Вечность

***

25 декабря 1923 год Кэтрин уже сидела на чёрном кожаном диване в гостиной Слизерина в ожидании Деаваля. Она прибыла в Хогвартс, предупредив заранее Деаваля в письме о том, что сможет приехать на Рождество, но не написала, как и в прошлый раз, что приедет не одна. Кэтрин была одета в то же самое платье и тёплую мантию, что и в прошлое Рождество в Хогвартсе. Сейчас она осматривала гостиную, словно в ней что-то изменилось. Была гробовая тишина, которую нарушали трески поленьев в больших каминах.        Спустя пару минут Кэтрин услышала позади себя спускающиеся шаги по лестнице, отчего девушка обернулась и увидела Деаваля, который был одет точно так же, что и в прошлое Рождество. Он с улыбкой спускался по лестнице, не отрывая взгляда от волшебницы, которая начала вставать, опуская чемодан на диван. Деаваль спустился и подошёл к Кэтрин, не переставая улыбаться. Девушка сняла с себя зимнюю чёрную мантию и положила её рядом с чемоданом. —Ты ещё умеешь танцевать?—спросил Деаваль, а Кэтрин опустила брови, не понимая, зачем он спрашивает её об этом. Но Деаваль не дождался её ответа и подошёл к Кэтрин, обняв за талию и взяв её ладони в свои. Кэтрин не противилась, ей было интересно, что из этого выйдет. Внезапно пластинка в грамофоне заиграла на всю громкость Habanera из оперы Кармен. Деаваль закружил девушку в танце, стараясь прижать её к себе как можно ближе. Парень взял её за одну руку, и Кэтрин закружилась от него, а потом к нему. Когда она снова примкнула к волшебнику после кружения, на лице Деаваля появилась улыбка, которая не сползала на протяжении всего танца. Затем он повернул волшебницу спиной к себе и прижал, ведя по танцполу и держа Кэтрин ладони. Под конец танца он опустил её, заставляя Кэтрин прогнуться в спине, притом он держал ведьму одной рукой за спину, а второй за бедро. Он прижался к ней так, что мог поцеловать её шею, но не стал. Деаваль поднял Кэтринс прогиба, не убирая рук с её спины и с левого бедра. Они были рядом на очень близком расстоянии, так что их носы почти касались. После жаркого танца пара дышала быстро и активно. Кэтрин ощущала на себе его горячее дыхание, но никаких чувств к парню не было. Может, он и вызвал у неё какую-то страсть, но она исчезнет, по мнению девушки, через пару минут. Его рука начала опускаться со спины на её правое бедро. Кэтрин вмиг осознала, что он заходит далеко и тут же опустила левую ногу на пол. Теперь его руки находились на её ягодицах, а руки Кэтрин до сих пор обвивали его шею. Она сама не понимала, почему не могла быстро отреагировать и отойти от Деаваля, словно в данный момент её сознание притупилось, а разум был в тумане. В его глазах был виден страстный огонёк, а на лице ещё виднелась какая-то похотливая улыбка, смешанная с ухмылкой. Он двинулся к мягким губам волшебницы, едва задев их, но Кэтрин отвернула голову вправо и закрыла глаза, начиная быстро дышать, но уже не от физической нагрузки, а скорее от какого-то огня внутри самой девушки. Деаваль слегка прикрыл глаза и убрал ухмылку, начиная касаться своими губами бархатной кожи любимой. Он прошёлся губами по её шее, оставив поцелуй. Когда он чуть отдалился от её лица, Кэтрин стало легче и она смогла контролировать ситуацию. После того, как он поцеловал её в шею, она резко оттолкнула парня, посмотря с некоторым недовольством. Он лишь тихо усмехнулся, глядя на её реакцию. Кэтрин смутилась, но ничего не сказала по поводу его поступка. Она подошла к дивану и взяла чемодан. Девушка взглянула на Деаваля, который уже перестал ухмыляться или смотреть на неё с горящим взглядом, и схватила мантию. У мракоборца тут же всё похолодело внутри, он опасался, что она может уехать. —Кажется, мы уже говорили с тобой по поводу этого... Кэтрин не успела договорить, как Деаваль её прервал. Но когда он начал говорить с ней, то в нём появилась твёрдая уверенность, а внутренний холод исчез. —Да?—как-то насмешливо спросил Деаваль, подходя к ней, начиная снова смотреть на неё с горящим взглядом. Кэтрин хотела было что-то сказать, но Деаваль продолжил, уже встав к ней вплотную. —Ты действительно веришь в то, что ничего не чувствуешь ко мне? Он обнял её крепко за талию, отчего Кэтрин с грохотом уронила чемодан на пол вместе с мантией. Он не обратил на это никакого внимания, а продолжил приближаться к её левой щеке. Он поцеловал её, и место поцелуя начинало розоветь, но не гореть, как от поцелуев Гриндевальда. —Почему же ты не сразу меня отталкиваешь? Если бы я был тебе противен, то ты сразу же бы это сделала,—шепнул Деаваль Кэтрин в левое ухо. Кэтрин услышала звук откинутой из одной застежки на чемодана, что заставило её прийти в себя и оттолкнуть Деаваля. Она схватила мантию и чемодан и направилась к выходу. —Куда ты?—бросил Деаваль Кэтрин. Кэтрин живо повернулась к нему с каким-то напряжённым видом, словно сейчас взорвётся бомба в её чемодане. —Мне надо выйти на свежий воздух,—сказала Кэтрин первое, что пришло в голову. Главное, чтобы сейчас он отстал и не стал задавать вопросов. Деаваль серьёзно кивнул, а Кэтрин уже начала подниматься по лестнице, выходя из подземелья.        Идя по коридорам, девушка надела тёплую мантию, накинув капюшон на голову. Она шла быстрым шагом, направляясь к выходу из Хогвартса.        Как только Кэтрин вышла из гостиной, Деаваль тут же побежал за волшебницей, чтобы узнать, не хочет ли она уйти из Хогвартса.        Парень увидел очертания её мантии, которая то и дело успевала скрываться за по воротами коридоров. Он шёл осторожно и тихо, чтобы не поймать взгляд Кэтрин на себе.        Кэтрин вышла на улицу, двигаясь в сторону Запретного леса. На улице шёл слабый снег, но сугробы всё же были огромными, что немного усложнило передвижение. Кэтрин большими шагами преодолевала снежные сугробы, уже двигаясь к началу Запретного леса. Деаваль следовал за ней, тоже преодолевая заснеженные препятствия.        Кэтрин уже вошла в лес, стараясь уйти в его глубь, а Деаваль шёл по пятам. Через несколько десятков метров темноволосая ведьма остановилась около дерева и положила на снег чемодан, который тут же расстегнула. Деаваль встал за большое массивное дерево на несколько метров от Кэтрин так, что его закрывала тень от дерева. Из чемодана вышел человек тоже в чёрной мантии, что и Кэтрин. Деаваль смутился и не сразу определил, кто это мог быть. Кэтрин закрыла чемодан и тут же обняла человека в чёрном, но тот впечтал в дерево с яростью. На лице волшебницы виднелся неподдельный испуг. "Он всё слышал в гостиной",—мелькнуло в голове Кэтрин. —Расскажи мне, почему ты начала танцевать с ним?—размеренно, но шипя заговорил Гриндевальд, прижимая Кэтрин правым предплечьем к дереву. Кэтрин молчала, словно язык проглотила. Она и сама толком не понимала, отчего потеряла дар речи, хотя и не испытывала никакого страха при виде Геллерта в гневе. —Почему ты позволяешь ему играть с собой? —Гриндевальд не стал дожидаться от неё ответа, а потому продолжил. —Я...—робко начала Кэтрин,—я... Не хочу, чтобы ему было больно. Гриндевальд не усмирял свой грозный взор, в котором начинала пробираться заинтересованность этого разговора. —Я не позволю ему зайти дальше,—уже более уверенно продолжала Кэтрин.—Просто это очень трудно... —Трудно отказать?!—ещё больше начал гневаться Гриндевальд. —Нет, я хочу сказать, что...—Кэтрин выдохнула и продолжила с полной уверенностью в голосе и без дрожи:—Я не хочу, чтобы он испытал боль от меня. Я не желаю видеть, как дорогой мне человек страдает из-за меня. —То есть,—уравновешенно начал Гриндевальд,—я для тебя пустое место? Он усмехнулся в тот момент, когда Кэтрин пыталась ответить ему. —И ещё меня считают монстром без чувств,—он отошёл от неё на шаг, убирая предплечье с её ключиц. —Ты не пустое место,—твёрдо и решительно сказала Кэтрин.—Вы оба для меня дороги, но вы оба и тянете меня на себя, как одеяло. Кэтрин помрачнела и продолжила с полным хладнокровием. —Один пытается снова завоевать меня, при этом зная, что я откажу. Другой бесится из-за того, что я пытаюсь дать отпор первому мягко и без боли. Но при этом мы все втроём страдаем. Я никому из вас не хочу причинять боль. Кэтрин сглотнула и ненадолго прикрыла глаза. —Если я дам отпор Деавалю, накричу на него или ещё что-нибудь в этом роде, то будет ли вероятность, что я его не потеряю как друга? —продолжала Кэтрин, уже открывая глаза.—Я считаю его своим другом, но он ещё носит свои розовые очки, думая, что всё по-прежнему, как в 1900 году. Это далеко не так... Гриндевальд успокоился и теперь смотрел на любимую с мирным взглядом, в котором не было ненависти. —Деаваль мне дорог, но он не понимает по-другому. Он слишком ко мне привязан... Для меня все взрослые, подростки, дети—это младенцы, которые ещё не научились жить вне зависимости от возраста. Для меня вы все дети, которые ещё не познали вкус жизни, который познала я, когда начинала жить с людьми. Люди жестокие, особенно магглы. Вы сами причиняет друг другу боль и вред, но при этом бываете снисходительны к другим, даря им любовь... Я пытаюсь познать вас, смертных, и хочу увидеть хоть каплю добра. Кэтрин сделала небольшую паузу, снова тяжело вздохнув, но на этот раз по её щеке начала течь слеза. —Я не хочу делать никому больно, но вы сами заставляете меня поступить так с вами. Вы сами провоцируете меня... Если хочешь, я так и поступлю, но тогда, возможно, я потеряю друга. —Судя по тому, как он к тебе лезет,—язвительно начал Гриндевальд,—трудно назвать его твоим другом. —Представь, —оживленно начала Кэтрин,—что тебя променяли на другого человека. Что бы ты испытывал в тот миг? —Я бы сделал всё, чтобы вернуть то, что отняли у меня и наказал того, кто посмел это отнять,—продолжал в том же духе Гриндевальд, но когда он договорил, то осознал главный смысл. —В этом вы и похожи, просто у вас методы разные,—завершила Кэтрин и повернулась направо, отчего под её ногами заскрипел снег. Когда волшебница отошла от Гриндевальда метров на десять, то из своего укрытия вышел Деаваль и показался магу, отчего последний снова испытал неприязнь и ненависть во всех красках. Кэтрин была уже далеко, но так и не повернулась ни разу. Она всё шла, приподнимая подол своего чёрного платья. —Скажи,—начал спокойно Гриндевальд,—стоило это того? Ты хотел разрушить отношения между мной и Кэтрин. Она дорожит тобой, а ты пользуешься этой добротой. На её бы месте я давно тебя убил. —Взаимно,—огрызнулся Деаваль с мрачным видом. —Я лишь хотел проверить и убедиться, что она не равнодушна ко мне, как показывает это снаружи,—продолжил Деаваль, скрещивая руки за спиной, пытаясь подражать Гриндевальду. Гриндевальд усмехнулся над этим жестом и покачал головой. —Ты действительно думаешь, что это был лучший способ?—сказал Гриндевальд, приподнимая бровь. —Она права, что мы пытаемся делить её. Но знай, я всё равно добьюсь её,—эгоистично сказал Деаваль с ухмылкой. —Твоя зависимость в конец ослепила тебя. Ты совсем не понимаешь, что происходит... Скажи лучше, для чего это? Я знаю, что у тебя был план насчёт Кэтрин,—сказал Гриндевальд, прищуриваясь. С лица Деаваля сползла ухмылка. —У меня не было плана... —Ты тоже плохо врешь, как и Кэтрин,—перебил Гриндевальд и сделал шаг к нему.—Я помню твои мысли тогда, когда ты ещё недостаточно овладел окклюменцией. Я помню твой замысел, который был ещё в стадии разработки, а сейчас, я так полагаю, план готов, и ты приступил к действию. —У меня не было плана, в отличие от тебя,—огрызнулся Деаваль.—Ты соблазнил её и хотел, чтобы она подчинилась тебе и выполняла твои задания, не задумываясь, словно под Империусом... Гениальный план, который у тебя получился. Кэтрин, конечно, отрицает этого всего, но всё равно пляшет под твою дудку. —У нас троих уже был разговор на эту тему,—Гриндевальд сделал ещё несколько шагов, так что между ними стало расстояние около двадцати сантиметров.—И она тебе рассказала, что у меня с ней взаимная любовь. —Я не верю никому из вас,—сухо сказал Деаваль. —Как такой человек, как ты, может любить?—усмехнулся Деаваль, на лице которого уже появилась кривая улыбка. Гриндевальда это не обидело, лишь слегка задело, но он, конечно, не подавал виду. На его лице даже мускул не дрогнул. —И всё же,—бесстрастно сказал Гриндевальд,—у тебя есть план, который состоит в том, чтобы завоевать Кэтрин вновь. Вопрос: для чего? Чтобы просто отбить её у меня и причинить мне боль или же тут другой замысел? —Замысла нет... —Прекрати лгать!—грозно перебил Гриндевальд.—Я знаю, что ты хочешь добиться расположения Кэтрин, но для чего? Зачем тебе это, если ты её не любишь? —А вот тут ты ошибаешься... —Нет,—опять перебил его Гриндевальд,—ты просто одержим ею. Она стала для тебя наркотиком, а ты наркоманом. Признай это. —Тогда и ты, может, признаешь, что ты тоже зависим от неё,—съязвил Деаваль. —У тебя есть цель, и чтобы её достичь тебе нужна Кэтрин, не так ли?—глаза Гриндевальда быстро забегали от одного глаза Деаваля к другому. Выражение лица Геллерта было похоже на то, которое означало: "я почти разгадал твой замысел, я близок к этой разгадке." Лицо Деаваля застыло, словно он увидел перед собой кошмар наяву. Гриндевальд лишь усмехнулся над его застывшим выражением лица. —Но при этом ты пытаешься её влюбить в себя ради цели, как изначально хотел сделать я,—Гриндевальд снова усмехнулся и отошёл от Деаваля, сделав шаг назад. Деаваль стушевался и уже ничего не ответил Гриндевальду. Кэтрин пришла на небольшой водоём, покрытый тонкой коркой льда. Она уже была здесь когда-то, теперь девушка снова здесь. Кэтрин села на берег, подогнув подол платья под себя. Сейчас в её голове метались мысли обо всём, что произошло, происходит и произойдёт между Деавалем, Геллертом и ней. "Как стало всё сложно," —первая мысль Кэтрин, от которой она закрыла лицо руками. “Может, Гриндевальд и прав насчёт Деаваля. Я действительно слишком много позволяю ему. Я боюсь, что причиню ему боль, которую ощущала на себе когда-то. Может, он воспримет это по-другому и сможет понять меня, осознать, что между нами может быть только дружба и не более.... Он стал одержим мной—это плохо закончится. Неужели я совершила ошибку, дав ему зелье бессмертия? Я слишком поторопилась и сделала промах. Но если я хочу всё это исправить, то мне придётся поговорить с Деавалем очень серьёзно, хотя у нас с ним была беседа тогда, в штабе Гриндевальда... Тогда, если он не поймёт на этот раз, то мне придётся применить силу, чтобы его угомонить... Он мне дорог, как раньше, просто я не чувствую к нему той любви, которую чувствую к Гриндевальду. У нас с ним всё иначе. Возможно, тогда я и вообще не любила Деаваля, может, это пылала во мне страсть к нему, которая закрыла реальность."—Кэтрин убрала руки с лица, на котором начинало проясняться осознание главного. "Эта страсть затмила мой разум, поэтому я не могла понять любовь это или нет... Это было простым влечением, я тогда не могла быть хладнокровной к нему, но и не могла сказать, что люблю его. Значит, всё, что я говорила о Деавале было ложью, в которую я сама поверила. Но теперь, когда прошло столько времени, страсть утихла, а он пытается разгореть во мне её вновь. Он—коварный Искуситель из Эдема, который прибыл сюда, чтобы контролировать меня и заставить совершать пороки. Но я уже согрешила, и не раз."—Кэтрин легла спиной на снег, тяжело вздыхая. Пошёл снег, и снежинки аккуратно ложились на кожу Кэтрин, а потом исчезали, оставляя прохладную каплю после себя. Девушка закрыла глаза, наслаждаясь этим приятным прикосновением снежинок и свежего холодного воздуха. Кэтрин невербально наложила на себя согревающие чары. "Почему с Геллертом всё иначе? Страсть к нему не угасает ни на миг. С ним мне комфортно и удобно, несмотря на его репутацию среди магов. Почему ради него я готова пойти на всё?" —в голове Кэтрин прошлись риторические вопросы. "Неужели это истинная любовь?“—открыла глаза Кэтрин, словно её озарило. "Если это так, то я должна быть уверена на сто процентов, что она взаимная. Я не стану лезть к нему в голову насильно. Я просто буду наблюдать за его действиями... Пускай он и чересчур ревнив, но это доказывает, что он всё же дорожит мной. Он готов даже убить....ради меня, как и я ради него."—завершила Кэтрин свой мысленный монолог.