Мой стажёр сверху

— Слушай, сейчас мне нужно будет установить камеры в квартире семьи Грейс, — Том достал из своей сумки несколько камер видеонаблюдения и положил их в карман своего пальто. — Отлично, я понял и что от меня требуется? — Твое дело просто открыть ноутбук и говорить насколько хорошую позицию я выбрал для камер, — следователь протянул Ларссону сумку с тяжелым содержимым, — В ней ноутбук и наушники, а теперь у тебя тридцать секунд на подготовку к операции, — Риджуэлл наконец-то открыл дверь своей квартиры, пропустив Торда, он прикрыл дверь за ним и закатал рукав, чтобы засечь те самые тридцать секунд. Как только секундная стрелка миновала полкруга Том установил на воротнике своей кофты маленький микрофон, затем установил наушник. - Ларссон, как меня слышно?- В ответ последовал чуть искаженный помехами голос вызываемого оппонента. — Не то чтобы хорошо, но сойдет, — Понял, — Следователь сделал пару шагов и постучался в дверь соседки. Было слышно,как по коридору раздавались шлепки чьих-то босых ног. После дверная скважина щелкнула и показалась рыжая макушка знакомого мальчика. —Том! —воскликнул мальчик, оттолкнув дверь от себя, тем самым приглашая гостя. Трудно передать словами на сколько рыжий мальчик был рад приходу долгожданного соседа и от этого Томас едва сдерживал на лице улыбку, чтобы не показать, как на душе скребут кошки, неприятный горький привкус совести так и наравил изменить его лицо, но черноглазый полицейский все же вошел в квартиру.       Повешав пальто на вешалку Том краем глаза осматривал доступные взору места, было слишком тихо. —А где твоя мама? — Она скоро придет, — С секунду Коди изучающе смотрел на следователя, но бросив взгляд на коридор, ведущий на кухню, — Я пока чайник поставлю.       Риджуэлл оглядел прихожую. Переложив миниатюрные камеры в карман джинс он отложил одну из них и пристроил ее на шкафу с одеждой, —Хороший ракурс? — Черноглазый сыщик отошел от шкафа на несколько шагов, проверяя заметна ли камера с таких дистанций и какова вероятность быть пойманными. — Помаши мне, — С усмешкой ответил Ларссон. Том вместо дружелюбного приветствия предпочел иной жест: сжав руку в кулак он выставил средний палец. Торд хмыкнул: — Дружелюбия тебе не занимать. — Следователь было хотел съязвить, но услышал шаги, видимо чайник уже был поставлен. — Хочешь, я покажу тебе свои игрушки? — Было бы невозможно отказать такому милому мальчику в предложенном им же занятием, но смех стажера заставил его мысленно выругаться. — Я не против.       Коди толкнул дверь напротив. Это была его комната, много игрушек, но по большей части разные транспорты, что свойственно мальчишке, тем более в его возрасте. Обои теплых солнечных тонов прекрасно сочетались с каштановыми полками и стеллажами на которых удобно располагались мягкие игрушки в виде разных животных. Следователь подошел к стеллажу и взял одного из медведей, что привлек его своим обликом. У него были пришиты две черные пуговицы вместо глазок, а на шее был привязан белый бантик в черную клетку, — У меня такой же был, — прокомментировал игрушку Том, не однократно вертя ее в руках, словно изучая, после вернул игрушку на место, но мальчик подошел к гостю и обратно взял медведя, — Я могу подарить тебе его! — Ох, не думаю, что это хорошая мысль, ведь я давно не ребенок, — Полицейский усмехнулся, продолжая изучать комнату. — Он будет моим подарком перед отъездом. — Ты куда-то уезжаешь? Зачем? — Я уезжаю ненадолго, к бабушке на праздничные дни, — Легкий дискомфорт и напряженность ощущались в этой беседе, поэтому Коди поспешил замять сею ситуацию. Мальчик сел на пушистый ковер, на котором разрослась железная дорога, локомотивы и стоял, построенный из конструктора вокзал.       Через несколько минут полицейский, полностью игнорируя едкие комментарии Ларссона, беззаботно катал паровозик.        Время близилось к полуночи, но Тиа Грейс, так и не появлялась в доме. Коди уже лежал в кровати и тихо посапывал. Том встал с кровати мальчика и на носочках вышел из комнаты. Посещая каждую комнату жилища Грейс Том установит камеры по периметру, включая: кухню, зал и спальню Мисс Теа. Теперь его работа в этом доме закончена. Также тихо следователь выбрался из квартиры, захлопнув дверь он зашел на свою территорию. Во всей квартире было темно, свет горел только в зале, но лучи пробирались и в коридор, делая его более менее осязаемым. Черноглазый полицейский повесил куртку и зашел в зал, Ларссон сидел на мягком диване в окружение подушечек. Молча Риджуэлл подошел к окну, на секунду он оглядел двор, но после закрыл шторами окно. — Ты так часто пялишься в окно, — начал Ларссон, — Что ты там хочешь увидеть? — Тебя не должно это волновать, не думаешь? — съязвил Том в ответ. — Почему не должно? Мы же с тобой что-то вроде напарников, поэтому я обязан знать, или хотя бы предполагать что у тебя на уме. К чему ты вообще стремишься?        Следователь застыл на месте, рассуждая над вопросом стажера, но он так и не мог найти ответа. Его брови поползли к переносице и непроизвольно он закусил губу, — ...Какой сложный вопрос... Я никогда не задумывался об этом.. — Правда? — Торд усмехнулся, словно его оппонент произес какую-то глупость, а не ставил его перед новым фактом о своей личности, но тем ни менее человек не имеющий цели - это очень странное явление в нашем веке. — Да, у меня были более приземленные мечты. — Какие, например? — Полюбить. По-настоящему, как в книгах. Почувствовать то, что ощущали мои любимые герои.       Испустив легкий смешок Торд решил ответить, ему было интересно узнать, какое обозначение для его оппонента имеет красивое и нежное слово «любовь», и как следует посмеяться над глупостью этого человека, — Ты думаешь, это вообще реально? — Мне кажется, да... — И как ты себе это представляешь? — Ну, — Протянул Том, подходя к стеллажу с разными книгами и принялся передвигать литературные произведения в поисках подходящего. Немного помявшись Торд встал с места и подошел к своему надзерателю, изучая его действия, — Учащение пульса, приятное тепло в грудной клетке, жажда прикоснутся к ее губам, — следователь протянул книгу Торду, после чего тот принялся ее изучать, перелистывая страницы, изредко замерая на одной из них и вчитываясь в строки. —И после этого ты еще утверждал, что я с недотрахом, как у двенадцатилетнего мальчишки? – Что? — глаза полицейского расширились, он слегка приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не приходило на ум, поэтому на его лице красовалось видимое замешательство. — То, что описывается здесь ничем не отличается от моего хентая, разве что здесь только прелюдии к самому интересному и если тебе так хочется почувствовать тоже самое, то просто выпей возбудителей. — Вот здесь ты ошибаешься. — И в чем же именно? Все поцелуи ведут к этому. И за красивым словом «любовь» скрывается ничто иное, как инстинкт размножения. — Но ты же не чувствуешь подобных чувств к каждой девушке у себя на пути. А твои родственники? К ним ты тоже чувствуешь «инстинкт размножения»? — Родственники это отдельное и ты это прекрасно понимаешь.        Том решил просто промолчать, но отрицать было все же бессмысленно. Этот раунд за Тордом. Следователь вышел из зала, но вернулся уже с двумя чашками кофе, ведь эту ночь они должны провести без сна. — Она пришла, —после оповещения о приходе Теа Грейс стажер окинул взглядом следователя и усмехнулся, — Вау, это мне? С какой такой радости? — Ларссон протянул руки, принимая горячий напиток со стороны черноглазого полицейского. — Ты мой гость, — Следователь плюхнулся рядом со стажером и глазами ища объект наблюдения в ее квартире. — В таком случае, если буду проезжать мимо обязательно буду заглядывать на кофе! — Торд потянулся к своей сумке и немного покопавшись вытащил пару журналов. Устроившись поудобней он лизнул кончик указательного пальца и открыл первую страницу. — Будешь проезжать мимо - проезжай мимо, — Том улыбнулся собственной шутке, но улыбка моментально сползла заметив знакомый журнал. В голове мелькнула мысль - « надо забрать ее». Резкими движениями он вырвал журнал из рук хентайщика и бросился по коридору. — Эй, отдай! — Но следователь успел забежать в свою спальню. Он прижался спиной к двери и в суматохе принялся трясти журнал хентая, ища свою записку, но ее не оказалось. От тишины и паники, накрывшей его волной,звенело в ушах. Только сейчас он заметил насколько тихо сейчас. Факт, что Торд уже нашёл записку бился в его голове, дыхание участилось, руки вступили в легкую дрожь. Этими же трясущимися руками он тихо открыл дверь спальни. За дверью сидел стажер, с той самой запиской, которую он настрочил в день, когда в отдел пришел Лео Белл. — « Прошло около недели с нашей ссоры. И только сегодня я понял, какую глупость я сморозил. Признаю, я не умею шутить, но мне слишком хочется отомстить тебе за твои насмешки и шутки. Возможно, я просто пытаюсь извиниться. Прости.» — Помолчав минуту сероглазый стажер поворачивает голову к надзирателю, — Я тебе стал достаточно близким. Можешь не отрицать, это слишком очевидно. Так, почему даже при этом факте мы не можем стать друзьями? — Потому что, — Том сел визави к Торду, поджимая ноги под себя, — Я не хочу, чтобы ты мне лгал. Я хочу быть уверенным, что все что ты мне говоришь - это чистая правда.Ведь ты находишься слишком близко ко мне. И мне будет легче скрыть от тебя все, чем доверится и не скрывать ничего, а потом жалеть. — Быть друзьями, это и значит не лгать друг другу. Ты не задумывался об этом? — Ларссон, нет, — Риджуэлл уводит свои глаза куда-то в сторону, — Только враги говорят друг другу правду, — И снова он замолкает на секунду, сформировывая слова для обоснования своего факта , — А друзья и возлюбленные, запутавшиеся в паутине взаимного долга, врут бесконечно.        Стажер поднялся с порога и направился в зал. Том последовал следом, по пути захватывая два пледа со своей кровати. Идиллия между ними вновь дала сбой и уступила место разряду тока между ними, похоже это никогда не закончится. В какой-то степени Том чувствовал вину перед Тордом, но одновременно ему казалось, что он поступает более, чем правильно. — Ларссон? — черноглазый полицейский сел в другой конец дивана от спрятавшегося за брошюрой Торда. — Не надо, я все понял. — Плед возьми, — Том накинул на своего оппонента теплую ткань. Возможно, стажеру не было холодно, но Риджуэлл придерживался своего мнения.        Трудно сказать насколько они разные и насколько похожи и вся трудность этих фактов состоит, лишь в том, что они не могут их признать. Между ними всегда стоит, а может и будет стоять стена, которую вечно ставит Риджуэлл и она всегда будет по его мнению вполне обоснованно стоять между ними, ведь он не хочет допускать ошибок и страдать от них, хотя их не возможно избежать, они будут всегда, ведь такова участь человека, а человек - глупое и наивное создание.И самое смешное, что он не умеет отличать хороших людей от плохих. Возможно, именно это и служит причиной несносного следователя огородиться от всего мира, как жаль, что подобные трюки никогда не прокатят с такой штукой, как жизнь.

Продолжение следует..