***
«У него старомодные манеры», именно это с одобрением сказала о нем какая-то пожилая женщина, когда Санса впервые встретила Петира. Он целовал руки, целовал в щеку пожилых дам, открывал двери, нажимал кнопки в лифте, отодвигал стулья, платил по счетам и всегда пропускал девушек вперед. Старомодные манеры и старомодный стиль. Аккуратные костюмы-тройки с дорогим подкладом, шелковые платочки в нагрудном кармане, настоящие итальянские кожаные туфли, кашемировый шарф, который он заправлял за ворот своего длинного пальто, того самого, что он набросил на плечи Сансы, когда обнаружил ее дрожащей от холода на балконе во время того самого первого приема после ссоры с Джоффри. И это же самое пальто он набросил на плечи Сансы несколько месяцев спустя, когда спешно уводил ее, окровавленную и бледную от шока, из полицейского участка в салон своего автомобиля, в котором его дожидался шофер, после нападения на особняк Старков и убийства сенатора Неда Старка. Старомодные манеры и старомодный стиль, а порой и старомодная мораль. — Я — однолюб, — сказал он ей позднее. Это было позднее, когда она спала, да лишь просто спала в его апартаментах уже месяц, укрывшись от шторма снаружи, прессы и публики, а так же оставшихся членов ее семьи, которые хотели использовать ее в своих целях. Однажды вечером, по причине, в которой не хотела признаваться даже самой себе, она спросила, почему у него нет подруги, почему он не ходит на свидания. — Ты следила за публикациями обо мне в желтой прессе? — усмехнувшись, поинтересовался он, делая глоток виски. — Мне было просто интересно, — пожала плечами она, сидя на кушетке. — Тебе всегда стоит проявлять любопытство, Санса, — сказал Петир. Он часто произносил ее имя, девушка заметила это, казалось, словно он наслаждается этим словом. — Итак, у тебя есть кто-то, подруга или жена? — спросила она. — Ты видишь у меня обручальное кольцо? — поднял он руки. — Тайная жена. Петир рассмеялся. — Я не заинтересован в подобной показухе, как некоторые из политиков, скажем, как Ренли Баратеон, — он насмешливо приподнял бровь. Некоторые люди говорили, что Петир и сам из этих тоже, именно поэтому рядом с ним никогда не было девушки, и он так следил за своей одеждой. — Ладно, но как ты встретишь ту самую единственную, если ты не ходишь на свидания? — продолжала наседать Санса. Он улыбнулся снова. — Ты беспокоишься обо мне, Санса? Я кажусь тебе одиноким? Она пожала плечами, откидывая голову обратно на спинку кушетки, в то время как Петир продолжал наблюдать за ней. Девушке было тепло от вкусной еды, вина за ужином, тепло от близости с этим человеком. — Я просто не хочу мешать твоей личной жизни. Мужчина цокнул языком, наклоняясь вперед на своем стуле так, чтобы взять Сансу за руку. — Любая личная жизнь, которую, как ты думаешь, я сейчас теряю, может подождать. Ты гораздо важнее этого.***
— Теперь твоя очередь, — это он говорил ей здесь и сейчас. Его слова тверды, а поведение кажется совершенно обыденным. Могла ли она сказать нет вот именно сейчас? В тот самый момент, когда она уже зашла так далеко, когда люди уже стали забывать о своем горе и гневе после смерти сенатора Старка, и то, каким именно и с какой легкостью Ланнистеры захватили пустую нишу во власти после этого? Сейчас, когда на ее шее были следы от поцелуев Петира после прошлой ночи, когда он отнес ее в свою кровать, и, двигаясь в ней, говорил моя хорошая девочка, в то время, как она стонала под ним. Именно сейчас, когда она появлялась с ним под руку на многочисленных приемах, где каждое их малейшее движение описывалось в колонках светской хроники, каждое его прикосновение рук к ее талии и поцелуи в щеку освещались вспышками фотокамер, говоря всему миру, что она — его?***
— Он использует тебя, — процедил Джон в телефонную трубку на прошлой неделе. — Он помогает мне… — ответила она. Она стояла перед зеркалом в шикарной ванной комнате Петира, делая макияж. Ей не стоит прятать свои веснушки, так ей сказал недавно Петир, не стоит подражать этим кукольным блондинкам из высшего общества с их ненатуральными лицами. Пусть твоя красота, твоя юность, и даже эти темные круги под глазами говорят за тебя, сказал тогда Петир, целуя ее в макушку. Позволить им всем смотреть на тебя и запомнить такой. — Ради своих целей, — продолжал напирать на нее Джон. — Возможно, его и мои цели одинаковые. А ты и в самом деле можешь сейчас разговаривать? Чем ты там сейчас занят? — Я пытаюсь все исправить, восстановить Север. Прячась в городе, ты не знаешь истинное положение вещей. — Однако я знаю, что в твоем окружении есть предатели, и ты играешь с огнем с этими одичалыми. — Ты не должна этого делать, Санса. Возвращайся домой. — Я счастлива здесь, Джон, — ответила она, посмотрев через зеркало на Петира, вошедшего в комнату. — Мне надо идти. — Все в порядке? — спросил Петир, убрав руку в карман своего безукоризненного двубортного пиджака. — Да. — А ты спросила у него, где он, твой сводный брат, был тогда, когда ты так нуждалась в нем? — задал вопрос Петир, мимоходом касаясь рукой расставленной на мраморном туалетном столике косметике. — Он серьезно относится к своим клятвам Ночному дозору. Петир хмыкнул в ответ, становясь позади Сансы, которая отложила в сторону расческу. — Я тоже серьезно отношусь к данным мной клятвам, — сказал он. Девушка вновь посмотрела на него через зеркало, чувствуя, как сильнее забилось ее сердце, когда мужчина коснулся ее бедра, скрытого светло-голубым шелком ее платья. — Ты помнишь, что я сказал, когда ты впервые оказалась здесь? Я пообещал помочь тебе, и я намерен это сделать. — Я знаю. — Я так же говорил, что ты получишь все, чтобы тебе было комфортно, Санса, ты помнишь об этом? — добавил он, легко касаясь при этом губами ее шеи. Иногда она думала, что ему не стоило бы тратить время на это медленное соблазнение, со всеми этими подарками, нежными жестами и аккуратными невесомыми прикосновениями. Все, что ему было нужно — обнять ее, поднять на руки и поцеловать, шепча ее имя. — Помню, — сказала Санса, наклоняя голову назад и закрывая глаза, когда Петир убрал волосы с ее плеча. А затем девушка почувствовала прикосновение чего-то холодного и твердого, а затем легкие касания его пальцев, застегивающих застежку колье у нее на шее. Она открыла глаза. Бриллиантовое колье, сияющее и идеальное. — Я ведь не солгал? — поинтересовался Петир, приподняв уголки губ. — По крайней мере, не в этом, — сказала ему в ответ Санса, поднимая руку и касаясь колье. Мужчина цокнул языком. — До чего же цинично, милая. Он повернул к себе ее голову, и Санса с удовольствием приняла его поцелуй, ощущая мятный вкус его губ на своих.***
Первую ночь в его доме она провела просто в ступоре. Петиру пришлось самому снять с нее одежду, испачканную в запекшейся крови, и промыть ей волосы в ванной, когда девушка там лежала в одном нижнем белье, сжавшись и обхватив себя руками. Во взгляде Петира не было никакого желания, он смотрел на ее скорее с любопытством. Позднее, когда Санса сидела и пила «Бейлис», который мужчина извлек откуда-то со словами, что девушке в ее возрасте это будет лучше чем виски, она смотрела на балкон, размышляя, сколько времени у нее займет, чтобы долететь оттуда до земли. Когда же она отвела взгляд, то увидела, что Петир наблюдает за ней, словно прочитав сейчас ее мысли. — Теперь ты видела все, что было скрыто, — сказал он, опускаясь на корточки перед сидящей девушкой и убирая влажные локоны у нее с щеки. — Ты знаешь, что это их мир, и что их не заботит, кому они причинят боль на своем пути. Сансе не нужно было спрашивать, кто были эти «они», она не была дурой даже до того, как Петир стал обучать ее всему, что знал сам. Скоро ты поймешь, если до сих пор это не поняла, что в этом мире нет справедливости. Что не важно, что правильно, а что нет, — он снова сел на свой стул напротив нее. — И вот сейчас у тебя есть выбор. Обдумывая его слова позднее, Санса понимала, что свой единственный выбор она сделала, когда взяла телефонную трубку и позвонила Петиру, а не кому-либо из ее родственников, своему сводному брату или дяде, чтобы попросить забрать ее из полицейского участка, потому что знала даже уже тогда, что скрывалось за этими старомодными манерами, элегантными костюмами и заботливыми улыбками. — Точнее, я насчитал три варианта. Ты можешь выбрать забыть все и сбежать. Ты также можешь закончить все здесь и сейчас, бессмысленно и бесцельно, — с каждым словом его голос становился все тверже. — Или же ты можешь выбрать третий вариант. — Остаться и сражаться? — слабо спросила она. — Нет, милая, — сказал Петир, наклоняясь вперед. — Поиметь их. Использовать все, что ты знаешь о них, чтобы уничтожить их. — Я всего лишь девушка, — ответила Санса, чувствуя, как сильно забилось у нее сердце. Девушка, от которой пахло сейчас кровью, кровью ее отца, и чтобы удержать ее понадобилась всего лишь пара рук, в то время, как она кричала и слабо сопротивлялась, потому что она, как и ее отец, доверилась не тем людям. — Внутри тебя есть стальной стержень, Санса, я уверен в этом. Я знаю, что сейчас ты готова сдаться… Она покачала головой. — Я хочу, чтобы они заплатили за все. Глаза Сансы блестели, словно она вот-вот начнет рыдать снова в любой момент, но в этот раз ярость затмевала все внутри нее. Он придвинулся ближе снова, беря ее лицо в ладони. — Ты хочешь отомстить, — отметил он. — А я могу помочь тебе в этом. Ты в самом деле хочешь этого, Санса? Она кивнула. Просто кивнула, вместо того, чтобы спросить, почему он хочет помочь ей. Возможно, потому что и так знала ответ. — Вот и хорошо, — сказал он, целуя девушку в лоб. Петир уложил ее в свою постель и накрыл одеялом. — Санса, тебе нужно отдохнуть, — сказал Петир, выключая в комнате свет. — Я буду внизу в гостиной, если понадоблюсь тебе. Я чутко сплю.***
И она отдыхала. Несколько недель она провела, скрывшись ото всех в его апартаментах, пока мужчина снабжал ее всем самым лучшим, что ей только могло было понадобиться — одежда, еда, мобильный телефон, компьютер. Он больше не упоминал о мести, вместо этого открыто вел свои дела, разговаривая по телефону там, где она могла услышать его, делая заметки, когда она сидела рядом с ним за столом, размазывая еду по тарелке, оставлял свои планшет и ноутбук, деловые бумаги в свободном доступе, когда уходил на очередную встречу или в свой офис, переключал телевизор на новостные каналы. К нужному времени она уже была готова, к моменту похорон ее отца ей нужен был лишь небольшой толчок вперед. — Тебе придется пойти туда одной, — сказал он, протягивая одежду, которую подобрал для девушки. Черное платье, которое делало ее на несколько лет моложе, и пальто, скрывающее ее тонкую фигуру. — Но я буду там, среди толпы, если тебе понадобится моя помощь. Просто кивни или отправь мне сообщение, но я буду следить за тобой, обещаю. Одевшись, Санса замерла возле зеркала в прихожей, глядя на себя, ощущая прикосновение его рук на своих плечах. — Нам нужно, чтобы ты выглядела одинокой, уязвимой. Привлеки их внимание своими грустными глазами и смотри, что ты сможешь из этого извлечь. — Я могу заколоть ее, Серсею, прямо там, — с горечью сказала Санса. — Чтобы она истекла кровью прямо перед всеми. — Серсея всего лишь одна рыбка, — сказал Петир, сжимая ее плечи. — Нам же нужна вся стая. — Ладно, — ответила Санса, чуть пошатываясь на тонких каблуках своих туфель. — Но было бы неплохо, если бы у тебя при себе был «Бейлис» к тому моменту, когда я вернусь домой. Слово «домой» соскользнуло с ее языка совершенно неосознанно для нее. — Я не уверен, что мне стоит позволять тебе скатываться до алкоголизма, милая, особенно в твоем возрасте. Быть может лучше лимонные пирожные и бриллианты? — Мне не нужны бриллианты, Петир, — сказала она. К этому моменту Санса знала, что ему нравится, когда она называет его по имени. — Они не нужны никому, но их приятно получать в подарок. — Буду иметь это ввиду на твой следующий день рождения, — ответила Санса, и Петир рассмеялся, довольный ее ответом. — Ты справишься, — повторил он, и только сейчас девушка заметила, что дрожит. — Просто думай о пирожных. Пирожные и бриллианты, а еще месть, в истерике подумала она.***
Но, когда все кончилось, ей не хотелось уже ни еды, ни драгоценностей к тому моменту, когда она вернулась в апартаменты Петира, куда ее доставил автомобиль, после долго петляния по городу, чтобы сбросить возможную слежку. — Помоги мне, — сказала Санса, едва мужчина открыл дверь. — Помоги мне снять все это, — потребовала она, отбрасывая в сторону пальто, уже умоляюще вцепляясь в лацканы его пиджака. — Пожалуйста, Петир. — Все хорошо, милая, все в порядке, — ответил он, откидывая локоны, закрывающие ее лицо. — Я ненавижу их, — дрожащим голосом сказала Санса. — Я знаю, — ответил Петир, и девушка, взяв его за руку, положив ее на пояс своего платья. — Помоги мне, — повторила она, и он расстегнул ее пояс. Петир притянул ее к себе ближе, в то время как его руки нащупали молнию платья на спине, и прошептал ее имя, касаясь губами ее шеи. Санса выдохнула, задрожав, когда он стянул с нее платье через голову, но даже не успела почувствовать прохладу, потому что оказалась прижатой к стене Петиром, целующим ее и исследующим ее тело своими руками. — Пожалуйста, — снова повторила девушка. Почему она ждала этого так долго, подумала сейчас Санса, когда Петир, заглушая ее стоны своими поцелуями, поднял ее на руки и понес в свою спальню. Почему она не отдалась ему в самом начале? — Тебе не нужно просить меня, Санса, по крайней мере, не об этом, — хрипло сказал он, укладывая девушку на кровать и нависая на ней в своем костюме, снимая с нее лифчик и касаясь губами ее груди. Петир выдохнул, когда коснувшись у нее между бедер, обнаружил, насколько она влажная там. — Боги, видела бы ты себя, — сказал он. Он снял свой пиджак и закатал рукава, бросив куда-то в сторону свои элегантные запонки. Прикосновение его рубашки, пряжки его ремня и ткани его брюк к ее коже, казалось, лишь возбуждали Сансу все сильнее. — Вот так, — сказал Петир, крепко удерживая ее за бедра, покачивающимися под каждым движением его пальцев. — Хорошая девочка. Она вхлипнула, кончив, а руки Петира успокаивающе гладили ее по напрягшимся и подрагивающим бедрам, но когда губы мужчины опустились ниже, то Санса застонала еще громче.***
— Ты уверен, что все сработает так, как мы задумали? — спросила Санса, откашливась. Палец девушки завис над кнопкой вызова на телефоне. — Могут быть и непредвиденные моменты, так всегда бывает. Но мы можем скорректировать наши планы, — его руки опустились на талию Сансы. — У нас есть ходы в запасе. — Нет. Я хочу сделать все как надо, медленно, я хочу, чтобы они страдали. Они должны знать, что это была я. — Хорошо, — сказал Петир, целуя ее в шею. — А теперь звони. Санса поднесла телефон к уху и дождалась, когда на другом конце ответит мужчина. И вскоре ее слова вызвали эффект домино, начав постепенно рушить все.***
У ее мужа были старомодные манеры. Ему нравилось дарить ей драгоценности и платья, открывать перед ней дверь в автомобиле и оплачивать счета в ресторане. Ему нравилось, чтобы она кончила дважды, перед тем, как кончит он сам. Ему нравилось приветствовать иностранных высокопоставленных лиц поцелуем в щеку или твердым рукопожатием, а также отправлять цветы горюющим вдовам с собственноручно написанной запиской о том, что сожалеет их потере. Ее муж придерживался старомодной морали. Он посещал похороны в длинном черном пальто, и носил элегантные костюмы-тройки, скроенные так, чтобы скрывать не только бумажник и телефон, но и узкий кинжал, до которого тоже однажды дошло дело, когда его вооруженные люди опоздали. — Люди слишком часто идут на компромиссы в наше время, но не чтобы прекратить все, а просто потому что верят в это, — сказал он ей однажды ночью, одной рукой гладя обнаженную спину девушки, второй рукой вращая кубик льда в стакане с виски. Санса повернулась, чтобы посмотреть на него, наталкиваясь на горячий взгляд мужа. — Они прощают своих врагов, людей, которые предали их. Они подписывают сами себе смертный приговор. Они забыли… — Петир понизил голос, целуя Сансу и касаясь обручального кольца на ее пальце. — Они забыли, что лучшая мотивация — это месть.