Пластырь

— Пит, ты мой пластырь. Питер, сидящий в паре метров позади Тони, положил на стол свою ручку, пару раз недоуменно моргнул и три сотни раз прокрутил эту фразу в голове, задумываясь, не послышалось ли ему. — Что, простите? — Пит, ты мой пластырь, — повторил Тони, но так и не повернулся к парню. — Оу…. ну, спасибо?.. — неуверенно проговорил Паркер, пытаясь понять, что это все, черт возьми, значит. Тони выдохнул, отложил в сторону паяльник и убрал подальше, чтобы случайно не схватить его пальцами. Он медленно повернулся к Паучонку, присел на стол и стал смотреть на парня. Тот вопросительно выгнул бровь, дожидаясь ответов. — Мы вчера говорили с Пеппер. Она уверена, что мне нужно чаще выражать свои чувства к другим, говорить, что я люблю их, ну или по крайней мере стараться. После этих пяти лет много чего изменилось, так что… да, с нашей опасной работкой никогда не знаешь, какой вздох будет последним. Питер утвердительно кивнул, а миллиардер немного нервно потёр руки, на секунду отвёл взгляд, но потом снова посмотрел на подростка. — Знаешь, Пеп… Она говорит, что иногда и слова бывают полезны. Вот я и пытаюсь сказать, что за последние годы столько всего произошло — Афганистан, Локи, Альтрон, даже этот Танос и устроенный им блэкаут. Каждый раз все заканчивалось успешно, так или иначе, но кошмары, ссадины и шрамы вот тут, — он указал на сердце, — они никуда не деваются, и то и дело начинают кровоточить. Понимаешь? Питер снова кивнул, встал со своего места, обогнул стол и присел, точно Тони, напротив него. Конечно, он понимал. Сам же мужчина терял уверенность с каждой секундой. Вся его наружность буквально кричала: «Помогите мне!», но Питер покорно молчал, ведь знал, что раз уж Тони начал разговор, то доведет его до конца. Миллиардер нервно потёр лоб, глубоко вздохнул и с грустной улыбкой посмотрел на мальчика. — Не понимаю, как так получилось, но ты стал моим пластырем. Пластырь, который налепили на эти раны, и они…. перестали болеть, перестали истекать кровью при каждом чертовом движении. Питер замер, широко распахнув глаза. Он определённо не собирался плакать сегодня. Он просто хотел провести вечер с Тони, поработать в лаборатории, а потом, возможно, попросить остаться здесь подольше. Но с каждым словом Тони Питер проигрывал в сражении с самим собой, чтобы не заплакать или не задушить Старка в своих медвежьих объятьях. Тони тем временем горько усмехнулся и нервно сжал столешницу под собой. — И когда этот пластырь отлепляют, когда так резко и бесцеремонно забирают тебя, становится так больно, и старые раны вновь открываются. Питер с трудом сглотнул ком в горле и попытался моргнуть так, чтобы слезы не капнули на футболку. Он ведь Человек-Паук, да? Он не должен плакать перед Мистером Старком. Ребенок молчал слишком долго, и Тони начал думать, что наговорил лишнего. Однако все сомнения улетучились, когда Питер улыбнулся ему самой прекрасной улыбкой, и гора упала с плеч миллиардера. Парень в два шага подошёл к нему и обвил руками, стараясь прижаться как можно крепче. Если Питер был его пластырем, лечившим раны, то он готов был обвить своими паучьими лапками его всего, чтобы успокоить боль в груди лучшего защитника Земли. Тони удобно положил свою щеку на кудрявую макушку, одной рукой прижимая к себе затылок подростка, а другой обнимая плечи. Он замечал, что Питер всегда горбился во время объятий, словно чтобы стать меньше, чем он есть. Тони никогда бы не признался вслух, что держать щеку на его макушке было так приятно, а Питер никогда бы не признался вслух, что делает так лишь потому, что так удобнее слушать биение сердца. Сквозь удобную тишину вдруг стало пробиваться тихое хихиканье Питера. — Ты чего смеёшься? — спросил Тони, поставив на макушку уже свой подбородок. — Наконец-то ты признался, что тоже без ума от меня, — хихикнул подросток возле его груди. — Без ума? — засмеялся Тони, слегка дёрнув мальца за локон, — Ты очарователен, но не настолько, малыш, — мягко съязвил гений. Конечно, это неправда. — Не может быть! Это же наглая ложь, Тони! Я поражен до глубины души! — вырвался из объятий Питер и со смехом побежал в сторону двери к выходу из лаборатории. — Ну и куда ты? — поинтересовался Тони, с улыбкой складывая руки на груди. — Я обижен, поэтому иду заказывать пиццу, — крикнул подросток, весело выбегая на лестницу. — Только не с ананасами! — крикнул Тони ему вдогонку. — Именно с ананасами, Тони, — сказал Питер, заглядывая сверху в стеклянную дверь, явно свисая с потолка или стены, — И да, справедливости ради, пластырь — не самое лучшее твое сравнение, — добавил он и уполз вверх. — А по-моему, это лучшее сравнение, — ответил Тони, прихватывая с дивана любимую подушку Питера и готовясь подниматься следом. Он решил, что работа в лаборатории на сегодня закончена. В последнее время миллиардер начал замечать, что пицца с ананасами не такая уж и плохая, особенно если в комплекте с ней шел вечер фильмов и один очень разговорчивый паукообразный. — Постой. Что значит «тоже без ума»? — спросил Тони у Пятницы, уверенный, что та передаст вопрос Питеру. Ответ не заставил себя долго ждать. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, Тони, — весело проговорил ребенок по громкой связи. Мужчина в ответ лишь снова улыбнулся. Всё-таки Пеппер была права, как и всегда. Если для его счастья и счастья ребенка нужны лишь пара слов и пицца с ананасами, то он будет делать это каждый день своей жизни.