***
Избавиться от позабытого и раззадоренного сном желания распотрошить кого-нибудь до кишков удается только, когда раскрыв глаза, Уэйд слышит будничные голоса пассажиров, милое воркование стюардесс и чувствует приятную тяжесть чужого тела на себе, что мигом возвращает ощущение спокойствия. Однако облегчение, стоит благодарно выдохнуть, нарушается терзающими мыслями, которые доставали весь последний месяц. «Я самый отсталый идиот на этом свете», — раздраженно пронеслось в голове Уилсона и в этом привычка самобичевания была как никогда кстати. Ведь любой дурак на его месте не стал бы творить подобную лютую хуйню, даже если оправданием такого глупого поступка является мечта Питера. Может пришлось бы пожить недельку без секса (после замужества Паркер больше не выдержал бы), вытерпеть пару слезливых взглядов любимых шоколадных глаз, таких же жалостливых, как и у оленёнка Бэмби из старого диснеевского мультфильма, а затем повыделываться порядочным, благородным джентльменом, вымаливая прощения. Вон как у Хью Гранта здорово выходит, Уэйд был бы весьма не хуже. Но собственное обещание и (он упомянул идиотизм?) слишком сильная потребность осчастливить Паучка сделали своё черное дело, поэтому через пару часов им предстояло приземлиться в Международном аэропорту Токио. В свете событий давно минувшего прошлого это было слишком опрометчиво и опасно для обоих, но упертому Паркеру отказать было невозможно. — Сука, — едва слышно выдыхает мужчину, сжимая когда-то настрадавшуюся переносицу. — Что случилось? Неужели объявили рекаст «Золотых девочек» с Тильдой Суинтон в главной роли? — сонно зевает разбуженный Пит, не желая отлепляться от тёплого и мягкого… мужа, да. Привыкнуть было до сих пор сложно. Отчасти что они женаты всего двадцать восемь часов, и на ноге Паркера до сих пор болтается свадебная подвязка («Паучок, это слишком сексуально, так что теперь ты будешь ходить в ней вечно»), а отчасти потому что это Уэйд блять Уилсон. Конечно, Питер счастлив и оставил бы всё как есть, но черт возьми, герой и символ Нью-Йорка точно не ожидал, что его спутником на всю оставшуюся жизнь станет любитель единорогов, мексиканской кухни и старого кино. Хотя с другой стороны все приняли их отношения как само собой разумеющееся, даже тётя Мэй похоже видела в них грёбанных соулмейтов, что вызывало у Питера ряд вопросов, насчет мнения людей относительно него самого. Уэйд не сдерживает смешок и задумчиво изгибает бровь: — По-моему шутки с Тильдой плохи. Вспомни «Суспирию», сыграла странного старикашку-педофила, сыграет и сладкую милашку Дороти. — Я бы на это посмотрел, — соглашается Пит, забавно выпячивая нижнюю губу, пытаясь снова забыться в сладкой дремоте. Правда мокрый поцелуй за ушком и спустившаяся рука мужчины на внутреннюю сторону бедра, стали причиной щекотливых мурашек, беспардонно прервавших любые зачатки сна, — Ещё один поцелуй, Уэйд Уинстон Уилсон, и я тебя кастрирую прямо здесь и сейчас. Уэйд заговорчески улыбнувшись, приближается ближе, обдав шею Паркера горячим дыханием: — Звучит довольно сексуально, Питти-пай, — парень лишь недовольно цокает, и убрав широкую ладонь Уилсона, демонстративно отстраняется от чужой широкой груди. — Не будь букой, детка, а я обещаю тебе золотые горы в местных сувенирных магазинчиках, — жалобно тянет Уэйд, пододвигаясь к парню ближе. Не получив ответа, Уилсон с фырканьем отодвигается обратно и обиженно скрещивает руки на груди, раздраженно выдохнув: — Идея медового месяца заключается в непрерывном секс-марафоне. — Неа, просто Вы, мистер Уилсон, слишком озабочены, — неимоверно важным тоном возражает Пит, не поддавшись на мольбу ни на йоту. Впрочем, он очень охотно соглашается на предложение в туалете аэропорта.***
Парк Хамарикю, побережье Токийского залива — Ты знал, что в Токио самый большой секс-шоп? — вдруг вспоминает Уэйд с загоревшимися глазами и загадочной ухмылкой. Питер задумчиво приподнимает бровь, продолжая разглядывать цветастый путеводитель по городу: — И если ты отстанешь от меня на пару минут, предварительно замолчав, мы туда сходим. — Ну, Питти, детка, — слезливо канючит Уэйд, наваливаясь на чужие острые плечи, — Ты разглядываешь эту брошюру уже десять минут и до сих пор не выбрал куда пойти. Такими темпами мы пропустим наше романтическое путешествие. Очаровательно нахмурившейся Питер только устало вздыхает от досады: — Ну что я могу поделать? Здесь просто куча всего! — Ты же хотел сюда приехать с пятнадцати лет, — фыркает Уилсон, отцепляясь от сгорбленной фигуры Паркера, — Я ожидал, что ты как любая девочка, мечтавшая о поездке в Японию с детства, уже и платье выбрал, и цветы, и достопримечательности для посещения. Паучок слабо бьет хихикающего мужчину локтем в бок и продолжает изучать карту. — Ну всё. Моё терпение лопнуло, — уверенным тоном произносит Уэйд, хватая Пита за руку, и ведя его в неизвестном направлении. — И куда мы? — со сбивчивым от неожиданности дыханием интересуется парень, пытаясь поспеть за быстро идущим Уилсоном, — Может лучше поищем ещё что-нибудь в путеводителе? — Кое-куда, — коротко бросает Уэйд, не оглядываясь на семенившего за ним супергероя, — И хватит с меня твоих книжек. Раз не можешь определиться, то тогда я буду королем вечеринки. Привыкай слушаться мужа, Пити, — с озорством во взгляде подмигивает мужчина, замечая робкую улыбку Питера.***
Кобе, Япония Гулкие шаги со-хомбутё³ прерывает звонкий, девичий голос, мило воркующий что-то на ухо могучей фигуре мужчины, чьи крепкие мышцы и впечатляющие пропорции тела делали из него опасного противника и угрюмого старикашку, по мнению вошедшей. Он что-то (гостье было наплевать на его воркования, поэтому она не особо вслушивалась) отвечает с утробным смехом ванильной милашке Юкио с ядовито розовыми волосами, одной из его девиц, которые стабильно таскаются за ним, как хвостики, несколько раз в месяц. Со-хомбутё предупредительно кашляет в кулак, ожидая, пока напуганная вторжением Юки поспешно поклонится господину и покинет кабинет. Когда девушка удалилась, Нина не сдерживает издевательской улыбки: — Стали смеяться над их шутками? Стареете, сайто-комон. Советник улыбается краешком рта, и поправляя запонки на рубашке, приглашает присесть девушку на кресло перед его столом жестом руки: — Это всех нас ждет, нее-сан⁴, — Нат прочищает горло и продолжает, — Ты мне нужна для одного дела. В Токио. Турман восхищенно хмыкает: — И что же такого случилось в столице, что мне нужно туда переться из Кобе? — Бывший сайто-комон вернулся домой, — холодно бросает Кейбл под ошарашенный взгляд сестры, — Мой ученик и твой учитель. — Но… — Нина пытается переварить шок, но безрезультатно, — Но он ведь ушел, верно? Дело с концами, нет? — Нет, — подтверждает мужчина, еле заметно кивая, — Он слишком много знает для того чтобы мы игнорировали этот факт. Учитывая нынешние обстоятельства. Им могут заинтересоваться не только мы. — И что нужно сделать? — деловитым тоном спрашивает девушка, непроизвольно сжимая пальцы рук. — Официально ты нужна только для слежки, — умиротворенно отвечает якудза. — А не официально? — прищуриваясь, любопытствует сестра. Кейбл снова улыбается, и взглянув на кулаки Домино, говорит: — У каждого есть долги, которые он должен отдать.***
— И где мы? — спрашивает Питер, радостно вертя головой, как ребёнок в магазине игрушек. — Скоро узнаешь, — бросает единственную фразу Уилсон, ведя Пита окольными путями через деревья. Паучок уже собирается возмутиться, однако тёмная листва деревьев вдруг пропадает из поля зрения и открывается вид на искусную постройку, которую омывала искрящаяся водная гладь Токийского залива. Чайный домик Накадзима-но-отя, Хамарикю Вокруг неспешно прогуливаются пожилые парочки, дети резвятся на салатовых лужайках рядом, а с террасы с домика доносится сладкий аромат молочного улуна. Место казалось эдаким маленьким островком умиротворения и простых радостей в самом сердце вечно спешащего куда-то прогрессивного Токио. Здесь хотелось смотреть на палитру красок рассветов, привалившись к стволу дерева в холодной тени, изо дня в день, пока не придет время старости. Уэйд, сбавив шаг, самодовольно улыбается, рассматривая завороженного Питера, и бархатным тоном ведущего корпоративов сообщает: — А впереди ещё чайная церемония, и… Паркер не дает ему договорить, заткнув поцелуем, а затем поспешно отстранясь, торопливо бормочет с восхищением: — Я не часто тебе это говорю, Уилсон, и скорее всего в первый и последний раз, но идея была гениальной. Мужчина уже готовится сказать очередную колкость под закатанные глаза Паука, однако он лишь резко как по струнке выпрямляется и смотрит в сторону тёмных стройных рядом деревьев вдоль домика. Озадаченный Пит уже хочет спросить в чём дело, но ему мешает паучье чутье, предупредительно прострелившее затылок, хоть и пропавшее через пару секунд. Питер поворачивает голову в сторону деревьев по указке чутья и пытается рассмотреть хоть что-нибудь, однако безрезультатно. — Уэйд? — безэмоциональным тоном зовёт Паркер, продолжая сверлить взглядом чащу. Уилсон отмирает первым, стараясь натянуть естественную улыбку. И ему это удается, благодаря годам тренировок. — Показалось, — и не давая шансов мужу начать разговор, начинает нести бред про рыбу-каплю, произведения Осаму Дадзая и автоматы с нижним бельём. И пока парень решает списать всё на разыгравшиеся нервы, Уэйд понимает, что им не показалось, а паучье чутье было тому подтверждением.