Спор

— Знаешь, Вань, меня эта тишина начинает жутко раздражать. Ни новых тебе дел, ни заданий. Сидим здесь, как крысы, — жаловался Гоголь. — Коля, мы и есть крысы, — резонно заметил Гончаров. — Ну не в буквальном же смысле! — возразил Николай. — Надо чем-нибудь себя занять. — Может, займёшься делом? — Каким? — загорелись глаза у Гоголя. — Мафия? Агентство? Гильдия? — Уборка, — сухо заметил Иван, протягивая Николаю швабру. — Ну нееет. Где ты видел убирающегося клоуна? Это же посмешище. — Как знаешь, — пожал плечами Гончаров, протирая письменный столик влажной тряпкой. — А как ты думаешь, что будет делать Дос-кун после полудня? — Господин в это время любит проводить время за книжкой. — Да нее, он наверняка работать опять будет. — Навряд ли. Хозяин не работает в такое время. Он отдыхает. Я же наблюдал за ним всё это время. — Да говорю ж тебе, камергер забинтованный, работать он будет! — Во-первых, я обер-камергер, — спокойно поправил клоуна Гончаров. — Во-вторых, я знаю хозяина лучше, чем кто-либо в обеих организациях. Эти слова явно задели Гоголя. Вспыхнув до самых кончиков ушей, Николай Васильевич принялся утверждать обратное: — Дос-кун — мой самый близкий друг. Я знаю его лучше всех, ясно? — Да? — с насмешкой спросил Гончаров. — Ну и какая у него способность? — Ну… — замялся Гоголь. — Трудный вопрос. Дос-кун никому этого не рассказывает. Но не зазнавайся! Ты ведь тоже не знаешь! — Именно, — кивнул Гончаров. — Но зато я знаю весь его распорядок дня. Вот сейчас Господин возьмёт книжку, сядет в кресло и будет читать на протяжении двух часов. — Уверен? А вот я думаю, что Дос-кун возьмёт свой ноутбук и будет работать на протяжении часа, — и с хитрой ухмылкой добавил, — спорим? Гончаров отвлёкся от уборки и, посмотрев на Гоголя с некой насмешкой, ответил: — Спорим. На что? — Давай так. Если я выиграю, то ты наденешь одежду Дос-куна, подойдёшь к нему и скажешь, что он самый красивый эспер, которого ты когда-либо встречал. — Хорошо, — без раздумий согласился Гончаров, полностью уверенный в своей победе. — Тогда если выиграю я, то ты укоротишь свои волосы хотя бы до плеч. — Да запросто! Оппоненты пожали руки, испепеляя друг друга взглядом. В этот момент в комнату вошёл Достоевский. Оба эспера притихли. Фёдор, не обращая на них ни малейшего внимания, прошёл к книжному шкафу и стал что-то искать на полках. Гончаров незаметно подтолкнул Гоголя в бок, мол, я выиграл. Но радовался обер-камергер рано. Внезапно Достоевскому пришло сообщение на телефон. Тот пожал плечами и, отойдя от книжного шкафа, сел за свой ноутбук. На лице клоуна появилась широкая улыбка. — Ну? Что я говорил? Теперь, Ваня, будь добр… — Что? Надевать одежду Господина? Нет, это слишком… — Ты сам на это согласился. Поэтому проигрывай достойно. — Хорошо, как я возьму его одежду? — скрестив руки на груди, спросил Иван. — Я его отвлеку, а ты возьмешь одежду! — сказал Гоголь и, не дожидаясь ответа Гончарова, сел рядом с Достоевским. Бедному Ивану ничего не оставалось, как проследовать в комнату хозяина. — Дос-кун, давай поговорим! — сказал Гоголь. — О чём? — без всякого интереса спросил Фёдор. — Ты знаешь, сколько лет королеве Англии? — И знать не хочу, — нахмурился Фёдор. — Жаль. Спроси у Агаты. Вы же с ней общаетесь, верно? — А тебе какая разница? В этот момент в комнату вошёл Гончаров. Фёдор оторвался от ноутбука, посмотрел на своего обер-камергер и чуть не упал со стула. Рядом сидящие Пушкин и Огури вообще чуть не подавились воздухом. Один Гоголь еле сдерживал смех, включая камеру на своём телефоне. Это надо было запечатлить. Перед ним стоял Иван Гончаров в белых рубашке и штанах Фёдора, которые явно были ему малы. — Господин, — тяжело вздохнув, начал обер-камергер, — я хотел сказать вам, что… Что… Четыре пытливых взгляда уставились на Ивана. Гоголь одними губами говорил: «Давай, давай». -… Что вы самый красивый эспер, которого я когда-либо встречал! Николай рассмеялся в голос и даже упал со стула. Ничего не понимающий Достоевский удивлённо смотрел на Гончарова, Пушкин с Муситаро смотрели на него, как на ненормального. Сам Иван с пылающими щеками быстро удалился в другую комнату. Давясь от смеха, за ним последовал и Гоголь, оставив всех остальных эсперов в полном недоумении. — Кто-нибудь понял, что это сейчас было? — спросил Огури, пришедший в себя от шока. Гончаров убежал в свою комнату и опустился на кресло, закрыв лицо руками. К нему зашёл Гоголь. — Браво! Замечательное представление! Зрители в восторге! — клоун зааплодировал. — Да пошёл ты, — ответил Гончаров, сдув с лица мешающую прядь. — Да брось. Ты так мило покраснел. Гоголь сел на спинку и назидательно сказал: — Никогда не спорь с клоунами, мой дорогой друг. А хочешь раскрою секрет? — Ну? Николай нагнулся к Гончарову и тихо сказал тому на ушко с нескрываемой усмешкой: — Я жульничал. — Что?! — спросил ошарашенный Иван. — Дос-кун действительно хотел взять книгу. Но я не хотел проигрывать и поэтому я незаметно написал ему СМС-ку, в которой просил узнать кое-какую информацию в Интернете. — Значит, я… -… Выиграл, — улыбнулся клоун. — Я тебя ненавижу, — сквозь зубы процедил Гончаров. — Вань, ну прекращай. Обер-камергер не ответил. Одно дело просто проиграть, но проиграть нечестно — совсем другое. — Только не говори, что ты всерьёз обиделся! Иван вновь проигнорировал. Гоголю ничего не оставалось, как покинуть обиженного друга. Николай тихо вздохнул. Всё-таки жаль Ваню. Хотя сам виноват, не надо было ввязываться. Но совесть, которая у Гоголя, редко, но просыпалась, подсказывала, что нужно как-то загладить вину перед товарищем. Николай ещё раз издал тяжёлый вздох, раскрыл тумбочку в прихожей и, взяв оттуда ножницы, направился в ванную. — Прощайте, мои хорошие, — сказал Гоголь, щелкнув железными ножницами. Часть светлых волос полетела на кафель. Вот теперь всё честно. Николай вновь вошёл к Ивану. Тот ещё не успел переодеться и до сих пор находился в одежде Достоевского. — Ваааань, — раздался голос сзади. — Чего тебе ещё на… — Гончаров развернулся и… Обалдел, мягко скажем. — Ты что сделал? — спросил Иван, увидев друга с волосами до плеч, а не с длинной косой, как обычно. — Я же проиграл. Выполняю условия спора, — пожал плечами клоун. — Ты идиот, — улыбнулся Гончаров. После такого сердиться на Гоголя было невозможно. — Ты больше не обижаешься? — Нет, придурок ты со шляпой, — ответил Гончаров. — Неужели ты ради меня расстался со своими драгоценными волосами? — Ради чистоты спора, — покраснел Гоголь. — И как же ты теперь без них? — спросил Гончаров, тронутый поступком друга. — Ничего, отрастут, — махнул рукой клоун. — У меня они быстро растут. — А твоя коса? — С хвостом какое-то время похожу. Или короткие заплетать буду. — Вот я даже сейчас спрашивать не хочу, что здесь происходит, — раздался за их спинами голос Достоевского. Фёдор смотрел на своих напарников и в который раз задался вопросом, кто его окружает. — Значит так, идиоты, приводите себя в человеческий вид, в частности Ваня, а то мне больно смотреть на то, как ты растягиваешь МОЮ рубашку. У меня для вас задание есть. На всё даю пять минут. — Так точно, — ответили оба эспера. Сегодня каждый вынес для себя урок. Иван понял, что нельзя спорить с клоунами никогда и не при каких обстоятельствах, Гоголь осознал, что с друзьями не стоит обходиться подобным образом, а Фёдор… А Фёдор понял, что надо получше прятать свою одежду и надо было брать в команду менее отбитых людей. Однако, было уже поздно.