Уроборос

      Сильный ветер бил в лицо, от чего Иккинг лишь сильнее прижимался к всё ещё матовой чешуе дракона. Лицо мальчика было непривычно хмурым — он думал о том, как могут развиваться события после его возвращения домой с целой драконьей стаей за спиной. От некоторых мыслей сердце больно сжималось.       «Ты связал свою судьбу с ними! Ты не викинг. Ты мне не сын», — по телу пробежали мурашки от воспоминаний, как отец отрёкся от него тогда. Как оттолкнул, бросил на каменный пол большого зала, а сам объявил поход на дракониху, который мог окончиться смертью. Его смертью, Беззубика, практически всех жителей деревни.       «Я… я всю прошлую жизнь пытался быть викингом. Справедливым вождём, хорошим отцом и мужем…» — Беззубик сложил крылья, ныряя из одного потока в другой. Пальцы Иккинга слегка соскользнули, пачкаясь в саже. Мальчик поднял ладонь, вглядываясь в чёрный матовый узор.       «У тебя сердце вождя и душа дракона. Лишь с тобой наш мир обретет покой», — мягкий голос Валки, тёплые прикосновения её руки к волосам. Наполненные любовью и заботой глаза с нотками боли от гибели мужа.       «Лишь теперь я понял — я никогда не был викингом, — взгляд мальчика скользнул с пальцев на чешуйчатую голову брата, такую же матовую и узорчатую. — Практически с рождения я был связан с ними. Отмечен, пусть и ненароком».       Пальцы потянулись ко гладкой коже на подбородке, где в прошлой жизни был маленький шрам от когтя Грозокрыла. Осторожное касание оставило короткий и тонкий след. Словно смой сажу, и белая полосочка займёт привычное место на лице.       «Сердцем вождь, душою дракон. Сердцем — вождь, душою — дракон».       Из глаз ребёнка исчезли страх и опаска, уступая место уверенности и готовности идти до конца. Теперь он готов к встрече, к любому её исходу.

***

      Короткое касание шеи, и брат выстреливает плазмой в воздух. Их уже заметили — Иккинг видел движение в деревне, викинги были готовы к очередному бою с драконами, отчего-то решившими атаковать днём. Но их предупреждение заставило их, буквально на секунду, заколебаться.       Они приземлились на площадь. Стая же, повинуясь взмаху руки, облепила вороний мыс, словно листья дерева, стряхивая снег со скал. Стоик, проталкиваясь через агрессивно настроенных жителей, вышел к сыну. В его взгляде читался лишь один вопрос:       — Что всё это значит?       Иккинг глубоко вдохнул, набирая воздуха. И заговорил:       — Тот, кто ответственен за века вражды, сейчас мёртв. Огромная дракониха, жившая в вулкане, была из рода вожаков. Её зов подчинял драконов, заставлял гнездиться в её скале. Она вынуждала их поколениями таскать ей еду, ибо была настолько огромна, что не могла и не хотела сама выходить, не разрушив гнездо. Если еды от дракона было мало или вовсе нет, то съедали их самих. Эти драконы, — мальчик отводит руку за спину, указывая на стаю, — никогда не знали свободы. Они погибнут без стаи, не умеючи думать и решать самостоятельно. Это наш общий шанс прекратить наконец-то многовековую войну! Отбросьте вражду в сторону, попробуйте их приручить! Да, к каждому потребуется свой подход и много терпения, но вы получите гораздо большее — верного друга, боевого товарища, который вас не предаст, — ладонь мальчика опустилась на лоб Беззубика, тихо зарокотавшего в ответ. — Я ведь знаю — не каждый здесь хочет быть драконоборцем.       Иккинг поднял голову и посмотрел в глаза отцу. В его взгляде читалось сомнение, опаска, желание поверить — он видел, что то, о чём говорил Иккинг, возможно. Живое доказательство стояло перед его носом.       Краем глаза мальчик заметил движение. Повернув голову, Иккинг увидел Ханну — девушку двадцати лет, которая иногда помогала Готти со сбором трав в лесу. Она неуверенно вышла вперед, двигаясь к фиолетовому змеевику с желтыми прожилками на коже. Иккинг слез с Беззубика и подошёл к слегка напуганной девушке.       — Не бойся, — он взял её ладонь и выпрямил своей, пачкая в саже, после чего протянул руку вперёд. — Дай ему привыкнуть к твоему запаху.       Змеевик с интересом обнюхивал протянутую руку, после чего, на миг скосив глаза на Иккинга, ткнулся носом в ладонь. Девушка, не заметившая, как задержала дыхание, вздохнула, посмотрев удивленно-счастливыми глазами на мальчика. Иккинг улыбнулся, и обернулся назад. Викинги стояли ошарашенные. Только что одна из тварей, с которыми они враждовали не одну жизнь, добровольно подчинилась викингу (пускай и не без помощи). Мальчик же помнил, с каким интересом девушка смотрела на Беззубика, и с тоской глядела на небо. Она хотела оседлать дракона, и сейчас представился шанс.       Поколебавшись, следующим вышел Арн — сын одного из драконоборцев. Иккинг мельком глянул на Ньяла, его отца. Он стоял с каменным лицом, молча наблюдая за движением сына.       — К кому ты тянешься? — Арн, слегка помолчав, указал на внимательно наблюдающего за ними Ужасное чудовище тёмно-бордового цвета с черными полосами. Тот перевёл взгляд на Иккинга, спрашивая у того разрешения, и, дождавшись кивка, оттолкнулся от стены. Два взмаха крыльями, и дракон приземляется в нескольких метрах от парней, медленно подходя, слегка прищурившись. Внезапно его глаза распахиваются, а из горла идёт тихий рокот. Дракон делает шаг назад, викинги сзади тихо зашелестели, их ладони были на рукоятях оружия.       — Выброси оружие, — шепчет Иккинг, и Арн, отодвинув полу накидки, демонстративно отбрасывает в сторону боевой топор.       — Всё оружие, — тот, поколебавшись, достаёт из сапога кинжал, который улетает туда же. Дракон, следивший взглядом за манипуляциями викинга, приоткрывает глаза. Он всё ещё колеблется, однако Иккинг видит, что они словно ведут диалог чисто взглядами. Через полминуты дракон сдвигается с места, утыкаясь носом в протянутую ладонь. Иккинг был искренне рад подобной смелости, и благодарен этим двоим викингам, показавшим пример. Молодёжь и в его мире быстрее оседлала драконов, чем взрослые.       — Отведешь их на соседний остров? На Олухе им зимой есть нечего, — Беззубик быстро кивнул, расправил крылья и взмыл в небо. Драконы огромным разноцветным пятном последовали за ним, создавая сильный ветер, поднимая снежную пыль и заставляя викингов жмуриться.       Едва сверкающий хоровод снежинок перестал слепить, как на плечо Иккинга опустилась тяжёлая отцовская рука.       — Поговорим, — и его потянуло вбок.       — Итак, — начал Стоик, когда они вернулись в дом и сели за стол. — Почему мы с Валкой должны узнавать о твоей пропаже от заплаканного Бьёрна среди ночи?       Иккинг оглянулся и перевёл вопросительный взгляд на отца.       — Они скоро вернутся. Не отвлекайся, — Иккинг лишь покачал головой.       — Я объясню всем вам, чтобы не повторяться. Пока пойду отмоюсь и переоденусь, — Стоик молча смотрел, как Иккинг слезает со стула и идёт в комнату с бадьёй.       Вода была ледяной — видимо, только недавно растопили. Слегка окоченевшими пальцами мальчик оттирал специальным травяным отваром сажу с лица и пальцев, и, хоть дело двигалось со скрипом, всё же очистить кожу получилось. Тёплую одежду на нём, скорей всего, придётся выбросить — сажа сама по себе хорошо проникает в волокна, а Иккинг долгое время сидел на драконе, который полностью был в этой саже.       Послышался стук закрываемой двери, а по спине пробежал легкий холодок — Иккинг забыл захлопнуть дверь в эту комнату.       — Привет, мам, Бьёрн, — он вышел в общую комнату, вытирая лицо куском ткани.       — Иккинг, боги всемогущие, где ты был? — Валка практически бегом подошла к сыну, крепко обняла его и заглянула в лицо. — Ты не ранен?       — Всё в порядке, мам, — он слегка поморщился, когда родительница крепко стиснула спину, а с ней и огромный синяк, но постарался сделать это незаметно.       — Он поморщился, когда ты его обняла, — тут же сдал брата Бьёрн. В его глазах плескалась обида, и Иккинг не совсем понимал причину.       После слов старшего пришлось под грозным материнским взглядом идти наверх и раздеваться, одновременно с этим рассказывая родителям о приключении, связанным с драконихой. О фуриях Иккинг, естественно, умолчал. Бьёрна же ненадолго отослали на улицу — тот всё ещё довольно громко реагировал на истории Иккинга о битвах с драконами (или на них), и братья условились, что младший всё позже перескажет старшему.       — О Один, зачем ты на неё вообще полез?! Ты же ещё ребёнок! — удивленно воскликнул Стоик. Валка согласно кивнула, заканчивая мазать спину сына. Иккинг периодически морщился, когда мама касалась особенно болезненных мест.       — Я должен прекратить эту войну. Она и так длится уже слишком долго и унесла слишком много жизней!       — Иккинг, — ладонь Валки легла на подбородок и мягко потянула, заставляя Иккинга повернуться к ней лицом. — Тебе всего девять лет. В твоём возрасте мальчишки жутких жутей по лесам гоняют, а не думают, как прекратить столетнюю войну.       — Я знаю, мам, — расстроенно ответил Иккинг. — Но я не могу иначе. Просто не могу. Я… я всё равно буду улетать на Беззубике за край горизонта. Я душою — дракон. И не могу смотреть, как их мучают. Я могу помочь, даже возраст не помеха.       Иккинг поочередно посмотрел в родительские глаза.       — Что вы скажете моим душе и сердцу, когда окажется, что я мог спасти чью-то жизнь, но не стал просто потому, что я ещё маленький? Когда кому-то во время приручения откусят руку, потому что я не смог указать, что делать, потому что слишком маленький и меня не пустили родители?       Повисла неприятная тишина.       — Бьёрн через год возьмётся за боевой топор, чтобы стать викингом. Что мне мешает быть всадником уже сейчас, когда это принесёт только пользу?       Иккинг понимал, что давить так на жалость — идти против собственной совести. Но он не может жить без неба! Лучше выбить согласие со скрипом, чем скандалы и запреты после.       — Хорошо, — через пару минут сдались родители. — Мы… не будем против, — буквально выдавил из себя вождь. Иккинг просиял.       — Спасибо! — спрыгнув со стула, он крепко их обнял. Теперь он свободен!