У Ричи есть друг

Эдди всегда нравились все эти цветастые, смешные и странные рубашки Ричи; неловкие и иногда неприятные шутки; звонкий смех и глаза, спрятанные за стёклами очков; ободранные коленки; растрёпанные тёмные волосы, которые на солнце становились ещё темнее; руки, засунутые в карманы джинсов или шорт. И даже глупое Эдс, которое бесило Эдди только на словах. Каспбрак хранил в душе каждое обращение Балабола к нему, к Эдди. Эти чувства, названия которым он придумать не мог, не пугали, лишь заставляли ощущать что-то неправильное в их существовании. Беверли, которая уже давно обо всём догадалась, говорила, что это нормально и ничего неправильного здесь нет. Эдди ей верил. Она, всё же, с Гриффиндора, а значит, она мудрая. Единственным его страхом были однокурсники. Они могли прознать о его дружбе (и не только) со слизеринцем, которого за спиной называли жалкой очкастой крысой. А Эдди злился на такие слова, изо всех сил сжимая кулаки, стараясь не ударить Стэнли по лицу. Стэн хоть и был парнем добрым и рассудительным, но иногда переходил черту дозволенного. «Никто не может говорить такое о моём лучшем друге», — твердил Эдвард и не стеснялся называть Ричи лучшим другом, ведь так оно, на самом деле, и было. Вот только Каспбрак не хотел быть просто другом, или лучшим другом, или ещё кем-то. Просто не хотел. Но сейчас приходилось довольствоваться тем, что есть. А именно редкими встречами в коридоре и на уроках и вечером, когда весь Хогвартс спит, прибегать в гостиную Слизерина, сидеть в креслах около камина и разговаривать, пока кто-нибудь, как Роджер Филлипс, не спустится посмотреть, откуда идёт звук, мешающий ему спать. Ричи тут же бесился и кидал разные заклинания в Роджера, последний убегал с криками обратно в комнату, а Эдди был готов расцеловать Тозиера в такие моменты. Вот и сейчас они сидят вдвоём, думают каждый о своём, и Каспбрак готов продать душу Дьяволу лишь бы узнать, что хранится в голове Ричи. Но, кажется, этого делать и не потребовалось, ведь Ричи решил заговорить первым. — Слушай, Эдс, — хитро сказал Тозиер, передвигаясь ближе к огню. Пламя играло тенями на лице кудрявого, и Эдди не мог отвести взгляд от этого зрелища — настолько красивым был Ричи. — У меня есть друг. И он влюбился в кое-кого, ну, в парня, — он замялся. — Он не знает, что делать. Так вот, стоит ли ему признаваться или нет? — Ричи, я знаю всех твоих друзей, — прошептал Эдди и положил голову па подлокотник кресла. С такого ракурса было намного лучше наблюдать за другом. — А точнее одного — меня. И такого я тебе точно не говорил. Эдди ухмылялся, а щёки Ричи потихоньку краснели, это было видно даже в полутьме и свете огня. Каспбрак всегда любил, как Тозиер смущается. Это происходило также редко, как дни без шуток про мамок. — Ладно, не друг, а знакомый. Пойдёт? — попытался было выкрутиться Ричи, но Эдди знал, что у него не получится. — Не-а. Тебе никто никогда такого не скажет: ни друг, ни знакомый, ни кто-либо ещё. — Даже ты? — В глазах Ричи заплескалась надежда, которую Эдди не хотел рушить своим неосторожным словом, но подумал об этом слишком поздно, когда уже сказал: — Даже я. А может, и сказал бы. Не знаю, нужно по ситуации смотреть. — На секунду Эдди замер, раздумывая над чем-то, медленно кивнул сам себе и продолжил: Колись, Рич, это ты? Ты в парня влюбился? Ответа пришлось ждать долго, минуту или две. Но оно того стоило, — Эдди почему-то знал это, когда, закатывая рукава своего свитера, показывал Ричи розовые и белые полоски шрамов и следы от синяков и ссадин, оставленных отцом. То было давно, они ещё детьми встретились на платформе девять и три четверти, и Эдди, как самый настоящий магглорожденный, не мог найти нужную платформу. Он обратился за помощью к мальчику в больших очках и разноцветной рубашке, которая совсем не подходила под пору года. Эдди уже тогда знал, что они станут хорошими друзьями и не ошибся. — Да, Эдс. Я, блядь, влюбился в парня, в своего лучшего друга, к тому же, вырезал наши инициалы на Гремучей Иве и сейчас страдаю от этого! Эдди был, мягко говоря, в шоке. Если это шутка, то очень неудачная. А если нет? Что тогда? Его чувства оказались взаимны, и они могут начать с Ричи встречаться? Что? Конечно же, нет. Это же полнейший абсурд и чушь, которые могут придти только в больную голову. — Прости меня, — мягко сказал Тозиер, положив свою руку на руку Эдди. — Прости. Я не хотел. Если ты не будешь больше со мной дружить, я пойму… — Просто заткнись, — произносит Эдди и притягивает Ричи к себе, обнимая и целуя.