Маленький мальчик с угольно-чёрными волосами стоял у городских ворот, разглядывая их с затаённой надеждой, что скоро ворота откроются, явив ему потерянных родителей. Их нет уже три месяца. И если два месяца он жил в таверне, в которой они остановились, отдавая последние деньги и вещи, то последний месяц он провёл на улице, пытаясь научиться выживать. Конечно, у его семьи было много ценных вещей, которые они оставили с ним в комнате и которые могли ему обеспечить как минимум четыре года беспечной жизни, но откуда это знать ребёнку?! Ушлый хозяин таверны обдирал мальца до нитки, ещё и кормил его совсем маленькими и невкусными порциями. Как этот человек после этого вообще нормально спит по ночам?! Разве его не мучают муки совести?
За месяц, который малыш провёл на улице, он понял, что за еду, даже за самую плохую, придётся драться. И даже не с другими людьми, а просто с животными. Чаще всего мальчику приходилось сражаться с собаками. Им временами даже не нужна была еда. Просто дикие животные посчитали, что беззащитный малыш неплохая игрушка для них. Убегает? Ещё лучше, ведь погони намного интереснее типичного принятия, коим страдали остальные бесхозные дети улицы.
— Мальчик, что ты тут делаешь? — спрашивает нежный мужской голос. Вэй Ин поднимает голову и чуть было не задыхается. Мужчина перед ним был прекрасен. И пусть его белые одежды были обычными и недорогими, а в руках был мусорный мешок, он всё равно выглядел как Божество. Малышу сразу хочется кинуться незнакомцу в ноги и начать молиться.
— Жду. — коротко отвечает А-Ин, отогнав странный порыв.
— Родителей? Они уехали куда? — сочувственно спрашивает Се Лянь, пытаясь не думать о плохом.
— Они заклинатели. Ушли на охоту месяца три назад. — равнодушно отвечает мальчик, поглядывая на ворота пустым взглядом. Вздрагивает, переваривает что-то, прежде чем спросить. — Они не вернутся, да? — Вэй Ин поднимает голову на Се Ляня и его глаза впервые за три месяца наполняются слезами из-за родителей, а не из-за боли или обиды.
— Скорее всего… — сокрушённо вздыхает Се Лянь, не желая врать этим красивым глазам. — Пойдёшь со мной?
— А вы кто? — подозрительно интересуется малец.
— Се Лянь. — кротко бросает мужчина, подозревая, что ребёнок ничего о нём не знает.
— Бог Войны СяньЛэ… — шепчет мальчик, а глаза Се Ляня округляются. — Я видел Ваш старый храм в почти заброшенной деревушке За Сао*. Это правда Вы… Мама мне рассказывала о Небожителях, которых мало кто знает! Вы же…
Се Лянь впервые не рад, что его храм хоть где-то остался.
***
— Ты опять таскаешь в дом детей? — с некой иронией вопрошает Хуа Чэн, разглядывая мужа и ребёнка, который с ним появился.
— Ты же знаешь, что я не могу не делать этого. — добродушно хихикает Бог Войны, припоминая Хуа Чэну его же прошлое.
***
А через полгода Се Лянь узнаёт, что мальчика разыскивают. Мужчина не желает оставлять предполагаемую родню в неведении, поэтому смело заявляется в Пристань Лотоса с малышом на руках. Вэй Ину уже почти девять и он давно ведёт себя более открыто с родителями и другими людьми. Он легко привлекает чужое внимание и завоёвывает расположение, а ещё считается слишком активным и умным ребёнком для своего возраста.
Цзян Фэнмянь давится слюной, а Юй Цзыюань почти теряет сознание, когда узнаёт Се Ляня. Се Лянь впервые жалеет, что его включили в перечень изучаемых Небожителей. А ещё решает, что в Гусу Лань ему тогда вообще лучше не появляться.
— Здравствуйте. — кивает Небожитель.
— Здравствуйте. — сипло выдавливает Глава Ордена Юньмэн Цзян, сдерживаясь, чтобы не броситься мужчине в ноги.
— Я тут по поводу Вэй Ина. — СяньЛэ ласково гладит мальчика по голове. — Я его усыновил. Вы не против?
Госпожа Юй сдерживает радостное восклицание, которое почему-то мешается со странной тревогой. Конечно, она не против. Во-первых, это Небожитель, что значит, что жизнь мальчика в надёжных (ну, или почти надёжных, если судить по слухам) руках. Во-вторых, это, опять же, Небожитель. Какое право обычные заклинатели имеют, чтобы отказывать ему? В-третьих, это избавит женщину от сына этой ненавистной Цансэ-саньжень. Почему же внутри так тревожно?
— Я не против. — кивает муж Юй Цзыюань. — Но есть условие…
