***
Как же он ценил эти моменты, когда просыпался чуть раньше его. Когда ему удавалось увидеть, как он мирно спит, свернувшись в позу эмбриона. На лице Райдена появалась слабая улыбка. Он ценил моменты, когда тот смеялся. Улыбался. Когда прижимался к нему или же наоборот прижимал к себе. Его запах. Взгляд. Эмоции. Выходки. Тело. Даже на крайняк та же задница. Все это прочно засело в глубине души бандита. Он не мог уже жить без этого. “— У тебя только один способ избавиться от меня, Линдеманн. Убей меня. Я не отстану и не кину тебя. Никогда. Не за что. Разорву любого, кого прикажешь.
” А Миша усмехнется и скажет: “ —Ты псина, Керк. Правда ошейника не хватает, но это дело поправимое.
” предварительно потрепав его волосы. Тридцать первое декабря. Считаные часы остается до главного праздника страны и который все ждут. Лишний повод выпить и нихуя не делать, а потом еще и требовать за это деньги. Так и снег то соизволил выпасть только вот буквально утром. Если выпал снег, то он обязательно подтает, а к ночи подмерзнет. Утром естественно будет гололед, а это никак не радовало Фомина. Да и вообще его раздражали эти вечно улыбающиеся люди. Словно не в России живем, ну бля. В любом случае Новый Год для Ромы всегда был дикованкой. Он никогда не праздновал его, не знал традиций. Нет, конечно он что-то помнил из детства. Помнил что вроде делали салаты, а потом… Потом провал в памяти. Однако снежок, попавший прямо в лицо Керку, заставил его вернуться в реальность. А черноволосый пареннек, который запустил его значительно побелел. Серёжа совсем чуть-чуть не расчитал и теперь уже понимал, что ему сейчас не уйти невредимыми, но хотябы живым… Однако инстинкт самосохранения берет свое и Фомин младший медленно разворачивается, собираясь как можно быстрее, но чужая рука хватает того за шарф, притягивая к себе. — Рома просто прости прости я случай, не бей! И вообще я поговорить пришел! — быстро затараторил Серый все еще делая попытки сбежать. — Поговорить? О чем? — на удивление Сережи голос его брата был спокойным. — Я… Я хотел бы на праздники уехать к матери. И. — Едь. — А… Так это. Ты не поедешь со мной? — Нет, не поеду. Это все? Сережа хотел было что-то еще сказать, но умолчал и лишь молча кивнул. В этот момент Рай поднимает того и кидает в сугроб. — РОМА БЛЯТЬ ТВОЮ МАТЬ! — слышится из недр снега. — Око за око, Серег, — с ухмылкой отвечает тот и продолжает свою дорогу. Конечно многие в бастионе взвыли, узнав, что тридцать первое — рабочий день. Но увы и ах. Однако те, кто раньше выполнили еорму за день, могли быть свободны как в поле ветер. Сам же Рома покинул офис только в девять вечера и сейчас на улице было довольно темно. Однако фонари и оогни, что украшали здания, прекрасно ее разгоняли. Рома прикурил сигарету, идя в толпе. Он часть серой массы и сейчас ему было глубоко плевать, если кто-то обратит внимание на его шрамы на лице. Мысли заняты абсолютно другим. Они заняты человеком, к которому Рома не равнодушен и который очень сильно дорог ему — Линдеманн. Миша стал для него абсолютно всем и как же был счастлив Керк, когда тот начал отвечать ему взаимностью. Был счастлив поддастся в чужие объятия и всегда стоял на место, когда Стрелок направлял на того пистолет, ведь он примет смерть только из его рук. А вот и нужный подъезд. Рай все еще не заходил, хотя уже давно докурил. — Да ладно тебе уже гнать, пошли, — говорит сам себе Керк и заходит в подъезд и поднимается на нужный этаж. Дверь. Она и не заперта. Аккуратно заходит внутрь, закрывая за собой дверь. Из кухни появляться силуэт на четырех лапках и подбегает, гавкая. — О, Афоня, не признаешь меня? — Рома садиться на корточки вытягивая руку вперед. Щенок нюхает руку, а потом начинает ласкаться об нее, вылизываать и покусывать ее. Фомин треплет собаку между ушек и поднимается. — Где хозяин, м? Раздевается, вешая куртку на крючок и проходит на кухню, надеясь, что Линдеманн там. Но нет. Дуло пистолета упирается в его спину, а чья-то рука опускается на лопатку бандида, вжимая того мордой в стену. — Руки за спину, морду в стену, задницу ко мне. Вы опоздали, Райден аж на целых тринадцать минут и будите наказаны. Паника отступает, когда слышит знакомый голос. Линдеманн. Рай вырывается и вместе того, чтобы ударить, обнимает того, утыкаясь носом в чужое плечо. — Прошу простить… Миша конечно ахуеет от такого поведения, но усмехнется и потреплет того по волосам. Они готовятся к празднику вместе, а Рома впервые празднует его с кем-то. Естественно, во время готовки они в шутку подерутся, а начнется все с того, что один из них кинет горошинку в другого. — Да иди ты нахуй, лох педальный, и тебя и страну нагнем! — скажет Рома, когда будет поздравление презедента. У этих двоих огромные планы на будущее. Мировое господство. Они хотят заполучить его. Хотят построить свою политику на чужой крови. Документы о сотрудничестве Бастиона и Альянсы подписаны и уже идет подготовка к войне. Кровопролитной войне. А сейчас, когда прозвучал последний, двенадцатый раз боя курантов, Керк берет Мишу за подбородок поворачивает к себе и целует в губы, а тот отвечает. Они смогли разбить каменные стены, скрывающие их настоящих. Смогли собрать свои души по кусочкам и теперь они — одно целое.