Universes Burning Bright

По смотрит прямо перед собой и видит темное полотно Космоса. Он видит воронки разноцветных Галактик, одинокие звезды, скопления астероидов и дрейфующий вдали торговый корабль. Весь мир медленно плывет перед его глазами, и в каждой осязаемой маленькой точке этого полотна кипит жизнь, яркая и быстротечная — ничтожная в масштабах холодного Космоса, и По, наконец свободный от бремени многолетней войны, волен выбрать любую из них. Но Вселенная По не там. Она — прямо за спиной; она горячая как поверхность Солнца, и как оно же беспощадная. Она наваливается, выбивает дыхание грубым ритмом и нежными поцелуями; она то замедляется, то распаляется сильнее, ускоряя ритм, и никогда — никогда! — не дает передышки. По подчиняется заданному темпу, потихоньку плавится и напрочь забывает о самоконтроле. Он чувствует, как чужой жар поглощает его самого, и от этого хочется только набирать скорость, только поддаваться сильнее и лететь — быстрее, быстрее, быстрее. По не закрывает глаза даже когда уже почти готов сдаться и окончательно расплавиться под натиском своей Вселенной; он упрямо смотрит на холодный Космос, пока тот, наконец, не исчезает в дымке запотевшего стекла. И тогда уже можно — По рвано выдыхает, откидывает голову на чужое плечо и погружается в темноту, которая под сомнкутыми веками тут же взрывается феерверками. По кажется, что он слышит эти врзывы наяву, но от хриплого дыхания у самого уха ничерта не разобрать. Чужая рука обхватывает его поперек груди и тянется к шее, но не сдавливает, не пытается еще больше лишить воздуха. Вселенная только напоминает — я здесь и я контролирую тебя. По напоминания ни к чему, он капитулировал еще в самом начале, когда его неожиданно грубо прижали к панорамному стеклу, заломив за спину руку. Или еще раньше — когда испуганный безымянный солдат вытащил его из камеры пыток. И потому он даже не думает сопротивляться, только выгибается, заводит руку за чужой затылок и цепляется, чтобы удержаться на слабеющих ногах. По не открывает глаза — не нужно, он и без этого знает, какова его Вселенная сейчас: она готова взорваться, испепелить его, расщепить на те самые феерверки, и По взрывается вместе с ней: одновременно, с надрывным стоном, в унисон. Прохладная поверхность стекла остужает и отрезвляет, когда По прикладывается к нему покрывшимся испариной лбом. Сбитое дыхание понемногу восстанавливается, феерверки перед глазами расплываются ленивыми узорами, а тело сковывает приятная усталость. По молчит, не открывает глаза, чувствует, как Финн прижимается к нему, уткнувшись в плечо, и от этого ему просто хорошо, он счастлив в это мгновение и не против того, чтобы оно длилось вечность. Но Финн оправляется первым, как обычно, и его голос возвращает По к реальности:  — Ты как? — от ноток неподдельного волнения По невольно улыбается. Он отлипает от стекла, оборчивается, открывая глаза, и припечатывает чужой лоб поцелуем.  — Ты меня каждый раз будешь об этом спрашивать? — в голосе По недовольства не слышно, лишь желание по-доброму подразнить, — Я не сломаюсь, Финн, не переживай. По нравится наблюдать за Финном — тот смущен, отводит взгляд, не зная, что ответить, и в итоге не отвечает вовсе — отстраняется, начинает одеваться, хотя совсем недавно ни о каком смущении не было и речи. Была только уверенность и сила, заставляющая безоговорочно подчиняться и не терпящая ни малейшего сопротивления. Финн тянется за брошенной на пол круткой, и По не сводит с него глаз: все как тогда, после атаки на базу Сопротивления, когда оба думали, что уже никогда не увидят друг друга, и оба поняли, что ошиблись. Тогда По впервые посмотрел на Финна так — оценивающе, с одобрением, с желанием. И теперь из раза в раз этот взгляд служит для обоих катализатором. Финн замечает взгляд По и тут же хмурится:  — Ты опять это делаешь. Прекращай. По прекрасно понимает, что Финн имеет ввиду, но не может не сделать удивленное лицо, дескать «я понятия не имею, о чем ты говоришь». Финн лишь хмурится сильнее и качает головой:  — Каждый раз когда ты так на меня смотришь, мне хочется сделать с тобой что-нибудь… Неправильное. По не улыбается — нагло усмехается, подается вперед, оказываясь прямо перед Финном, — но не касается его. Он делает паузу, специально нагнетает, чтобы смутить еще больше, чтобы заставить гадать о следующем шаге, и говорит:  — Например, заломить мне руку, прижать прямо к панорамному окну и иметь, пока не попрошу пощады? По произносит это медленно и тихо, наблюдает за тем, как Финн нервно сглатывает, стараясь сохранять невозмутимость. По ждет, что контроль над ситуацией перейдет к нему, и это кажется правильным — баланс сил будет восстановлен. Пусть он позволил Вселенной ненадолго взять над собой верх, но это не должно входить в привычку. И все же Финн не тушуется, как от него ожидают, он отстраняется, застегивает молнию куртки и отвечает на взгляд По без тени смущения:  — Да. Что-то вроде того. Ответа Финн не дожидается, он отходит к панели управления, вводит координаты прибытия, оставляя По наедине с его плохо скрытым удивлением. Финн щелкает тумблеры, переключает рычаги и говорит По приготовиться — прыжок в гипер-пространство через 10 секунд. По садится в кресло первого пилота, пристегивается и вновь смотрит вперед на темный холодный Космос. Он счастлив, спокоен и горд, он знает, его Вселенная живее, динамичнее и горячее любого Солнца Галактики, и этого достаточно, чтобы иногда позволять ей брать над собой контроль. А произошедшее только что можно списать на аномалию или геомагнитную бурю. Прыжок в гипер-пространство происходит без задержек, и через несколько минут корабль прибывает в пункт назначения — Явин 4.