Ты вернулась...

Очередной день в Сэнкчуари-Хиллз. Очередной скучный день в Сэнкчуари-Хиллз без тебя. Пытаясь отогнать паршивые мысли, я закуриваю сигарету и иду прогуливаться вокруг поселения. Фермеры уже заканчивают работу и расходятся. Кто-то идёт домой, кто-то в бар, кто-то гулять. И все кажутся весьма беззаботными. Я отхожу подальше от Сэнкчуари и сажусь на землю, смотря вслед заходящему солнцу. Его свет окрашивает облака в розоватый цвет. И это вызывает у меня странное чувство. Радость? Грусть? Умиротворение? Беспокойство? Скорее, всё сразу. Ведь я помню тот день. Ты ведь тогда призналась, что неравнодушна ко мне, сделав меня самым счастливым человеком в мире. Я помню, как в тот же день, когда перевалило за полдень, мы, вернувшись с очередного задания по освобождению поселенца из плена рейдеров, приведя себя в порядок, пошли в бар. Помню, как ты предстала передо мной в платье. Это был летний светло-розовый наряд. Как же было непривычно видеть тебя в нём, а не в твоём потёртом синем комбинезоне жителя убежища и тяжёлой броне. И это платье тебе чертовски шло! Я помню, как мы до утра сидели в ,,Третьем рельсе", болтая о всём, что приходило в голову, обмениваясь любезностями, комплиментами и не отводя друг от друга глаз. Помню, как ты взяла меня за руку и помогла мне, уже не слабо подвыпившей, дойти до отеля. И в тот вечер, когда ты почти тащила меня на себе до временного убежища, заходящее солнце точно так же окрашивало облака в красивый розоватый цвет, так похожий на цвет твоего платья. Разумеется, каждый закат такой, но я редко смотрю на них без тебя. Ведь, думая о тебе, я невольно накручиваю себя на мысль, что с тобой что-то случилось. Вдруг тебя подстрелил какой-нибудь ублюдок и ты лежишь, медленно умирая? Вдруг ты попала в лапы какого-нибудь огромного зверя и он сейчас доедает твои останки? Нет, боже, бред какой-то. Ты ведь всегда возвращаешься! Возвращаешься ко мне. Но, почему же ты так редко берёшь меня с собой в свои скитания? Говоришь, что волнуешься за меня. Беспокоишься, что со мной что-нибудь случится. Но, ты думаешь, что я за тебя не волнуюсь? Я буквально места себе не нахожу, гадая, где же ты. Я поднимаюсь с земли и иду в дом, чтобы отметить на календаре ещё один день, проведённый без тебя. И вдруг замечаю вдалеке движение. Неужели? Я подбегаю поближе. Это ты! Ты вернулась! И ты жива и невредима! Я бросаюсь к тебе на плечи и крепко обнимаю. И вдруг замечаю это. Нога замотана бинтом, который уже весь красный от крови. Я складываю руки на груди и вопросительного на тебя смотрю. —А, ерунда,—отмахиваешься ты, видя мой взгляд,—так, пустяк. И ты, слегка хромая, идёшь по направлению к дому. Я лишь вздыхаю, зная, что не вытяну из тебя ответа. И сердце сжимается от боли. Уже совсем стемнело. Ты сидишь на кровати в своей комнате. Я прихожу к тебе. —Ты надолго?—спрашиваю я. —Не знаю. Я бы хотела остаться и отдохнуть от всех этих приключений. Забавно. В прошлый раз ты ответила точно так же, и в итоге пропала на две недели. Я закрываю дверь и сажусь к тебе на кровать. Ты в одном лишь комбинезоне. И мне это на руку. Я знаю где что лежит. Все эти твои довоенные штуки. Я беру со столика, стоящего у изголовья кровати, нижнее бельё с прикреплённым фалоимитатором спереди. Оставаясь в одном лишь этом белье, я расстёгиваю замок на твоей одежде. Провожу рукой по гладкой коже.Ты снимаешь свой комбинезон и садишься ко мне на колени, едва дотрагиваясь своими губами до моих. Как же мне нравится целовать тебя. Мне нравится твоя податливость. Твоя неторопливость. Нравится то, как ты прогибаешься подо мной, когда я растягиваю тебя. И то, как ты шипишь от боли и наслаждения, и царапаешь мне спину, и тяжело дышишь, и сквозь зубы почти кричишь моё имя, когда я двигаюсь внутри. И твоя отдышка после всего этого. Мы лежим на кровати, накрывшись одеялом. Ты меня обнимаешь. И я наслаждаюсь этими моментами, ведь знаю, что рано или поздно ты уйдёшь. А ты прижимаешь меня к себе. Перебираешь рукой мои волосы. Гладишь меня по щеке. Ты поворачиваешь голову, презрительно смотря в другой конец комнаты, где стоит большой шкаф с одеждой и довольно-таки громко произносишь: —МакКриди, может, перестанешь прятаться в шкафу?!