Серые

— Вор! — Остроухая тварь!       Эльфенок семи лет быстро бежал, резво петлял по улицам Денерима, и крепко сжимал в руках булку свежего хлеба, а в голове билась одна единственная мысль «Если поймают, ты труп». В захудалом пыльном Эльфинаже уже давно некому ждать, но взгляд льдистых глаз наполнен решимостью выжить. Поэтому мальчик ворует и носит на могилу единственного любимого существа цветы. Верит что сильный, что справится.       Мальчик запомнил мать слабой и больной. Мама говорила, он похож на отца при этом ничего не рассказывала, как бы сын не расспрашивал. Мама говорила, они всегда будут вместе, но её сломила болезнь. Она говорила, он красивый, но его пепельная макушка вызывала только косые, настороженные взгляды. Эльфийка дала сыну имя «Эльгар», что на эльфийском означает «дух». Она ласково назвала его маленьким доблестным духом. Это как думал мальчик самая большая ложь. Мама говорила, он особенный, и это было единственным в чем эльфийка оказалась права.       В десять лет его забрали в Круг. Магия проявилась неожиданно, стала для него не инструментом, а защитником. Лёд сковывал обидчиков сироты, переливался и искрился. Маленький эльф сидел на земле и смотрел на это великолепие не в силах принять, что совершил. Ровно до тех пор, пока на макушку не опустилась рука храмовника в тяжелых латах. Эльгар думал, что хотя бы здесь заведет друзей, но единственным кто к нему подошёл, стал тринадцатилетний Йован.       В Круге, было нечем дышать, за каждым шагом, за каждым жестом следили храмовники. Сама башня, окруженная озером, казалась неприступной крепостью. Слишком тесной после вольного Денерима. Эльгар задыхался и часто думал о побеге. Что бы не сойти с ума он зарылся в книги, штудировал заклинания, до поздней ночи засиживался в библиотеке, и до последней капли маны выкладывался на практике, чтобы потом свалится от усталости и забыться. Старшие ученики стали странно на него поглядывать, большинство относились к нему дружелюбно, но отстранённость эльфа отталкивала их. Эльгар и сам привык, что его сторонятся, а потому был не разговорчив, и старался не привлекать лишнего внимания, но Первый Чародей разглядел тихого ученика.       Ирвинг не любил храмовников, ровно как не любил ограничения, но понимал, что и первые, и вторые нужны, любил учить и интересно рассказывал. Юному магу нравилась степенность старика и живые глаза под кустистыми бровями. Старший Чародей помог эльфу примириться с жизнью в Круге. Помог увидеть в храмовниках не надзирателей, но людей. Серебряная клетка заменила ему весь мир.       Время утекало сквозь пальцы. Поползли слухи о новом Море, и многие старшие маги отправились в Остагар. Король Ферелдена призвал на битву с Порождениями Тьмы всех кого мог. Но Эльгару было не до Мора. Настал день Истязания. — А что будет, — тихо произнес ученик — Если я не справлюсь? — Храмовники исполнят свой долг, — во взгляде Стража Командора Храмовников мелькнуло едва уловимое сожаление. — Ты умрешь.       Тень оказалась великолепна в своей мрачности и абстрактности. Юного мага не смутило ни присутствие духов, ни говорящая мышь, в поведении которой он почти сразу заподозрил неладное. Юноша с любопытством слушал невольно приобретенного союзника, с удивлением и не скрываемым интересом отвечал на загадки Демона Праздности. Внимательно осматривал духа ученика, превращенного в медведя. Не на секунду не забывая, что в этом месте доверять следует только себе.       Эльф уже собрался встретиться с главным испытанием, когда встретил его. Духа Доблести, настоящего, закованного в тяжелые доспехи — в одеянии Храмовника. — Мы будем сражаться до тех пор, пока я не пойму, что ты способен одержать победу над своим демоном. Но если ты покажешься мне слабым… я тебя убью, — эхом разнеся звенящий сталью голос духа.       Юный маг понял, почему Мышь, сказал о неподходящем имени для духа. Дух Доблести —Дух Сражений. Эльгар посчитал это насмешкой судьбы, а потому согласился на испытание духа и с удовольствием заморозил причину ноющей боли в груди. Вот только Доблесть легко освободился, в ответ маг горько усмехнулся.       Битву с Демоном Гнева и появление Колдовского Ужаса, он помнил смутно. Перед глазами стоял взгляд духа чистый и сверкающий, как ледяной покров, что с детства окутывал руки эльфа, взгляд цвета чистого лириума, такой же он каждый день видит в зеркале.       Казалось, все возвращается в норму, как в Башню приходит Серый Страж в компании двоих спутников. Провожая их в отведенные покои Эльгар внимательно рассматривал двух людей и эльфийку. Человек Серый Страж был ему не интересен, неоспоримо, он много повидал и мог бы рассказать много интересного. Но мага зацепили двое его спутников. Долийка, смуглая и невысокая, она не поднимала своих глаз пряча их за копной кудрявых каштановых волос, и все время смотрела себе под ноги. Эльгару все же удалось на мгновенье поймать её взгляд, он не увидел ничего кроме горя и чувства вины среди густой листвы. Рядом с ней шел молодой парень. Некая ухоженность и отточенные черты, выдавали в нем аристократа, все это делало его красивым. Если бы не взгляд цвета ночного неба пустой отстраненный, и кривая вымученная полуулыбка. От этих двоих по телу бежал озноб. Эльгар даже подумать не мог, что скоро станет таким же.       Только он захотел свободно выдохнуть и отвести душу, как на пути в библиотеку его перехватил Йован. Тот удивил его, признавшись, что его таинственная возлюбленная, о которой тот говорил последние месяцы — адепт церкви. Не помочь ему эльф не мог, ведь Йован был его лучшим другом. Он достал огненный жезл, пробрался в Хранилище, помог отыскать филактерию. Но все это оказалось напрасным. Йован предал его. И его, и Лили. Он использовал магию крови. В полуобморочном состоянии Эльгар расслышал последние слова Йована. Признаться был приятно удивлен поведением храброй рыжеволосой девушки. — Сбереги Создатель, магия крови, ты же говорил, что никогда… — сдерживая слезы, жалобно произнесла адептка. — Признаюсь… я интересовался. Я думал, что, чем больше буду знать, тем лучше буду магом! — оправдывался маг. — Магия крови — это зло Йован! Она уродует людей… меняет их. — Я собираюсь её забросить! Вообще забросить магию, лишь бы быть с тобой Лили! Пожалуйста, идем со мной. — Я доверяла тебе! — в отчаянии шептала она. — Я готова была всем пожертвовать ради тебя! Я. не хочу больше знать тебя малефикар. Не подходи ко мне!       Йован убежал. Эльгару было искренне жаль юную девушку, но и у него в груди расползалось чувство обиды, неправильности и горечи, оседающей на языке кислым послевкусием. — Ты помог магу крови сбежать! — зло прорычал Страж Командор. — Все наши приготовления пропали даром! И все из-за тебя! — Командор… — раздался спокойный голос подошедшего на шум Серого Стража. — Я не только набираю в королевскую армию магов. Но так, же и рекрутов, готовых пополнить ряды Ордена. Ирвинг очень хвалил этого мага, и я был бы рад увидеть его в рядах Серых Стражей. — Дункан, — подбирая слова, медленно произнес Ирвинг. — Этот маг помог малефикару. Он пренебрег правилами Круга. — Он представляет угрозу, — все так же зло произнес Грегор. — Для всех нас! — Этот эльф один из немногих, кто рискует всем ради друга, — одобрительно посмотрел Страж на виновника. — Я настаиваю на своем решении. Я беру этого мага на службу.       Дункан спас его от наказания, использовав право призыва. Но с Грегором юный маг не согласился. Вступление в Орден, это не награда. Ему просто не оставили выбора. Эльгар не смог сдержать горкой усмешки обернувшись на исчезающую в дали Башню Круга. Вот они трое — новое поколение Ордена Серых. Им нечего терять, у них больше ничего нет. Они выкинуты за борт, вынужденные тонуть в бушующем море событий в надежде не захлебнуться.       Остагар встретил рекрутов сыростью, серостью и иррационально ярким, странно улыбчивым, непозволительно солнечным Королем Кайланом. Эльгар удивленно наблюдает за этим странным человеком, не понимая от куда взялось подобное чудо. Кусланд грозно сверкнувший потемневшими глазами явно не обрадовался излишней жизнерадостности Короля.       Эльгар лениво обводил взглядом палатки и людей, снующих вокруг. После Башни здесь было слишком шумно, от чего у него разболелась голова. Раздавшийся лай заставил эльфа вздрогнуть и оглянуться. Это были мабари, Эльгар помнил их по обрывкам воспоминаний из детства. В те времена они казались острозубыми монстрами готовыми в любую секунду откусить маленькому эльфу руку или ногу. Эльгар вспомнил мабари Кусланда, и как удивился огромной псине у лодки. Теперь маг стоит перед таким монстром из детства больным и уязвимым. — Я был не прав, — тихо произносит эльф, одевая на пса намордник по просьбе встреченного человека у псарни.       Мабари конечно же не ответил, но во взгляде животного, эльф готов был поклясться, увидел понимание и благодарность.       Происходящее всё больше и больше вызывало странное напряжение у эльфа. Дункан отправил рекрутов в Земли Каркари за старыми соглашениями Стражей, обязывающий всех помогать ордену во время Мора, и за кровью порождений тьмы. Последнее насторожило юного мага. Он уже успел познакомиться с парочкой порождений и эффектом от их крови по дороге в Остагар. Зачем нужен этот яд, маг не знал, но предчувствие у него было не хорошее.       Эльгар устало оперся на посох, последний встреченный эмиссар доставил хлопот, а теперь еще как выяснилось весь их поход оказался бессмысленным. По крайней мере, так он думал пока не встретился взглядом с местной жительницей. Речь её была необычной для эльфа, но приятной заставив заслушаться. — Нам некогда, — хмуро произнес Кусланд. — Где эти договоры? — Сказала бы вам я, коли знала. Вот только не держала их в руках. — Постой, — до этого молчавший эльф, тронув Кусланда за плечо, сделал шаг вперед, смотря прямо в глаза собеседнице. — Ты знаешь кто их взял? — То мать моя была, — ведьма, не стесняясь с интересом осмотрела его в ответ. — А ты можешь отвести нас к ней? — продолжил Эльгар под изучающем взглядом Кусланда. — Твоя разумно просьба, — ведьма со звериными глазами изогнула губы в ухмылке. — Нравишься ты мне.       От Мориган несет дикой магией. Молодая и сильная ведьма словно светилась ею изнутри. Эльгар в жизни не чувствовал подобного и никак не предполагал, что встретит кого-то еще не менее удивительного. От Флемет, матери Мориган, магией не просто несет, накрывает словно лавинной. Первобытной и необузданной, великолепной в своей чистоте и ужасной в своей опасности. Ведьма, оставляет после себя неизгладимое впечатления. Не восхититься этой женщиной эльф не смог.       Эльгар рассказал Дункану о ведьмах, понимая возможную опасность, но старший Страж не проявил к этому никакого интереса. Спорить или доказывать что-либо эльф не стал, но человек, на которого новый знакомый Страж-Алистер смотрел, как мабари на хозяина, все меньше и меньше нравился магу, чувствующему себя неуютнее и неуютнее с каждой минутой. И Лина мнущаяся, рядом судя по сумрачному взгляду всецело разделяла опасения Эльгара.       Смерти Давета и Джори окончательно заставили мага потерять покой. Вступление в орден Серых больше казалось карой Создателя. Синий и серебряный. Эти цвета успокаивали мага, что, впрочем, не мешало раз за разом поправлять новую мантию. Совершенно не такую к какой он привык. Серые Стражи выделились даже здесь.       Эльф вздохнул облачко пара. Герб с грифом на груди переливается бликами от света костра, а за ним бились сердце в предчувствие беды. А потом была Башня Бдения и битва с порождениями тьмы, оглушающий рык огра и боль во всем теле. Этот бой проигран.