Питер Пэн и новогоднее желание

Вот и настал тот самый день. Питер Пэн поёжился от холода, обхватил себя руками за плечи и выглянул в окно: да, в догадках мальчик не ошибся. Рождество. Только на одну неделю, раз в году, в Нетландию приходила зима с её белыми сугробами, ёлками и… хм, да… и подарками. Потерянные мальчишки будут веселиться и наряжать зелёные хвойные деревья, играть в снежки и упрашивать Динь-Динь сотворить огромную ледяную горку. Питер тоже присоединится к ним, но только на один день — сегодня. Всю остальную короткую зиму мальчишка будет, по мнению остальных детей, добывать подарки к Новому году, участвуя в захватывающих приключениях. Это верно, но не совсем, потому что для Питера Пэна приближалось время встретиться с теми, благодаря кому он всё ещё оставался ребёнком. И о приключениях речи не шло, скорее, о злоключениях… Питер потёр внезапно зачесавшееся мягкое место и полетел развлекаться. Надо было успеть повеселиться на неделю вперёд. На закате мальчишка обмотался длинным шарфом с подпалинами — моль в этом году завелась в слишком больших количествах и пришлось охотиться на нее с помощью просушки всего шерстяного над костром — и вылетел из домика, захлопнув за собой дверь. — Куда это он? — спросила Вэнди, оторвавшись от книги. — Ничего не сказал… Мальчишки загудели, требуя продолжить чтение сказки, а один из них, в полумраке Вэнди не рассмотрела, кто именно, крикнул: — Прилетит к Новому году, с мешком подарков! Он всегда так делает и никого не берет с собой, даже Динь-Динь. Читай уже! Питер летел сквозь вьюгу, и понимал, что в зиме ему нравится далеко не всё. Взять хотя бы этот снегопад с промозглым ветром. Пришлось выставить вперёд локоть, чтобы защитить лицо от снежинок, острыми краями врезавшихся в раскрасневшиеся щёки. Но когда сорванца останавливали трудности? Лететь было непросто и Питер Пэн добрался до большой ёлки, только когда небо совсем потемнело. Наряженное и усыпанное пыльцой фей, разлапистое дерево смотрелось сказочно. Даже для Нетландии, где волшебство попадалось на каждом шагу. Мальчик спрыгнул вниз возле колючих ветвей, сразу же провалившись в сугроб по колено. Хорошо, что по случаю холодов Пэн надел длинные штаны, не то в своих подраных во многих местах шортах сейчас бы продрог до костей. Питер Пэн вздохнул и осмотрелся. Гостя пока не было, а звёзд на небе из-за пурги рассмотреть было нельзя, но мальчишка чувствовал: ОН скоро придёт. — Р-р-р! — глухой рык раздался с другой стороны ёлки, а характерный звон цепей и тяжёлые грузные шаги заставили закатить глаза и простонать: — Вот зачем опять этот маскарад, Крампус?.. Да, сейчас Питер Пэн не боялся. По крайней мере, внешнего вида ночного визитёра, а вот его действий… побаивался. Немного. Увидев же «монстра» в первый раз, был готов биться не на жизнь, а на смерть, правда, без особого успеха. Тем временем, шаги затихли. Питер Пэн вынырнул из воспоминаний и задрал голову вверх. Двухметровый мохнатый зверь стоял на задних лапах, его глаза светились жёлтыми огнями, а острые рога, казалось, пронзали метель. — Готов? — усмехнулся он и облизал клыки длинным языком. Питер Пэн под плащом незаметно сжал прохладную рукоять кинжала: так хотелось атаковать монстра. Но тогда придётся покинуть Нетландию, а к такому повороту мальчишка был пока не готов — вырастать он не хотел. Разжав пальцы, Питер кивнул и порадовался, что из-за мороза щёки покраснели гораздо раньше, чем после услышанного приветствия. Да и в полумраке, разгоняемом только огоньками на ёлке, плохо различимы цвета, так что смущение Пэна останется незамеченным. Пурга вокруг мальчика и гостя прекратилась. Крампус скинул со спины плетёный короб и уселся сверху, приглашающе похлопав себя по колену. Питер вздохнул. Ему не нравилось ничего из происходящего, но, что поделать, нельзя долго оставаться ребёнком, приглядывая за сворой детворы. Питер защищал своих мальчишек, кормил, следил, чтобы они были относительно чистыми — ходили вместе с ним на речку — в общем, заботился. И ответственность за их жизни вынуждала мальчишку взрослеть день ото дня. Когда, проснувшись однажды утром, Питер обнаружил пушок на щеках и не смог влезть в сапоги — ступни увеличились в длину, да и в шортах отчего-то было тесновато, тогда он впервые об этом задумался. На счастье, в тот день был канун Рождества. Искренняя просьба о помощи, желание мальчишки не вырастать осуществилось в ту же ночь, но несколько иным способом, чем думал волшебный хулиган. В конце концов, послушным и примерным его назвать было тоже нельзя. — Может, пропустим часть с вопросами о поведении? — хмыкнул Питер Пэн, бесстрашно усмехнувшись прямо в лицо монстра. Его проигнорировали. Крампус ухватил паренька за руку и потянул, посадив к себе на колени. Как назло, пасть зверь не закрывал и язык не прятал, так что Питер Пэн поморщился от близости к физиономии монстра из ночных кошмаров. — Рассказывай, — велел Крампус, пристально вглядываясь немигающими глазами в лицо мальчишки. — В этом году ты был паинькой? — Нет, заинькой, — огрызнулся Питер Пэн. — Я вытворял такое, что обычным детям и не снилось. Побил толпу пиратов и почти потопил их корабль. Забрал в Нетландию ещё пару мальчишек, а потом… Его хвастливую речь прервали гулким смешком, после чего рогатый перевернул мальчишку, легко уложив его поперёк колен. Питер дёрнулся, но его действие осталось незамеченным: силы Крампусу было не занимать. — Чтобы остаться ребёнком, надо и отвечать за проделки как ребёнок, — наставительно произнёс гость, шлёпнув паренька по выпяченной попке в первый раз. — Хотя бы раз в год. Когти исчезли и ягодиц коснулась вполне себе человеческая ладонь. Но для озорника это уже не имело значения — его шлепали по попе, отчего Питер вскинулся и снова инстинктивно попытался освободиться. Безрезультатно. — Полегче там, — недовольно выдохнул Питер Пэн. Его ноги брыкались, поднимая в воздух снег не хуже ветра. Крампус же продолжал размеренно шлёпать правой рукой подпрыгивающие ягодицы, без видимых усилий удерживая мальчишку в нужном положении. — Надо было думать раньше, когда хулиганил на протяжении двенадцати месяцев, — возразил Крампус, не прерывая воспитательный процесс ни на секунду. — Теперь, как ты помнишь, придётся слушаться взрослых целую неделю, иначе на Новый год желание не исполнится. Получишь в подарок уголёк. — Да-да, и я вырасту и покину Нетландию, — сквозь зубы выдохнул Питер Пэн. Терпеть взбучку, не выпрашивая пощады, становилось всё сложнее. — Помню, не первый раз уже. Хватит, а? Но Крампус не собирался позволять ребёнку, пусть и волшебному, отвлечь себя от привычного сценария. Питер был куда крепче своих сверстников, а шлепки через тёплые штаны могли служить лишь в качестве разогрева — прелюдии к основному наказанию. Поэтому Крампус перешёл к следующей части. Повысил вокруг себя температуру воздуха, чтобы не простудить шалопая, и лишь после этого приподнял его за талию, освобождая подрумяненный зад от одежды. Питер зажмурился, не имея возможности остановить монстра. Теперь уже звонкие шлепки разносились по лесу, затихая где-то вдали. Питер Пэн мельком подумал, что наверное их слышно по всему острову. Однако боль пониже спины не позволяла надолго сосредоточиться на отвлечённых мыслях. — А-а-а! — наконец не выдержал и заголосил мальчишка. И уже не замолкал, обещая исправиться и выкрикивая обычные в таких случаях фразы, не слишком, впрочем, надеясь, что к ним прислушаются. Так и произошло. Крампус встал, поднял Питера Пэна и зажал подмышкой. Теперь округлая попка представляла собой отличную мишень, промахнуться по которой было попросту невозможно. Уворачиваться в таком положении стало ещё сложнее, чем лёжа у Крампуса на коленях. Тем более, что твёрдая ладонь шлёпала и шлёпала, а размера её почти хватало, чтобы накрыть обе мальчишеских ягодицы. Когда Крампус остановился, по лицу Питера Пэна текли слёзы, мальчишка шумно шмыгал носом и удерживался от совершенно детского рёва только каким-то чудом. В этом году ещё ничего, но иногда Крампус брался за шалопая всерьёз — приносил хлесткие гибкие розги… Тогда Питеру приходилось вспоминать свои далеко не безопасные выходки, вроде игр с огненными стрелами, закончившихся лесным пожаром. В таких случаях Крампус останавливался только после того, как мальчишка вслух признавал, что заслужил строгую порку. Или нет, если признание наступало слишком быстро, и монстр считал, что нанёс недостаточно ударов. Впрочем, чаще всего Питер тянул с признанием собственной неправоты до последнего, извинения он не любил. Терпеть порку приходилось каждый раз, когда выпадал снег. Крампус приходил всегда в одно и то же время, и Питер Пэн не мог его прогнать. Мальчишка мог бы попробовать убежать и спрятаться от наказания, но это означало более неприятные последствия и поэтому шалопай добровольно приходил под новогоднюю ель. Удерживаемый за шиворот, голопопый, свежеотшлёпанный Питер Пэн какое-то время молча всхлипывал. Потереть пострадавшее место мальчишка не пытался — за это можно было огрести пару дополнительных стежков прутом, даже если до этого его только шлёпали ладонью. Через несколько минут, когда слёзы отступили, а нижние «щёки» перестали полыхать столь жарко — в отличие от других, верхних щёк, Крампус откинул крышку короба и посадил в него Питера Пэна. Снаружи ящик внушал страх — обитый цепями в странных ржавых пятнах, но внутри сидеть было даже приятно, так как мягкое прохладное одеяло давало возможность немного остудить ягодицы. Ожидание долго не продлилось. Вскоре Крампус донёс ящик до цели, откинул крышку и Питеру Пэну пришлось выбираться и натягивать протянутый зеленый праздничный комбинезон, наряд новогоднего эльфа. Теперь мальчишку ждала работа в доме Санты, и она могла бы называться забавой, если бы не была работой. Упаковывать подарки Питеру нравилось, но его постоянно раздражало одно: запрет на шалости. Нарушение порядка каралось не отходя от места — Крампус не дремал, а тонкие прутья в его руках жалили без промаха. Впрочем, его можно было и обхитрить, что озорник проделывал не однажды. Нужно только внимательнее смотреть, чтобы наблюдателя не было в комнате, а потом случайно не выдать себя при беседе. Питер Пэн подошёл к конвейеру. Работа кипела, эльфов в этом году Крампус натаскал ещё больше, чем в прошлом. Точнее, не совсем эльфов, а очень даже человеческих мальчишек и девчонок, которые в чём-то провинились и были вынуждены слетать в гости к Санте. Для кого-то из них волшебное перевоспитание пойдёт на пользу, но Питеру Пэну к магии было не привыкать, поэтому ни северные олени, ни сладкие угощения, ни праздничная обстановка дома и шуршание разноцветной упаковочной бумаги не могли впечатлить мальчишку настолько, чтобы он превратился в примерного ребёнка. Нет, только не Питер Пэн. Рядом с Питером сосредоточенно завязывал бантик на синей коробке высокий юноша, которого мальчишка принял бы за взрослого, если бы не слишком молодое лицо. Он закончил через минуту и спросил, заметив внимание Пэна: — Чего тебе? — А ты не слишком большой для порки? — не удержавшись, Питер спросил напрямую. Подросток насупился и вернулся к работе, буркнув: — Слишком. Питер Пэн не стал приставать к угрюмому юноше, который изредка касался собственной пятой точки — видно, крепко досталось. Впрочем, мальчишка был уверен, что парню влетело за дело, Крампус никого не наказывал просто так. Питер Пэн завернул игрушек столько, сколько пальцев на обеих руках, и ему наскучило. Неугомонный сорванец вспомнил, что видел у входа большую яркую коробку, и что из неё торчали очень заманчивые штуковины. Отложив очередную упаковку, Питер украдкой осмотрелся — нет ли поблизости Крампуса, и уверенно зашагал туда. Шипение, грохот и вспышки взрывающихся прямо в помещении фейерверков ошеломили Питера Пэна, который их и подорвал. Настолько ошеломили, что он не успел отбежать на безопасное расстояние и не пострадал только благодаря вмешательству Санты. Волшебник окружил детей защитным барьером, который не могли пробить падающие искры. В комнате были высокие потолки, так что зрелище получилось впечатляющим. Правда, отколотая штукатурка и следы гари, да и наполнивший помещение дым слегка портили картину. Санта укоризненно покачал головой и сказал всем эльфятам пока отдыхать в других комнатах. Когда за последним из детей закрылась дверь, очертания белобородого старичка-добрячка поплыли, изменяясь. Через мгновение перед Питером Пэном стоял Крампус. — Доволен? — он жестом пригласил мальчишку осмотреть разрушения. Питер отвёл взгляд. Кажется, он немного переборщил. Но мысль поразвлечься казалась такой удачной! — Молчишь, — утвердительно кивнул Крампус. — Уже неплохо. Он подошёл к Питеру, приподнял за шиворот и вынул из воздуха ивовую розгу. В зелёном эльфийском комбинезоне был вшит особый клапан на попе, который отстёгивался сам, если Крампус прицеливался по тому месту. Питер Пэн зажмурился, почувствовав прохладный сквознячок на оголившихся ягодицах. Свист прута не заставил себя ждать. Озорник взвизгнул. — Ай! Я больше не буду! Питер Пэн подпрыгнул на месте. Он едва доставал до пола. Пришлось привстать на цыпочки и прыжок из такого положения, должно быть, смотрелся донельзя забавно. Но когда по голой попе пляшет розга, не до смеха. Слёзы из глаз брызнули после первого же удара, Питер подскакивал и извивался, но куда там! Крампус держал крепко и стегал всё ещё не прошедшие после недавнего шлёпанья полушария. Расписав попку шалопая не меньше, чем десятком больнючих красных полос, Крампус убрал розгу и отпустил Питера Пэна. Мальчик с рёвом затанцевал на месте, держась за пострадавшие ягодицы. Про угрозу штрафных ударов паренёк в тот момент попросту забыл. И напрасно. Когда водопад слёз сошёл на нет и Питер перестал отплясывать дикий танец наказанного мальчишки, Крампус снова поднял его за шиворот. — Сейчас ты возьмёшь тряпку и швабру и отмоешь вон то безобразие, — рогатый ткнул пальцем в сторону засыпанного штукатуркой конвеера. — Если понадобится что-то ещё, найдёшь в кладовке. Питер Пэн скривился, но кивнул. А Крампус продолжил: — Если сделаешь плохо, останешься без конфет к ужину. А теперь — бонус, чтобы в другой раз не смел прикасаться к попе. С этими словами он крепко шлёпнул и без того полыхающий зад Питера, отчего мальчишка звонко вскрикнул и Крампус, наконец, выпустил его, на сей раз окончательно.

* * *

Неделя пролетела быстро. Питер Пэн ещё дважды получил нагоняй, в первый раз на словах, а во второй — вволю подрыгав ногами на коленях Крампуса. И вот теперь он входил в комнату Санты, чтобы загадать своё новогоднее желание. Тот факт, что Крампус и Санта — один и тот же мужчина, только сменяющий облик, Питер Пэн узнал давно, но предпочитал не заострять на нём внимания. — Проходи, садись, — в голосе Санты не было и намёка на холодность. — Имбирного чая? Питер Пэн уселся за стол напротив колоритного старика в красной шубе и согласно кивнул. Однако к чаю не притронулся, занявшись придвинутыми к нему Сантой пирожными. — Спасибо, — на всякий случай поблагодарил Питер Пэн, переживая за свою попку. Кто его знает, рассердится ещё. — Итак, чего бы тебе хотелось? — Санта с намёком слегка склонил голову набок. — Игрушек? Питер улыбнулся: ну сам же знает, старый пень. Но вслух, разумеется, этого не сказал. — Мне бы хотелось остаться ребёнком, но как-нибудь… — Питер на секунду замолчал, — как-нибудь другим способом. Санта Клаус поскрёб в бороде. Помешал чай и поскрёб опять. Потом предложил: — Отправь подопечных по домам, а сам развлекайся в одиночку. — Но это скучно, — Питер Пэн надул щёки. Пожалуй, он бы скорее предпочёл неоднократно получить по заду, чем остаться одному. Тут задумчивость Санты сменилась искрой внезапной идеи. — Что? — Питер Пэн заинтересованно уставился на волшебника. — Есть одна мысль, — он улыбнулся. — Пожалуй, так и поступим. Санта Клаус хлопнул в ладоши и Питер Пэн оказался одет в свою прежнюю одежду, только починенную, а в руке появилась горловина огромного красного мешка, размером с самого Питера. — Раздай всем подарки. Для тебя там тоже кое-что есть, — Санта не дал мальчишке вставить и слова, закружив вокруг него вихрь снежинок перехода. Несмотря на снег, Питер Пэн успел увидеть, как старик преображается в довольно молодого черноволосого мужчину. — Ура! Питер вернулся! — закричали потерянные мальчишки, едва Питер оказался под ёлкой. Они, радостно гомоня, подбежали к другу и командиру, и он, гордо подбоченясь, щедрым жестом наклонил мешок в сторону детей. Поднять без магии такую тяжесть паренёк был явно не в состоянии. Тут подошла Вэнди. Она спросила у Питера Пэна, отчего тот улетел, никого не предупредив. Мальчик замялся. От неловкой ситуации его спасло внезапное появление капитана Крюка. Вот только пират схватил Пэна в охапку, и куда-то понёс, совершенно игнорируя слабые попытки сопротивления. — Эй! Дерись честно, капитан Селёдка! — закричал Питер Пэн. — Вот ещё, только драки с ребёнком мне и не хватало, — парировал Крюк и похлопал мальчишку по попке. — А ну цыц. Тем временем пираты расхватали остальных детей, не забыв и про мешок, и пошли вслед за капитаном. Питер ругался, но больше ничего не мог сделать — похоже, всё-таки его силы далеко не равнялись силам взрослого мужчины. — Куда ты нас тащишь? — немного успокоившись, спросил Питер Пэн. — На корабль, куда же ещё, — хмыкнул Крюк. — Хватит вам беспризорничать, будете юнгами. Все сразу, ха-ха! Питер Пэн фыркнул: не первый раз их схватили подлые пираты, и наверняка снова легко получится сбежать. Их заперли в большой каюте, места в которой хватило для всех. Удивительно, но мешок с подарками пираты занесли туда же, к большой радости кинувшихся к нему мальчишек и подозрительному взгляду Питера. Теперь удрать будет сложнее, не бросать же игрушки. — Это для тебя, — Вэнди протянула Пэну разноцветную коробку. — Тут подпись: «Для Питера Пэна, который сможет остаться мальчишкой, если капитан Крюк возьмёт на себя все заботы». Питер заторможенно развернул подарок, обнаружил в нём пиратский наряд и подзорную трубу. «Значит, вот так, Санта? Ну ладно, тогда поиграем в пиратов».