Вопреки всему

Как выяснилось по пути домой, я совершенно зря переживал насчёт своего нового знакомого, и так же зря подозревал его в злых умыслах. Широяма Юу оказался довольно интересным человеком. Умным, образованным, тактичным, и не лишенным юмора и самоиронии. Если в ресторане он держался более строго и невозмутимо - особенно, после той неловкой сцены, когда он чуть не коснулся меня - то за рулём своего автомобиля вел себя уже более расслабленно, не забывая при этом стараться не причинять мне дискомфорта ни словом, ни действием. Каким-то образом ему удалось успокоить тревогу внутри меня всего парой слов, ещё на стоянке, где предложил мне сесть в, невыгодно выделяющуюся среди шикарных ярких иномарок, скромную, старенькую, но ухоженную "тойоту". - Увы, до красивых машинок я ещё не дорос, должность маловата, - ответил он на мое искреннее изумление, и усмехнулся. - А вот с мозгами кажется, все наоборот. Потому что мне до сих пор невдомёк, зачем они вообще нужны, когда есть старый добрый отечественный продукт, который едет на тех же четырех колесах, и довольно сносно справляется с этой задачей. Я уже говорил, что он дружит с самоиронией? Его "тойота" хоть и выглядела немолодой, по дороге неслась гладко и быстро, на зависть многим дорогим иномаркам. Хотя, это скорее была заслуга ее хозяина - Широяма, выполняя требование моей подруги, вел машину на приличной скорости, но аккуратно. Он почти не отрывал взгляда от дороги, и как будто с ней разговаривал, задавая мне вопросы и отвечая на мои. Лишь пару раз я заметил, как он поворачивался ко мне, но длилось это всего пару секунд, и он снова смотрел на дорогу. За те минуты, что я провел в салоне его автомобиля, мне удалось узнать, что родом господин Широяма из Миэ, а сюда перебрался тоже благодаря учебе в университете. По окончанию уезжать он не спешил, решив помочь своему другу (думаю, и так понятно, кто это) осуществить мечту о собственном издательстве. Вместе с Ютакой они начали дело практически с нуля, пару раз едва не сдавались, не в силах бороться с более сильными конкурентами, но в итоге все же смогли добиться местечка и для себя. С тех пор Широяма, по его же словам, с гордостью и без всяких сожалений отдал бразды правления Уке, а сам стал числиться в штате, как простой журналист. - Не спорю, в юности у меня была горячая голова, но не настолько, чтобы связываться с такими неприятностями, - пояснил мужчина, когда я спросил, почему он, приложив столько усилий, отказался от такой заманчивой должности. - У меня работы теперь всего ничего: пиши статейки, собирай материал, да радуйся жизни. А у нашего достопочтенного главного редактора большая ответственность, стопки статей на проверку каждый день, кучка не очень ответственных работников, с которыми нужно нянчиться день ото дня, и то и дело пытающиеся соблазнить его студенты журфака... Как думаешь, кто из нас больше выиграл, сделав правильный выбор? Я тихо фыркнул, стараясь сдержать смех от его преувеличенно довольного выражения лица. Ну прямо как кот, стащивший со стола самый жирный кусок рыбы, не иначе. На вопросы о себе я отвечал скудно. Может, он больше и не казался безумным маньяком, пытающимся меня умаслить, чтобы легче было за город увезти, доверять ему я все ещё не мог. Признаться честно, я боялся. Все это было слишком... странно. Как будто я делал что-то запретное, сидя в его машине и ведя с ним разговор. Что-то, о чем обязательно пожалею, если не остановлюсь. Я знал: в стенах квартиры все станет по-прежнему. Кошмары вернутся, не утратят своей силы, а может, нападут скорее, причиняя ещё больше боли. Нет, пока я ещё не готов. Не сейчас, когда я все ещё чувствую оковы, незримо сдавливающие горло, не давая свободно дышать. К счастью, Широяма отнюдь не расстроился моим коротким, почти не содержащим информации ответам. Или, как в ресторане, лишь делал вид, что не замечает, насколько они пусты и обрывисты. Мое неловкое молчание он с лёгкостью заменял забавными историями из своего прошлого, вызывая у меня улыбку пополам с благодарностью. Он будто чувствовал, что я не настроен на откровения, и вместо этого откровенничал сам, уводя меня как можно дальше от ненужных мыслей. Интересно, он на самом деле это понимал и хотел отвлечь, или просто пытался закончить беседу на менее неловкой ноте? В любом случае, у него это удалось. Когда он поведал ("Говорю по секрету, честно, умоляю, никому не проболтайся, особенно своему другу, он обязательно Ютаке расскажет, а тот меня живьём насмешками заклюет, обещаешь не рассказывать?") о том, как однажды поспорил на пьяную голову, что выдержит любую боль на свете, и его повели делать татуировку, да необычную, а очень милую громадину-ящерицу на бедре, и он потерял сознание от боли, которую должен был выдержать, я больше не смог сопротивляться, и смеялся так громко, как никогда ещё за последние два года. - Я бы показал, но мы так в аварию попадем, - тоже со смехом сказал он, бросив на меня короткий, по-ребячески озорной взгляд. - С тех пор я никогда с Ютакой в один туалет не хожу. Знаешь, на всякий случай. Не дай бог заметит. Он тот ещё проныра, узнает правду, я потом от этого позора нигде не спрячусь. Когда машина остановилась у моего дома, я все ещё продолжал смеяться. Впрочем, не слишком долго. - Таканори... Ты не будешь против ещё одной встречи со мной? В ту же секунду я замолчал. Тревога вернулась. Стремительно, неожиданно, словно насмехаясь: "Думал, я исчезла? Нет, дорогой, я с тобой, я всегда рядом, я никуда тебя не отпущу". Отвечать на этот вопрос не хотелось ещё больше, чем на все предыдущие, заданные брюнетом во время поездки. - Я не настаиваю, - мужчина уже в который раз поднял руки, будто сдаваясь, и примирительно улыбнулся. - И ничего под этим не подразумеваю. Но, - добавил он вдруг повеселевшим тоном, - мы теперь связаны тайной моего главного позора в жизни, а это даёт, хм... некоторые привилегии. Начнем с профессиональной дружбы? Ты - будущий журналист, а я по своему опыту знаю, как тяжело устроиться в этом мире без помощи. Клятвенно обещаю, что помощь моя будет чисто по нашей профессии, и совершенно безвозмездно, во всех смыслах этого слова. Что скажешь? Улыбнувшись вновь, Широяма протянул руку. Всем видом он показывал, что не принуждает меня пожать ее и вообще соглашаться. Но я не мог не заметить искорку надежды, таящуюся в глубине его карих, почти черных глаз. Резко выдохнув, я потянулся к его руке, даже зажмурился, чтобы не выдать своего страха... И чуть не заорал, услышав стук в окно. Все будто вернулось на свои места, когда сквозь стекло я увидел лицо Юрико. Мысли больше не метались от одного к другому, сердце перестало биться так сильно, даже жар, который я до этого не замечал, почти исчез. Наоборот, мне стало так холодно, как не бывает под ледяным душем, что я принимал каждое утро, пытаясь прийти в себя. Господи, ну какой же я непроходимый тупица! Опять чуть не повелся на сладкие слова и добрую усмешку. Юри была права, называя меня неисправимым придурком. Неужели я и правда не способен учиться на собственных ошибках? - Спасибо, что подвез, - понимая, что больше и секунды не могу здесь находиться, иначе просто сойду с ума от сомнений и своей же глупости, я вслепую нашарил ручку и открыл дверь. - Спокойной ночи... Широяма-сан. Из машины я вылетел стрелой, но все же успел заметить, как помрачнело лицо моего нового знакомого, услышал его тихое "И тебе, Таканори-кун". А после были только мягкие, успокаивающие объятья подруги, спрятавшись в которых, я не увидел, как автомобиль унесся прочь, скрываясь в темноте. - Он тебя обидел? - спросила Юрико шепотом. Услышав угрозу в ее голосе, я мгновенно закачал головой, стараясь ее успокоить, убедить, что все не так. Такой уж была моя подруга: плевать ей, кто окажется ее врагом, и как силен и влиятелен он будет, за своего глупого мелкого гнома она будет мстить до самого конца. - Нет, он ничего не сделал, это я... - я невольно содрогнулся, вспоминая последние полчаса, проведенные в старенькой уютной "тойоте". А ведь, если подумать, виноват и правда я. - Пойдем домой, я все расскажу. Поздно уже, не будем здесь торчать. Подруга не стала спорить, но не выпускала меня из объятий, даже когда мы зашли в квартиру. Как и всегда, она тонко чувствовала мое настроение, и знала, что тепло ее рук - именно то, что мне нужно сейчас больше всего. Я уже говорил, как сильно ее люблю?