Мой стажёр сверху

      Маленькие птички бегали по карнизу в попытках согреться. Снег укутывал их оперения, но не проходило и секунды, как несчастное создание подпрыгивало и избавлялось от причины холода.       Зимний ветер прокрадывался в неизвестное помещение. Веревки обвивали тело парня, что сидел на стуле. Он, кашляя, прохрипел что-то непонятное. Голова болела и черти скакали перед глазами, суля конец истории жизни Томаса Риджуэлла, что хотел попасть в тройку великих следователей, но споткнулся на старте.       Теперь он платит за свои ошибки и ругает себя за то, что не послушал Ларссона и своё шестое чувство.       Но умирать не хочется.       Смерти невозможно не бояться. Никто не знает, что нас ждёт после конца жизни, а неизвестность пугает куда больше. Может, это больно? Может, этот момент можно не заметить? Секунду назад ты видел перед глазами близкого человека, а теперь сплошную темноту.        Говорят, что «смерть» — это конец старого и начало чего-то нового, а что если они ошибаются? Или это «начало» не будет таким счастливым, как хотелось бы?       Черные глаза забегали по помещению. Словно назло оно было почти пустым. Старый пыльный шкаф на котором безмятежно стоял графин из хрусталя. Окно на улицу давало слабый свет, позволяя кое-как разглядеть периметр. Одинокая лампочка висела на потолке, возможно, она уже давно не работает и ждёт своего ремонта.        Самое главное — перерезать верёвку.       Том попытался пошевелить ногой, но понял, что и они привязаны намертво к ножкам стула. К счастью, черноглазого это так просто не остановило. Он отчаянно пытался подвинуться хотя бы на миллиметр, но стул жалостно скрипнул и с грохотом упал на бок. Ещё тёплое тело Риджуэлла ощущает обжигающий холод пола. Под весом следователя что-то хрустнуло, но он не обратил на это внимание.       Упорно подползая к шкафу, он отчаянно бьётся головой об деревянное сооружение, дверцы которого вздрагивали от каждого толчка.       Из ниоткуда раздалось долгожданное звяканье, и графин разлетелся на кусочки битого стекла, теряя былую красоту.       Несколько тяжких движений, скрипов ножек стула по полу, и осколок оказался в бледных от холода руках. Не жалея пальцев, черноглазый перерезает верёвку, что не отпускала его тело от деревянной спинки стула. Теперь он переворачивается и аккуратно перерезает оставшееся волокно, обтягивающую джинсы.       Не с первого раза, но Тому удается встать. Ему нужно позвать на помощь, но как?       В панике он метается по комнате в поисках лазеек. Может окно? Парень поднимает глаза и замечает железную решётку за толщей стекла. Он подходит ближе и понимает, что находится далеко не в том приятном на вид доме, где потерял сознание. Сейчас он явно где-то в чаще леса, в деревянном доме. Дрожь страха пронзила его тело. За окном около костра собралась небольшая группа людей: в семь человек. Их одеяние напоминало простынь, в которой просто умело сделали отверстие по центру.       Что для вас является самым страшным? Может быть, боль? Темнота? Демоны и призраки?       Для Тома в данный момент самое страшное — оказаться загнанным в угол, в коем он сейчас и расположен. Без надежды на спасение даже в лице милостивой смерти. Когда вокруг тебя неизвестные люди и всё, что о них известно — они хотят твоей смерти и крови, гуляющей по венам. В таких случаях самым лучшим выходом, кажется пистолет у виска. Пистолет, до которого не добраться.        Ньф… Нет, он же не хочет умереть, правда?       Риджуэлл ударил себя по щеке, конечно нет! Он хочет домой к Эдду, Мэтту и, как бы странно не звучало, к Ларссону. А замок?       Может, возможно его открыть? В надежде черноглазый подбегает к двери, и замирает от счастья. По ту сторону двери в замочную скважину вставлен золотистый ключик, но как его достать?        Риджуэлл в надежде начинает ощупывать деревянную поверхность и плавными касаниями добравшись до самого пола, обнаружил щель под дверью. Расстояние между поверхностями было достаточно широкое, чтобы ключ пролез между ними.       Дрожащими руками Том принялся обыскивать помещение и вскоре он нашёл нужные приспособления.       Казалось бы, обычная, старая британская, газета непонятно за какой год и ржавая игла с обломанным ушком.       И вот момент истины. Газета на половину оказалась по другую сторону двери. Иголочка скользнула в замочную скважину и ломается от сильного давления. — Черт… Черт! — пиная преграду выхода на улицу, зачертыхался Риджуэлл. Сердце бешено забилось от досады и ярости. Уже не стесняясь лауриатно пошуметь, Том начал на второй раз выворачивать содержимое шкафа, но на этот раз, среди прочего хлама ничего стоящего не нашлось. От отчаяния, чуть ли не хныкая, черноглазый ударил по дверце стоящей напротив мебели, но тут с глухим стуком упала коробка. Её содержимое разлетелось по полу, а именно старые фотографии. Риджуэлл поднял одну из них. Он был готов поклясться, что ребёнок на ней — это Эдд, а люди рядом, по всей видимости, его отец и мать. От такой информации бывший американец начал поднимать каждую фотографию. Ещё на четырёх снимках был Гоулд разной категории возрастов до двух лет. Чуть поодаль заламинированные и скрепленные степлером были фотографии Мэттью. Но откуда? Откуда у этих уродов фото его друзей? Небрежно скидывая фотографии в коробки, запертый в каком-то чулане, парень обнаружил ещё несколько снимков, залетевших под шкаф.       Нетерпеливо доставая их, черноглазый нащупал спицу, такую же старую и ржавую, что и иголка. Но у неё было больше шансов справиться с замком, что не выпускал этот маленький шанс на спасение из своих зубов.       Укладывая фото разных детей, что уже были незнакомы, Том иногда узнавал своих знакомых из детского дома, но тут Риджуэлл узнал своё лицо на снимке. Свои черные глаза и тех самых людей, что привели его в свой дом и огрели вазой. Значит ли это, что эти люди всё же его родители? Но тогда, на какой черт они это сделали?       Присмотревшись, Риджуэлл заметил, что у его матери и сестры были голубые глаза, в отличии от него и отца. Невольно взгляд пленника упал на загадочные кулоны, что висели почти у каждого члена семьи, кроме него. Но если это его семья, то почему у него не было такого кулона? Может, он был слишком мал для такой вещицы, или эта безделушка значила для семьи Риджуэлл что-то больше, чем украшение?       Посмотрев на находку ещё несколько секунд, парень вернул её на место и подошёл к двери. Спица плавно вошла в замочную скважину и ключ упал на подстеленную газету. Пара движений в свою сторону листом черно-белой бумаги и ключ у черноглазого. Легко отворив дверь перед собой, Том понял, что он был в каком-то чулане, встроенном в дом, хотя изнутри больше было похоже на гараж. Сама деревянная хижина внутри была не так плоха. С хорошим ремонтом и дизайном, но черноглазого в данный момент это мало волновало. Окинув комнату глазами, он понял, что обнаружить телефон может даже не надеяться.       Не теряя времени, Риджуэлл рванул к двери. Его счастье, что не заперто.       Он не пытается осторожничать. Тот, словно запуганный зверёк, просто бессмысленно бежит в неизвестном направлении.       Забежав в лес, Риджуэлл спотыкается и растягивается на снегу. Снова странный звук окликнул слух Тома. Не в силах игнорировать его, и взирая на любопытство, следователь лезет в карман брюк. Не может быть…       От счастья руки следователя затряслись, а глаза зажгло. Он чувствовал, как солёные слезы проводили дорожки по щекам к подбородку.       Это слёзы счастья.       Черноглазый включает телефон и замечает, что пол экрана разбито чуть ли не в крошку. И как только стекло держится? На честном слове? Не мешкая, Том набирает номер телефона Эдда, что помнил наизусть.       Единственное, на что он должен надеяться, это на то, что телефон улавливает связь.       Раздались гудки и Риджуэлл затаил дыхание, но слёзы и истерика волной накрыли с головой и вот черноглазый парень уже задыхается слезами. Он слишком напуган.       За спиной у него раздались крики и вопли людей из этого «лагеря». Видимо, обнаружили пропажу Риджуэлла. — Алло, привет, Том! Ты чего не позвонил, когда с самолета сошел? Я волновался, — по ту сторону был слышен звонкий и привычно-весёлый голос. Он, как всегда, был с прекрасной дикцией, тёплый и ласковый. — Эдд, прошу, забери меня! Они хотят меня убить! Прошу-прошу! Забери! — Том взвывал и скулил одновременно. С каждым словом, ему становилось труднее говорить и дышать, поэтому, он тараторил, время от времени всхлипывая. — Кто? Том, где ты? — было слышно, как шатен поднялся с места и с его стола повалились листы бумаги, и что-то помимо того. — Я… Я не знаю! Я где-то в лесу! — неожиданная боль в области поясницы заставила Тома выгнуться и с криком упасть в снег лицом, но Риджуэлл не остановился. Он приподнялся на локтях. — Эдд, забери меня! Эдд, пожалуйста! — но это мало, что изменило. Разве что, черноглазый получил второй раз монтировкой по спине. Мужчина в кирзовых сапогах наступил следователю на затылок, ещё больше втирая его лицо в холодные сахарные крупицы снега. — Надо же, ползучим гадом оказался, — хмыкнул мужчина с монтировкой. Подоспевший к нему напарник лениво фыркнул, оглядывая жертву. — Говорил же, что ему надо бы кости переломать, чтобы и пальцем пошевелить не мог. — Не забывай, жертва для ритуала целой нужна, а не по частям, — посмеялся первый сектант.       Тут Том прикусил язык. Он жертвоприношение? Выходит он попал в общество сектантов. Но почему они выбрали именно его? И причём здесь фотографии воспитанников детского дома?       Но сейчас это должно его волновать в последнюю очередь. Он должен бежать, даже если ему и взаправду переломают кости. Да пусть хоть в крошку сотрут! Он не останется здесь.       Один из сектантов схватил парализованного от ударов черноглазого парня за шиворот, и поволок обратно в хижину, обещая себе, что на этот раз вынесет из каморки абсолютно всё, что выделяется от стен. В суматохе никто не заметил телефон Риджуэлла, что завалился в сугроб при падении.       На том конце трубки по-прежнему висел шатен. Он чуть ли не плача кусал ногти на указательном и среднем пальце. Зелёные глаза неподвижно смотрели в противоположную стену. Ну же, Эдд, думай! Ты же начальник целого бюро!       Но… Быть просто начальником бюро недостаточно, чтобы, как отважный герой подняться с места и достать своего друга с чертовых рогов. — Эдд, я тут кое-какие бумаги принес, — сероглазый вошёл в кабинет с отчётами по делу священника, что он аккуратно вывел вместо своего бывшего надзирателя. Его взор привлекло лицо Гоулда, что было мертвецки бледное, буквально кричало, о проблемах. О крупных проблемах. — Что не так? — прямо в лоб спросил «рогатый», упираясь руками в деревянную поверхность стола. — Том... Тома похитили! Его убьют! Что мне делать? — закричал зелёноглазый, с грохотом обваливаясь на кресло с колёсиками, что от сильного напора проскользила по полу пару сантиметров. Ларссон обомлел. Он же говорил! Говорил не соваться туда! Но были бы уши, что слушали его. — Не знаю… — промычал сероглазый, смотря в окно, что побелело от разницы температуры в помещении и за пределами стен отделения полиции, где царила тишина. Бывает, что как советчики нужны — только свистни и отбоя не будет, а как дело делать, так хоть горло надрывай. А тут… Тут никто ничем не может помочь, даже парой слов, что так необходимы.

Продолжение следует...