Только человек

Приговор суда Хану сразил доктора МакКоя почти наповал. Доктор не был злым человеком, и даже тем, кто определенно заслуживал наказания, все равно не мог причинить вреда… До последнего момента доктор все же надеялся, что для Хана и его команды Звездный флот найдет более приемлемое решение… Но нет. Он ошибся. Когда Джим озвучил приговор суда, МакКой был оглушен, потому что в последнее время он не испытывал к Хану никаких иных чувств, кроме жалости. - Они просто обрекли его и команду снова на смерть, Джим. - Боунс, они будут живы. - Что за жизнь в криокапсулах? Пусть они генетически измененные, но все же люди, Джим! - Отставить, доктор МакКой! Кто мы такие, чтобы оспаривать приговор суда? Кстати, приговор осуществить должны будем мы, вернее ты, Боунс… Под присмотром специалистов. - Почему это я? – вскинулся доктор. – Я доктор, а не убийца. Почему я? - Потому что ты единственный, кто непосредственно близко изучил функционирование этих криокапсул и физиологию Хана. И потом… Последним желанием Хана было… Чтобы это сделал именно ты. Кирк круто повернулся на каблуках и вышел из медотсека, чтобы не видеть боль в глазах друга. Капитан давал себе слово, что использует все свои капитанские привилегии и не допустит Боунса до подобных экспериментов, но не смог, поэтому в глубине души чувствовал себя предателем. Доктор тем временем тряхнул головой, глубоко вздохнул, взял трикодер и направился в сторону изолятора. Хан сидел в своей неизменно застывшей позе с неестественно прямой спиной. - Я должен провести исследования перед криозаморозкой, - произнес Боунс. – Дайте вашу руку. Хан выполнил его просьбу спокойно, как делал это много раз раньше. - Почему? – задал вопрос доктор, заглядывая в прозрачные глаза, которые не выражали никаких эмоций. Хан изучающее поглядел в глаза МакКою, потом ответил тихо своим глубоким бархатным голосом. - Доктор, вы единственный человек, с которым мне приятно иметь дело… И да, мне, наверное, легче будет перенести заморозку, если последним, что я увижу, будет ваше лицо. - У вас хорошее чувство юмора, - вздохнул доктор. – А вот ваше лицо еще долго мне будет потом сниться в кошмарах. - Ну, может и не очень долго, всегда имеется запасной выход, - загадочно ответил Хан и поджал губы. – Мне не было отказано еще в одном желании: проститься с моей командой. С вашего позволения, я бы хотел, чтобы вы меня сопровождали в качестве специалиста. - Что ж…Извольте, - ответил МакКой, сверяясь с паддом. – У вас согласовано посещение вашей команды. Полутемный ангар осветился. Неестественно прямая спина, обтянутая черной водолазкой, вдруг согнулась, будто на нее навалили тяжесть. Хан Нуньен Синх шел между рядов капсул, где спала его команда, его семья, уже без права на какое-либо будущее. Это будущее отнял у них сам Хан, своими руками… Чувство вины безмерно давило. Хан останавливался перед каждой капсулой, называл человека по имени, разговаривал с ним. В дверях ангара безучастно стояли охранники с каменными лицами и фазерами наизготовку. Но МакКой знал, если бы Хан захотел, он бы легко расправился и с охраной, и с доктором… Но что-то за это время в их отношениях изменилось, поэтому МакКой его совершенно не боялся и странным образом чувствовал себя с ним в абсолютной безопасности. Он безмолвно шел за Ханом и повторял за ним имена: Хоакин, Малик, Румата… Бетани… - Бетани – человек, доктор, - вдруг обратился к нему Хан. МакКой был словно в царстве мертвых, поэтому не сразу осознал, что Хан уже не разговаривает с членом команды, а говорит непосредственно с ним. - Бетани не сверхчеловек, доктор МакКой, - повторил Хан. – Он просто человек. По земным меркам еще совсем ребенок. Вы бы проверили его показатели, триста лет сна, знаете ли… Неужели Звездный флот допустит убийство мальчика? МакКой быстро подошел к капсуле и вынужден был признать, что показатели жизненных функций данной криокапсулы были на критических уровнях. - Я вынужден согласиться с вами, Хан. Но почему вы взяли с собой человека? Хан довольно долго молчал, вглядываясь в лицо спящего, словно анализировал, достоин ли доктор этой тайны. Потом вдруг вздохнул. - Назовите это сантиментами, если хотите… У него на тот момент никого не осталось на Земле, а я обещал ему новую жизнь. И я… был к нему слишком привязан, чтобы улететь без него. - Тоже член команды? - Нет, но член моей семьи. Хан посмотрел на доктора и в глазах появилось впервые просительное выражение, которое сменялось нежностью, когда он смотрел на мраморное лицо мальчика. - Доктор, я прошу вас помочь Бетани. Он погибнет, если его не разморозить. Впрочем, это вы и сами понимаете. - Я сделаю все, что смогу, - ответил МакКой. - Спасибо, - тихо ответил Хан. Через несколько дней, когда Хана от МакКоя отделяло лишь защитное стекло криокамеры, доктор ободряюще улыбнулся и кивнул засыпающему сверхчеловеку. - Все будет хорошо, - беззвучно прошептал ему МакКой. Тот словно прочитал по его губам, кивнул и улыбнулся в ответ. - Спасибо, - по губам прочитал МакКой, прежде чем светлые глаза заволокло дымкой и Хан уснул. «Ему определенно легче, чем мне», - подумал доктор. В эту ночь он напился, чтобы не думать. Но ведь не уснул, как Хан. Поэтому утром, с ужасной головной болью, и ужасно больной совестью он думал опять о Хане, команде и о Бетане. - Джим, нам надо поговорить. - Боунс? – капитан не пошел накануне со своим доктором. Он знал, что столкнется с огромными угрызениями совести, а поскольку и сам испытывал то же самое, то решил, что пусть лучше доктор побудет в одиночестве. - Ты в курсе, что среди команды Хана есть человек? И судя по жизненным показателям, он умирает? – невинный вопрос совершенно обескуражил капитана. В штабе звездного флота их встретили недоверчиво, но после того, как уже несколько врачей осмотрели криокапсулу, было принято решение о ее разморозке. - Но если анализ крови покажет, что там сверхчеловек, он будет немедленно заморожен, - был вынесен такой вердикт. Все криокапсулы со сверхлюдьми и Ханом были вывезены с Энтерпрайз в хранилища Звездного флота. Все, кроме одной… Над ней склонился доктор МакКой и еще три медика Звездного флота. Здесь же находились наблюдатели и охранники. Когда шипение разморозки прошло, стекло сдвинулось и обнажило бледное изнеможенное лицо. Светлые влажные волосы крупными завитками прилипли ко лбу. - - Осторожно, - прикрикнул МакКой, когда санитары вынули тело и поместили на гравиносилки, которые тут же запищали о низких жизненных показателях. МакКой прикрыл тело термоодеялом. - Скорее в медотсек. Уже там, подключая пациента к системе жизнеобеспечения, доктор лучше его рассмотрел. Нет, это был не мальчик, но и не мужчина. Скорее, юноша лет 17-18. Анализатор оповестил о готовности анализов. МакКой вывел распечатку на падд и вздохнул с облегчением. Хан не соврал. Плохие анализы простого ЧЕЛОВЕКА. - Обычный человек, не генетически улучшенный, - озвучил МакКой. - Держите в курсе о его состоянии, доктор МакКой, - попрощались коллеги. – Сообщите, когда придет в себя. - Хорошо. Когда МакКой остался в лазарете один, он присел на соседнюю кровать и с интересом стал рассматривать лежащего человека. - Так кто же ты, Бетани? Зачем все же ты Хану? Худенькое слабое тело с почти полным отсутствием намеков на мускулатуру полностью отметало мысли об использовании этого тела в войнах, конфликтах, драках… И все же Хан был редкой продуманной машиной. Зачем машине этот мальчик? - Ответа пока не найти, - доктор еще раз проверил показания анализатора. – Определенно стопроцентно человек. Но зачем??? На третий день биокровать пискнула, привлекая внимание МакКоя. Он посмотрел на своего пациента и вздрогнул от неожиданности. На него в упор смотрело небо. Да, именно так. Синева в глазах мальчика была ничем иным как небом. - Ну вот, ты очнулся, - ласково заговорил доктор. – Как ты себя чувствуешь? Мальчик сглотнул, казалось он собирается с мыслями. И не ответил. Только перевел взгляд в потолок. МакКой подумал, что быть может, мальчик не владеет английским. И начал задавать вопрос на других языках. - Как ты себя чувствуешь? - Не утруждайтесь, я вас в первый раз прекрасно понял, - ответил вдруг мальчик на чистейшем английском языке. – Я в больнице? - Да. Что ты помнишь? - Я пытаюсь вспомнить, но как – то все туманно, - ответил мальчик. Чувствовалось, что речь дается ему с трудом. - Ты вспомнишь, непременно все вспомнишь. А сейчас просто попей, - и МакКой поднес ему стаканчик с трубочкой. - Только немного, много тебе пока нельзя. Триста лет спал… - Сколько? – недоверчиво переспросил мальчик. - Не торопись, отдохни. Потом продолжим, - доктор поставил стакан на стол, ругая себя за необдуманно брошенную фразу. - Ты должен сначала сам начать вспоминать. Мальчик откинулся на подушку и уставился в потолок. Спать он больше не собирался. Фраза про триста лет сна отрезвила его как нельзя лучше. Но чего – то не хватало, какого-то толчка, чтобы вспомнить. Чтобы знать. Знание – великая сила. Что он должен знать? Кто это сказал? Тени метались в голове. Тени метались перед глазами. Но он никак не мог поймать нить, за которую можно ухватиться. И сам не заметил, как провалился в нормальный человеческий сон. - Да он очнулся, Джим. Нет, не вспомнил, Джим. Да, это нормально. Сейчас он спит, Джим, - доктор доложил обстановку на мостик. И снова сел рядом с биокроватью. Он никак не мог объяснить, почему его чертова интуиция не дает ему покоя. Почему, глядя на безмятежное почти детское лицо, ему страшно? Почему ему страшнее, чем когда он глядел на Хана в первый раз, удивляясь огромной силе и ловкости супермена, победившего целый отряд клингонов? Почему страх заползает холодом в область сердца? Как это объяснить? Почему у него так много всяких почему? Чем мальчик может навредить кораблю, Джиму или ему лично? Он слаб, болен и он человек! Но перед глазами вновь становилась холодная синева глаз, глядящих на него в упор так, что сжималось сердце. Не может мальчик ТАК смотреть. Синева глаз Джима безмятежная, детская и теплая. Хотя Джим уже по годам не мальчик. Синева глаз Бетани как холодный душ с тысячей маленьких льдинок, бьющих и царапающих тебя, вскрывающих без скальпеля. Этот мальчик в детском теле смотрел на него как ВЗРОСЛЫЙ. Умудренный опытом, прожженный страданиями, присыпанный пеплом… Хотя, тут вспомнил доктор, Хан сказал, что он потерял всю семью… Тогда да, он мог так смотреть… Но что-то еще не давало ему покоя… В синеве глаз было что-то еще… Такое знакомое… На МакКоя так уже смотрели. Другие глаза, другая раса. Но кто? Он пытался вспомнить, но воспоминание тенью убегало. Отгоняя наваждение МакКой еще раз взял кровь и отправил ее в анализатор. Да нет, стопроцентный человек. Истощенный и обезвоженный. - Какие-то сомнения, коммандер? – в медотсек зашел Спок в сопровождении Джима. - Нет, Спок, никаких сомнений, человек на сто процентов, - МакКой устало присел. – Только терзают смутные сомнения… Зачем Хану человек? - Он вспомнил? – спросил Джим. - Нет. - Может, слияние разумов? - Нет, Спок, нет. Он еще слаб, твоя вулканская технология может повредить ему. Пусть окрепнет… И все же, давай спросим твою старую версию, был ли в команде Хана человек? - Я согласен, доктор МакКой. Когда вы желаете устроить сеанс связи? - Да можно и сейчас. Спок, набрав нужную частоту, отправил вызов. Минуты не прошло, экран осветился и старая версия Спока уже улыбалась им на весь экран. - Доктор МакКой, Спок, Джим! – приветствовал он их кивком головы. – Рад вас видеть. - Взаимно, - сдержанно кивнул Спок молодой. И МакКой подумал, что этому Споку еще много предстоит учиться радушию и простому человеческому выражению радости. – Спок, вы говорили, что Хан был самым опасным противником. - Это так, - кивнул старый Спок. - Мы справились с этой опасностью в нашей реальности, но у нас появилась одна загадка… Спок, в команде Хана был человек? Старый Спок казалось замешкался, подумал и ответил, качая головой. - Определенно в его команде были только усовершенствованные люди. - У нас есть человек. Человек из его команды. Хан называл его Бетани. - Я точно могу сказать, что в нашей реальности у Хана в команде человека не было… - Мы разморозили его, потому что он умирал, но пока тот ничего не вспомнил, - сказал доктор МакКой. Старый Спок помолчал еще минуту и сказал: - Хан в любой реальности был продуманной сволочью и убийцей. Вам надо присматривать за этим человеком… Странно, реальности стремятся к общности, но у нас не все одинаково. В нашей реальности Хан погиб и его команда тоже… В вашей он жив, заморожен и судьба его неизвестна. Я постараюсь в архивах поискать информацию о человеке по имени Бетани. Конец связи. Экран потух. - Я тоже поищу информацию, - холодно сказал Спок, направляясь к выходу. - Какие прогнозы, Боунс? – спросил Джим. - Он уверенно идет на поправку. Его жизни ничего не угрожает. Да и рассудок тоже в норме. - Хорошо, держи в курсе, «Энтерпрайз» уже почти прошла профилактику, в пятилетнюю миссию мы уйдем на две недели раньше, - и Джим, хлопнув доктора по плечу, покинул медотсек. - Что ж, а я…- МакКой не договорил, синие глаза сверлили его насквозь. - Черт, - выругался доктор про себя. – Как давно он очнулся и что он слышал??? И ведь не шевельнулся ни разу!!! Будто читая его мысли, синеглазый ответил: - Очнулся довольно давно, слышал все. - Вы телепат? Читаете мысли? Синеглазый хмыкнул: - Вы как открытая книга, доктор… Вас даже читать не надо, на лице все написано. А я наблюдателен. Нет, к сожалению, не телепат… Как такое возможно, один человек, но разного возраста в одной реальности??? А, кажется, понял! Вы путешествуете во времени и пространстве!!! Здорово! - Вы задаете не те вопросы, - недовольно ответил МакКой. Теперь у него язык не поворачивался говорить мальчику «ты». – Вы вспомнили себя? - Нет. Но я узнал, что меня зовут Бетани. Почему-то в глубине души у меня ничего не отзывается на это имя… Если оно мое. - Ваш друг называл вас именно так. - Мой друг Хан? Которого в одном месте убили, в другом заморозили? – Синеглазый потряс головой. – Когда я очнулся, в голове моей был туман… Из всего услышанного нет ничего, что бы этот туман развеяло… Только сгустило. Но у вас много занимательного. Кто этот остроухий? Побочный эффект генной инженерии? МакКой усмехнулся. - Ну да, побочный эффект. Нет, Бетани, он наполовину вулканец, наполовину человек. У него и кровь еще зеленая. Земляне придумали варп-двигатель, и расстояния уже не существуют. Космос вполне себе обитаем, наш корабль исследовательский, мы открываем все новые миры. Даже горжусь своим вкладом в будущее. Существует огромное количество мыслящих существ, совершенно не похожих на людей. Все мы мирно взаимодействуем. Есть, конечно, и воинствующие расы, но будущие поколения, уверен, смогут решить и этот вопрос. Но все это вы еще узнаете. Сейчас по времени уже ночь. Давайте поспим, а утром все обсудим. И уверен, вы будете чувствовать себя намного лучше, что даже попробуем вставать. Хорошо? Синеглазый кивнул. Доктор увеличил дозу успокоительного и питательной смеси. Посмотрел, как синие глаза заволакивает дымкой и мальчик засыпает. И только потом сам пошел в свою каюту. День и так был длинным… <i>…Кареглазый смуглый парень плакал. Плечи его вздрагивали от рыданий, но вслух он только всхлипывал. Здесь, спрятавшись от всех, в густых зарослях, он дал волю своим чувствам. - Не плачь! На конфетку! Стальная пружина внутри развернулась и его подбросило сразу в боевую стойку. Как он мог прослушать приближение противника! Но на уровне человеческого роста никого не было. Он с изумлением опустил глаза вниз. Чуть выше его колена стоял мальчик, разглядывая его пронзительно синими глазами. В протянутой к нему пухлой ручке лежала чуть подтаявшая по краям от тепла конфета. - Бери конфету, у меня еще есть. Меня Бетани зовут, - сказал малыш, бесстрашно подходя ближе.- А тебя как? - Хан, - ответил парень. И взял конфету. Вкус ее напомнил о чем-то далеком, чего у него никогда не было, и от этого ему захотелось зарыдать уже в голос. - Кто тебя обидел, почему плачешь?- доверчиво спросил малыш, забираясь к нему на колени и заглядывая в глаза. - Тебе не понять… Я один. - Почему не понять? – серьезные синие глаза были грустными. – Я вообще всегда один. Мама и папа заняты в лабораториях. Ты, - он окинул его взглядом, - думаю тоже из лаборатории. Тебе тоже поиграть не с кем? Хана начинал забавлять это ребенок. Смахивая слезы, он кивнул, уже улыбаясь. - Я однажды хотел сбежать, - доверчиво и тихо сказал малыш. – Стены трехметровые, везде охрана, но я же маленький… Я забрался в робот-пылесос сломанный. Они выкинули его на помойку. Ночью я выбрался и дал деру. Я правда не знаю, куда бы пошел, но куда подальше… Моя ошибка была, что я вышел на дорогу. Как оказалось из города возвращался отец и практически чуть не наехал на меня… Ух он тогда орал! Теперь вот, вообще вшил в меня систему слежения, чтобы знать, где я. Могу гулять только по периметру… А знаешь, что, Хан??? Давай дружить и играть вместе? Обещай, что ты будешь приходить сюда и мы будем играть? - Обещаю!!! …Доктор Фредерик сказал, что сын совсем от рук отбился и ошивается в притонах. Подсел на наркотики. Три года Хан его не видел. Сколько сейчас Бетани? Всего тринадцать! - Я найду его! – прорычал Хан. Но юного гения найти оказалось тяжело. Потерялся так, что Хану пришлось разбить не одну несговорчивую челюсть, прежде чем обнаружились следы друга. Вытащил из темного подвала и долго тряс его, пока мутные синие глаза обрели осмысленное выражение. А узнав его, кинулся на шею. - Хан! Но Хан был непреклонен. Оторвал его от себя и грозно спросил: - Зачем? Парнишка сник. - Бессмысленно все. Одиноко. - Дурак! У тебя есть ты! Человеку не может быть с собой одиноко, если у него есть мысли, есть идеи. Куда подевались твои идеи? Утонули в грезах? - А в каких грезах был ты? Я потерял тебя на три года! - Это неважно. Будь ты ближе отцу, знал бы, где я и команда. - Да ему плевать на меня. Запихнул меня в закрытый университет. Химия не мой профиль вообще! - Так почему ты сам не делаешь свою жизнь? Ты человек! Не эксперимент, как я! ТЫ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ САМ! Выбирать, что нужно тебе! Хан был очень зол. Бетани шмыгнул носом. - Свой мир мы создаем сами, Бетани, - уже мягче сказал Хан. - Я исправлюсь, Хан. Обещаю!!! …За последующие три года Бетани успел закончить университет, академию. Заканчивал аспирантуру. Его научные труды в области генетики рвали мировоззрение. А трактаты по устройству мира оспаривали мнение маститых философов. Друзей он новых не приобрел. Скорее зависть. - Эй, вон ботан наш идет! Ботани, Ботани! ….- Отец, мне нужно ваше согласие. Я хочу поменять имя. - Ну ты нашел время, мальчик мой. Мы стоим на пороге войны! - Всего одну букву в имени…. - Ты упертый, не отстанешь. Делай, что хочешь, юридически согласие я тебе дам. Новые свидетельство о рождении и паспорт жгли нагрудный карман. Нет больше Бетани… Есть Ботани Фредерик Мария Бей… Я не могу быть слабым. Я буду сильным. Обещаю. Будто вынырнув со дна, он сделал глубокий судорожный вздох и открыл глаза. Рядом сидел доктор и внимательно наблюдал. - Мне кажется, что вы вспомнили, - полуутвердительно, полувопросительно сказал он. – Доброе утро! - Да, что – то я частично вспомнил. – Ботани поморщился. – Частично детство, частично учебу. Но момента, по какой причине я здесь, не вспомнил пока… Доброе утро! - Попробуем встать? – ласково предложил доктор. - Согласен. Ботани предполагал, что легко вскочит с кровати, но ноги были как ватные, и он рухнул бы на пол, если бы доктор не подхватил его. - Так, аккуратно, потихоньку. Пока достаточно. В кроватку обратно. - Доктор, а можно мне книжку почитать какую- нибудь. - Конечно. Вот свободный падд. - Доктор МакКой, поднимитесь на мостик,- донеслось из интеркома. - Да иду уже, - недовольно буркнул он, выходя из турболифта. Его встретил Джим и Спок с какими восторженными глазами. - Твой пациент, Боунс, оказывается гений. Информация в архивах по нему есть. Разработки в области генной инженерии, выдающиеся открытия в области химии, трактаты по юриспруденции. Бетани – единственный сын Фредерика Бея, генного инженера-конструктора. Именно Фредерик стоял во главе модификации усовершенствованных людей. Потом его немного подвинули и разработки присвоили себе. Также Фредерик засветился в Евгенических войнах. Но тут история мутная и неясная. Определенно одно, что снаряд попал в ангар, где находился Фредерик и его жена. Никто не выжил. Сын пропал. Его тоже сочли мертвым. - Зачем Хану сын врага? – удивился МакКой. – Ведь он определенно должен был ненавидеть тех, кто ставил над ним эксперименты? - Может отомстить? – предположил Джим. МакКой покачал головой, вспоминая с какой нежностью смотрел Хан на замороженного мальчика. - Спок Прайм не нашел его имени среди членов экипажа Хана. В той вселенной, видимо, Бетани реально погиб, - добавил Спок. - Чем сейчас занят твой пациент? - Попросил книгу, я дал ему падд. - С выходом в сеть??? - Ну да… И тут МакКой понял, что это было опрометчиво с его стороны. Он было рванулся к выходу, но Кирк остановил его. - Компьютер, покажи лазарет. На экране высветился медблок. Парнишка по-прежнему лежал на биокровати и смотрел в падд. По щекам текли слезы. - Компьютер, увеличение. - Он что, смотрит «Бемби»? – удивился Кирк. А МакКой немного расслабился. – Тогда подожди забирать падд. Пусть смотрит. Но потом падд без доступа в сеть. - Да, капитан. Пока Ботани смотрел добрую старую сказку, на падд качалась новостная лента, история за последние триста лет, изменения и открытия в области химии и юриспруденции. Понимая, что весь объем ему не скачать и не осилить в прочтении, Ботани качал лишь самое необходимое. Он все вспомнил. Но тот факт, что его единственный друг Хан был заморожен, говорило только об одном: Ботани не был среди друзей. Враги окружали его. Как только доктор вышел за дверь в сторону мостика, в поисковике Ботани нашел Национальный банк, активировал код входа и прошел процедуру определения личности. То, что банк был в действующем и преуспевающем положении могло только радовать. После процедуры определения личности банк открыл секретную линию и на экране появилось толстое красное лицо клерка. - О мы так рады, так рады, - запел он. - Хорошо, - сухо прервал его Ботани. – Во-первых, меня интересует финансовая сторона вопроса. А именно мои активы и пассивы. В цифрах, пожалуйста. - Конечно, конечно, - клерк развернул свой падд к нему. - Я несколько отстал от темы. Это сколько у меня денег? Я богат по –прежнему? - Что вы! – залебезил клерк. – Вы супербогаты, вы самый богатейший человек во Вселенной. Банк удачно размещал ваши вложения на протяжении трехсот лет. - Хорошо. Во-вторых, мне нужно, чтобы моими финансами и дальше управлял Национальный банк, и конкретно мое доверенное лицо… Мой личный секретарь. Э, мистер? - Харрисон, сэр. Джон Харрисон. - Прекрасно, мистер Харрисон. Думаю, что вы наилучшим образом подойдете на должность моего личного секретаря, Джон. Финансовая сторона вопроса меня не интересует. Определите сами. В – третьих, мне нужно, чтобы вы за любые деньги собрали мне приличный штат юристов, бывших военных, управленцев, прокуроров, политиков, дипломатов. Человек пятьдесят для начала, не более. Лучше их разных галактик. Далее я отберу сам. - Да, сэр, - клерк быстро записывал распоряжения своего нового босса. - В-четвертых, набрали штат личной охраны и прилетели за мной на моем личном корабле, естественно он должен быть новым и быстроходным, как можно скорее. С моими документами, подтверждающими личность и статус. - Да, сэр. Откуда вас забрать, сэр? - Понятия не имею, Джон. Но тут везде метки «Энтерпрайз». - О! Сэр, вы на Земле в доках звездного флота. - Сколько вам нужно времени на сборы? - Дайте мне времени двадцать восемь часов, сэр. - Двадцать четыре, Джон. Конец связи. Пока смотрел старую сказку, по щекам текли слезы. Опять бой. Опять война. За право быть счастливыми… За право просто быть. Потом ожидаемо пришел доктор. Извинился. Вынул из падда маленькую штучку и показал, где в падде библиотека. Добрый и смешной человек. Ботани знал, где в падде вся нужная скачанная информация… Отложив падд, Ботани с опорой на кровать походил. Сила в ноги возвращалась. Доктор одобрительно улыбался. - Как только вы наберетесь сил, с вами захотят поговорить. - Кто? - Руководство из Звездного флота. - Надо же.. Звездный флот! Красиво звучит. Доктор, а расскажите мне о вашем корабле и устройстве современного мира. Ведь я ничего не знаю… - Чудеса! - спустя час Ботани вместе с доктором пил чай с реплицированными имбирными печеньями (Ботани сам реплицировал печенья по старому рецепту. Как оказалось, программы для репликатора писать не очень сложно, однако доктор был поражен.) и не переставал удивляться. – Две вселенные параллельные. Там Империя, тут Федерация… Терранская империя – красиво звучит, да? Насмешливые синие глаза с интересом смотрели на доктора. Тот чуть не подавился чаем. - Это шутка такая, Бетани? - У меня как-то туго с чувством юмора, - синие глаза сразу заскучали. – Но да, пытался пошутить. - Ты помнишь Хана? - Память возвращается постепенно. Но связать воедино пока не получается. Почитаю книги. Ботани спрятал глаза. Хан – друг. Из редких обрывков разговоров уже понятна твоя судьба. В сердце и горле комок горечи, нельзя горечь и боль показать в глазах. Подожди, мой друг. Моя стратегия безошибочна. Это ты всегда действовал на эмоциях, когда нужен холодный рассудок. Ботани еще походил по медотсеку, чувствуя, что силы возвращаются. Я не могу быть слабым. Я буду сильным. Обещаю. Ботани читал информацию на падде. Падение «Возмездия». Гибель людей. Суд над Ханом. Федерация. Конституция. Клингоны. Хорошее дело – новостная лента. Все пазлы сложились в единую картину. Которая ему не понравилась. Совсем не понравилась. - Что-то пошло не так, Бетани. Нас предали верные люди, нас предали верные сверхлюди… Хан смотрел на юношу, пытаясь увидеть глаза. Ботани молча сидел поджав ноги по-турецки и что-то вычерчивал на мокром песке. Хан присмотрелся, но получалась абракадабра. Впрочем, он никогда не мог понять мозг друга-гения. С каждым годом Ботани становился умнее, хитрее, опаснее. Возникала мысль, что не только со сверхлюдьми проводил опыты отец Ботани, но и в сыне что-то намешал… - Что мы должны делать, Бетани? – нетерпеливо повторил Хан. Он совсем недавно понял, что Ботани был во всем абсолютно прав и если бы они придерживались стратегии, разработанной мальчиком, то победа была бы на их стороне. Но взрослые пренебрегали ценными советами… - Ожидаемо… Корабль готов?- вместо ответа спросил он. - Да. - Как ты назвал его? Логику гениальной головы Хан не понимал. Как в такое время можно думать об этом? Когда весь мир рушится? - Я назвал его «Ботани Бей». - Приятно. Спасибо. И посторонний ничего не поймет, - синие глаза смотрели на друга с нежностью. Он поковырял еще палочкой песок. - Много наших людей погибло? - Больше половины, - от ярости Хан вырвал клок волос. Ботани прикрыл глаза и начал говорить. - Ты должен понимать, Хан, что ситуация уже не поддается контролю, что ненависть, разожженная в людях к генетически улучшенным людям умрет только вместе с последним из них. Этот снежный ком сейчас несется с огромной скоростью и сметет все на своем пути. Если бы была возможность устроить хотя бы временное перемирие, то я нашел бы слова убеждения и сгладил бы ситуацию. Но она уже нам не подконтрольна. Я полагаю, что пришел черед разработанного нами запасного варианта. Ты и команда должны покинуть Землю. Должны спрятаться на время. Потом вы вернетесь и создадите свой новый мир. Сами. - А ты? – выдохнул Хан. - Что я? Я останусь на Земле. Кому-то надо разгребать последствия. - Тебя же здесь больше ничего не держит, Бетани! Даже не останется друзей… - Помнишь, ты однажды сказал, что человеку думающему не может быть с собой одиноко… Я научился. - Нет, - твердо сказал Хан. – Либо мы летим вместе, либо вместе остаемся. Других вариантов нет. Ботани вгляделся в лицо друга… Если он и команда останутся, то погибнут. Если полетит с ними Ботани, то с вероятностью 86,97 процентов погибнет он. Опыты по криозаморозке на людях не проводили, только на сверхлюдях. Хан этого не знал. Мысли пронеслись вереницей, но Ботани был твердо уверен, что на лице сомнения не отразились. Уж он умел владеть собой. Когда-то Хан спас Ботани, теперь настал его черед. Если бы не друг, может он давно умер бы от передоза, а так он получил отсроченную жизнь. Да, решено, он летит. - Готовь команду, Хан. А мне нужно сделать последние финансовые распоряжения. …- Ложись Бетани, я активирую программу заморозки. Потом сам. Ботани обнял друга и прошептал ему на ухо. - Хан, запомни код авторизации. Это доступ к моим финансам, теперь уже нашим… - Зачем ты мне это говоришь? - Затем, - строго сказал Ботани, - что неизвестно, как сложится дальнейшая судьба. Ты должен запомнить код. Потом первое, что ты должен сделать, когда проснешься, это пройти авторизацию. Деньги откроют тебе любую дверь, поверь. А я распорядился ими так, что их будет очень много. Должно хватить на строительство нового мира, я обещаю. Ботани проснулся, но никак этого не показал. Лежал с закрытыми глазами и обдумывал стратегию. Была еще ночь, в медотсеке был он один. Тихо пиликали приборы. Итак. Он соберет верную команду гуманоидов с разных планет. Умных, хитрых, недовольных. Потом он подаст апелляцию по делу Хана, с привлечением прессы. Обвиняя. «Я обвиняю Звездный флот, я обвиняю Федерацию в нарушении прав и свобод человека!» Текст складывался сам собой и нравился Ботани. Именно так. Искусством убеждения он владел прекрасно, именно поэтому отец не допускал его в войне до управленческих решений. Было стыдно, что сын превзошел отца… Ладно, в прошлом… Далее, обязательно найдутся недовольные действиями Федерации. О нет! Он не будет агрессивен, он будет пострадавшей стороной, чудом избежавшей сверхлап Звездного флота. Он будет защитником недовольных. Сегодня флот издевается и подминает под себя сверхлюдей, а завтра доберется до простых сограждан. Может уже в своих подземельях их пытает? Хана и команду он освободит. Обязательно. Звездный флот умоет грязью и подорвет доверие к Федерации. Потом начнет с дальних рубежей мутить воду… Можно начать с торговых войн и дойти до войн реальных. Хан со своими людьми ему прекрасно в этом помогут… Хотя… Хан заслужил счастья и покоя. Можно купить ему и команде галактику и пусть просто живут. Просто для себя. А свои планы мести Ботани и без него прекрасно реализует. Из глубины души вырвалась ярость, и Ботани подавил ее. Спокойный холодный разум. Цель закулисных войн – подорвать доверие к Федерации, свергнуть ее и Звездный флот. Империя. Вот отныне его цель. Что там говорил старик-вулканец? Терранская империя. Имперский флот… Очень нравится. Император Ботани Фредерик Мария Бей. Так и будет. Ботани открыл глаза. Осталось шесть часов до прибытия Джона Харрисона. То, что он прибудет, в точности выполнив все поручения, Ботани даже не сомневался. Он встал, сделал небольшую разминку, удалил из падда все, что читал. Принял душ. Реплицировал себе серо-стальную одежду. Свободный свитер идеально по размеру подошел. Услышал, как пришел доктор. МакКой был неприятно поражен, что пациент так рано встал. Даже одежду себе реплицировал. Способность к обучению поражали. Этот мальчик схватывал буквально все на лету. Сам доктор иногда не мог добиться от репликатора того, чего хотел, и программы по-прежнему писал для него Спок. А вот Бетани уже и программы сам пишет. Да, гений. Сейчас этот гений в сером свитере спокойно сидел на кровати и смотрел на доктора. ТЕМ САМЫМ ВЗГЛЯДОМ. МакКой вздрогнул. Взгляд словно препарировал его. Кто же так смотрел на него раньше??? Кто-то опасный… - Доброе утро, доктор! Позавтракаем? Репликатор уже все создал, что я написал. Завтрак был изумительно вкусным, а кофе таким ароматным, что МакКой вспомнил родной дом и детство. - Это изумительно, - сказал он. - Спасибо, - невозмутимо ответил синеглазый. - Вы сегодня удивительно молчаливы, Бетани, - заметил доктор. – А ведь нам надо поговорить. Синеглазый допил кофе и спокойно посмотрел в глаза доктору. - Наверное, надо… Я вспомнил все... - Кое-какую информацию Спок уже о вас нашел, - заметил доктор. - Ну я не думаю, что он нашел ту, что нужно, - улыбнулся Ботани. Дверь в медотсек распахнулась и влетел Кирк. - Удивительные дела, - начал он, забыв поздороваться. – В наш док пришвартовался еще один корабль. Знаешь, Боунс, как называется? «Ботани Бей»!!! - Как? Еще один? - Этот новейшей сборки! И мне кажется, что у тебя в медотсеке есть человек, который может пояснить такое совпадение, - Кирк в упор посмотрел на пациента. - Может. Предсказуемо… Когда я улетал с Земли в прошлый раз, друг сделал мне подарок, назвав корабль моим именем. - Как вашим именем? Разве название корабля было не «Ботанический залив»??? - Смешно. Называют тем, что дорого, а не тем, что причиняет боль. Мое имя не Бетани. Меня зовут Ботани Фредерик Мария Бей. Ботани Бей. В доке сейчас пришвартовался мой новый корабль. А Джон молодец. Тоже приятно удивил. Значит, новая «Ботани Бей»? - Да, сэр! – в дверях медотсека появился запыхавшийся клерк в сопровождении прямоугольного как шкаф явно охранника и длинного худого с тощей козлиной бородкой. Тощий приосанился и представился: - Доброе утро! Я личный адвокат господина Бея Абрамс ди Кей. Личность господина Бея установлена, идентификация прошла успешно. Вы не имеете права удерживать его на корабле. Представители местной власти уже в курсе, губернатор с минуты на минуту будет здесь. - Мы его вообще-то и не удерживали, - единственно, что смог сказать изумленный Кирк. - Прекрасно, - сказал Ботани. – Тогда я вас покидаю. Спасибо за гостеприимство. Подождите меня за дверью, - кивнул Ботани своим людям. Затем повернулся к доктору и Кирку. - Сердечное спасибо еще раз. Я вас никогда не забуду. Передавайте огромный привет руководству Звездного флота. Они всегда могут меня найти через моего личного секретаря и адвоката, если у них возникнут вопросы. В ближайшее время я все равно буду находиться на Земле и улаживать финансовые дела и вопросы недвижимости… Пока еще не знаю своего будущего адреса, но все равно приглашаю вас в гости на хороший нереплицированный кофе. Надеюсь, что с моих личных кофейных плантаций. Вы проводите меня? Ботани развернулся к двери. - Можно вопрос? – вдруг решился доктор. – Я задаю себе его с тех пор, как вы у нас появились. Ботани задержался, но напрягся. Синие холодные глаза встретились с зелеными глазами доктора. - Конечно. - Почему Хан забрал вас с собой? Человека? Ведь вы сын его врага, разве нет? Ботани изучающее смотрел на доктора, словно перед них была интересная зверюшка. - А я вам отвечу, почему бы нет… Мы с Ханом друзья. С детства. Моего детства. Мне было, наверное, года три, когда мы познакомились. Но мы же не тащим с собой друзей в будущее, правда? Они нас просто сопровождают по жизни, временами отсекаясь на пути. Хану необходим был мой мозг в будущем. Моя способность разрабатывать стратегии. Моя способность прогнозировать будущее. Я прогнозировал поражение в Евгенических войнах и гибель сверхлюдей. Но меня не слышали тогда, считая ребенком. Рядом со мной Хан не будет знать поражения – это он понял тогда на Земле. Если он будет поступать так, как я ему буду говорить. - Да ладно, - прервал его Кирк. – Разве Хан способен кого-либо слушать? - А вы плохо знаете его. Хан способен не только слушать, но и прекрасно слушаться. Для этого создавались генетически улучшенные люди. Для исполнения приказов в первую очередь. Вы просто не нашли к нему подход, начав с угроз. Он очень предсказуем, и вы удивитесь, очень добр. Но его единственное желание – это быть как человек. Быть человеком. Жить как человек. Странно, правда? А желание простого человека - быть сверхчеловеком. Не сверхлюди начали войну. Войну начали люди, которые возомнили себя сверхлюдьми. За всеми войнами, интригами, страданиями всегда стоит только человек… - Так кто же вы на самом деле? - Я ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК! До свидания, доктор! – синие глаза обдали его холодным душем с тысячей льдинок, вскрывающих его не хуже скальпеля. «Терранская империя, как вам доктор»?- вспыхнуло в мозгу. Продуманный мерзавец. «Всегда имеется запасной выход», - вспомнил он слова Хана. Он сам своими чертовыми руками открыл этот запасной выход настежь! Маккоя бросило в жар и холод одновременно. Он вспомнил. Именно так на него смотрели нанорги – самые ужасные создания во вселенной. Именно так перед тем, как пытать… - Боже, Джим! – болезненно почти простонал он, глядя в спину уходящего Ботани. – Мы думали, что усыпили чудовище в лице Хана... Нет, Джим. На самом деле чудовище мирно спало в ледяной колыбельке. А я разбудил его!