***
— Золотая клетка, детка! — Джек смеется, с разбегу прыгая на гору пушистых подушек, — Признайся, ты мечтал об этом? Ммм? Тимоти глупо хлопает глазами, это совсем не то, что он себе вообразил, когда босс вызвал его по эхо-коммуникатору. Лаконичное — «надо поговорить», сулило нечто зловещее, плохое, а не… вот это. Двойник созерцает сооруженное для него помещение с искренним непониманием. Огромная кровать, с кучей подушек, зеркало во весь рост, роскошная люстра, что висит слишком низко… Не комната, а номер класса люкс. Или номер для новобрачных? В любом случае, Тимоти вообще не понимает, почему его позвали сюда. — Чего застыл, кексик? Не собираешься наброситься на эту прелесть? — хохочет Джек, швыряя в него подушкой, — Это я про кровать, не про себя. Хотяяяя, если что, то… — Что происходит? Браво. Тиму удается сказать хоть что-то, а не глупо мычать в сторонке. Джек, ожидаемо, удивленно хмыкает, словно не этого вопроса хотел. — А ты еще не понял? — Красавчик картинно потирает подбородок, — Это твой новый дом, Тимми, ты тут теперь живешь. Тимоти вздрагивает, как от удара. — Н-но я ведь живу в Перспективе, почему ты… — начинает было он, но Джек, резко приняв сидячее положение, заставляет его замолчать. — Детка, теперь ты живешь здесь, — произносит Джек тоном, не терпящих возражений, — разве тебе не нравится? Тут гораздо лучше, чем в твоем прошлом доме. И это так. Роскошная спальня еще не все, тут так же есть огромная кухня, джакузи, две свободных комнаты и даже сад. Все о чем мечтал, и не мог мечтать, Тим. Но это… этот новый дом, так далеко от всего, к чему Лоуренс привык, и самое странное, что он далеко от самого Джека. Словно от него избавляются. Но зачем? Почему таким способом? — Я… я не… Тимоти не может вымолвить то, что чувствует. Слова застревают в горле, а в голове, душит мысль о том, что он становится абсолютно бесполезным. Красавчик складывает руки на груди, ждет, пока его двойник родит свою фразу, но у того, выходит только сиплый вздох. — Тимоти, ты подавился? — язвительно спрашивает Джек, — Или ты так чертовски рад, что я прячу твою задницу от искателей хранилища, что не можешь выразить свою благодарность? Двойник замирает, пораженный высказыванием. Джек хочет защитить его? Защитить. Джек. Это просто не укладывается у него в голове, он ожидал, что босс пошлет его на бой с искателями, как только нужный момент наступит. Или оставит его на Гелиосе, или на Перспективе, чтобы в случае нападения на их базы, он бы смог отыграть ту роль, для которой предназначен. Роль Красавчика Джека. А сейчас, выходит, что он и не нужен ему вовсе, что босс прекрасно справляется и без своих двойников. Без самого лучшего двойника. Больно, чертовски больно. Тимоти кажется, что он задыхается от боли, трудно дышать, еще немного, и слезы затуманят взор. Чьи-то руки хватают его за куртку, тянут на себя, прямиком на мягкие подушки. Чье-то тело прижимает его к себе, пальцы зарываются в волосы, оттягивают назад, заставляя задрать голову и посмотреть прямо в лицо. Джек… Джек целует его без маски, его холодные губы сталкиваются с теплыми губами Тимоти и тот подается вперед, позволяя их языкам сплестись в танце. Когда руки Красавчика забираются к нему под футболку, он громко стонет, вызывая смешок со стороны. — Ты так быстро заводишься, Тимоти, — хрипло шепчет босс, заставляя Лоуренса поперхнуться стоном, — черт… прекрати так стонать, если не хочешь, чтобы я засадил тебе прямо сейчас. Конечно, он хочет. Еще, ему хочется съязвить, что Джек тоже, заводится быстро, а не только он один. Тимоти хочет, чтобы Джек кусал его в шею, хочет, чтобы он снял с них всю одежду, прижимаясь разгоряченным телом к его, чтобы взял его медленно, осторожно вбиваясь в него, и… До него доходит только сейчас. Его пытаются отвлечь, сбить с мысли таким подлым, но чертовски приятным способом. Он уворачивается от очередного поцелуя, откатившись на другой край кровати, и судорожно пытается восстановить сбившееся дыхание. — Я… не хочу так… Джек, — удается произнести ему, и прежде чем босс, успевает возмутиться, добавляет, — я не хочу отсиживаться здесь, пока ты сражаешься, я хочу пойти с тобой. Красавчик устало вздыхает, надевая маску обратно, и хрипло, еле различимо шепчет: — Тебя хер проведешь, да, кексик? — Джек, пожалуйста, я… — Нет. Ты останешься здесь. Босс поднимается с кровати так резко, что Лоуренс едва успевает среагировать и схватить его за рубашку. Джек бросает на него взгляд, полный решительного холода и Тимоти опять больно. — Н-нет, прошу, я могу…! — Это приказ, — рычащий тон, в придачу с холодным взглядом, режут по нему, как нож, — ты слышишь меня, Тимоти? Это. Приказ. И его толкают обратно на подушки. Только на этот раз, чужое тело не прижимается к нему, и его не целуют, заставляя забыть обо всем. Джек только бросает на выходе фразу о том, что вскоре навестит его и уходит. Джек уходит, оставляя после себя только холод. Дом класса люкс, действительно как золотая клетка, понимает Тимоти. Двойник зарывается носом в подушки, на которых лежал Джек. Ничего. Только холод. Всю следующую неделю, он чувствует только это ледяное объятие и вкус собственных слез на губах. Джек не приходит ни через две, ни через три недели. Еду доставляют грузчики, которые не говорят ничего. Джек заявляется на четвертую, когда Лоуренс, уже перестает умываться слезами и занимается только тем, что смотрит на шикарную люстру над головой. — Тимоти… Слышит Лоуренс, перед тем, как заснуть.***
— Э-это делается не так, — осторожно подмечает Тимоти, когда Джек пытается повесить гирлянду на елку, — ее не душить нужно, а… — А как тогда?! — взрывается Красавчик, отчаянно пытаясь выдернуть свою ногу из пут елочных украшений, — Разве не в этом смысл? Чтобы обмотать блядскую ель?! Двойник подавляет в себе усталый вздох. Они уже два часа, пытаются нарядить елку до того, как прокуралесят злополучные двенадцать и наступит следующий год. Полный новых свершений, открытий хранилищ и долгожданной мести над искателями. Началось все неплохо, Джек, будучи уже навеселе, раскидал всю мишуру по периметру. На саму ель, не хватило, но босс сказал — похуй. Значит, похуй. Потом, пришла очередь дождика… ну, здесь… получилось уже не так радужно. Больше половины, Джек разорвал от ярости, потому что — «эта хрень не вешается нормально и какого хрена, она путается между собой?! тварь такая, я сейчас…!» — короче, проехали. Про звезду на верхушке Тимоти вообще предпочел бы молчать. Хотя бы потому, что сначала, Джек хотел насадить туда чей-то труп, а потом сам пытался влезть со словами — «мы же прекрасно знаем, кто здесь настоящая звезда, верно, пирожок?». Благо, он успел остановить босса раньше, чем он снес ель к чертям собачьим. И вот теперь… гирлянда, которой Джек отчаянно душит ель. Это все должно быть не так… До Тимоти слабо доходят отголоски прошлого. Он ничего не помнит, ему стерли память, но все же… то тепло, то ожидание чуда и радости из глубин памяти, заставляют его улыбнуться. — Что смешного, тыковка? — рычит Джек, разрывая гирлянду напополам, — Тебя веселят мои потуги? — Нет, я не… просто, кажется, я уже наряжал елку когда-то давно, со своей… Тим запинается, ему нельзя говорить о прошлом. О семье. У него уже нет той семьи, ему отрезали путь к ней. Навсегда. Он теперь Красавчик Джек. И его дом, и семья — это Гиперион. Ни больше, ни меньше. Он осторожно улыбается, когда Джек останавливается, чтобы посмотреть на него. Нельзя вспоминать о семье. Нельзя злить Джека. И осторожно выдыхает, когда босс отворачивается от него, возвращаясь к уничтожению украшения. Резкий звук часов, заставляет его вздрогнуть и повернуть к ним голову. Почти двенадцать, обратный отсчет до нового года. Тимоти срывается с места, под отборный мат Джека, помогает ему вылезти из елочной западни и чудо, даже успевает налить им бокалы с шампанским. Теперь, нужно только чокнуться стаканами и… Его бокал летит на пол, потому что Джек впивается в него с таким жестким поцелуем, что он забывает даже дышать. Воздух возвращается к нему тогда, когда Красавчик обхватывает его язык своим собственным, заставляя их соединиться. Тимоти стонет, с жаром отвечая на столь неожиданный порыв. Это не то, как он представлял себе начало года, но определенно, ему нравится то, что происходит. Он слышит еще один звон разбитого стекла и понимает, что Джек куда-то запульнул и свой стакан, а потом, его прижимают к стене и наконец, отрываются от его рта, позволяя перевести дух. У Тима все плывет в глазах и ему кажется, что выпитый Джеком алкоголь, передался и ему, иначе он не может понять, почему его так ведет. Глаза босса, горят непривычным для него огнем. Не жестоким и гневным, когда он убивает подчиненных, не жарким и страстным, когда он хочет его трахнуть. Это что-то другое, и он не узнает этот взгляд. — Джек…? — тихо спрашивает Тимоти, справляясь с внутренним страхом. Красавчик вжимается в его шею носом, вдыхая знакомый аромат и рычит ему прямо в кадык, обдавая горячим дыханием. А Тимоти не может решить, страшно ли ему самому, или он охуеть как возбужден. — Теперь я твоя семья, Тимми, — шепчет Джек, и Лоуренс опять забывает, что нужно дышать. Когда его целуют снова, он вспоминает об этом. И не только об этом. Он вспоминает о том, о чем ему никогда нельзя больше забывать. Джек его семья. И никто больше.***
Тимоти прекрасно знает, что означает фраза — «живо сюда, Тимоти» — звучащая от Джека по рации. Он всегда произносит ее с одним и тем же рычащим выражением в голосе. Любой другой, услышав бы это, решил, что его зовут к себе, чтобы жестоко убить. Но Тимоти знает, что это не так. Что эта фраза, значит совершенно иное. В кабинете у Джека царит полумрак, но двойнику не страшно, он садится на кожаный диван со скачущим от ожидания сердцем. Он знает, что сейчас произойдет, но все равно волнуется так же, как и в первый раз. Джек сегодня не спешит приближаться, что странно, обычно он бросается к нему тут же, как только он переступает порог. Однако, Красавчик остается сидеть в кресле и долго смотреть на свое смущенное отражение. Тим буквально кожей чувствует, как босс его сканирует и от этого ощущения, становится жарко. Так жарко, что хочется стянуть с себя кофту, но он сдерживается, позволяя себе лишь закусить губу от волнения и закатать рукава, чтобы совсем не спариться. Когда он слышит, что Джек встал с места, его словно подбрасывает. Только сейчас Лоуренс осознает, что слишком напряжен и нужно расслабиться прежде, чем босс подойдет и заметит это. Но черт, сердце начинает биться лишь быстрее, когда Красавчик оказывается рядом и грубо хватает его за подбородок, задирая голову вверх. — Джек… — на выдохе произносит Тимоти, прежде чем его затыкают поцелуем. Красавчик забирается прямо на него, обхватывает ногами торс и толкает его назад, заставляя вжаться спиной в диван. Обивка неприятно скрипит, но Тимоти слышит лишь стук своего сердца и то, как они громко целуются. Джек стягивает с него кофту, и он благодарно выдыхает, радуюсь тому, что стало чуточку прохладней. Босс кусает его, во рту ощущается металлический привкус крови и Тимоти бы жестко соврал, если сказал бы, что его это не заводит. Это же Джек, он практически всегда берет его грубо, потому что может, потому что он — главный, и они оба это знают. Роль Тимоти — подчиняться, и он исполняет ее отлично, никто не исполнит ее так, как он. Но иногда… Джек позволяет ему проявить инициативу, раздеть его, уложить на диван, оставить засос на шее, спуститься ниже, оставить след на внутренней стороне бедра. — Блять… — стонет Джек, подаваясь бедрами вперед, — Просто сделай это, кексик. Иногда, Джек позволяет ему быть сверху, вести их обоих, задавать ритм. Тимоти разрабатывает босса дрожащими пальцами, пока тот вьется под ним, изнывая от желания. Самого Лоуренса трясет от возбуждения, Красавчик в его глазах всегда прекрасен, но в эти моменты особенно. Когда Джек срывается со стона на его имя, у него кончается всякое терпение и он входит в него, не дожидаясь приказа. Наверняка, за это, после того, как все кончится, он получит по лицу, но сейчас ему плевать. Внутри Джека слишком хорошо, горячо и тесно, что не хочется выходить. А ждать сигнала к действию, уж подавно. Тимоти начинает наверное слишком резко, потому что босс шипит от боли и закусывает губу до крови, но не останавливает, а раз не останавливает, значит, одобряет. — Д-Джек, — хрипло стонет двойник, когда босс сам начинает двигаться, заставляя его ускориться, — я не смогу долго, если ты продолжишь… — Заткнись, — со стоном прерывает Красавчик, — думаешь, я долго выдержу? Я хочу, чтобы ты выебал меня быстрее, потому что я сейч…ах…! Ч-ч…ах… Приказ есть приказ, Тимоти всегда делает то, что ему скажут. Сыграть Джека, наебать искателей, залечь на дно, толкнуть речь, трахнуть Джека — какая разница? Хотя одна, все же есть. Последнее это единственное, что ему по нраву.***
Джек любит курить после секса. Только после него, он берет в рот сигарету и начинает ею затягиваться, выдыхая дым прямо в рот Тимоти. Тим не курит, и подобные выкрутасы от Джека, заставляют его закашляться, вызывая идиотский смешок со стороны. — Какие мы нежные, — подъебывает его Красавчик, когда он поворачивается к нему спиной, чтобы не вдыхать этот запах. Пассивное курение, да? Говорят, оно вредит организму даже больше, чем настоящее. Хотя, рядом с Джеком, ему вредит вообще все. Он для Тимоти, как яд. Никотин чертов. Притягивает, пожирает, отравляет. Нужно бросить, избавиться от вредной привычки. Он знает, понимает, не такой уж он и идиот, каким любит обзывать его СЕО. Тимоти уже свешивает ноги с кровати, подбирает нужный момент, чтобы улизнуть из спальни и умчаться к себе. Подальше от никотина. Подальше от него. Но Джек, обхватывает его сзади, утыкается носом в спину и хрипло шепчет: — Останься… И Тимоти остается. Потому что это — приказ. Потому что Джек — его босс. А еще, он не может избавиться от вредной привычки. Все из-за того, что он слишком сильно любит Красавчика Джека. И потому, что Джек, может приказать ему все, что угодно. А сердцу не прикажешь.