри. Значит ли это, что Гарри в тот момент не существовало? Вспомнилась задачка про корабль. В какой момент последовательной замены его частей он перестал быть тем кораблём?   Гарри сказал, что после первой же замены. Том сказал, что через малейший возможный временной промежуток. Оба постоянно менялись. Каждую «дельта ноль, сингулярно» времени, как выразился Гарри. Но кое-что не менялось. Их связь. Так что они, единственные в своём роде, могли опираться на неё. Неясно как назвать друг друга или себя, но «ты моё, а ты — моё». Том опять не заметил как перешёл на «вы», хотя долгое время заставлял себя относиться к «мальчишке» на «ты». А тот больше и не мальчик, пусть и принял такой вид. Может, чуть позже получится выудить его реальный возраст.   Том ещё довольно долго думал. Пижама не является «той же самой». Как и комната, в которой изменилась кровать.    — Кстати, сэр, — Гарри неожиданно открыл глаза, когда тот думал, что мальчик уже спит. — на похоронах КвиринусаКвиррелла я пообещал себе, что научу вас быть счастливым. Так что я просто не могу перекинуть на вас ответственность, хоть вы сами и просите об этом.   Это. Приятно. То есть, не каждый день человек, которого ты пытался убить на следующий день обещает тебя осчастливить. По прошествии стольких лет Гарри сам прекрасно знал, что не умеет веселиться и не был уверен, что счастлив. Он не видел в этом ничего странного, так как научить можно и по памяти. Мужчина не был счастлив по тем же, примерно, причинам. Только ему всё наскучило ещё сильнее.    — У тебя есть план? — он хмыкнул, не открывая глаз. Мило.    — Можно вашу руку? — Том дал без задней мысли. Тот попробовал обхватить руку ладошками, но те были слишком маленькими. — Вам нравится?   Мужчина использовал другую руку. Он уже смог обхватить замочек целиком.    — Предположим. — Гарри ответил не сразу.    — Тогда начнём с этого.    — Гарри, ты же понимаешь, что это не совсем тот план, который-    — Я устал, сэр, я буду спать. — закрыл он глаза.   Том хмыкнул. Конечно, мальчик имел план. Причём, наверняка обучение содержит не только что-то, что нравится ему, как держание за руки. Но сейчас он сделал это. Будто намекая на то, что всё обучение будет таким. Чтож. Завлечь — тоже часть плана.