Мишура в постели

Картина маслом: муж с ящиком новогодних украшений и жена, крутящаяся вокруг ёлки. Но, разумеется, не все в восторге от своих ролей. — Афина, напомни, зачем я здесь? — Мы наряжаем ёлку, не порть романтику! — Какую ещё романтику… Умилительная бубнилка стоит у меня за спиной, скажу я вам. Хотя от скуки иногда начинает заниматься не тем. — Почему-то не вставляется… — с непринужденным видом он пихает мне под юбку продолговатую игрушку. — Вставлятель из тебя плохой, — усмехаюсь я. — Ну-ка, повтори. Я поворачиваюсь к нему, забираю агрегат и отвечаю на грубый поцелуй. Как только мужская рука начинает скользить по бедру, я прерываю его. — Нет-нет-нет, не сейчас, — мгновенно изменившееся выражение лица меня ужасно забавляет. — Сейчас, — требовательно произносит он. — Потерпишь. На работе вы, генерал, приказывайте хоть взводу, а здесь я — командир полка! Провокационно улыбаясь, вешаю игрушку на ёлку. А она, и правда, как будто сделана для того самого — такая длинная и цилиндрической формы… Надо будет перевесить в незаметный уголок. Из мыслей выхватывает все та же настойчивая рука, которая лезет в сокровенное место, минуя трусики. — Ты меня, кажется, не поняла. — Это ты меня не понял. У нас — ёлка! — провоцирую ли я его? Да! Нравятся ли мне наказания за это? Безумно… — Думаешь, сам свое не возьму? — Думаешь, силой взять позволю? — Я не нуждаюсь в позволении. Придвигаясь все ближе, он специально начинает давить на меня, нависая сверху. А я просто кайфую, изображая из себя овечку, загнанную в угол. — Повернись, — шипит он. Не отступая от своей позиции противоречия, стою на месте. Закатывая глаза, он силой поворачивает меня и сводит руки друг к другу. Кожу на запястье неприятно колет, и я понимаю, что Эрик связывает мне руки мишурой. Нарядили ёлочку… — Ты ещё гирлянду на меня повесь и можно хоровод водить. — Неплохо было бы и рот завязать, — задумчиво проговаривает муж. — Но он ещё пригодится. Эрик поворачивает меня обратно к себе и схватывает руками под бедра, поднимая в воздух. Сквозь поцелуй я мычу, дергая плечами, потому что хочу освободить руки, чтобы держаться за него, но в ответ получаю лишь короткое: — Потерпишь. Наш путь был не долгим. Через несколько шагов он укладывает меня на кровать и начинает снимать топик. Ну и куда ты его денешь, Ромео? Руки-то связаны! Твою мать… Как будто все просчитав на несколько шагов вперёд, он приподнимает меня, снимает топик с головы, ведёт по рукам и повторно связывает кисти, но уже моей одеждой. От мишуры кожа начинает ещё больше чесаться и саднить. Отправляя вслед за топиком лифчик, Эрик укладывает меня обратно, но я начинаю серьёзно сопротивляться, потому что мне неудобно с этой мишурой. — Сними её. У меня чешется! — Давай-ка подумаем, где ей лучше быть — на руках или там… — проникая пальцами под трусы, он недвусмысленно указывает, что такое «там». — Смотри, как бы я после такого твою ЁЛОЧКУ мишурой не украсила! — злюсь я. — Не ёлочку, а ёлку! Видимо, из чувства жалости Эрик все же срывает тиски, и, кажется, я только от этого готова словить оргазм, потому что эта колкая хрень действительно неприятна. Но как бы то ни было руки все ещё связаны одеждой. Муж все-таки переводит меня в горизонтальное положение, в котором начинает покрывать мою грудь поцелуями. Используя свою гибкость, я поддеваю его футболку ногой. Помогая мне, он сам стягивает её. Оторвавшись, Эрик берет злополучную мишуру и медленно начинает водить ею по моему телу, заставляя дёргаться от смешанных ощущений. Не моргая, он смотрит мне в глаза, полные вожделения, своим затуманенным взглядом. Он понимает, что я вот-вот потеку уже через них, если он не начнёт действовать. И после сладкой пытки мужчина все же снимает с меня трусы и расстегивает свою ширинку. Он входит и одновременно целует меня. Медленные движения приводят к тому, что я прикусываю его губу. В ответ он лишь улыбается, не отрываясь от поцелуя. Мои глаза закрыты, но могу поклясться — это самая самодовольная улыбка мира. И никому её не стереть, потому что здесь он действительно лучший. В конце концов его и самого не устраивает этот темп, поэтому мы ускоряемся, а мне становится уже слишком неудобно лежать на связанных руках. Растянув ткань, я освобождаюсь и могу вся отдаться ощущениям. Связанной быть интересно, но как аспект БДСМ это бесполезно, ведь я и так в Его власти — я же слабее физически. Хотя, страх неизвестности тоже сделал свое дело. К пику мы приходим практически одновременно. Эрик ложится рядом и приобнимает меня за талию, а я рывком сбрасываю лежащую рядом мишуру с кровати. — Никогда больше не буду украшать ею ёлку! — Ничего, я найду ей применение, — пожимает плечом муж.