Лего

Для Чанеля Кенсу это «Ты снова взял мои наушники? Не трогай мое пирожное. Эй, уже поздно, где ты?». Для Кенсу Чанель это «Вставай, я бужу тебя уже час. Вставай, или я вылью на тебя ведро холодной воды. И не разбрасывай кроссовки по всему коридору. Эй, Чанель, тебе не стыдно?». Просто они дружат с детства, еще раньше, чем с начальной школы, только Кенсу был всегда младше немного и смотрелся по сравнению с Чанелем более хрупким. А так они всегда вместе, строили домики из лего, читали книжки, смотрели мультики и играли во дворе под окнами. Домики были сине-красно-белыми с зеленым, мультики забавные и цветные, книжки немного потрепанные, а во дворе на два дерева больше, чем сейчас. Потом Кенсу учил Чанеля, что нельзя требовать уважения к себе, пока сам не начнешь уважать себя. Пока сам не примешь себя таким, какой ты есть. А Чанель учил Кенсу, что не нужно отгораживаться от всех, не нужно строить из себя непонятно кого. Теперь уже все хорошо. Лего и сказки пылятся в кладовке, мультики сейчас другие, более яркие, во дворе другие дети, уже не они. Чанель научился любить себя, а Кенсу научился быть собой. Теперь они уже выросли, но дружат до сих пор и живут в соседних домах. Только теперь Чанель любит Кенсу немного больше, чем друга, а Кенсу немного догадывается, но еще не уверен. Чанель смотрит на Кенсу, а у него в груди пусто. Сердце не бьется. Умерло оно, а вернее, издохло, тогда еще, давно, а может и недавно. Он ведь не знает, когда все началось, потому что это сложно. - Кенсу, Кенсу, - тянет Чанель, и ловит его взгляд. - Что? - Ты меня слышишь? - Ну конечно. Эй, улыбнись. Недоуменно похлопав глазами, Чанель поспешно растягивает губы в улыбке. - Вот, так намного лучше. Лучше, когда ты улыбаешься, серьезно. Итак, что ты хотел? - Я переночую у тебя сегодня? – второй раз за пять минут задает тот же вопрос Чанель. – У меня дома собирается слишком много родственников за раз, я же не выдержу. - Конечно, впервые, что ли? – кивает Кенсу. – Ты сделал домашнее задание? - Нет, а ты? - И я нет. Приноси тетрадки, будем делать вместе. Чанель кивает, хоть и знает, что Кенсу будет делать домашнее задание шурша страницами, кусая ручку и теребя волосы, а Чанель будет смотреть на него, заинтересованно кивать и спишет потом, толком ничего не понимая, но как можно аккуратнее. Придя домой Кенсу падает на кровать, сцепляет руки на груди и смотрит в белый потолок. Справа люстра, слева стенка, это видно боковым зрением. Почему-то вспоминает синюю табличку на недавно открывшемся недалеко от дома магазине. Там было четыре слова, но точно не больше. Ему вдруг интересно, что там, очень интересно. Чанель придет через полчаса, значит он успеет сходить посмотреть и купить что-нибудь. Заодно по дороге придумает, как будить завтра Чанеля, потому что вставать рано, а будить сложно. Скатившись с кровати, он направляется к выходу, открывает замок и упирается взглядом в Чанеля. Подняв глаза чуть выше, Кенсу замечает, что тот чем-то доволен и как-то подозрительно улыбается. Неужели забыл тетрадки? - Я нашел лего! - О. Лего. Проходи. Кенсу пятится назад, пропускает его в квартиру и закрывает двери. - Давай строить домик? Как в детстве. А еще я есть хочу. - Давай сначала есть, потом домашнее задание, а потом домик? Кенсу не очень интересно строить домик из конструктора, но Чанель выглядит очень довольным. - Хорошо. Только я забыл тетради. - Иди за ними домой. Чтобы через пятнадцать минут опять был здесь. Я жду. И не названивай в двери, вот, возьми ключи. Домашнее задание приходится делать посреди синих, красных, белых, зеленых и желтых деталек разного размера. Получается математика и домик из лего. Вдох-выдох. Чанель натягивает одеяло чуть ли не до носа и слушает. Вдох-выдох. Уже темно, поздно, Кенсу спит у себя в комнате, в кровати, а Чанель не может уснуть, потому что прямо в лицо светит фонарь с улицы. Это из-за того, что диван передвинули, а шторок на окне нет. Не выдержав, он встает, идет к Кенсу, и, помедлив, забирается ему под одеяло. Тот ворочается, открывает глаза, и взгляд мутный-мутный, совсем сонный. Вдох-выдох. Дыхание ровное, громкое, глубокое. Неосознанно прижимается к Чанелю, утыкается носом в шею, а тот обнимает, робко так. - Я люблю тебя, - шепчет Чанель в волосы Кенсу. Слова растворяются в темноте, не нужны, наверное. Он только глубже вздыхает, снова вдох-выдох, спит. Темно. Чанель тоже засыпает. - Доброе утро. Чанель не реагирует. Кенсу трясет его за плечо. Трясет сильнее. Пытается отобрать одеяло. Бесполезно. - Я предупреждал. Через минуту Кенсу снова появляется в комнате, а еще через полминуты Чанель, взвизгнув, резко садится на кровати и пытается стряхнуть всю холодную воду за раз. - Ух ты, работает, - довольно сообщает Кенсу. – И это только стакан, думаю, с кастрюлей будет в два раза проще. Чанель только открывает и снова закрывает рот, пытаясь громко возмутиться, но выходит какое-то негодующее бульканье. - Кстати. Я тоже тебя люблю. Кенсу быстро наклоняется, целует в уголок губ и, довольный собой, уходит относить стакан на кухню и ставить чайник. А Чанель сидит на кровати, хлопает глазами и облизывает губы. На самом деле он думал, что ему все приснилось. - Голубой. Красный. Синий. Зеленый. Желтый. - Стоп. Чанель послушно замолкает и ждет. - Просто купи уже подарок на день рождения, иначе мы на него попадем без подарка и нам будет стыдно. - Так бант на коробку какой? – не сдается Чанель. - Понятно. Стой на месте, никуда не уходи. Через три минуты Кенсу появляется рядом и указывает на зеленую ленту. Потом берет Чанеля за руку и утаскивает обратно на этаж выше, бурча, что сначала надо покупать сам подарок, а потом уже коробки и банты. Чанелю плевать, он крепко сжимает пальцы Кенсу и довольно улыбается. Видимо, тоже хотел зеленый бант. - Зачем мы сюда вернулись? – шипит Чанель, подсвечивая себе дорогу экраном телефона. Фонарик на телефоне лучше не включать, от него батарейка в два раза быстрее садится, а ее и так мало осталось. - Потому что я забыл свою сумку, а завтра выходной, не жить же мне без нее, - в который раз спокойно объясняет Кенсу, который уцепился за Чанеля и периодически зевает. - А сам сходить не мог? - Конечно, нет. Страшно. Кенсу идет позади Чанеля, крепко держа его за руку, но не похоже, что ему страшно. Скорее он немного обнаглел, вот и все. Температура ночью в спортивном зале едва ли выше пяти градусов. - Холодно, - ноет Чанель, пока Кенсу вытаскивает из раздевалки свою сумку с вещами и вешает ее на плечо. Ловит его за руку и тянет к себе. - Теплее? Намного теплее. Губы Кенсу вообще горячие, а его сумка вдруг оказывается на плече Чанеля. Точно обнаглел. - Я расскажу твоей маме, она же с ума сойдет, - готовится ябедничать Чанель. - А я твоей старшей сестре и она не даст тебе проходу, - фыркает Кенсу. Знает, чем ответить. На самом деле они просто гуляли всю ночь, а потом утром сразу явились на контрольную и получили одинаково плохое количество баллов. - Как исправлять будем? – нарушает затянувшееся на пять минут молчание Кенсу и дергает плечом, на котором уже лежит голова Чанеля. – Не спи. - Сначала спать. Потом есть. Потом гулять. Потом контрольная, - бурчит Чанель. - Сначала контрольная, потом контрольная, а потом тоже контрольная, - кто-то из них должен быть более ответственным. – Пойдем, узнаем хоть когда пересдача. - Не пойду. На солнышке тепло, сейчас перерыв, очень хочется спать и газировку из автомата. - Он пытался сказать что-то, но… - Но ты был слишком занят, закатывая истерику, чтобы выслушать, - понимающе кивает Кенсу, кусая трубочку от сока. - Я не закатывал истерику, - бурчит Чанель недовольно. Он ведь правда нет, ну может совсем немного, только это совсем не считается. - Хорошо. Я скажу, что тебе делать, но только не бесплатно. - Заплатить за мороженое и сок? Ну хорошо, - печально кивает Чанель, вздыхая. Советы Кенсу почти всегда бесплатные, но, к сожалению, только «почти». В детстве могли стоить игрушки, которую обычно возвращали, а в средней школе домашнего задания. А теперь не очень понятно, давно не повторялось. - Да нет же. Хотя идея не плохая. Но тогда это не все. - А что еще? – не понимает Чанель. Кенсу морщится и объясняет, облизав губы. Приходится целовать его прямо в кафе, хотя никто из них совсем не против. Разве что стакан, который Чанель чуть не разбил, потянувшись через столик. - Еще, - требует Кенсу, облизывая губы. Опять мало, хочется больше. – Ну же. Чанель снова целует его, гладит по голове, волосам, плечам. Они сидят на диване, а в комнате уже темно, но свет еще не включили. Пусть будет темно, так даже лучше. Лучше. - Я тебя люблю, - пробует Чанель во второй раз и опять ночью. Получается. - Я тоже тебя люблю. Вроде и слова такие банальные, и, может, не значат ничего сами по себе, но они друг другу верят. Можно верить. Чанель тянет вниз молнию кофты Кенсу, робко смотрит в глаза и немного успокаивается, получив одобрительный кивок. Гладит ладонями обнаженную кожу на груди и спине, чувствует что-то новое. - Прости, - шепчет он, толкнув Кенсу в грудь и заставив несильно удариться головой о твердый подлокотник. – Прости. Фыркнув, тот тянет вверх футболку Чанеля, жжет кожу на шее дыханием, проводит кончиком носа по линии ключиц, несильно, но мстительно прикусывает кожу. Резко выдохнув, Чанель целует его в лоб, скулы, губы, легкими поцелуям-касаниями по плечам, до локтевого сгиба. Из-за света того противного фонаря видно блестящие глаза Кенсу, а еще венки под светлой кожей на руках. И кожа как будто светится, когда Чанель раздевает его, изучает несмело, смелее, целует. Кенсу стонет, громко, выгибается в спине, шепчет что-то неразборчивое, прижимается ближе, еще ближе, царапает Чанелю спину, наверное, до крови. - Кенсу, - шепчет Чанель, может сказать сейчас только имя, помнит только имя. Кончая, кусает его за плечо, замирает, положив голову Кенсу на грудь. - Тяжело, - не сильно толкает его тот минут через пять, отдышавшись. Тот бурчит что-то и все же осторожно перебирается рядом. Кенсу тут же утыкается ему в грудь, прячась от света фонаря, и засыпает, прошептав неслышно: - Я люблю тебя. Это нежно-нежно так, Чанель не может ответить потому что во рту пересохло, и как будто в горле застряло что-то. Но Кенсу уже не надо, он спит, да и вообще знает все без слов, просто так. Не зря же они вместе с самого детства, учились вместе, и сейчас тоже, и вообще всегда. Кенсу читал Чанелю сказки, а потом рассказы по литературе. Чанель строил домики из лего, слушая его. Деталька за деталькой, он всегда любил конструктор, и сейчас любит, просто признал совсем недавно, вытащив его из коробки. Нужно вытащить еще и книжки и принести их Кенсу, пусть опять читает вслух и шипит, что они могут разбудить родителей и что ночью надо спать. А потом разбирает его домики, засовывает лего обратно в большой пакет и будит его по утрам. Только со стаканом ледяной воды это слишком жестоко, пусть уж лучше как обычно трясет его час. А еще пусть он не уходит никуда поздно, Чанель же волнуется. Он, кстати, немного волнуется о том, что Кенсу по-прежнему воспринимает его как друга, но это он зря. С друзьями не целуются в кафе или в спортивных залах, друзей не таскают за руку по всему торговому центру, и, тем более, не спят с ними вот так, доверчиво прижавшись. Фонарь за окном вдруг гаснет, комната погружается в темноту. Чанель очень довольно улыбается, расталкивает Кенсу и доводит до кровати, заталкивает под одеяло и снова обнимает. - Завтра утром вода, - сообщает тот, не открывая глаза. - Ты не сможешь так поступить со мной, - протестует Чанель, срочно пробуя уснуть. - Посмотрим. Я подумаю об этом утром. Точно, нужно найти ему книжки со сказками. Чанель вспоминает, что засыпал после них лучше.