Перекресток надежд

— Я вижу его, — дергает Джорджи Билла за рукав, указывая в сторону, где рядом с машиной стоял их отец, уткнувшийся взглядом куда-то в асфальт, и тут же направляется туда быстрым шагом. Младший Денбро вообще не ходит, а носится, словно ветер, поэтому Билли как всегда еле поспевает за ним. Зак Денбро, их отец, услышав шаги рядом, поднимает взгляд, и заметив сыновей, тепло улыбается, хотя глаза у него все еще потерянные. У Билла щемит сердце, но он улыбается в ответ и садится в машину, позволяя Джорджи рассказывать отцу, как прошел полет, как дела и так далее. Потому что он сам не знает, что сказать. Папа, по его скромному мнению, похож на призрака, потому что он все время словно не тут, и внешний мир вечно огорошивает его. И Биллу сложно понять, с какой стороны к этому подходить. До дома они доезжают довольно быстро, несмотря на далеко не пустые улицы. Ну или Биллу так только показалось, потому что, если честно, он задумался над сюжетом для следующей главы «Реки воспоминаний». Джорджи же продолжал говорить с отцом, и тот, кажется, даже был искренне заинтересован и честно пытался слушать, а не выпадать куда-то в свои мысли, как делал то раньше за семейным столом или в поездках. — Вы идите раскладывайтесь, а я пока приготовлю ужин, совсем забыл об этом днем, — немного стушевавшись, произнес мистер Денбро, когда они зашли в дом. Братья кивают и поднимаются в свои комнаты. Быстро переодевшись в домашнее, Билли усаживается на кровать и открывает Word, чтобы начать продуманную главу «Реки воспоминаний», но его прерывает короткий стук дверь и просунувший в нее голову Джорджи, у которого на глаза залезли отросшие за последнее время светлые волосы, что он безуспешно пытался сдуть. — Можно? — Входи, конечно, — отвечает Билл, отставляя ноутбук в сторону. Джорджи с радостью проскальзывает в комнату уже целиком и по детской привычке плюхается на кровать Билли, смотря таким образом на него снизу вверх, как раньше — сейчас он вымахал почти до того же роста, что и старший брат; и скорее всего еще перерастет его в будущем. — Папа очень старается, — произнес Джорджи задумчиво после нескольких секунд молчания. — Он даже поинтересовался, как дела у меня с написанием песен и группой. Я был уверен, что он не знает об этом, он же никогда не слушал. Оказалось, что я ошибался. Билли молчит, потому что не знает, что сказать. Он любит отца, правда любит, но тот не внушает ему доверия как ответственный взрослый. И Джорджи это прекрасно знает, поэтому не требует ответа. Просто вновь замолкает, разглядывая потолок, обклеенный Биллом еще давным давно флуоресцентными звездами. — Я успею завтра встретиться с Николь, так ведь? — вновь подает голос Джорджи. — Я соскучился по ней. — Я уверен, что успеешь, — улыбается ему Билли и треплет брата по волосам, от чего тот забавно морщится. — Тебе она очень сильно нравится, да? — Да, — ни секунды не мешкая, отвечает Джорджи и улыбается в ответ. — Она чудесная, и я влюблен в нее. С ней так интересно разговаривать обо всем, я не замечаю, как пролетает время. А еще ее улыбка такая мягкая и яркая, я такой еще ни у одной девчонки своего возраста не видел. Даже у Элайзы она другая, какая-то тихая. Улыбка Джорджи становится мечтательной, и он перекладывает голову на колени брата, потягиваясь, словно котенок, и позволяя тому чесать его макушку. — Это замечательно, теперь я обязан написать про вас, — по-доброму усмехается Билл, вызывая у Джорджи смешок. — Это должна быть твоя лучшая работа, — наставительно произнес младший, сделав строгое выражение лица. — Иначе она недостойна моей Лу. — Конечно, а как иначе, — соглашается Билл. Снизу раздается грохот, будто упало что-то металлическое. Ребята переглядываются и понимающе усмехаются. Отец и готовка вещи все же несовместимые. — Пойду помогу ему. А то еще отравит, — смеется Джорджи, поднимаясь с кровати, и выпрыгивает из комнаты в шуточном «пируэте», заставляя Билла рассмеяться. Старший Денбро вновь берет ноутбук, но сесть за главу ему не дает пришедшее сообщение от Стэна, которое он не может и не хочет игнорировать. Каким-то образом их вечерние диалоги стали его любимым ежедневным ритуалом. С ним так интересно разговаривать обо всем, Билл не замечает, как пролетает время. И прерываться на ужин даже жалко. Столько еще всего хочется сказать. Едва ли не больше хочется услышать. Но внизу его ждут Джорджи и отец, а, значит, надо прерваться. На столе миска салата, а в кастрюле макароны с сыром, и это уже лучше, чем Билли ожидал, поэтому садится за стол он в благодушном настроении. — Приятного аппетита! — с улыбкой произносит Джорджи, и Билл с отцом кивают ему в ответ. Первые пару минут они едят молча, тишину режут только звуки столовых приборов о тарелку и негромкое чавкание младшего Денбро, который отказывался есть иначе, потому что «по-другому невкусно», чем очень раздражал маму раньше, которая вообще не умела игнорировать посторонние звуки. Будь то телевизор во время чтения или блендер во время разговора. — Ну…как дела в университете? — интересуется отец, и Билли честно этого не ожидал. — Хорошо, мне, в целом, нравится там, — говорит Билл, стараясь сделать ответ более развернутым. — Особенно пары по английской литературе. — Это хорошо, — кивает мистер Денбро и вновь молчит какое-то время. Билли уже успевает (расстроенно) решить, что разговор закончен. — А как ваш друг там? Каспбрак? Подружились вы еще с кем-то? — О да! — отвечает вместо брата Джорджи. — У Билла такие крутые друзья! Особенно Ричи и Вик. Хотя вот сам Билли предпочтет Стэна, наверное, — Чертенок ехидно стреляет глазами в брата. — Он мне тоже нравится, он клевый, но увы и ах, мои гоп-наставники именно Ричи и Вик. Хотя Беверли все равно лучшая, если бы не Николь, я бы в нее абсолютно точно влюбился. Билл улыбается, слушая брата, который, кажется, действительно нуждался вот в таком простом семейном вечере. Все же он еще абсолютный ребенок в свои четырнадцать. Но краем глаза Билли ловит выражение лица отца, и все настроение разом меркнет. Тот, судя по отсутствующему взгляду, уже не слушал, опять провалившись в свои мысли, и парню элементарно обидно за младшего брата, который даже не замечает этого, продолжая повествование. — А давайте посмотрим фильм сегодня вместе! — внезапно предлагает Джорджи и строит умильные глазки. — Уже поздно, ты заснешь во время фильма, — ответил ему Билли, отмечая про себя, что отец вновь включился в мир. — Не засну! Ну пожалуйста, — просит Джорджи, и старшие Денбро кивают, не в силах отказать. — Какой фильм ты хочешь посмотреть? — спрашивает отец, вставая со стула, чтобы отнести пустые тарелки в раковину и включить телевизор. Джорджи выбирает «Блондинку в законе», и Билли старается не пошутить о том, что тот видел его уже не меньше десяти раз. Все же Риз Уизерспун как эстетика, так что почему нет. Они усаживаются на диван так, что младший удобно устроился между отцом и братом, поэтому Билл убавляет яркость на телефоне до минимума и разворачивается так, чтобы не светить экраном, все же ему хотелось договорить со Стэном до того, как тот ляжет спать. Фильм идет, и Зак Денбро даже обсуждает что-то с младшим сыном во время просмотра, позволяя тому болтать, сколько влезет. Билли постоянно косится на отца, но в этот раз тот усиленно сосредотачивает внимание на Джорджи, поэтому разочарование, закравшееся в душу ранее, начинает терзаться сомнениями. И вроде все хорошо, но Билл все еще не верит. Годами пустое место вместо человека, это так просто измениться не может. Он готов биться о заклад, что отец даже не знает, что у его младшего сына есть девушка. Поэтому Билли продолжает внимательно следить. Он любит отца, но доверить ему воспитывать брата большую часть одному пока не готов. Как и ожидалось, Джорджи вырубается где-то через полчаса после начала фильма, начав пускать Биллу в плечо слюни. Отец аккуратно и тихо встает и поднимает, явно не с легкостью, сына на руки. — Я отнесу его, — говорит он и неуверенно улыбается. — Спокойной ночи. Билли кивает ему в ответ.

***

— И помни, Джорджи, ты всегда можешь позвонить мне, чтобы проконсультироваться или если что-то случится, я помогу, — мисс Мариза Тэтчер, невысокая светло-русая женщина лет сорока с чем-то и с ласковым взглядом за стеклом очков, что представляет его интересы в этом судебном процессе, улыбается, провожая Денбро до родных, что ждали его в другом конце коридора. — Спасибо, мисс Тэтчер, вы очень добры, — Джорджи улыбается в ответ немного нервно. Ему очень нравится эта женщина, и он почему-то доверяет ей абсолютно, но это не помогает даже с ней рядом отвлечься от мыслей о предстоящем разговоре с мамой. — Конечно, милый, это моя работа, — смеется женщина, и Джорджи не может не издать смешок в ответ. — К тому же, ты прелестный молодой человек. Очень надеюсь действительно увидеть тебя на сцене в будущем. Уверена, ты покоришь мир с такими харизмой и талантом. — Очень надеюсь, что вы правы, — в груди теплеет и хочется обниматься, но пусть даже если мисс Тэтчер была бы и не против объятий, он не хочет навязываться. Все же он ей чужой ребенок, один из многих. — Я всегда права, — отвечает женщина, и Джорджи ей без сомнений верит. — А вон твой брат, уже заждался. До встречи. — До свидания, — кивает в ответ Денбро и направляется к Биллу, что уже заметил его и ждет. Весь вид старшего брата передает нервность, и Джорджи даже стыдно, что он заставляет его так переживать. Объективно он понимает, что его вины тут нет, но ничего поделать с собой не может. И отказаться от этого волнения Билли выше его сил. Он никогда не был глупым, поэтому прекрасно осознает, что переживания брата дают ему ощущение нужности и защищенности. Скорее всего по этой причине отъезд Билли в университет и дался ему так тяжело. — Как все прошло? — спрашивает старший Денбро, как только Джорджи оказывается на достаточно близком расстоянии, и треплет его волосы в таком типично братском жесте. Это приятно, но младший все равно показательно морщится. — Хорошо, мисс Тэтчер очень милая женщина, мы много говорили и не только о процессе, но и обо мне, — Джорджи улыбается брату, позволяя приобнять себя и усадить на лавочку. — Говорит, я харизматичный. — И она права, — усмехается Билли, немного, но ощутимо расслабляясь. И даже ехидно добавляет: — Чертята обычно очень харизматичные, в этом их опасность. — Ой, да иди ты, — хихикает Джорджи и несильно толкает брата локтем в бок, тот делает вид, что ему безумно больно, чем еще больше смешит младшего. — Артист. Бродвей плачет. Лучше скажи, мама там? — Билли разом возвращается в свое привычное взволнованно-серьезное состояние, и легкость момента испаряется. Получив кивок в ответ, Джорджи уточняет: — Одна? Он ушел? — Почти сразу, как ты ушел с мисс Тэтчер, — отвечает Билли, мрачнея. — На работу, как я понял. А папа вышел в магазин. Сказал, что дома продукты почти закончились, а времени заехать за ними потом уже не будет. — Продукты — это хорошо, — кивает Джорджи и поднимается со своего места. Билл дергается следом, но младший его останавливает: — Мне надо поговорить с ней. Наедине. Я хочу, чтобы она меня услышала. Билли молча соглашается, и Джорджи, глубоко вздохнув, входит в комнату семейного ожидания, где его мама сидит в одиночестве, что-то печатая в телефоне, пока не замечает подходящего сына. — О, милый, привет, — улыбается Сара Денбро (она решила не менять фамилию обратно после развода, слишком много возни с документами), блокируя мобильный и пряча его в карман сумки. — Как все прошло? Эта женщина тебя никак не обидела? «Из женщин меня обидела только ты», — проносится обиженным детским голосом в голове, но, естественно, ничего подобного он не озвучивает. — Нет, все в порядке, — отрицательно качает головой Джорджи, двигая стул так, чтобы сесть прямо напротив заметно напрягшейся от такого матери. — Мам, мы можем поговорить? — Конечно можем, — мисс Денбро улыбается, и в голове у парня времена, когда она каждое утро провожала его в школу с такой же нежной материнской улыбкой, а перед сном обязательно целовала в лоб, за что ему даже в свои 14 совсем не стыдно. Вот и когда все это пошло под откос, ему интересно. — О чем ты хочешь поговорить, дорогой? — О… об этом. О разводе, папе, мистере Фостере, мне, — последнее слово звучит чуть громче остальных, но Джорджи не обращает на это внимания. — Я хочу, чтобы ты меня выслушала. — Я готова тебя выслушать, Джоджи, — от ласкового сокращения перекашивается все внутри будто от кислого лимона. Улыбка матери меркнет, но она все еще смотрит прямо на него. Джорджи делает небольшую паузу, собираясь с мыслями и пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха, чтобы не сорваться на крик. Он обещал Николь, он обещал самому себе, в конце концов. — Мам, — он замолкает и, сделав еще один глубокий вздох, наконец начинает говорить, — почему? Я не понимаю, почему? Зачем? Неужели этот мужчина настолько хорош, что ты забыла о том, что твои действия могут причинить очень сильную боль? А мне было очень больно. Да мне и до сих пор фигово, если быть честным, но ты будто не замечаешь этого вовсе, настаиваешь на встрече с Ним, рассказываешь, какой Он хороший и как мне понравится. Будто не замечаешь, что я УЖЕ ненавижу его всем сердцем. Зачем оно все? — Джорджи переводит дух, чувствуя, как на глаза накатываются слезы. — Неужели ты была настолько несчастна в нашей семье? Неужели тебе было настолько тошно со мной и папой, что ты променяла это на чужого мужчину? Объясни, почему? И стоило ли оно того? С минуту они просто молчат. Сара обрабатывает сказанное сыном, а Джорджи поспешно утирает все же выступившие слезы, образовавшие мокрые дорожки на щеках и подбородке. — Джоджи, я была несчастна, — произносит Сара наконец, смотря прямо в глаза сыну, у которого все оборвалось внутри от этой фразы. — Трудно быть счастливой, когда ты днями просто занимаешься хозяйством в доме некогда любимого, но сейчас абсолютно безразличного мужчины. Ты взрослый и умный мальчик, так что должен уже понимать. Но тут нет твоей вины, ни капли. Ты и твой брат — были лучшими частями моей жизни. Моими маленькими солнышками. Но вы растете. Билли уехал в университет, у тебя друзья, девушка, группа, а я один на один с серостью своей рутины. Джон же делает все красочным одним своим присутствием, — женщина позволяет себе небольшую влюбленную улыбку. — Именно поэтому я и хочу, чтобы вы общались, он замечательный. Нисколько не преувеличение, что он бы тебе понравился. И именно поэтому же стоило. Я наконец-то счастлива. Единственное что, мне очень не хватает тебя, наших пятничных тостов, твоих рассказов о школе за ужином и прочего. Пойми меня, пожалуйста. Я не хотела причинить тебе боль, я люблю тебя, и вы с Билли по-прежнему самые дорогие мне люди. Но я также люблю Джона. Пойми и прости, пожалуйста. Сара замолкает и смотрит на сына полными надежды глазами, кажется, даже визуально помолодев лет на десять. Джорджи хочется накричать, спросить, издевается ли она, сказать, что нельзя вот так просто бросать семью, детей ради своих собственных чувств, но он не открывает рта. Все же перед ним сидит его мама. Та самая, что всегда покупала наггетсы в виде динозавров, потому что они ему нравятся больше; что помнит его друзей, их вкусы и дни рождения едва ли не лучше его самого; что смотрела с ним комедии с Риз Уизерспун по вечерам каждую неделю, сколько бы раз он ни выбирал одни и те же фильмы и насколько они ни были бы глупыми. В конце концов, он хочет, чтобы мама была счастлива. Просто он не видит себе места в семье, где будут он [Джорджи], мама и мистер Джон Фостер со своей дурацкой белозубой улыбкой и ярко-голубыми глазами. Ему просто не место на постоянной основе в ее счастье. — Мам, я не могу это вот так просто принять и смириться, ты ведь понимаешь? — голос внезапно скачет, делаясь выше, чем обычно, и это заставляет Джорджи откашляться. — Понимаю, — кивает женщина. — Но очень надеюсь, что сможешь. Я люблю тебя. — И я тебя люблю, — на этот раз хрипит Джорджи, поднимаясь со стула и направляясь к двери. — До встречи. Кажется, он определился, с кем хочет остаться по итогу.

***

Диалог Джорджи и Николь

14 октября

*Вы* Я поговорил 15.15 С мамой 15.15

*Люси* Так? И как всё прошло? 15.15

*Вы* Я не думаю, что она полностью меня поняла, но она выслушала и попыталась. Я даже не кричал 15.16 А еще я решил, с кем я останусь 15.16

*Люси* По крайней мере, вы поговорили, даже если она не поняла до конца. 15.16 С кем? 15.16

*Вы* С отцом. Я останусь с отцом 15.16

*Люси* Я понимаю. Надеюсь, что в суде твой голос будет нормально учтён. И твоя мать не будет настаивать. 15.16

*Вы* Учитывая, что Билли стопроцентно отдаст свой голос тому, кого выберу я, а отец уже оспаривает роль главного опекуна, то скорее всего суд вынесет решение в его пользу, и я действительно рад, папе нужна моя помощь 15.17

*Люси* Я рада, что ты так думаешь, но не забывай про маму тоже, пожалуйста 15.17 Может, не сейчас, но позже, когда станет легче 15.17

*Вы* Не забуду, но у мамы уже началась своя, отдельная жизнь с мистером Фостером, а папа совсем один, и он потерян 15.18

*Люси* Ты прав. Но у него будешь ты теперь 15.18

*Вы* Да, я буду 15.18 А ты будешь со мной) 15.18 Так что все будет хорошо 15.19

*Люси* Да, я буду с тобой ❤ 15.19 И ещё целая куча людей 15.19

*Вы* ☺🥰 15.20 А еще мы с тобой увидимся меньше, чем через час! 15.20

*Люси* Наконец-то!!! 15.20 У тебя есть сегодня свободное время? 15.20

*Вы* Да! Пару часов, так что жду тебя у Клауд-Гейт* к 4 15.20

*Люси* Так, собираюсь! 15.20 Не верю, что ты наконец приехал ТТ 15.20

*Вы* Ты любишь тюльпаны? 15.21

*Люси* Люблю 15.21

*Вы* Чудненько, тогда до встречи~ 15.21

*Люси* Жду! 15.21

***

Диалог Билла и Стэна

14 октября

*Стэнфорд Пэррис* Привет. Как дела? 18.02

*Вы* Привет, неплохо) Сижу дома, жду Джорджи, он должен быть где-то через полчаса-час, чтобы мы собрали нужное и отправились в аэропорт. У нас вылет в 23.15 18.03

*Стэнфорд Пэррис* Уже возвращаетесь? Как всё прошло? 18.03

*Вы* Говорили с представителем интересов Джорджи из опеки по отдельности. Хорошая женщина, очень понимающая. Джорджи как-то проникся к ней сразу, потому что очень расслабляется рядом. В целом, ничего нового лично мне она не говорила, только спрашивала об отношениях с братом и готов ли я позаботиться о нем, если то потребуется. Джорджи же беседовал с ней не меньше часа, думаю, она помогала ему разобраться в своих пожеланиях, ведь первым делом учитывается то, как результат решения суда скажется на психическом состоянии ребенка. 18.05

*Стэнфорд Пэррис* Слава богу, что вам попалась такая женщина. Она будет присматривать за Джорджи? 18.05

*Вы* Мисс Тэтчер назначена проследить, чтобы в процессе были учтены все права и интересы ребенка. Но после вынесения решения, при условии, что она сочтет его подходящим, ее работа заканчивается. 18.07

*Стэнфорд Пэррис* Жалко, небольшая помощь сначала твоему отцу бы не помешала, я думаю… 18.07 Впрочем, я думаю, Джорджи быстро его научит. А ты сам как, ковбой? 18.07

*Вы* Чувствую себя немного опустошенно, но, в целом, приемлемо. А почему ковбой?) 18.08

*Стэнфорд Пэррис* Потому что ковбои мужественные, и вообще, мы же хотели ранчо. 18.08 Ничего, приедешь домой, там Эдди и мы тоже, мы тебе не дадим чувствовать себя опустошённо. 18.08 Звучит как угроза, на самом деле, я бы после такого заперся в комнате и не приезжал. 18.08

*Вы* Да нет, мне хочется наоборот к вам всем, потому что сам себя от гнетущих мыслей я отвлечь не способен. И уж тем более перестать загоняться о том, как все сильно поменялось, и почему все не могло просто остаться хотя бы еще ненадолго, чтобы мне не приходилось разбираться с этим сейчас. Еще хоть немного остаться в спокойствии и стабильности, понимаешь? Я что-то подобное писал в «Останься еще на вечер», только в любовном контексте. А рядом с вами всеми проще, потому что я вижу, что перемены не всегда к худшему, что у меня все еще есть опора и близкие люди, уже не так страшно отпустить одну руку и позволить миру перестроиться, потому что второй ты держишься за крепкий фундамент, что простоит еще долго. 18.10

*Стэнфорд Пэррис* Да, я помню «Останься на вечер». И как шатко там всё было. 18.10 Но помнишь, мы обсуждали перемены? Даже самые плохие из них могут вести к чему-то хорошему потом. Я не могу знать, каково это, когда семья распадается из-за измен, и распадается в принципе, но… 18.11 Как ты правильно сказал, мы тебя держим. Крепко держим. Так что ты можешь выдохнуть хотя бы на какое-то время. 18.11

*Вы* И я очень этому благодарен, поэтому очень хочу назад. Но знаешь, что меня действительно радует? Я вижу, что Джорджи хочет быть здесь. С Николь, его группой, папой. Он даже с мамой сегодня говорил один на один, и я им очень горжусь. 18.12

*Стэнфорд Пэррис* Джорджи умница. Весь в тебя. 18.12

*Вы* Да прям уж в меня) 18.13

*Стэнфорд Пэррис* Ну, а в кого ещё. 18.13

*Вы* В бабушку. 18.13 Они очень похожи. 18.13

*Стэнфорд Пэррис* В бабушку? Ты не рассказывал о ней. 18.13

*Вы* Я упоминал. Помнишь, пересказывал ее истории про смелого рыцаря и верного кота? Я плохо помню бабушку, я был совсем маленький, когда она умерла, но я помню ее глаза и улыбку, а еще отец рассказывал о ней мне, о ее жизни. У Джорджи те же глаза и улыбка. И, судя по историям папы, характер тоже тот же. 18.14

*Стэнфорд Пэррис* Ох, да, помню, ты рассказывал историю. 18.14 Может, Джорджи это реинкарнация бабушки? 18.14

*Вы* Хотелось бы, но я не верю в реинкарнацию, если честно. Зато верю в наследственность. 18.15

*Стэнфорд Пэррис* Да, наследственность гораздо вероятнее, чем реинкарнация. Но, первое в какой-то мере и является вторым, верно? 18.15

*Вы* Хмм, знаешь, что? А это интересная мысль, занесу ее пожалуй в наш гугл-документ. 18.15

*Стэнфорд Пэррис* Но это же не мудрость. 18.15

*Вы* Как по мне, звучит довольно мудро. 18.16

*Стэнфорд Пэррис* Лучше занеси в гугл-документ вот это: «Звёзды гаснут постоянно, но небо остаётся на месте. Останься и ты со мной, чтобы я не чувствовал, как распадаются на атомы мои звёзды». 18.16

*Вы* Вот это уже точно не мудрость, скорее красивая цитата) 18.17

*Стэнфорд Пэррис* В красивых цитатах тоже зачастую кроется мудрость. Особенно когда люди не хотят говорить о своих мыслях прямо. 18.17

*Вы* Тем не менее, есть некая граница между мудростью и цитатой. Вообще, если бы из этого отрывка оставить только первое предложение, то это можно было бы зачесть, но все вместе — уже красивая фраза. 18.18

*Стэнфорд Пэррис* А вот это уже тоже мудрость. 18.18 Три мудреца в одном тазу, как говорится… 18.18

*Вы* Ага, только два и в диалоге😂 18.18

*Стэнфорд Пэррис* Это уже какая-то философия в духе Аристотеля и Платона, либо Канта и Гегеля. 18.18 Иногда мне кажется, что философы по приколу написали что-то, а потом такие ой, это же работает. 18.18

*Вы* По философии у меня в зачетной книжке высший балл, но я так ничего и не понял. Зато знаю, что такое майевтика, надеюсь когда-нибудь применить это знание в фанфике. Не зря же учил) 18.19

*Стэнфорд Пэррис* Я из философии запомнил только про ризому, потому что наш преподаватель был ярым постмодернистом. Хотя, наша вторая преподавательница рассказывала нам про интересные вещи, например, про феномен Элен Келер. 18.19

*Вы* У нас по философии были только основные темы вроде античности, Китая, Индии и тд. К сожалению, преподаватель просто зачитывал методичку. 18.20

*Стэнфорд Пэррис* На первом курсе я больше всего боялся именно этого. Скучных предметов, в частности, философии. 18.20 Я не могу учиться, когда мне не интересно, а когда я не могу учиться, я чувствую себя неуютно. Как будто я отлыниваю от того, что мне по силам и что я мог бы сделать. 18.20

*Вы* Будто ты в невероятно дорогом и качественном блокноте решаешь примеры из учебника арифметики за пятый класс, хотя знаешь, что можешь написать в нем книгу, но понимаешь, что блокнота на нее не хватит, поэтому есть ли смысл начинать? 18.22 Признаю, сравнение получилось очень специфичным и немного сумбурным😅 18.22

*Стэнфорд Пэррис* О. Да, примерно такое ощущение. Ужасно мерзкое. 18.22 И оно усугубляется, когда ты понимаешь, что ты поступил и ленишься, а кто-то другой, кто любит учиться больше тебя, может быть, не поступил. И ты занимаешь его место. 18.22

*Вы* Я думаю, у всех бывают такие моменты, даже у тех, кто очень любит учиться. Поэтому ничье место ты не занимаешь. Ты именно там, где ты должен быть) 18.23

*Стэнфорд Пэррис* Думаешь? Ну, если брать без контекста, то да, я там, где я должен быть. Если забыть о том, что это экономический факультет, а я хотел бы стать преподавателем. 18.23 Зато есть одно место, где я точно должен быть. С вами. Вот где я действительно чувствую себя на месте. 18.23

*Вы* Только хотел написать тебе, что твое место определенно здесь, потому что никто не смог бы заменить тебя в жизнях Ричи, Бев, Бена, моей, остальных) Но я рад, что ты и сам к этому пришел. 18.25

*Стэнфорд Пэррис* Я сам удивлён этому. Ещё пару лет назад я бы ни за что не стал утверждать, что где-то есть моё место и что я на нём останусь. Это прогресс. 18.25

*Вы* Конечно тебе есть место. Всем есть место, просто его нужно найти. Ну знаешь, не сдаваться, а «остаться еще на вечер, чтобы остаться навечно». Каждому есть место, будь то город, работа, любимые люди. Поэтому нужно «оставаться». 18.26

*Стэнфорд Пэррис* Теперь знаю) Мне повезло, что вы есть у меня. Кому-то приходиться искать всю жизнь, и в результате негде остаться. 18.26

*Вы* Ты этого заслуживаешь, ты действительно замечательный. 18.27

*Стэнфорд Пэррис* Как и каждый из вас. Как и ты. Замечательным я становлюсь только благодаря вам. 18.27

*Вы* Все мы такие, какие есть, благодаря кому-то. 18.27

*Стэнфорд Пэррис* Мудро… Личность вообще развивается благодаря социуму, но это уже обществознание. Не хочу лезть туда своими чистыми руками. 18.27

*Вы* Чем тебе обществознание не угодило? 😂 18.28

*Стэнфорд Пэррис* Во мне вообще в принципе все школьные предметы вызывают травмирующие воспоминания😂 Хотя у нас была нормальная преподавательница, я даже любил отрасль права. 18.28

*Вы* Можно поинтересоваться, почему так, или это слишком личное? 18.28

*Стэнфорд Пэррис* Ну, отрасль права прикольная. Мне очень нравилось сопоставлять законы и реальные действия, искать, под какую статью подходят, в этом есть что-то… детективное. Как в Шерлок Холмсе, только ты смотришь не на улики, а на совершённое действие. 18.29

*Вы* Я не про это, но ладно😅 Согласен, это действительно интересно, хотя я больше воспринимал все предметы с позиции, что я могу использовать в будущем для создания личностей в историях. 18.30

*Стэнфорд Пэррис* О, да, обществознание это полезная штука, если пишешь что-то. Показывает, как работает общество в целом, это круто. 18.30 А насчёт твоего вопроса… Не был я любимчиком среди своих одноклассников) Глаза им мозолил своим существованием, особенно когда «вышел из шкафа» и всё такое. Меня даже как-то раз угрожали убить, забавно было. 18.30

*Вы* Забавно? Ощущение, что все же не очень. Люди бывают такими злыми. 18.31

*Стэнфорд Пэррис* Да, бывают. Но со временем я понял, что дело не во мне, а в них, и мне стало легче. Начал себя любить, потому что даже если я когда-нибудь снова останусь один, ненавидимый практически всеми, кто меня окружает, у меня будет хотя бы один человек, который будет поддержкой. Это я сам. 18.32

*Вы* Вау. 18.33 Вот это точно нужно в нашу книгу мудрости. 18.33

*Стэнфорд Пэррис* Нужно. Но и в голову тоже нужно, чтобы не забыть и всегда помнить об этом. 18.33

*Вы* И это верно. К слову, Джорджи вернулся, причем в компании Николь. Ей родители разрешили нас проводить. 18.34

*Стэнфорд Пэррис* Уву. И как он? 18.34

*Вы* Светится и, судя по ее смеху, травит смешные байки. Николь очень милая, действительно хорошая девушка, я очень рад за своего брата. 18.35

*Стэнфорд Пэррис* Ох, это так здорово: 3 Я никогда не видел Николь, но она, похоже, делает Джорджи счастливым, а это главное. 18.35

*Вы* Думаю, еще увидишь когда-нибудь. По крайней мере, я на это надеюсь) 18.36

*Стэнфорд Пэррис* Я тоже. Мне бы очень хотелось с ней познакомиться. 18.36

*Вы* Мне, к сожалению, надо идти разбираться с делами. Очень рад был с тобой поговорить) 18.36

*Стэнфорд Пэррис* Жалко. Мне хотелось бы, чтобы наша беседа продолжалась. Но дела сами себя не сделают. 18.36 Рад был с тобой поговорить тоже. Не забывай отдыхать. 18.36 И приезжайте поскорее, без вас не так весело. 18.37

*Вы* Будем в Шарлотсвилле уже ночью, так что увидимся очень скоро, у Майка же праздник. 18.37

***

Виктор расправляет смявшийся воротник рубашки и наворачивает ещё кружок по парковке Макдональдса, прикуривая сигарету, но, подумав, выбрасывает её. Он не уверен, что Майку нравится запах дыма и табака. Ну, то есть, ёпта, естественно он не знает, они знакомы времени с гулькин хрен, было бы странно, если бы такие детали ему уже были известны. Наверное. Крисс понятия не имеет, насколько правильно он действует. Вот и чё ему не жилось спокойно? Взял и влюбился зачем-то. Не в абы кого, правда, а в очень милого, начитанного, надёжного, как скала и ношенные с пятого класса треники, Майка, но всё же. Иногда казалось, что лучше бы в абы кого — в Дженнифер, например, с работы, с определёнными… достоинствами, или в Кэти из универа, которая умеет открывать пиво глазом и закрывать ухом. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, а оно решило «шо то хуйня, шо это хуйня, обе две хуйни» и начало активно биться при виде Хэнлона. А всё из-за Ричи, ядовито скалится Виктор в мыслях, нашёл себе Эдди и давай излучать любовь во все стороны, а мы, несчастные волки-одиночки, мучайся теперь от желания тоже кого-нибудь любить. Ну, или хотя бы испытывать сильную симпатию. Он наворачивает ещё кружочек и чуть не сталкивается с подошедшим Майком, который растерянно улыбается, глядя на взъерошенного от бегания и вечных прикасаний к чёлке Крисса: — Привет. Я закончил. Мы можем… Пойти гулять? — Конечно, можем, да, пойдём, ноги-то у нас есть, — Майк хмыкает в ответ, прежде чем развернуться в сторону выхода с парковки, а Виктор чуть не даёт себе по лбу за неумение разговаривать, но вовремя понимает, что красный след от руки останется ещё очень надолго, и передумывает. Он догоняет опередившего его Хэнлона, суёт руки в карманы куртки (так, чтобы Майку можно было, если вдруг захочется, взять Крисса под локоть) и интересуется: — Ну что? Как день прошёл? Как ощущения от ещё одного ушедшего навеки года? — А ты оптимист такой, — Майк улыбается и жмёт плечами, — не знаю. Как обычно, наверное. Рабочие дни не очень отличаются друг от друга. — Да? А я думал, у вас там что ни день, то история какая-нибудь, всё-таки работа поживее и поинтереснее, чем моя. — Хочешь поменяться? — на лице Хэнлона снова проскальзывает улыбка (что не может не радовать Виктора), и парень, то ли нарочно, то ли не особо задумываясь, берёт Крисса под руку, ухватываясь за его кофту. — Ну, предложение в принципе дельное, буду местным Драко Малфоем, — Виктор пафосно зачёсывает чёлку назад и скандирует, подражая голосу Тома Фелтона, — мой отец узнает об этом! Они смеются на всю улицу, обращая на себя внимание прохожих, но не обращая внимания на них. Гулять с Майком оказывается очень приятно. То есть, он гулял с ним раньше, когда провожал с работы, но это совсем другое, тогда не было особо времени на неспешные любования окружающим миром, а сейчас — есть. Они разговаривают обо всём: начиная с нелепых случаев на работе («нет, представь себе, этот придурок умудрился запихнуть себе в нос остаток карандаша!»), заканчивая вещами, какими-то совершенно философскими, которые хочется обсуждать именно в такие ещё тёплые вечера, когда небо ясное, и видны звёзды, на дорогах пока нет луж и грязно-коричневого месива под названием снег. И, что самое приятное, Майку вроде бы нравится общаться с ним. Хэнлон совершенно спокойно идёт рядом (по-прежнему держа его под руку!), слушает Крисса с улыбкой, внимательно и отвечает ему, даже спорит дружелюбно. По личной шкале Виктора от одного до десяти это целое «может, стоит напрячь жопу и попытать счастья». — Где мы? — Хэнлон осматривается и даже подходит к краю, заглядывая вниз. — Мы на крыше, — Виктор ходит по периметру крыши заброшенного здания, где они находятся, и старается скрыть своё беспокойство. Он приготовил кое-что для Майка, маленький сюрприз, но не видит его нигде, и это настораживает. — Я вижу, что на крыше, — Майк усмехается, понаблюдав за тем, как мечется в растерянности Крисс, останавливает его за рукав кожанки и спрашивает, — что-то случилось? — Я… — Виктор откашливается, неловко почёсывая затылок, — я крыши перепутал, кажись. Я тебя на другую хотел привести. — Зачем? В голосе Хэнлона нет ни насмешки, ни недовольства, ни раздражения, и Виктор, помявшись, произносит нехотя, раскрывая карты: — Ну, у тебя день рождения, и я понимаю, что мы ещё завтра будем праздновать, но мне хотелось, чтобы и от сегодняшнего дня у тебя остались какие-то приятные воспоминания, а не только работа. И-и-и, ещё я хотел спросить у тебя кое-что… — Ты хотел спросить, будем ли мы встречаться? — Да… — Да. — Да? — Крисс ошарашено смотрит на Майка, и в его глазах отчётливо читается недоумение. — Подожди, ты имеешь в виду, что да, будем? Прям вот это имеешь в виду? — Прям это, — Майк с притворно серьёзным выражением лица кивает и улыбается, когда Виктор выдыхает поражённое «ух ты», зачёсывая чёлку назад, отчего она становится ещё растрёпанней. — Ты мне нравишься. — Блин, заебумба! — Крисс расплывается в широченной, как у Чеширского кота, улыбке, спохватившись, добавляет. — В смысле, ты мне тоже нравишься. Ну, если вдруг надо это уточнять. Потому что я вроде как хотел предложить встречаться, а это было бы нелогично, если бы ты мне не нравился. Но на всякий уточню — ты мне нравишься. — Хорошо, я понял, — Хэнлон протягивает руку и притягивает Виктора к себе, обнимая, — можешь больше не уточнять. На нужную крышу они всё-таки попадают (Криссу звонит один из его товарищей, помогавших устроить сюрприз) и отлично проводят там остаток вечера, распивая вишнёвый эль.