Благородные попытки / Старания Ноубл

Для Донны, находящейся в окружении кричащих и спорящих друг с другом людьми, время ползло с черепашьей скоростью. Она чувствовала, как нарастает её паника, но женщина поборола позыв присоединиться к драке. В глубине себя женщина понимала, это то, чего хочет создание. — Вот, как он делает это. Он заставляет вас ссориться, — сказало существо внутри Скай, и Доктор механически повторил за ним. Это были его слова. Он сказал бы также, но существо украло такую возможность. Глаза защипало, когда она посмотрела на него и на какое-то время почувствовала беспомощность. Как Донна могла исправить ситуацию? Это выходило далеко за пределы её опыта. Голоса людей вокруг неё становились всё громче и громче, и женщина снова сфокусировалась на их словах. — Уберите его из моей головы! — Нам надо выбросить его! — Избавьтесь от него! — кричала Скай, и Доктор скопировал её призыв о собственном убийстве. Его глаза увлажнились, и мужчина трясся от страха и напряжения, безуспешно пытаясь вернуть себе контроль. Тогда для Донны всё стало ясно, и внезапно её неуверенность перестала иметь значение. — Эй, — прокричала женщина, и люди уставились на неё. — Тому, кто захочет выкинуть Доктора за дверь, придётся разобраться со мной, и я обещаю, это не будет так легко, как кажется. Он не мог посмотреть на Донну, поговорить с той, но она всё равно почувствовала, как его волнение усилилось. Он не хотел, чтобы ей навредили, и женщина знала это, но идиоту марсианину придётся просто смириться. Нравится ему или нет, но иногда и того нужно спасать. Донна пытается думать быстрее. Они вели себя, как будто это заразно, потому что думали, что видели именно это, но это было не так. Существо не двигалось с тех пор, как пробралось в машину. Но, как и остальные, она чувствовала глубокий иррациональный страх, когда тянулась к нему, скрюченному и обездвиженному, но беспокойство за Доктора перевесило её страх неизвестного. Его глаза были широко раскрыты и блестели, когда женщина опустилась на колени рядом с ним. — Что ты делаешь? Он опасен, — намеренно сказала Скай, и Доктор эхом повторил за ней. — Ты сошла с ума? Не трогай его! — кричала Вал. Внезапно все снова завопили, и Донна изо всех сил пыталась отгородиться от голосов и сфокусироваться только на своём друге, двигаясь к нему ближе. Она потянулась и положила руку поверх его. — Я здесь, милый. Я тебя держу. Его глаза подрагивали, пока он пытался сфокусироваться на ней. Она видела, как дрожат его губы, когда он, прикладывая неимоверные усилия, пытался что-то сказать, но ничего не получалось. Донна придвинулась ещё ближе и обняла Доктора за плечи, притягивая ближе к себе и прижимаясь головой. — Я не позволю им навредить тебе, — прошептала она. В отличие от Скай, которую полностью уничтожило за нескольких минут, было ясно, что Доктор насильственно остаётся во власти собственного сознания, и это казалось болезненным процессом. Сосуществование с этим существом явно причиняло ему боль, и Донне стало плохо, когда она крепче прижалась к нему. Её рука рассеянно потянулась пригладить его непослушные волосы. — С тобой всё будет хорошо. С нами всеми всё будет хорошо, — заверила женщина. Она пыталась убедить в первую очередь себя. Когда Донна снова убедилась, что все в комнате продолжают кричать на неё, наконец-то вырвалась её злость. — Ау! Вы совсем с ума сошли? — все резко остановились и уставились на женщину. — Посмотрите на него! Он не сделал ни единого движения, чтобы навредить вам! Он пытался помочь вам! Он не сделал ничего мне, не украл мой голос! Просто подумайте, какую угрозу он представляет? Остальные пассажиры начали выглядеть растерянно и неуверенно, и некоторым хватило остатка приличий на какую-то долю стыда, но прежде чем у кого-нибудь появилась возможность слишком расчувствоваться, Скай лукаво вставила: — Он не похож на нас. Он не человек. Помните, что он сказал раньше. — Думает, что мы глупые, — эхом продолжил Доктор, — думает, что лучше нас. Ему нельзя доверять. Что это? Не человек. Тогда что это? — одинокая слеза стекла по лицу Доктора с последними произнесёнными болезненным шёпотом словами. ----------------------------------------------------------- Внутри своей головы Доктор кричал. Не в силах бороться, избавиться от этого, чем бы то ни было. Доктор не встречал ничего подобного, и оно делало больно. Очень больно. Его как будто сжимало, сдавливало под весом чужеродного сознания, вторгшегося в разум. Оно окутывало паникой и ужасом, леденящем, как холодные пальцы на спине. Сложно оставаться объективным в отношении этой новой формы жизни, когда она так его подавляет. Мужчина внутренне содрогнулся, когда вырвались последние слова, и почувствовал, как, наконец, упала слеза. Он ненавидел, когда его называли «этим», будто он какой-то монстр. Наверное, такое должно его злить после всего, что Доктор сделал для людей, чем он пожертвовал. Но чаще это заставляло его грустить: напоминало о том, что он никогда больше не ощутит единение со своим видом так, как они. Напоминание, как далёк был Доктор со своими единственными друзьями, и то, что они никогда до конца его не смогут понять. Но пальцы Донны всё ещё в его волосах, а руки плотно обнимают его худое тело. Её тепло немного сдерживало сокрушительный холод и позволяло дышать. Он боялся за неё. Не из-за существа. Он знал лучше любого из них, что оно не могло овладеть Донной, пока держало его в своей хватке, не выдав себя. Просто в этом нет нужды. С тем, как снова разгораются споры, пассажиры угрожают выкинуть её наружу вместе с Доктором, а та вызывает их на слабо. Храбрость и праведный гнев Донны временами и лучшие, и худшие её качества. Сегодня он думает, что это может её убить. ----------------------------------------------------------- Донна никогда раньше не слышала, что бы Доктора звали «этим» раньше, и сейчас она почти шокирована силой своего гнева. В ней вспыхнул рефлекс защиты тощего маленького пришельца, и женщина приготовилась к войне. — А чем это делает вас? — закричала она, смотря на то, что пробралось в кабину. Оно самодовольно улыбалось в ответ глазами женщины, раньше бывшей Скай. — Она права, — сказала Вал. — Он говорил о людях, будто сам не был одним из них. — Да! И что с того? — Ну, откуда нам знать, что они не работают сообща? Как быть уверенными, что он не один из этих? Рыжеволосая едва могла сдерживать свою ярость. — Потому что меньше часа назад он был вашим другом! Разговаривал с вами, слушал вас, хотел узнать вас! У этого тощего маленького говнюка нет ни одной гнусной косточки в теле. А должны быть, если спросите меня. Он имеет полное право вас ненавидеть, но всё ещё, наверняка, не делает этого. Вал неуверенно опустила взгляд, но её муж-идиот Биф оживился. — Может, это всё намеренно усыпляло нашу бдительность. Несколько голосов согласно зазвенели. Это невероятно, подумала Донна. Человечество никогда не изменится. Здесь, на другом краю галактики, эти люди менее широких взглядов насчёт пришельцев, чем секретарша, никогда не покидавшая Чизвик, кроме последних пары месяцев. До этой Вал и её идиота-мужа, Донна думала, невозможно встретить человека более неприятного и неразумного, чем её мать. — Вы совсем выжили из ума? Вы в отпуске на чужой планете, чёрт возьми! Едва ли вы встречали пришельцев раньше, да? — Секунду все молчали. — Да? — нажала Донна. Несколько человек кивнуло. — И все они пытались вас убить? — Внезапно все перестали смотреть Донне в глаза, и та с триумфом глядела на них поверх хаотичного пучка волос Доктора. — Он захватил её. Вы не видите? Он манипулирует ей. — Донна чувствовала, как триумф гаснет до чего-то пустого и холодного, когда снова услышала коварное существо с последовавшим безжизненным монотонным голосом Доктора. И опять, другие согласились чуть ли ни с облегчением. — Да, точно! Именно так! — вставил профессор. — И так или иначе она пришла вместе с ним. Откуда нам знать, что они не работали сообща с самого начала? — спросил Биф. Группа закивала, выражая своё согласие. — Да ладно, — отчаянно простонала Донна. Она была так близка. — Избавимся от него, — протянула Скай снова. — Правильно! Прежде чем он доберётся до нас! — добавила Вал. — А теперь остановитесь на минутку! Он захватил меня или я работала с ним заодно? Одно исключает другое, так что? — Это не важно, — прокричал профессор. — Важно, если они работают вместе, — тихо произнёс Джетро. Это первый раз за последнее время, когда он заговорил. — О, прекрати, Джетро! Ты не знаешь, о чём говоришь. — Отрезала его мать. — Ну, если они работают вместе, то это не заразно. И Скай в порядке, так что… это значило бы, он на самом деле не сделал ничего плохого, да? Просто выставил себя немного дурачком и испугал нас. — Глаза Донны расширялись вместе с растущей надеждой, пока все слушали подростка. — Он убил водителя и механика! — вступил Биф. — Это не так. Он вернулся и был с нами всё время. — Он что-то с ними сделал! Джетро проигнорировал отца и продолжил, — И если он манипулирует ей, то почему заставляет нас успокаивать? — Потому что не хочет быт вышвырнутым наружу, вот почему, — сказала Вал как ни в чём ни бывало. — Но она не напала на нас. Если ей полагалось защищать его, почему она не напала на нас? Донне хотелось обнять нервного подростка. Хоть у кого-то в этой поездке есть мозги. Но её радость оказалась скоротечна. Биф, похоже, учуял запах крови и просто не хотел оставлять её в покое. — Слушайте, нам всё ещё надо выкинуть это существо из транспорта! — Но если он существо… — неуверенно начала проводница. — Я не говорил такого. — Но ты сказал. Ты… — начала Ди-Ди, но её не дали закончить. — Существо перешло от мисс Сильвестри к нему и может перепрыгнуть на любого из нас. У нас есть право защищать себя. Любой поступил бы так же на нашем месте. В ужасе оглядываясь вокруг, Донна поняла, что всё пришло к тому, с чего начинали. Прямо к вышвыриванию Доктора под смертоносное солнце. И регенерации от такой смерти не будет. Он просто испарится. Теперь Донна даже смотреть не могла на своего друга. Она просто крепко его держала и смотрела на остальных, готовая биться, если придётся, и пытающаяся понять, как справиться с ними всеми. Под своими руками она чувствовала два неистово колотящихся сердца в груди. Контроль существа мог заставить Доктора казаться послушным и стойким, но внутри он всё ещё был очень живым. И очень напуганным. А теперь молодая помощница Ди-Ди тщетно пыталась объяснить, что создание не перепрыгнуло в него, оно всё ещё внутри Скай и просто истощает Доктора и крадёт его слова. Люди остались глухи к её убедительным доводам. Другие пассажиры слишком сильно были намерены действовать, доходя до неистовства настолько, что были готовы совершить убийство. Сейчас они боялись перейти черту и потерять самообладание. Напряжение достигло своего пика, и группа надвигалась на Донну и Доктора, полностью игнорируя Ди-Ди и проводницу. Биф схватил Доктора, и Донна попыталась преградить мужчине путь, но он отшвырнул ту в сторону, даже не взглянув. Женщина жёстко упала на одно из сидений. Боль пронзила её ребра, из груди вышибло весь воздух. Скай поощряла это всё тем же лёгким пустым голосом, а Доктор не мог не повторить её жестокие слова, пока его самого тащили на верную смерть. Донна заглянула Доктору в глаза и увидела в них ужас, страх и безнадёжность, но, когда он увидел её, чувства заменились сожалением. По телу побежал адреналин, и вот она снова стоит на ногах, готовая сделать финальный ход. ----------------------------------------------------------- Сердца Доктора ускорили свой темп с тем, как Биф надвигался на них. Он чувствовал, как руки Донны отпускают его торс, когда она пыталась защитить его. Злость и паника замелькали в его голове, когда Доктор увидел её, отброшенную в сторону, но был не способен защитить женщину. Мужчина поднял его и потащил к запечатанной двери. — Вот так! Выгоним его на солнце! — кричал Доктор вместе с существом внутри Скай, пока каждое слово ломало что-то внутри. Он не хотел умирать. Было несколько раз в его долгой-предолгой жизни, когда смерть казалась побегом и роскошью. Но он переживал эту мысль множество раз и осознал, что смерть приносит только тьму. Было столько всего, что он ещё мог сделать. Он был солдатом, исследователем, защитником, искателем приключений. Это не должно заканчиваться вот так. Не с ним беспомощным, неспособным бороться, даже неспособным сказать прощай или спасибо. Когда его дёрнуло и скрутило набок, Донна попалась ему на глаза, и его грусть только усилилась. Он должен столько ей показать, столько сказать. За все годы его путешествий она стала одним из самых близких и дорогих друзей. И сейчас он мог видеть слёзы на её щеках. Она плакала из-за него, лёжа скорчившись на боку, там, где упала. Он обещал защитить её. Предполагалось, что он будет оберегать её, а теперь она в ловушке. Даже, если эти люди не убьют её, женщина всё равно не вернётся домой. Никогда не увидится с семьёй. Донна ничего не знает о мире, куда он её затащил. Она даже не знала, в какой они части вселенной, и узнавать всё это ей придётся в одиночку, бездомной и испуганной. Хотя его лицо мало что ещё могло выдать, он чувствовал несколько горящих слёз, медленно бежавших по щекам. Как и многим другим до неё, женщине лучше было держаться подальше. Он не имел никакого права приводить её сюда; слишком большой риск. Снова заглянув в её глаза, Доктор потерял остатки надежды. На этот раз он ничего не мог сделать. Но за печалью и ужасом на её лице, что-то шевельнулось, а затем собралось, и он увидел, как выражение её лица застыло в стальной решимости. Внезапно она вскочила и направилась к ним, и он никогда ещё не видел её такой живой. ----------------------------------------------------------- Пока Донна поднимала своё тело с пола, её рука наткнулась на какой-то неизвестный тяжёлый предмет. Посмотрев вниз, она увидела кусок обломков от первой атаки существа на транспортное средство, выбитый из одного из кресел. На лице появилась зловещая улыбка, пока пальцы крепко обхватывали арматуру. Она решительно двигалась к прекратившему тянуть Доктора в ожидании помощи Бифу. Их глаза остановились на яростной рыжеволосой женщине. Удостоверившаяся, что все взгляды в кабине направлены на неё, Донна сделала ещё более уверенный шаг и прицелилась, всё ещё пряча снаряд в руке. — Я уже предупреждала, чтобы ты держал руки подальше от него, — сказала она с недавно обретённым спокойствием, — Так что получай. Закончив, она бросила предмет и попала Бифу прямо в лоб. — А теперь убрал от него свои грёбаные руки, ты, маньяк! — кричала женщина, пока он опадал на пол, держась за голову. Её пытались оттащить, но Донна боролась зубами и ногтями. Кусалась, пиналась, толкалась локтями и кричала нецензурщину и, в целом, отказывалась успокаиваться. Отвоёвывала местечко, где на полу лежал брошенный Доктор. Он оставался беспомощным и очевидно напуганным, повторяя всё за Скай, но глаза перестали быть так печальны. Донна пробежала последние несколько шагов и присела рядом с ним, ограждая от остальных. Вал и профессор повернулись к ним, но женщина отказывалась двигаться хотя бы на дюйм. — Вы не получите его, — сказала Донна, глядя прямо на них. — Потому что он контролирует тебя, — попробовал поспорить профессор. — Потому что он мой друг, — спокойно возразила она с каменной решимостью. На фоне происходил отдельный переполох. Похоже, Ди-Ди и проводница всё ещё безрезультатно пытались убедить всех, что надо что-то делать с Скай. Из-за Доктора, временно недоступного, группа окружила тех и приготовилась атаковать. Была борьба и крики. Следующее, что она поняла, проводница схватила Скай и потащила к двери, удерживая там, пока ломалась печать и их обоих вынесло на ослепительный свет. Пока дверь закрывалась заново, женщина чувствовала конвульсии Доктора и сделала прерывистый вдох. — Оно ушло. Оно ушло. Оно ушло. Оно ушло, — непрерывно шептал он подобно мантре или молитве. Она повернулась, обнаружив, что Доктор перекатился на спину и широкими глазами уставился в потолок. Бросаясь к нему, Донна аккуратно положила руку на его грудь. Его сердце бешено колотилось, а лёгкие тяжело вздымались, и всё тело тряслось, но он был жив. Свободен, невредим и восхитительно жив. Дикий отчаянный смех вырвался из женского горла, и она прильнула к другу, укладывая голову на его плечо и пытаясь вспомнить, как дышать. Снова садясь, она взяла лицо Доктора в свои руки и улыбнулась. — Я держу тебя, Космонавт. Всё будет хорошо. Его взгляд всё ещё был пустым и стеклянным, но он предпринял попытку слабо улыбнуться и потянулся за её рукой, сжимая в обеих ладонях. — Спасибо. — Не надо. Всё равно, у меня только один способ добраться домой. При упоминании этого факта, его лицо озадачилось, и, казалось, он уже думал об этом. Донна не могла удержаться и не закатить глаза. — Расслабься, ты. Не думай столько. Хоть раз, а? Он привёл себя в сидячее положение и опёрся на одно из сидений, всё ещё тяжело дыша. Донна как раз хотела найти себе нетронутое сиденье, когда стало очевидным, что Доктор не собирается подниматься с пола. Она устремила на того вопросительный взгляд, и в ответ он осмотрелся вокруг на других пассажиров, потом опустил голову и закрыл глаза. Женщина вполне его поняла. Все до сих пор смотрели на них, и Доктор не хотел провоцировать контактов больше, чем необходимо. Если бы он поднялся до их уровня, ему пришлось бы видеть их лица, взаимодействовать с ними, а мужчина больше не мог выносить их обвинения или, вероятнее, их извинения. Он не хотел иметь с этим дел, и хоть её инстинктом было накричать на них и заставить разобраться с ней, женщина уважала то, что сейчас Доктор хотел бы этого в последнюю очередь. Ко всему прочему, он выглядел более уставшим походящем своему возрасту, чем она когда-либо видела. Может, он физически ещё не готов встать. Так что она опустилась рядом с ним. Не обнимала или тянулась к нему, а просто убедилась, что они соприкасаются как можно больше, напоминая ему, что она рядом. Донна слегка улыбнулась, когда почувствовала его льнущего к своему телу. Вал нервно посмотрела на них и собралась с духом, чтобы сказать, — Я говорила, что это она, — чуть ли не молила она. Донна вскинула голову и пронзила несчастную женщину взглядом. — Может, для меня повторишь ещё раз? — Взгляд женщины дрогнул. — Донна, оставь, — мягко попросил Доктор. Голос у того оставался хриплый и отстранённый. Никто во вселенной не мог просить Донну остановиться в этот момент, но посмотрев на него и увидев изнеможение на его лице, она не могла оставить его одного. Женщина выдерживала на Вал испепеляющий взгляд, пока та стыдливо не отвела свой в сторону и больше не говорила. Когда спасательная бригада высадила их в дворце отдыха, и они начали расходиться своими путями, Донна заметила, что остальные продолжают украдкой бросать на них взгляды. Все они выглядели жалкими и потрясёнными, и это было правильно. Женщине было противно от них, противно от своего вида, абсолютно противно от того, что она была человеком. Она не хотела ничего другого, кроме как ударить их головой обо что-то тяжёлое и тупое, но всё же ей придётся смириться, что она никогда не увидит их снова. Некоторые из людей осеклись, когда заметили, что Донна смотрит на них в ответ. Один или два человека, казалось, хотели подойти, сказать что-то, она не имела понятия, но она бы ни за что не дала бы им такой шанс. Эти люди не заслуживали говорить с Доктором, и он не заслуживал иметь с ними дело. Он не ненавидел их так, как они того заслуживали, и она отказывалась позволить им избавиться от чувства вины за его счёт. Если он не скажет им идти прочь, то она скажет. Да поможет Бог тому из них, кто попытается исправить своё поведение. Под её взглядом подобном ядовитой змее они молча прошли мимо. К её удовольствию, когда персонал спросил Билла, что случилось с его головой, он промямлил что-то о том, что упал при остановке автобуса. Женщина надеялась, что она чертовски болела. В комнате отеля они собирали свои вещи в тишине. Никому из них не требовалось объяснение, почему они так внезапно уезжали. Перебор для отпуска, с сожалением подумала она. Вернувшись в ТАРДИС, Доктор бросил свою сумку на пол, опустился на сиденье и долгое время пустым взглядом смотрел на консоль. Она знала, что ему потребуется время, чтобы осознать произошедшее, и поэтому заняла себя разбором вещей. Женщина без слов подошла к его нетронутой сумке, но как только Донна потянулась за ней, его голос остановил её. — Я хороший… или плохой? — просто спросил он. Донна забыла про сумку и снова выпрямилась, поворачиваясь к нему. Он задал вопрос небрежным тоном, но она не сомневалась, что оно содержало в себе скрытый смысл. Она долгое время изучала его лицо, но он отказывался смотреть на неё. Наконец, её молчание подействовало на него, и он продолжил. — Потому что я пытаюсь помочь, в смысле, я пытаюсь поступать правильно. Я спасаю людей, верно? Но что, если… что если. — Он резко оборвал себя и широко раскрытыми глазами уставился на рычаг перед собой, очевидно думая о множестве вещей одновременно. — Я всегда оказываюсь плохим для людей, следующих за мной. Они умирают или теряются, или я оставляю их где-то позади, и они задаются вопросом, куда я делся. И я думаю, может, они желали бы, знаешь… чтобы никогда не… Он снова оборвал себя, наклоняя голову на бок и потирая шею. Донна чувствовала, что это ещё не всё, и поэтому ожидала продолжения. — Я имею в виду, им нравится это, да ведь? Кажется, так. Я пытаюсь… пытаюсь сделать это весёлым. Сделать это тем, чтобы они, чтобы ты… — Он сменил тему. — Но иногда я думаю об этом, о тех рисках, в которые я тебя впутываю, о том, как страдают люди, и думаю, что это моя вина. Как когда я был в 1913 с Мартой и этой женщиной, настоятельницей. Она была расстроена, потому что влюбилась в человеческую версию меня, а ей пришлось уйти. И последовало столько разрушения, прежде чем я смог остановить это. Столько людей. И она сказала мне: «Если бы Доктор никогда не появлялся здесь… если бы оно не выбрало это место случайно—» — Ты НЕ «ОНО». — возмущённо вставила Донна, но он махнул на неё рукой, как будто не слышал. Как будто это не было важным. — …Она спросила, умер бы кто-нибудь. И я не смог ей ответить, потому что, ну, потому что ответом было «нет». Это был я. Это всё из-за… меня. Эти люди сегодня, они не доверяли мне. Они не хотели меня видеть там. Не хотели моей помощи. Это то как... как люди на самом деле думают об этом? В смысле, обо мне? Что если я вызываю больше проблем, чем исправляю… Я не знаю, что буду тогда делать. Доктор пробежался пальцами по волосам, ещё сильнее ставя их торчком и тяжело выдыхая. Взгляд Донны подобрел, и она с большим усилием подавила ту часть себя, что хотела, больше чем когда-либо, разыскать и наказать каждого человека, который был сегодня в автобусе. Казалось, что он сказал большую часть того, что его гложило, если не всё, так что женщина села рядом и положила голову ему на плечо, напряжённо думая, что сказать. — Эти люди сегодня, — вкрадчиво начала она, — были полнейшими идиотами. Мне стыдно говорить, что я одного вида с ними. И мне наплевать, если это существо, чем бы они ни было, говорило с ними или влияло на них, потому что оно делало то же самое со мной, и это не оправдание. — Но из-за меня тебя могли убить. — Если бы я умерла сегодня, это была бы их вина, не твоя. — Мужчина попытался что-то вставить, но она продолжила, прежде чем у него появился шанс. — И если бы тебя не было там, на них бы всё равно напали, и они были бы полностью беспомощны. И без твоего предположения, что оно не двигается, а становится другим человеком, они бы наверняка выкинули какого-то невинного за дверь и всё равно бы столкнулись с существом. Если бы ты не вытащил его в первую очередь, оно бы попало в дворец отдыха, и никто бы не узнал. Ты помог. Ты правда сделал это. — Но я привёл тебя туда. Убей они меня, ты бы была навсегда в ловушке, позволь они тебе жить. Ты никогда не думала, что иногда было бы лучше, если…? — Если что? Если бы я осталась в Чизвике секретаршей, жалкой и одинокой? — В её заявлении был саркастичный намёк на мелодраму. — Ты не была одинока. — Была, — она начала было спорить со значительным взглядом, за которым не последовало аргументов. — В наших первых двух путешествиях ты думала, что они ужасны. Ты сказала, что хочешь домой. — И я передумала. Это правда не то, чего я ожидала, но много-много больше этого. Доктор повернулся к ней лицом, подтянув колено и уперевшись им в сиденье между ними. Донна последовала его примеру и взглянула в эти древние глаза. Ему девятьсот лет, но он всё ещё ищет своё место во вселенной, подумала женщина. Он должно быть такой одинокий. Она вздохнула. — Послушай, я собираюсь сказать то, чем не шибко горжусь. — Она взяла паузу и постаралась соединить мысли в кучу. Заметив, что он внимательно наблюдает за ней, она неловко нашла точку левее него, куда продолжила говорить. — Я вывожу из себя всё бахвальство и браваду, пытаясь заставить мир подчиниться, но правда в том, что я никогда не была и в половину такой уверенной, какую я из себя строю. Всю свою жизнь я была разочарованием, и ни моя мать, ни мой начальник, ни мои так называемые друзья никогда даже не пытались это отрицать. На Земле мне на постоянной основе говорили, что я недостаточно хороша. Что я не особенная. Что во мне нет ничего, что в здравом уме кого-то бы заинтересовало. И я знаю… всегда знала… что они правы. — Но это не так! — запротестовал он. — Замолчи, Марсианин, я говорю. — Она одарила его испытывающим взглядом и увидела, как его губы изогнулись в слабой улыбке. Она подавила желание улыбнуться в ответ. — И потом я встретила тебя и твою Покосившуюся Деревянную Будку Судьбы и стала больше чем просто секретаршей из Чизвика. Я видела вещи, которые даже вообразить не могла и которые были чем-то невозможным. И смысл в том, что я знаю, я чуть ли не свожу тебя с ума порой, но ты терпишь меня и продолжаешь быть со мной. У тебя нет абсолютно никакой причины держать меня рядом, но ты это делаешь, и это что-то да значит для меня. На самом деле, целый мир. Я ни за что не обменяю этот мир. — Ты спасла меня сегодня, — просто сказал Доктор. — Ты бы нашёл способ улизнуть, если бы меня там не было. — Нет. Сегодня меня уделали. И в любом случае это не имеет значения. Не имеет значения, был ли другой способ, потому что я не мог придумать ни одного, но ты сделала это. Ты спасла меня. — Он поднял взгляд на потолок, собираясь с мыслями, прежде чем вернуться к ней. — Скажи мне кое-что. Могли эти люди в Чизвике побывать в тех местах, где ты побывала, и сделать то, что ты сделала? Могли они чувствовать биение моих двух сердец и продолжать кричать чёртовы убийцы всем в комнате, что я всего лишь такой же человек, как и они? Могли они сталкиваться лицом к лицу со смертью, разрушением и неуверенностью и всё равно быть способными пройти через всё это? Не экстраординарные люди живут своими жизнями, даже не зная о моём существовании, и они не путешествуют вокруг целого света, чтобы найти меня вновь. Каждый, кого я беру с собой, был особенным, Донна. Не позволяй никому говорить тебе обратное. — Я никогда не видела тебя таким сентиментальным, Космонавт. Я не знаю, стоит ли мне быть польщённой или взволнованной. — Может быть понемногу того и другого. — Он ухмыльнулся ей, но его лицо быстро стало серьёзным снова. — Сегодня был плохой день. — В долгой истории плохих дней, да? — О, ты даже не представляешь, — рассмеялся мужчина. Несколько минут они сидели в тишине, просто осматриваясь вокруг консольной, потерявшейся в их собственных мыслях. Наконец Донна разрушила тишину, озвучив вопрос, который мучал её целый день. — Почему ты делаешь это? — Делаю что? — Помогаешь нам. Почему ты возишься с нами, когда всё что мы делаем это продолжаем закапывать себя ещё глубже? Я не думаю, что кто-то честно сможет обвинить тебя, если ты просто решишь прекратить. Особенно, когда мы делаем что-то настолько глупое как попытка убить тебя. — Я не буду притворяться, что часто не злюсь или разочаровываюсь. Люди достаточно меня расстраивают. Но мои люди тоже меня разочаровывают. Не существует идеальной расы. Поверь мне, я искал. Люди захватывают меня: то как они тянутся к вещам просто потому что они могут, то как они верят в невозможное и воплощают это в реальность. Вы прекрасно выживаете. Во всём пространстве и времени, вы единственные, кого я обнаружил, никогда не умирающими. И я продолжу помогать с этим, если смогу, потому что на каждую Вал или Биффа Кейна найдётся Донна Ноубл, которая ожидает, пока её найдут. И вселенная лучше, когда ты не один. — А ты не переборщил, Марсианин? — спросила женщина, криво улыбаясь. — Я говорил тебе, что я с Галифрея, — мягко пожурил он. — И нет, на самом деле. За девять сотен лет поисков ты один из лучших спутников, которые я находил. А это что-то да говорит. Донна невольно ухмыльнулась, игнорируя то, как слёзы застилают ей глаза. — Я не могу похвастаться девятью сотнями лет, но ты мой лучший друг, это точно. Так что давай больше без этого дурацкого, плохой я или хороший, хорошо? Нет полностью хороших или плохих людей. Мы все делаем что можем. Иногда этого достаточно, иногда нет. Ты помогаешь людям просто потому что тебе нравится это делать. Если иногда что-то идёт не так и люди страдают, ну тогда это только балансирует то хорошее, что ты делаешь. Ты можешь иногда быть заносчивым бесящим маленьким засранцем, но ты хороший. Не смотря на всё остальное происходящее, ты хороший. Ты слышишь меня? — Так точно, мадам. — Он салютовал ей с кривой усмешкой. — А теперь можем мы, пожалуйста, улететь отсюда? Если мы останемся здесь ещё на чуть-чуть, я могу передумать и надрать зад тем ублюдкам, и меня арестуют. — А мы же этого не хотим, так ведь? — спросил он лукаво. Она была счастлива видеть его улыбку яркости тысячи вольт, которая вернулась на своё место, когда он встал и начал кружиться вокруг консоли как обычно. Он превратился из девятисотлетнего обратно в девятилетнего за считанные минуты. И тогда ТАРДИС снова стала ощущаться как дом. Он достаточно долго смотрел на неё, безмолвно спрашивая, куда бы ей хотелось отправиться, и наблюдал, как она ответила пожатием плеч. — Удиви меня, — засмеялась она. — Стоило только попросить! Нажатые кнопки, поднятые рычаги и вот, старая добрая ТАРДИС рассекает просторы космоса. Внутри Донна и Доктор заразительно улыбаются друг другу и думают, куда же они приземлятся. Такова была их простая незамысловатая дружба: первая за очень долгое время. Корабль в последний раз тряхнуло прежде чем он достиг точки назначения, и они поспешили к дверям. В это мгновение не имело значения, что сегодняшние события всё ещё тяжёлым грузом висели в тёмных уголках их сердец или то, что никто не знает, что может случится и какая трагедия может поджидать их в будущем. Сейчас они были просто счастливы новому приключению и позволили себе такую роскошь как оставить все волнения на другой день. Они стряхнули все сомнения и усталость, когда Доктор положил руку на дверь и принялся говорить то, что они оба хорошо знали. — Аллонзи! Завтра могло немного подождать.