акценты.

лёша — юла, неугомонный ребёнок; шило в заднице, вечный двигатель и карикатурный холерик. лёша простой, как пять копеек, — искренний и прямолинейный, настоящий. живой. для лёши любое нельзя ярко-алым горит, пока во вкусное можно насильно не переиначится; с чужим и моим, к слову, то же. нурлан — ебейшее такое нельзя. и к этому нельзя — капризное и принципиальное хочу. то хочу, что кроет все аргументы и вспарывает запреты. топнуть ножкой, руки сложить на груди и ждать. мам, купи. трогать — нельзя, а я хочу и трогаю. и в глаза смотреть — нельзя, так по-пидорски. а я хочу и смотрю. нельзя растекаться довольным котом по креслу на суровое «лёха, заткнись» (и в ответ улыбаться — тоже нельзя). ворчит же, ругает, надо нахмуриться виновато. но хочу и растекаюсь; и улыбаюсь, если хочу. а ещё нельзя многозначительно смеяться на «ёбаный ты в рот». сейчас шипперы эти (получается так?) больно к словам цепляться любят, нафантизируют себе, надумают, фанфиков наклепают. нельзя. лёха смеётся. скалится в тридцать два. и сам не фильтрует. хочу же. нурлан в каждом взгляде себе противоречит, транслирует заветное можно, но шлифует заёбанным вздохом и обручальным кольцом у переносицы. типа, лёх, смотри. и на своё глянь. нельзя. но любое нельзя — что? правильно, ярко-алым. и лёшу сносит, заносит и нихуёво кроёт. лёше напоминанием и ведром ледяной воды спросонья — фото сыновей; красной тряпкой и желанной игрушкой в витрине — пара глаз через три кресла. и ведь сам себе не признается: любопытное — не всегда серьёзное, хватать за руку — не всегда пидораситься, а хотеть — не всегда нуждаться. получается так?