Лишь глупая луна висит в небе...

Осенняя ночь. Небо покрыто низкими тучами, что придавало уюта и защищенности. Улицы пусты, в домах уже не горел свет. Вся прислуга дремала в подсобках да чуланах. Что уж говорить об Онегине. Евгений сладко дремал в теплой постели, лишь изредка потягивался во сне с характерным выдохом. Все в доме замерло — ни души… Постойте, что это? Огонек? Да, маленький яркий язычок пламени, прыгающий на фетиле будто щенок на прогулке. Казалось, откуда он взялся? Но потом, стал виден сам силуэт с подсвечником. Не даст мне Бог соврать, это Ленский! Милый, черноволосый поэт, крадущийся по поместью. Вот он тихонько идет по коридору, обходит спящую грузную прачку и прокрадывается в спальню к Евгению. Огромная комната предстала перед юношей. Свет луны почти не пробивался через плотную ткань занавесок, поэтому в помещении было темно. Лишь свеча немного проясняла картину. Поставив небольшой подсвечник на тумбу, стоящую у входа, он нерешительными шажками подошел к кровати. Его рука нежно коснулась локон мужчины и по лицу расплылась улыбка. – Боже, я-я здесь, рядом с ним. Юноша нежно провел рукой по непослушным волосам. — Мой прекрасный Онегин, слышали бы вы, как стучит моё сердце. Ленский присел и стал медленно водить пальцами по голове Евгения. — Какие мягкие, будто шёлковые нити в руках моих. — Шептал он, глядя на лицо спящего. – Знали бы вы, как мне трудно спать, какие мысли будоражат кровь и выгоняют в краску. Ах, мой милый друг... Внутри поэта смешалось все:страсть, тревога, страх, слезы, смех. Но долго этому моменту не было суждено длиться... Вдруг глазах все поплыло, картинка перестала быть такой четкой и... Темнота, резкий скачок с постели. — Э-это сон? С-сон? — Лепетал Ленский, держа край одеяла. Словно слепой котенок, он стал ползать по постели, пытаясь хоть что-то найти. Глаза заблестели, руки затряслись, губы чуть покраснели. — За что, Боже?! Коснувшись лицом ажурной подушки, слезы брызнули из глаз юноши. – Помилуй мою душу... Страдания поэта прервала прислуга. Постучавшись раза 4 в дверь, хриплым голосом она окликнула героя: — Батюшка Владимир, проснитесь, уж осьмой час пошёл, вас Ларины ждут. Дворянин вскочил с постели, схватил рубаху и накинул на худые плечи. Боясь, что его застанут в таком виде, поэт принялся разыскивать штаны. Дверь в опочивальню стала отворяться, кухарка уже почти вошла, как Ленский подал голос: — Сгинь! Прислуга сразу испарилась, лишь дверь негромко хлопнула. Поэт остался один. Легкая рубашка и строгие штаны оказались на нашем герое. Позавтракав, он накинул на себя шинель, надел цилиндр и вышел из поместья. Ольга снова потревожила покой чуткой души поэта ради пустой болтовни. Сам Владимир стал замечать, как слова Онегина о девушке становились явью. Она перестала казаться той сказочной феей, скорее простой деревенской кухаркой или прачкой. Ему все меньше хотелось проводить рядом с ней времени, да и дом Лариных становился каким-то чужим для юноши. Сидя в кресле, Ленский подпер голову кулаком и пропускал мимо ушей глупый рассказ Ольги про новое платье, которое она успела испортить на каком-то балу. Владимир тонно кивал, глядя в пустоту, а в голове мелькал тот самый образ Онегина из снов. -" Ни одно ее слово не трогает меня, лучше бы прикинулся больным, чем снова выслушивать эту чепуху». Наконец-то Ольга закончила трещать и собралась одеваться на новое торжество, позабыв о госте. Она подбежала к служанке и стала ей что-то нашептывать. — Попрошу-с меня простить, но я должен вас покинуть. - Сказал Владимир, поднимаясь с мебели. Девица обернулась, помахала рукой и продолжила беседу со слугой. — Ясно… Ленский взял цилиндр и молча покинул дом. Его совершенно не трогал факт того, что Ольга потеряет к нему интерес и использует как слушателя глупых сплетен и слухов. Ему казалось, что если бы он умер, то она бы даже не всплакнула. Но ему было уже все равно. Душа поэта будто скинула груз, недовавший спокойно жить. Юноша сел на коня и выехал на дорогу по направлению к небольшой рощице. Весь путь разум юношу окутала пелена раздумий. — А ведь, если так поразмыслить, то нарушаю закон божий… — Ленский взглянул на серое небо. — Не прелюбодействуй… Мысли творца шли все дальше и дальше, пока конь резко не остановился. — Ну, что там такое… П-погодите… Владимир присмотрелся и увидел знакомую фигуру. Онегин. Тот приметил его и двинулся в сторону юноши. -Ба, какие люди, не уж - то мой поэт Владимир. От слов "мой поэт" сердце Ленского застучало быстрее. -Ах, здравствуйте. - Сказал герой, слезая с лошади. Онегин подошёл к другу и похлопал по плечу. - Не бось от Ольги ехал. Ну как она, твоя "фея"? Ленский как-то смутился и отвёл взгляд от милого лица. - Хах, ладно, что вас сюда привело? Вроде как ваше имение в другой стороне. - Спросил Евгений, видя реакцию собеседника. -Так, решил коня немного выгулить. Онегин посмотрел на скакун, потом снова стал пожирать бедного юношу взглядом. - Евгений, а вас, ну... Ленский замялся и не мог выдавить ни слова. - Вы хотеди сказать:"Что сюда привело?" Владимир кивнул. – Да так, решил развеяться. Владимир стал рассматривать Онегина. Эти скулы, серо-голубые глаза, тонкие губы и милые лёгкие светлые кудри. Высокий, худой мужчина с холодным взглядом на мир. Казалось бы, что в нем мог найти души чувственной поэт? Евгений долго всматривался в морду скакуна, потом снова перевёл взгляд на юношу и спросил: – Как вы смотрите на конную прогулку? Владимир очнулся, потряс головой и ответил: — Я согласен, мой друг. Правда прозвучало это так, будто реалист делает ему предложение руки и сердца. Евгений мягко улыбнулся, чем немного смутил. - Что ж, завтра вечером жду вас здесь. Мужчина развернулся и неспешным шагом двинулся в сторону своего поместья. Ленский проводил взглядом реалиста и тихо сказал: - Онегин, с вами хоть на край света, лишь бы вы держали мою руку, лишь бы вы были рядом со мной... Владимир вернулся в седло, тяжело вздохнул и уехал из рощицы.