Синдром

Первая ночь прошла не слишком легко, хотя, учитывая обстоятельства, она была более чем удовлетворительной. Сначала Стэн просто сидел, вжавшись в угол, наверное, все же надеясь, что Уильям Денбро вновь вернется. Может, он все-таки решит убить его, поднесет пистолет к виску Уриса и спустит курок. А комнату бы заполнил громкий звук выстрела, не менее режущая по ушам тишина. Или, как сейчас, звук дождя. Успокаивающие звуки природы. Но Стэн все же боялся. Боялся смерти. Но еще больше в ужас его приводили мысли о жизни. Эдди часто говорил, что смерть — это самое страшное, что может произойти. Потому что дальше нет ничего. Стэнли всегда связывал эту точку зрения с тем, что ему жилось не так плохо, как многим. Как самому Урису. Да, его жизнь тоже нельзя было назвать идеальной, но все же он хотя бы не жил в постоянном страхе. К сожалению, первые дни, а может, даже недели (из-за сбившегося режима и кошмаров, Стэнли просто не улавливал, как протекают дни). Они превратились в унылые и слегка скучные философские рассуждения о жизни. Мысли о страхе, о жизни после смерти и… Да просто о жизни. Насколько он помнит, его семья была верующей. Да, определенно была, Стэн мимолетно улыбается, когда вспоминает отца, вечно говорившего о религии, хотя улыбнулся он больше мыслям о матери. О ее теплой улыбке и огоньке в глазах, о ее заботе; она всегда могла подбодрить и замотивировать сына, несмотря на всю убогость и паршивость ситуации, в которой они находились. Он вспоминает о доме, в котором жил совсем маленьким, хоть язык это назвать домом не поворачивается. Он помнит, что там продувало и не было окон. Это была заброшка, возможно, бывшая детская больница или какая-нибудь школа, на это намекали веселые, но превращающиеся в кошмарные рисунки на стенах и где-то валяющиеся поломанные игрушки. Стэн прекрасно помнит, как температура упала до рекордно низкого показателя, и они все сжались вместе: дети на матрасе под одеялом, а взрослые сидели и грелись возле огня. Он прекрасно запомнил лицо матери. Губы ее дрожали от холода, они были потрескавшимися и искусанными от жажды и нервов; длинные каштановые волосы растрепанные и запутавшиеся, в них было много колтунов, и обычно мать вычесывала их, но тогда слишком много носилась вокруг детей, боясь, что те замерзнут до смерти. Она прискорбно улыбнулась Стэнли и тихо, одними губами, пожелала ему сладких снов, тщетно пытаясь успокоить мальчика. В тот день он не ел практически ничего, денег не было совсем, доходило до того, что они лазили по помойкам (после богачей всегда оставалась куча не испорченной и съедобной еды, особенно после череды праздников) и воровали в магазинчиках, хотя этим обычно занимались ребята постарше. Эти самые «ребята» вечно ходили в поношенных больших свитерах и потертых брюках, заходили в магазины и, отвлекая покупателя, воровали что-то по мелочи. Иногда один из них просил милостыню, а другой тихо воровал что-нибудь. Магазинов в районе было достаточно и они, хоть и казались суровыми и непослушными ребятами, делились с детьми и даже развлекали их, рассказывая сказки и шутя. Хотя, Стэн и сам с матерью как-то воровал. Он не уверен, можно ли назвать это воровством, мать просто всегда, когда ходила на рынок, просила попробовать товар. Пробовала, пробовала, давала попробовать Урису — глядишь, и ты не голоден. Хотя со временем организм привыкает к голоду и боли в пустом желудке. Поэтому Стэн все никак не мог привыкнуть, когда его кормили в ангелах. Да, изобилия еды там тоже не было, но она хотя бы была свежей. Для Уриса это было таким невероятным, таким непривычным, что сначала он даже пугался. А сейчас Стэн, крепко обнимая подушку и вслушиваясь в тихие звуки ночи: шорохи, шаги, шелест листьев, стук капель о стекло и землю, покрепче укутывается в одеяло и пытается заснуть, настораживаясь, когда слышит шаги совсем рядом. Он тут же, можно сказать по привычке, еще ближе прижимается к матрасу и одеялу, будто пытаясь спрятаться. Шаги сначала совсем громкие, затем слышится очень тихий щелчок замка и шум в доме прекращается. Неужели Уильям Денбро вышел на улицу? Стэнли тихо выглядывает из-под белоснежно-чистого одеяла и смотрит в окно, но, естественно, видит только стволы деревьев и листья, подрагивающие на ветру. Несмотря на то что он жил на первом этаже, комната все равно находилась довольно высоко, что Урис списывал на высоту фасада дома, так что мальчик тихо вылазит из-под одеяла и, ступая босыми ногами на пол, медленно встает. Подходя к окну, он не замечает ничего, кроме темноты и своего отражения, что напоминает призрака, так как это просто окно, а не полноценное зеркало. Кудри слегка обрамляли лицо и были скомканными, но при этом естественными. На Урисе была надета голубая домашка, совсем нежного и пастельного оттенка, и из приятного материала (не слишком теплого и в меру легкого). Сама одежда безумно нравилась Стэну, но тот никогда этого не признает. Или ему так казалось. В любом случае, он уже собирается идти спать, когда видит тусклый огонек сигареты, а затем струйку дыма, тянувшуюся вверх. Это определенно был Билл. Стэнли Урис спрятался, как только осознал, что откровенно пялится на приближающуюся фигуру своего хозяина и нервно выдохнул, сползая по стене. — Вот черт. Заметил скорее всего. Ведь уже больше месяца прошло. К нему каждый день приходила какая-то женщина, видимо уборщица, и приносила еду. Иногда она убиралась в комнате Стэна, но это происходило где-то раз-два в неделю. Сначала Стэн еду не ел. Потом начал потихоньку пить воду. Затем попробовал еду и начал есть ее по чуть-чуть, не объедаясь, с опаской. А когда понял, что ему ничего не грозит, начал есть нормально. Стэнли скучал по дому, но понимал, что там никогда не было так вкусно. Там было холодно, голодно. Вспоминается тут же один случай из детства. Первое, что он вспоминает, что было как и сейчас, дождливо. Только тогда было не лето, и он не сидел в здании, а, обмерзнувший, в промокшем до нитки старом одеяле и майке с шортами, сидел осенью на улице и просил милостыню. Было отвратительно скучно и он попросил маму сходить погреться в магазин, а та его отпустила. Магазин, с самыми дешевыми по наблюдениям Стэна ценами, был возле рынка, куда он и направился. Там-то он и встретился с этим мальчиком. Мальчик в рубахе и рабочих коричневых штанах уже следил за киоском, оглядывая прохожих, и заметил маленького, нервно смотрящего по сторонам воришку. Окликнув его, он посмотрел Стэну в глаза и, задав пару вопросов, всунул ему в руку какой-то непонятный мягкий комок, что оказался вкуснейшим деликатесом для Уриса — хлебом, и скомканную купюру. На вопрос «Зачем?», он слегка промычал, очевидно, задумавшись. «Я думаю, мой папа гордился бы мной», тихо сказал темнокожий мальчишка и улыбнулся, затем добавил что-то про болезненный вид Стэна. А потом Стэн пришел еще раз, уже просто разговаривая с Майком, а именно так звали мальчика. Оказалось, что у него нет родителей и он живет с дедушкой на ферме, и всячески помогает ему. Иногда Хэнлон давал ему денег, совсем малость, но все же, и просил купить что-то поесть. Говорил, что ему дают карманные, но Урису они нужнее в разы. Майк был славным парнем, Стэн даже мог назвать его другом, но Стэнли Урис исчез, выпал из жизни слишком внезапно и неожиданно. Стук в дверь. Примечательно, что Билл еще стучит, оставляя Стэнли Урису личное пространство. Это мило и круто. Дверь тихо открывается и тонкая полоска света проникает в темноту. — Я знаю, что ты не спишь, — слегка хриплый голос раздаётся в комнате, разливаясь в ней, — Что ж. Будем знакомиться.