Routine

— Кто на этот раз? — спрашивает Тэхён, слишком сосредоточенный на своих документах, чтобы посмотреть на открытую дверь. Обычно к нему отправляют только хлопотных преступников. Он имел с ними дело раньше уже много раз. — Как думаешь? — вздыхает Намджун, закрывая за собой и молодым студентом колледжа дверь, — Конечно же, это Чонгук. Намджун даже не успел произнести его имя, как уже привлек внимание Кима. — Я понял, Намджун. Ты можешь идти. Старший посмотрел на него скептически. — Ты уверен? Я имею в виду, я даже не сказал, для чего он здесь. — Ох, он сам расскажет мне. Чонгук любит хвастаться своими преступлениями. Он бросает взгляд на Намджуна, все еще стоящего на своем месте, потому что ему не нравится, как офицер смотрит на него с сомнением. Тэхён наклоняет голову в бок, выгибая бровь, и прячет руки в карманах. — Еще проблемы, мистер Ким? — спрашивает он, щелкая языком. Намджун медленно качает головой, переводя взгляд на Чонгука, а затем поглядывает на начальника. — Нет, сэр, — говорит он, уже выходя из кабинета. Мужчина в костюме следит за тем, чтобы дверь была плотно закрыта, своими усталыми глазами. Он вздыхает, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Чонгука, и даже не удивляется, когда видит, что младший сидит на его столе. — Этот парень — зануда. — Чонгук закатывает глаза, слегка откинувшись назад, опираясь о руки, — Ну серьезно, он вообще невеселый, даже не моргнул ни разу от моих попыток флирта. Тэхён немного сжимает челюсть и обходит стол, чтобы сесть на свой стул, намекая младшему надвигаться к нему. Чонгук усмехается, в общем, делая то же, что и раньше, только на этот раз это выглядит неправильным. — Что, у тебя плохое настроение? — спрашивает он. Старший смотрит очень внимательно на ангела перед ним. — Что будешь делать на этот раз? — говорит он. Слишком устал, чтобы играть в игры. — То же самое, что и раньше, то же самое… — парень пожимает плечами, оглядывая офис Кима и улыбаясь, потому что Тэхён сделал некоторые изменения, как он ему и советовал, — Я люблю распространять свое искусство, понимаешь? Тэхён прикрывает глаза и откидывается на спинку кресла, качая головой. — Когда же ты вырастешь, Чонгук? Когда ты перестанешь совершать одно и то же преступление снова и снова? — Тэ не понимает этого. Чон облизывает губы, пыхтя, и спускается со стола. Медленно, он надвигается на Тэхёна, седлая его колени. Он делал это тысячи раз — ему нравится быть маленькой дразнящей сучкой. Ему очень нравится тот факт, что он слушается его в любое время, независимо от времени. — Теперь, Тэхён, ты знаешь, что у меня чистая душа. Я не виноват, что то, что мне нравится делать, — незаконно. Старший прикусывает губу, пока Чонгук возится с его галстуком и пытается перехватить его взгляд. Чонгук улыбается, ведь ему это удается. — У меня одна жизнь, Тэхён, я хочу делать все, пока не достигну своего предела, — младший говорит, притягивая его ближе так, что их губы находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга, — Не так ли? Боже, Чонгук способен уйти от любой неприятности, ну или Тэхён просто глупо влюблен. Ким убирает руки от галстука, игнорируя ухмылку младшего. — Позвони своему другу и скажи ему, чтобы он забрал тебя и пришел в офис. Так твоё освобождение будет выглядеть более правдоподобным. Чонгук целует его в щеку, прежде чем спрыгнуть с колен. — Ты лучший! — говорит он и тянется к телефону на столе. Он звонит, пока смотрит на главного офицера, который злится на себя за то, что младший выпутывается так легко. — Он уже едет, — говорит Чон, вешая трубку, — Я обещаю больше не хулиганить, хён. Тэхён уже не слушает его «я обещаю», потому что хоть он и говорит это всегда, никогда не держит слова. Никогда. Только когда он видит, как Чонгук и Чимин идут к их машине, приходит чувство вины. Он чувствует себя дерьмово из-за того, что делает из своих товарищей офицеров дураков, говоря, что он справедливо наказал Чонгука. Ох, это не первый раз, когда он снимал его с крючка. Чонгук будет продолжать заниматься вандализмом и хулиганить, он знает это. Также знает, что каждый раз младший с грустным взглядом будет освобождать его. Количество раз, когда его задерживают, не меняется. Видите ли, у Чонгука есть своя рутина. И, кажется, он позволяет себе быть пойманным уже через две недели после его последнего ареста — каждый раз за одно и то же преступление. Тэхён не знает, так ли это, потому что вандализм, по сути, — простое преступление, ну а младший просто хочет от этого отмахнуться. Какова бы ни была причина в следующий раз, он больше не сделает этого, уволяя себя от дразнилок. Сегодня Тэхён просыпается в приподнятом настроении, забегает в любимую местную закусочную, прежде чем отправиться на работу. Прошел месяц с момента последнего ареста Чонгука. Это должно волновать его, но его друг, Джин, практически воскресил этого негодника. Он знает, что младший слишком занят экзаменами, чтобы столкнуться с проблемами с законом. В такие времена он хочет, чтобы экзамены длились целый год, но это было бы несправедливо для всех. Никто, кроме Чонгука, не несет ответственности за свои действия. Когда он входит в свой кабинет, он видит Юнги, его лучшего друга и офицера, сидящего за своим столом. — Почему сегодня так поздно, шеф? Тэхён откладывает свой пакет с ланчем в сторону и идет к своему ложе в просторном офисе. — Я... я не знаю. Проспал, думаю, или, может быть, слишком долго принимал душ. Честно не знаю. Ким так часто виделся с Чонгуком, но теперь, когда младший занят, он не совсем понимает, как ему быть. Конечно, он может вести себя так, будто ему не нравится играть в игру, в которую он играет с Чонгуком, но ему не так. Он любит, как Чонгук приближается к нему, просто чтобы состроить милое личико, а после уйти. Тэхён знает, что это тот способ сорваться с крючка, но для него это слишком. Этого Чонгука он знает лучше всех, а единственная вещь, которую Ким умеет делать хорошо, это сдерживать себя. Действительно, это много о чем говорит. Он знает, как не выходить за рамки, по крайней мере, есть один способ, и когда дело доходит до Чонгука, он позволяет не превращать их маленькую игру в... реальность. Если бы офицер уступил своим желаниям и трахнул Чонгука прямо там, в своем кабинете, он бы пропал. Он уже по уши влюблен. Тэхён не может себе представить, насколько бы он облажался, если бы, наконец, почувствовал запретный плод. Костяшки Юнги слегка касаются его лба, а сам он смотрит на него с заботой. — Ты снова думаешь о нем, так ведь? — спрашивает старший, — Ты скучаешь по нему, в этом все дело. Тэхён кивает головой в подтверждение, сухо посмеиваясь. — Я дурак, да? Он преступник, Юнги. Я попал, действительно не знаю как… Ты думаешь, он меня помнит? Когда я учился в колледже, он был второкурсником, а я был старше, помнишь? — Конечно, Тэхён, как я мог забыть? Ты много говорил о нем, но так и не предпринял ничего, как и он, — шепчет Мин. Младший вздыхает, кивая головой. — Я уверен, что он никогда не замечал меня, с чего бы это ему? Я был просто ребенком, который был одержим служением правосудию, в то время как у него всегда был артистический и творческий ум. Юнги грустно улыбается, молчит несколько секунд и подходит к двери. — Может быть, поэтому ты его и любишь, Тэхён. Он свободный и энергичный, а ты веришь и следуешь правилам мира, где противоположности притягиваются. С этими словами старший выходит, оставляя Кима в своих мыслях. Он вспоминает, как впервые встретил маленького мальчика с ангельской улыбкой — тогда и одна из его собственных нежных улыбок появилась. Да, он тащится по Чонгуку. Он тащится по тому, как Чонгук живет на полную катушку, пробует новые вещи или, возможно, придерживается только того, что любит. Дело в том, что Ким учится прекращать обвинять Чонгука в нарушении закона, потому что, если бы он действительно этого хотел, он мог посадить его за решетку за считанные секунды. Он не посадит его в тюрьму, и это полностью его выбор. Осознавая всю ситуацию, он считает, что глупо арестовывать невинных людей, которые рисуют граффити. Чонгук любит искусство, это то, что заставляет его чувствовать свободу. Тэхён не знает всех деталей, но знает, что младший встречается со своими друзьями, и все они потом идут в заброшенные здания, чтобы заполнить разрушенные стены своей работой. Сначала это стало причиной того, почему он не посадил Чонгука в камеру, ведь это смешно. Заброшенный дом — это просто заброшенный дом! Тогда что такого в том, чтобы кто-то рисовал в нем граффити? Причины менялись, а младшего приводили все чаще. Даже тогда он не задержал его. Тэ заставил Чона написать письма с извинениями офицерам, которые его арестовали. Это ничего не изменило. К тому времени он уже снова влюбился. Разве он не мог? Много писем с извинениями, которые должен был сделать Чонгук, были написаны прямо в его кабинете; два или три часа было потрачено на каждое. Он не знает, почему, даже не сомневается, просто верит, что Чонгук пытался делать их искренними. Тэхён вел разговор во время каждого письма, не в силах терпеть тишину, повисшую в комнате. И тогда, когда Чонгук уверен, что офицеры вновь обведены вокруг пальца, уходит, вообще не волнуясь. — Черт, — вздыхает он, садясь на стул и проводя рукой по волосам. Он оставляет злобный взгляд на часах — прошло уже двадцать минут, которые он потратил на то, чтобы отойти от неудачного утра. Тэхён оглядывает офис, постукивая носком обуви несколько раз, прежде чем встать. Как только он подходит к своему столу, в дверь стучат. Он потирает лоб, поворачиваясь лицом к двери, чувствуя, что скоро у него будет вновь головная боль. — Входите, — говорит он, прислонившись к своему столу. Голова Юнги выглядывает из проема дверей. Он извиняется и говорит: — Камера номер четыре, иди к нему, — советует он, уже уходя. Тэхёну даже не нужно спрашивать. Он знает, что Чонгук находится там, в камере номер четыре, в которой он всегда появляется. — Даже и не мечтал, что будет время для передыха, — он качает головой, кусая губу, и хватает за цепочку ключей. Чрезвычайно медленными шагами он пробирается к камерам, направляясь прямо к четвертой. Когда он уже близко, Ким может видеть вишнево-красные волосы. Красные волосы. Красные. Волосы. Это что-то новое. Раньше были только коричневые и черные. Красные — ново, и ему это нравится. — Что так долго? — спрашивает Чонгук, встав с маленькой скамьи, — Здесь холодно. Тэхён оглядывает парня с головы до ног, слегка ухмыляясь, что он редко делал в присутствии младшего. — Новый цвет волос, да? Парень в камере инстинктивно касается ярких прядей, прокручивая между большим и указательным пальцами. — Да... тебе нравится? — спрашивает он, глядя на него из-под пушистых ресниц. — Я не знаю, — отвечает старший, выпуская Чонгука, прежде чем закрыть камеру обратно. Он идет впереди, сигнализируя следовать за ним. Он знает, что за его спиной, большой, злой ребенок и сейчас, вероятно, он пялится на его затылок, говоря что-то про цвет волос. Оказавшись в безопасности, в кабинете шефа, Чонгук садится на диван, скрещивая руки. — Я думал, тебе нравится красный... — Да. — Тогда почему тебе не нравятся мои волосы? Тэхён опирается тазом о свой стол, разместив ноги на одном из дополнительных стульев. — Мне они не нравятся, я люблю их. Подчеркивает глаза, — говорит он, прочищая горло и вытаскивая блокнот, — Разве ты не должен сосредоточиться на экзаменах? Он бездумно начинает рисовать, занимая себя хоть чем-то, и ему это удается до того момента, пока Чонгук не подходит к нему и не забирает блокнот. — Сдал их пораньше, — говорит младший, садясь рядом с ним прямо на стол. Только тогда Тэхён видит его одежду. Его наряд абсолютно потрясающий. На Чонгуке надет кроп-топ с надписью «убей» с прорезями, а темная юбка туго обтягивает тонкую талию. Его глаза движутся вниз, замечая колготки-сеточка, покрывающие мягкую молочную кожу младшего, которые позже скрывались в его черных Vans’ах. Блять, он словно ходячая мечта. — Нравится, что видишь? — поддразнивает Чонгук, играя рукой с чокером на шее. Ничего особенного, просто полупрозрачное кружево, но это сводит его с ума. Тэхён перехватывает его взгляд, облизывая нижнюю губу. Никто не говорит и слова, общаясь глазами и говоря то, чего они не сказали бы вслух. Как это происходит обычно, Тэхён первым нарушает зрительный контакт, поднимаясь со стола и садясь на свое место. Разместившись, он залазит в свой ноутбук. — Опять хулиганим, да? Он поднимает голову, когда не получает ответа, и не сдерживает улыбки, как видит, что Чонгук рисует в его блокноте. — Отвечай мне, когда я разговариваю с тобой, Чонгук, — приказывает старший, откидываясь на спинку кресла. Чонгук смотрит на него, кивая головой. — Да, хулиганим, — признается шепотом, и Тэхён кивает, находя сожаление в его голосе. Ким вздыхает, недоверчиво качая головой. Он так устал смотреть на него снова и снова, всегда по одной и той же причине. — Знаешь, твой прошлый арест был последним, когда я отпустил тебя просто так. Ты не увильнешь на этот раз. Его слова заставляют лицо другого поникнуть, но это не длится долго — ухмылка появилась на лице. — Ты же не серьезно, хён, — говорит он, вставая со стола. Он медленно обходит его, ведя указательным пальцем по периметру. Он останавливается перед старшим, отодвигая чужой ноутбук, чтобы он мог сесть, — Я позвоню Чимину или ты? Тэхён подпирает голову кулаком, избегая взгляда младшего. — Я же сказал, что ты не уйдешь. Думаю, пришло время осознать, что уже достаточно, — его серьезное выражение лица шокирует Чона еще больше. Их глаза, наконец, встречаются. Чонгук смотрит с раздражением, раздвигая ноги, как говорит: — Я знаю, что Вы не можете противостоять мне, мистер Ким… Вы всегда сдаетесь. — Я надеюсь, что Вы готовы узнать, каково это — находиться в настоящей тюремной камере, — говорит старший, пытаясь встать. Именно тогда красноволосый действительно начинает паниковать, отказываясь принимать вещи. Он толкает Тэхёна вниз так, что его бедра располагаются по обе стороны от старшего. Гук чувствует себя комфортно; руки лежат на плечах старшего. — Какого черта, Чонгук? Прекрати! — Тэхён предупреждает его, челюсть сжимает от злости. Он знает, что его будут дразнить, пока не сдастся. — Почему? Я знаю, тебе нравится, когда я так близко, — шепчет младший на ухо, прежде чем нежно поцеловать его в щеку. Тэхён резко вдохнул, сумев держать руки при себе. — Чонгук... не начинай то, что, как ты знаешь, не в состоянии закончить, — со злобой в голосе произнес Ким, пытаясь помешать младшему расстегивать рубашку. Чонгук отодвигается, чтобы улыбнуться ему; его глаза сверкают озорством. — Кто сказал, что я неспособен? — спрашивает он, взявшись за руки. Ему доставляет удовольствие наблюдать, как рушатся стены Тэхёна, когда он располагает чужие руки на своей талии и седлая его бедра. Офицер потеряется в младшем. Все его мысли о нем. Взрослые люди мало что могут сделать, когда такой симпатичный ангелочек сидит у него на коленях, одетый и трущийся о растущую эрекцию. То, как Чонгук выглядит, — слишком и весьма достаточно для того, чтобы поцеловать его. Не просто поцелуй, а отчаянный, который слишком долго ждал своего часа. Это получилось пошло и мокро. Самое главное — страстно. Все время, которое они были вместе, игнорируя желание между ними, привело к этому самому моменту. Прямо сейчас единственное внимание уделяется тому, как их тела идеально подходят друг другу. Тэхён чувствует себя так хорошо, когда Чонгук сидит на столе, бесконечно хваля его и его одежду. Он готов сломать Чонгука так же сильно, как и готов поклоняться ему. — О, детка, — дышит Тэхён, примыкая губами к пирсингу в соске, отбрасывая рубашку в сторону. Он тщательно уделяет внимание обеим бусинам, осторожно засасывая в рот. Он меняется время от времени, пока его рука расстегивает молнию на Чонгуковой юбке, проникая внутрь. Младший стонет прямо на ухо, абсолютно лишенный слов. Он не испытывает ничего, кроме удовольствия, пальцами зарываясь в волосах Тэхёна на затылке, держа его лицо прямо напротив своей груди. — Никакого нижнего белья, ангелочек? — шепчет Тэхён, сжимая чужую задницу в ладонях. Все, что он чувствует, это колготки-сеточка и никаких признаков нижнего белья, — Это так горячо, — он дышит глубоко, отстраняясь, чтобы поцеловать его. Чон тихо мурлычет, передвигая парня ближе к себе, как чувствует, что обе руки старшего сминают его ягодицы. — Сними свою юбку… сними ее, — он прервал поцелуй, глядя на ошеломленное выражение лица. Чон немного отступает, чтобы лучше рассмотреть себя. Черт, у него уже распухли губы, соски крепко прижимались к холодному металлу пирсинга, а головка члена выглядывала из-под юбки, показывая, насколько он хорош на самом деле. Тэхён глубоко вздохнул, а его рука обхватила чужой затылок, чтобы продолжить еще один раунд диких, неаккуратных поцелуев. Чонгук покорно тонет в поцелуе, помогая Тэхёну снять юбку. Как бы старший не любил целовать клубничные губы Чонгука, есть и другие места, которые он хочет попробовать. Он оставляет дорожку поцелуев от его губ до манящего живота и затем книзу. Тэхён смотрит вверх, тянет вниз сеточку, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать красную головку члена. — Уф-ф… папочка, — Чонгук внезапно заплакал. Уже так близок, хотя на самом деле Ким ничего и не сделал, — П-пожалуйста, просто трахни меня уже… — хнычет парень; болезненный член прижимается к его тазу. — Детка, я должен подготовить тебя, ты можешь подождать? — спрашивает Тэ, поднимаясь, чтобы нежно погладить его по щеке. Младший качает головой, глаза блестят от слез. — Я... я уже подготовился к аресту, — признается он, опуская взгляд. Офицер практически рычит, поднимая указательным пальцем чужое лицо, чтобы посмотреть на него. — Сколько времени прошло с тех пор, как мой малыш играется с собой, м? Чон позволяет старшему нагнуть его над столом, и хнычет, когда чувствует, что Тэ раздвинул его ягодицы, пальцем проходясь по его тугой дырочке. — Слишком давно... Нет никого, кто бы смог удовлетворить меня, — задыхается он, выдавая стон, когда чувствует, как слюна попадает на его вход. Это грязно, но ему нравится. Ким расстегивает штаны, чувствуя облегчение во всем теле; его член был освобожден. — Это не классно, котенок. Наверное, папочка должен взять тебя и быть тем, кто положит конец твоим страданиям, верно, детка? Гук кивает головой в согласии, оглядываясь с широко распахнутыми глазами. Боже, он знал, что Ким будет большим, но реальность превосходит все его ожидания. — Верно, — шепчет он. Он, приподнявшись на руках, смел все бумаги со стола. Чон скулит, чувствуя, как большие руки старшего щупают его половинки, время от времени шлепая и сминая, и... черт возьми, он уже готов. — Хё-он… — Да, детка? — спрашивает, добавляя больше слюны, чтобы облегчить скольжение внутри. — Трахни меня уже, — говорит Гук, подмахивая бедрами. Мурашки пробегают по коже, когда он слышит смешок Тэхёна. Так жарко. — Хочешь, чтобы я трахнул твою узкую дырочку? Сделал тебя моей маленькой шлюшкой? — спрашивает он, проводя членом по ягодицам, наблюдая, как головка дразнит вход, — Это то, что ты хочешь, котенок? М? Ответь мне. — Да, — младший шепчет, будучи более возбужденным, чем когда-либо. Тэхён мастерски говорит о таких грязных вещах. Удовлетворенный ответом, Ким наклоняется и целует его в лопатку. Медленно он направляет головку своей эрекции в красивую, ждущую дырочку. Почти сразу он чувствует тугие стенки вокруг своего члена, однако, он и Чонгук в порядке. И когда ему удается войти полностью, Ким шипит от ощущений: чертовски хорошо. — Ты в порядке, милый? Больно? — спрашивает он, обеспокоенный тем, что может сделать что-то не так. Младший смотрит на него с покрасневшими щеками, губы по-прежнему окрашены в красивый вишнево-красный цвет. — Трахни меня, как будто вся твоя жизнь зависит от этого, Ким. Кто Тэхён такой, чтобы не повиноваться приказам такого ангела, как Чонгук? Темпы, которые он задает, — жестоки, в какой-то мере мстительны за все времена, когда он чувствовал себя слабее Чонгука. Он показывает это младшему, точно рассчитывая толчки. Несмотря на то, что это первый раз, он быстро пытается найти уязвимые места Чонгука. — Боже мой, боже... мой... — хнычет Чонгук, цепляясь за стол, пытаясь удержаться от скольжения по дереву. Это бесполезно, мебель уже трясется, как и он, но сейчас ему наплевать. Он может чувствовать старшего внутри себя, в своем разуме и в своем сердце. — Ты такой узкий, боже, как же мне это нравится. Как долго ты ждал, пока папочка трахнет тебя, м? — спрашивает он, замедляясь, что лишь дает Чонгуку передышку, чтобы отдышаться. — Слишком долго, Тэ, слишком... Я ждал этого целую вечность, — признается Чонгук, прижимаясь щекой к дереву. Старший смотрит на него, облизывая губу, прежде чем возобновить его быстрые и неумолимые толчки, застигнув младшего врасплох. Чонгук кусает ребро ладони, чтобы не разразиться громким криком. Ему так хорошо — никто не мог его так хорошо трахнуть, и он уверен, что никто никогда не сможет. Слезы появляются на его глазах по мере того, как он приближается к пику, сообщая об этом Тэ. — Я близок, хё-он... так близо-ок, — он рыдает; живот напрягается. — Не кончай, пока я так не скажу, милый, подожди папочку, — приказывает Тэхён, трахая его с особой тщательностью, желая, чтобы он закончил с сильным оргазмом, — Давай, детка. Это все, что Чонгук должен услышать, прежде чем он кончит на стол офицера, хныкая от ощущения, что он, наконец, свободен. Стенки ануса плотно прижимаются к члену Тэ. Прежде чем Ким кончил, он вышел, сделал ещё пару толчков на всю длину, и тогда белёсая жидкость из его члена попала на ягодицы Чонгука. — Черт, — бедра Тэхёна дернулись, дыхание становилось таким же глубоким, как и у Чонгука. Он находит губы Чона, между поцелуями хваля его. Его детка так хорош, о недостатках не может быть и речи, и это само по себе доказывает, насколько идеален Чонгук для него. Он проводит рукой по своим взмокшим волосам, сглатывая и опускаясь на свое место. Когда они затаили дыхание, наступила тишина. Они оба довольны. На самом деле выше и больше, чем на седьмом небе. — Что теперь? — спрашивает Чонгук, когда Тэхён начинает вытирать его салфетками, и остается неподвижным, позволяя о себе заботиться. — Что ты имеешь в виду? — старший выбрасывает грязные салфетки, которое он использовал. Они одеваются перед тем, как взглянуть друг на друга. — Я имею в виду... Что происходит сейчас? Между нами? — спросил младший, поправляя юбку. Тэхён думает об этом, но не понимает до конца. Он думает, что Чонгук до сих пор хочет быть свободным. — Теперь ты звонишь Чимину, чтобы он забрал тебя? — он не уверен, что это именно то. Лицо Чонгука поникло. Он кивает головой. — Знаешь, я и сам доберусь домой, — бормочет он, поворачиваясь к выходу. — Подожди, что не так? — спрашивает Тэхён, хватая его за руку, чтобы остановить. Он разворачивает его к себе, обхватывая лицо руками. — Ох ничего… кроме того, что я надеялся, что ты поймёшь, что я влюблен в тебя! — кричит младший, по-детски размахивая руками. — Ты серьезно? — спрашивает Ким, посмеиваясь, — Я тоже тебя люблю, ангелочек, — признается он. Чонгук смотрит на него глазами полными ненависти: — Не говори ничего… и не надейся, что я поверю в это. Тэхён вздыхает, качая головой. — Я должен был быть первым, кто скажет это... Иди сюда, — Чон закатывает глаза на чужие слова подходит к старшему, прежде чем губы встретились в сладком, значимом поцелуем, — Этого достаточно, чтобы убедить тебя? — Ммм, я не знаю, может быть, попытайся убедить меня еще раз, — дразнит Чонгук, целуя парня, — Я не могу поверить, что мы потрахались до нашего первого свидания… Никакой романтики. Тэхён смеется с широкой улыбкой. — Тогда позволь мне пригласить тебя на ужин сегодня вечером. Чтобы восполнить недостаток манер. Младший задумался. — Хорошо, тогда я буду ждать твоего сообщения. Я знаю, что у тебя есть мой номер. Мне сказал Джин-хён, — Гук дерзко улыбается, направляясь к двери, ведь знает, что у Тэхёна еще куча работы. Тэхён придерживает дверь, когда Чон выходит, как вдруг младший говорит ему шокирующее: — О, я забыл тебе сказать. Твоих офицеров действительно легко подкупить пончиками... и я никогда не хулиганил. Раскрывает все карты и разворачивается на пятках, медленно направляясь к выходу из офиса.